Найди меня в Поднебесье

Солнечный луч упал на лицо Вождя, прохладный свет отразился от серебряных наплечников, прошел сквозь змеиную пасть на вороте. Высветил высокие скулы, гладко зачесанные волосы, бледные глаза.

Повисла тишина. Такая тишина, что еще чуть-чуть и стали бы слышны медленные удары сердец нагов и бешеный стук сердца человека.

Елена готовилась к этой встрече. Она клялась себе держаться. Составила целый план разговора. Твердо решила узнать, каким образом Гирмэн собрался ее обмануть. Хотела выяснить, какую часть правды ей сказал Арэнкин.

Она посмотрела в его глаза, и все планы пошли крахом.

Елена наполовину зарычала, наполовину взвыла и ринулась вперед, попутно выхватывая из-за пояса нож.

Арэнкин сориентировался быстро. Бросился ей наперерез, обхватил одной рукой за талию, другой завел ее локоть за спину, вывернул запястье. Сталь зазвенела о каменный пол.

Гирмэн не двинулся с места.

— Тварь! — закричала Елена. — Ненавижу! Скотина!

— Елена, успокойся! — шипел Арэнкин.

— Чтоб ты подавился своим ядом! Чтоб тебе заново сдохнуть!

— Да тихо ты!

Елена вырывалась из рук нага с невероятной ловкостью.

— Гадюка полудохлая! — захлебывалась она. — Будь ты проклят!

Арэнкин попытался закрыть ей рот, за что немедленно поплатился прокушенной ладонью.

— Сволочь!! Не-на-ви-жу!!!

Гирмэн медленно перебирал пальцами правой руки перстни на левой. Он перевел взгляд с Елены на брата.

— Пусти! — взвизгнула Елена. — Я ему глаза выцарапаю! Дрянь!!!

Гирмэн поднялся. Девушка сделала перерыв в красноречии, хватая ртом воздух и продолжая выкручивать свои руки, правда, уже не с такой силой. На ее щеках расцвели неровные алые пятна, в глазах вскипали злые слезы.

— Елена... — Гирмэн задумчиво, протяжно произнес ее имя.

То ли исчерпав запас бохенского, то ли просто по старой памяти, Елена перебила его самым отборным русским матом.

Арэнкин подхватил ее на руки и, не обращая ни на что внимания, вышел из залы. Пронес ее через коридор в ближайшую спальню, швырнул на кровать и задвинул жалобно лязгнувший засов.

— Ну! — прорычал он, поворачиваясь к Елене. — Что это за бродячий цирк?!

Елена злобно смотрела на него исподлобья, грудь вздымалась под тугим жилетом, волосы растрепались. Ей сейчас было море по колено.

— Ты! Ты не знаешь?.. Ты... Да вы же в сговоре были! Ты ведь все знал! — весь неистраченный поток бешенства обрушился на Арэнкина. — Ты знал, что этот гад меня знает! Ты должен был меня... Ненавижу!

Она вскочила с кровати. Арэнкин железной хваткой перехватил ее руку на пути к своему лицу, сильно сжал запястье. Они смотрели друг другу в глаза. Он — холодно, спокойно, чуть презрительно. Она — совершенно обезумевшим взглядом.

— Этот 'гад', как ты изволила выразиться — мой брат и Вождь нагов! — прошипел Арэнкин.

— Я в гробу видела ваши родственные связи! — сквозь зубы ответила Елена, вырывая руку.

— Ни к чему сейчас припоминать земную жизнь. — Арэнкин даже не повышал голоса, мощный поток энергии волнами шел от него. — Он был лишен памяти!

— Ни к чему припоминать?! Не вспоминать то, что он посмел притащить меня в этот мир, как овцу на заклание, напустив на себя вид несчастного умирающего? Я догадывалась, я верить не хотела в это! Это из-за него на меня охотились, загоняли, как зверя! Это из-за него...

— Ты так жалеешь, что оказалась в этом мире? — сверкнул Арэнкин глазами.

— Да! Жалею! — выкрикнула она.

— Твое право! Понимаю! Но сейчас ты находишься под моей защитой!

