Специальный отдел

— Я бы и без тебя справилась, — буркнула она, не отрывая взгляда от футляра. — Это что, скрипка? — ткнула она пальцем.

— Ну, скрипка, и что? — неохотно откликнулся байкер.

Радислава уже стаскивала футляр с антресоли.

— Эй, положи на место!

— Она твоя, что ли?

— Моя!

— Ой, не смеши мои лапы, человек! Ты хоть знаешь, с какой стороны за неё браться?!

— Представь себе, знаю! — огрызнулся он, пытаясь забрать у неё скрипку, но оборотничка оказалась проворней, быстро отскочив от шкафа. Пристроив футляр на верстаке, Радислава извлекла инструмент и попробовала ногтем струну.

— М-дя... не настроена... — секунда и в её руке оказался миниатюрный камертон, извлечённый из всё того же футляра.

— Слушай, не трогай её, а... — вяло попросил Виктор, борясь с очередным приступом слабости.

Радислава не обратила на него никакого внимания, подкручивая колки.

Байкер болезненно поморщился, когда менестрель тренькнула камертоном.

— Это не ми, а ми-диез! — не выдержал он, — опусти...

Девушка скептически уставилась на него:

— Может, ты ещё и играть на ней умеешь?

— Умею, — буркнул Виктор.

— Ой, не вешай мне лапшу на уши, человек! — презрительно фыркнула она. — Да ты хоть знаешь, какой рукой смычок держать?! — оборотничка закончила настройку, прижала струну и с оттяжкой провела по ней смычком, извлекая противный, гнусавый звук.

— Ну, всё! — не выдержал байкер. — Хватит!

Радислава так и не поняла, как инструмент оказался у него в руках.

— Учись, студент, — хмыкнул Виктор, — работает профессионал!

Смычок легко скользнул по струнам, и менестрель почувствовала, как проваливается в омут звуков. "Грозу" она узнала сразу. Оборотничка ошеломлённо плюхнулась на свёрнутое одеяло.

— ...нет, невероятно... — пробормотала она, поднимаясь взглядом по фигуре байкера: видавшие виды чёрные джинсы, бинты на груди, трёхдневная щетина, нечесаная, спутанная грива угольно-чёрных волос и... скрипка, — этот человек играет так, будто он одержим... невероятно!..

Последние звуки ещё растворялись в воздухе, когда Виктор театрально поклонился, швырнул скрипку в футляр, а футляр обратно в нишу. Одарил оборотничку победным взглядом, пошатнулся и начал сползать по дверце шкафа. Радислава едва успела его поддержать.

— Ненормальный, — прошипела она, помогая байкеру добраться до кровати, — шут и клоун! Виктор до крови закусил губу: тянущая боль нарастающей пульсацией отдавалась по всему боку.

— Очень больно?

— А тебе есть разница? — огрызнулся он, мысленно распиная себя за то, что поддался на провокацию.

— Швы могли разойтись. Нужно снять повязку. Посмотреть.

— Да ничего там не разошлось!

— Откуда ты зна... кхм, человек, что твоя рука делает на моей талии? — грозно осведомилась Радислава.

— А она там что-то делает? — состроил невинную мину Виктор.

— Она там лежит! — оборотничка начинала раздражаться.

— И как? Надеюсь, ей там удобно?

Менестрель, фыркнув, поднялась и начала расстилать на полу одеяло. Байкер, пошатываясь, поднялся.

— Марш на кровать, — безапелляционно заявил он. Оборотничка вызывающе уставилась на него. — На полу сегодня сплю я, — отрезал Виктор.

— С ума сошёл?! С твоими ранами...

— Со своими ранами я могу спать хоть на голой льдине! — отрубил он. — Ты на полу спать не будешь. Марш на кровать.

Радислава пожала плечами, мол, тебе же, дураку, хуже.

— Слушай, человек, как ты вообще на этой гробовой доске спишь? — менестрель пыталась поудобней устроиться на жесткой, просевшей от времени кровати

— Молча, — фыркнул Виктор. — И почему ты всё время называешь меня "человек"?! У меня, между прочим, имя есть, вполне произносимое.

— Возможно, но ты так и не удосужился его назвать, — откликнулась девушка.

— Что? М-дя, становлюсь непоследовательным... Меня зовут Виктор, мышка.

Радислава чуть не поперхнулась. Нет, этот тип точно ненормальный! Назвать своё истинное имя абсолютно незнакомому человеку, то есть оборотню... Уму непостижимо!

— Не называй меня мышкой! — вспылила оборотничка. — У меня тоже есть имя!

— И ты тоже его не назвала, — усмехнулся в темноту байкер.

— Радислава, — буркнула менестрель.

— Рада... — будто пробуя на вкус, повторил Виктор, — знаешь, а тебе удивительно подходит, мышка...

— Спи уже, философ, — огрызнулась она, отворачиваясь к стене.