— А если б это была не я?! Если б я не спасла тебе тогда жизнь?! Я бы валялась на жертвенном камне под твоим ножом? Сколько раз тебе приходилось приносить людей в жертву?! — она задохнулась собственными словами. Арэнкин молча ждал, пока она выговорится. — Вы охотились на меня так же, как Ханг! Только еще хуже! Ханг сразу выложил все, что ему нужно! А ты притворялся другом! Ты хотел, чтобы я тебе доверилась, чтобы полетела с тобой сюда! Что, ты добился своего?! Может, это тоже часть вашего плана! Ненавижу вас! Ненавижу!!!

— Ты заговариваешься, Елена! — резко оборвал Арэнкин. — Хватит, замолчи!

— Правда глаза режет?!

— Нет, не режет! Чего ты хочешь добиться своей речью? Да, Елена, если б все шло по плану, ты бы, как правильно сама догадалась, лежала под моим ножом на жертвенном камне. Мирами издревле правят великие силы и законы, которые существовали, когда людей и задумке не было! Во имя этих сил мы совершаем многие поступки. И это не оправдание! — повысил Арэнкин голос, видя, что Елена собирается протестовать. — Мы не люди! Мы сами представляем собой часть этих сил! У нас иные законы и правила, которым мы подчиняемся и не можем противостоять, потому что рождаемся с ними в крови. И ты прекрасно это знаешь и прекрасно понимаешь!

Она выпрямилась, подошла к нему вплотную, губы у нее дрожали, глаза горели.

— Так подчинись! Выполни то, что указывают тебе высшие силы! Чего ты ждешь, во что играешь?

— И выполню, — спокойно отвечал Арэнкин. — Точнее, уже выполнил.

— Что?! — по ее щекам текли слезы, она не могла их остановить, как ни старалась.

— Что слышишь. Выпей, Елена, приди в себя, — он кивнул на стол, на котором стоял кувшин с чистой водой. — Ты не в состоянии что-то воспринимать.

Она повиновалась. Налила и выпила бокал. Потом другой. Села на шкуру с третьим. Арэнкин сел рядом, погладил жесткую шерсть.

— Твоя истерика в адрес Гирмэна понятна. И была бы обоснована, будь он человеком. Но у нас другие правила.

Елена мелкими глотками отпивала студеную жидкость. Зубы выбивали дробь о край бокала.

— Каким способом, как можно убедить человека пойти на смерть?

— По-разному, Елена.

— Цель...оправдывает средства?

— По-разному.

Елена помолчала, отставила бокал, вздохнула.

— А что ты собирался сделать со мной?

— Не обольщайся, ничего особенного. Мы собирались солгать тебе, что жертвоприношение — есть путь на Землю.

Елена равнодушно разглядывала трещинки на стене.

— Итак? Как насчет выполнения велений высших сил? Мой страх и несогласие со смертью, никуда не ушел. Та еще ситуация. Что делать будешь, Арэнкин? — она невесело усмехнулась.

— Я не договорил. Мы подчиняемся этим силам, но не управляем ими. Иногда мы можем только догадываться, какие силы над нами в действии, и как поступать, чтобы обратить их во благо. Имея это в виду, я не буду повторять свою клятву, но просто скажу еще раз, что ты находишься в полной безопасности, пока я жив. Никто не посмеет использовать тебя в каких бы то ни было целях, пока я держу в руках меч. Даже Вождь.

— Потому что человек, оказавший помощь нагу, навсегда остается связанным с ним невидимой цепью?

Арэнкин улыбнулся.

— Это не более, чем красивая метафора. Четим бы одобрил.

— Тогда почему же?

За окном пронзительно крикнул сенгид, вылетевший на охоту.

— Потому что, нежить меня забери, любовь — это одна из величайших изначальных сил. И этой силой никогда нельзя пренебрегать.

Глава 8.

Наверное, Елена все-таки врезала Арэнкину. По крайней мере, ладонь болела, как от ожога. Толком она не помнила. Она сидела на рваном краю высокой стены, которая ограждала тренировочный двор, и упрямо болтала ногами. Высоты она боялась до потери сознания.

'Как мне все это осточертело. Как надоели все эти погони, убийства, высокомерные морды вершителей мировых судеб. Как же я их ненавижу! Как надоели эти фальшивые признания! Сначала Лагдиан, теперь вот...'

О Гирмэне Елена упрямо старалась не думать. Всерьез боялась, что помчится срочно его искать, в целях довершения прерванного. И сидела на самом краю стены для того, чтобы себя хоть немного контролировать.

'Причем тут я? Я виновата только в том, что во мне земная кровь. Больше никому и ничего от меня не нужно. Никому и ничего. Зачем нужно было меня сюда тащить? Что мне стоило не приехать тогда в больницу? Неужели людей вокруг мало было?'

Елена до боли вцепилась руками в края стены. Она попыталась вспомнить Землю, вспомнить чувства, которые когда-то вызывал человек, которого там звали Олегом. Тень. Тень от собственной тени. Смех, да и только. Выдумка, позерство... А ведь верила, сама себе верила. Вот и поплатилась за собственные выдумки.

'Хочу к жунам, — неожиданно подумала она. — Хочу к Лине и Чаньуню. Хочу пожить в уютной землянке и есть на завтрак яичницу с луком. Хочу петь с Четимом под его чаранго и стать свидетельницей на их с Имрой свадьбе'.

А потом? Что потом?

'Ярик, скорее всего, живет с Антоном. По выходным к ним приходит мама... Мама, мамочка моя... Антон, возможно, скоро женится... Не станет же он один сына растить.

А кто, интересно, преподает вместо меня? Неужели эта мымра Катька?.. Это все, прощай немецкий язык для студентов...А как там мой попугайчик? Волнистый...'

Воспоминания нахлынули так неудержимо, что Елена покачнулась и зажмурилась. Почти полгода она возводила барьеры в сознании, особенно после того, как ее пытал Ханг, заставляя связаться с родными.

Воодушевленная и умиротворенная Лесным Чертогом, она относилась к этому миру, как к увлекательному путешествию, из которого все равно вернется всем на радость и зависть. Перепуганная Хангом и погоней, позволяла себе воспоминания только редкими вечерами. В Скальном замке и думать не могла ни о чем кроме неминуемой встречи с Вождем.

Сейчас воспоминания заливали тяжелой тоскливой волной.

В двух шагах от нее раздался глухой стук. Она открыла глаза и увидела маленький камень. Скосила глаза вниз.

Рыжие вихры Фануя ярко сверкали в солнечных лучах. Рядом с ним нетерпеливо подпрыгивал и бешено жестикулировал кто-то, очень похожий на огромную крысу-переростка.

Как известно, в каждом заборе есть волшебный проем, который не в силах заделать ни один каменщик, и за которым невозможно уследить ни одному сторожу. Кусинг раздвинул сплетение скользких зеленых стеблей и первым нырнул прямо в него.

Вскоре трое друзей кубарем скатились по почти отвесному склону и припустили во весь дух по дороге, ведущей в город. Фануй и Кусинг щеголяли черными нашивками на жилетах, что давало им право спокойно находиться в городе нагов.

Вдоль дощатой набережной туда-сюда шныряют горожане. Быстрая река кажется почти черной, у берега она скована льдом. Противоположный берег теряется в тумане.

Кусинг вел их с видом знатока.

— Вон там, — пищал он. — Делают лучшие в городе пироги с пауками! Елена, что с тобой, тебе плохо? Не поверите, вкуснятина необыкновенная! А в полночь пекарня трансформируется в игорный дом, но если играть не умеете, не суйтесь — обставят мигом! Шулерство на уровне!

Чадили на улицах масляные фонари. Перед входами в дома-пещеры на манер домашних животных сидели огромные ящерицы и змеи.

— А здесь — кхм, не при дамах будет сказано... — вазашек напыжился. 'Дама' дернула его за ухо. — В общем, если нужно отдохнуть от трудов праведных, двери всегда открыты! Говорят, здесь не один из наших наставников — хе-хе — является определенно желательной персоной.

— Шахига? — быстро сказал Фануй.

— Арэнкин? — быстро сказала Елена.

Все рассмеялись.

— А может и... — задумчиво протянул Фануй. — Охэнзи?..

— Ха, точно! Сюда ему и дорога, он тут всех с ума сведет... своим занудством! 'Юноша, если вы будете держать меч, как грабли, вы убьете им разве что хромую жужелицу!' — загнусавил Кусинг, удивительно точно подражая строгому голосу старого нага. — Тьфу ты! Сам он, как жужелица хромая!

— Палку проглотившая! — Фануй прошелся вперед, копируя размеренную походку Охэнзи.

Молоденькая нагини в откровенном наряде призывно подмигнула Фаную. Парень подмигнул в ответ, взъерошил свои вихры.

— О, что там?

Вокруг небольшой арены собралась толпа. Друзья быстро протиснулись вперед. На песке медленно кружили две огромных ящерицы — черная, как сажа, и ярко-зеленая. Полунаги потрясали кулаками и рьяно вопили. Ящерицы присматривались друг к другу, но пока ни одна не решалась напасть. Полная женщина в намотанном на голову шарфе принимала ставки у всех желающих.

— Глянь, глянь, вон та черная — ну точь-в-точь Арэнкин! — хохотнул Кусинг, подталкивая Фануя локтем в бок.

— Ага, — подтвердил Фануй, повиснув на ограде. — Когда из себя выходит, глаза точно такие!

— А он разве когда-то в себе бывает?! И плащ такой же драный, как у этой капюшон!

— Во-во! Ха, да они даже шипят одинаково!

Ящерица яростно, но осторожно шипела, боком подбираясь к зеленому противнику.

— А прикинь, Арэнкину хвост такой же шипастый приделать?

— Да у него и так кнут, как хвост!

— Ну, за кнут его узлом к колонне не привяжешь, а вот за хвост вполне!

— Ха! Вот картинка! Я б за удовольствие такое увидеть месяц бы под арестом согласился сидеть!

— А если самому проделать, то и два!

Ящерицы все не решались начинать бой, и друзья сошлись во мнении, что интерес к земноводным исчерпан. По настойчивому совету Кусинга они купили по большому засахаренному таракану на палочке и уселись на перевернутую лодку. Над рекой лилась чья-то заунывная песня, высоко в небе летали летучие мыши.

Скальный замок хмурой и жуткой громадой выступал из вечернего тумана, возвышался над городом. Он казался призрачным, нереальным, вызывал головокружение. Елена отвернулась и углубилась в откусывание тараканьих лапок. Экзотическое лакомство оказалось на удивление вкусным, особенно, если забыть, из чего оно сделано.

— Видите желтый фонарь? — указал недоеденным тараканом Кусинг. — Это чайная, только нам туда лучше не заходить. Отец мой, удачного ему перерождения, знал толк в таких чаях. Наги абсолютно невосприимчивы к наркотикам, им все это по колено. Они такими травами лечатся, а нас запросто убьет пара чашек.

— А поесть тут можно где? — поинтересовался Фануй, с аппетитом дохрустывая тараканом. — А то у меня это насекомое вот-вот в желудке оживет.

— Можно-то можно, только вот платить у меня... — Кусинг демонстративно вывернул карманы широких штанов.

— Пошли! — объявила Елена и хлопнула себя по поясу. Пояс отозвался сухим шелестом каменных чешуек.

— Ого! — поднял мохнатые брови вазашек. — Вот, что значит приближенность к верх...Ой-о-ой! Пусти, пусти, оговорился, больше не буду!

Елена отпустила прижатого за шиворот вазашка и отряхнула руку от бурой шерсти.

— Деньги, между прочим, из твоего родного селения! — сказала она. — Пока вы тут с мечами прыгаете, там работать нужно! Так вы идете или нет?!

— Вот это я понимаю! Нет, это я, правда, понимаю! — восклицал Кусинг, вгрызаясь в огромную дыню.

Елена и Фануй предпочитали не комментировать, занятые внушительным блюдом мяса.

— Мясо, — доказывал Кусинг, облизывая усики. — Удел существ, зависимых от еды! Вот мы, вазашки, можем питаться всем, что растет под ногами. А у вас, людей? Поохотиться сходи, животину разводи, ее тоже накорми... Времени уходит — кошмар! Вот вернусь домой, сразу возьмусь за выращивание вот таких дынь!

— Дома, — мрачно сказал Фануй. — Первым делом надо хорошие укрепления строить.