...Нет, этот человек, точно ненормальный... — думала Радислава, зябко обхватив себя за плечи и уткнувшись взглядом в темноту. — Он же только что назвал моё ИМЯ! Без всяких предисловий, взял и назвал! Нет! Не надо, Один, пожалуйста, хранитель скальдов! Я не хочу... — лишь двое могут назвать истинное имя скальда без подсказок — наставник и спутник. А её наставника уже давно нет в этом мире...

Виктор проснулся от ощущения пристального взгляда на себе.

— Чего? — не открывая глаз, поинтересовался он.

Оборотничка, приподнявшись на локте, неотрывно смотрела на него.

— Да вот думаю, не вернуть ли мне одну нагло сбежавшую грелку, — задумчиво отозвалась она, — а то холодно.

— Слушай, ну чего ты прицепилась с этой грелкой? — чуть обижено ответил байкер.

— А что тебе не нравится: мягкий, тёплый — чем не грелка?

— Ты ещё скажи, пушистый, — буркнул Виктор.

— В каком месте, уточнять? — ехидно осклабилась Радислава.

Мужчина неопределённо хмыкнул.

— Слушай, мне действительно холодно! — протянула менестрель. — У тебя тут далеко не сауна!

— О боги, и ты собиралась спать на полу! — проворчал Виктор. — Ладно, двигайся давай, — байкер, стараясь как можно меньше тревожить раненый бок, перебрался на кровать. Оборотничка мгновенно прижалась к нему.

— Так чего тебе всё-таки не спится в ночь глухую? — вновь спросил он.

— Ты стонал от боли во сне, — честно ответила менестрель.

— А кто тебе сказал, что от боли? Может, мне снилось что-то эдакое... — усмехнулся Виктор.

— Слушай, человек, я ещё в состоянии различать боль и страсть, — прервала его Радислава.

— Наверное, повернулся неудачно... — вздохнул он.

И тут оборотничка сообразила, что прижимается как раз к пострадавшему боку. Мысленно прокляв свою невнимательность, попыталась отстраниться.

— Ну чего ты толчёшься, как Марко по пеклу? — проворчал Виктор. — Лежи, как лежала. Так даже лучше — тепло и болит меньше, — мужчина осторожно обнял её за плечи.

— И кто из нас ещё грелка? — риторически вопросила в темноту менестрель.

— Человек, скажи, — спустя минуту спросила Радислава, — где ты выучился так играть на скрипке?

— Десять лет музыкальной школы с отличием и пять лет консерватории с красным дипломом... — сонно откликнулся Виктор. — А знаешь, что самое интересное, мышка? Я сегодня играл впервые за последние восемь лет...

Архив ##MN susN3

/По материалам отчётов капитана Священной Стражи Рида и княжны высокого дома Анны Ди Таэ/

Лёгкий сильфийский парусник скользил в ночной тишине, рассекая бархатистое пространство ясной апрельской ночи. Ветер наполнял паруса, и парусник летел вперёд, словно пытаясь настигнуть одновременно близкую и такую далёкую полную луну, что висела прямо перед ним.

Анна стояла на палубе, кутаясь в куртку, и неотрывно смотрела в ночное пространство, устремив взор на бледный диск ночного светила. Ветер растрепал уже изрядно отросшие после вынужденной стрижки волосы, серебрившиеся в лунном свете. Княжна старалась ни о чем не думать сейчас. Слишком много свалилось на неё в последнее время. В данный момент ей просто хотелось послушать, как летит в пространстве ночной ветер. Переливчатая трель вплелась в звучание ветра, сливаясь с ним, окутываясь лунным серебром и светом звёзд. А ветер звенел струной, разнося звуки в пространстве. Чародейка прикрыла глаза, растворяясь в летящей мелодии. На секунду княжне показалось, что кто-то обнял её за плечи. Анна резко обернулась — наваждение пропало.

...Я всего лишь хотел просить о прощении... — вспомнилась ей последняя фраза Де Крайто. Если бы она знала ещё за что его прощать... Княжна тяжело вздохнула и отвернулась от фальшборта. Чуть поодаль, на планшире, сидел Эорлин-ши — бессменный капитан парусника. На коленях сильфа серебряной чертой на чёрной ткани комбинезона лежала флейта. Сам капитан смотрел куда-то вдаль.

— Эорлин-ши... — окликнула его Анна. Сильф встрепенулся и спрыгнул на палубу. За спиной расплескалось лазурное свечение.

— Я потревожил Вас, госпожа? — сильф склонился в поклоне. — Прошу меня простить. Сегодня на удивление тихая ночь, и я решил подарить ей мелодию.

— Всё в порядке, Эорлин-ши, — откликнулась княжна, — я ничего не имею против, чтобы ночь звучала, как сильфийская флейта.

— Благодарю, госпожа, — ещё раз поклонился капитан.

Девушка кивнула и облокотилась о фальшборт.

— Через пару часов мы прибудем на место, — произнёс сильф, — Вам лучше спуститься в каюту, госпожа. Ночной ветер коварен.

— Благодарю, Эорлин-ши, — откликнулась Анна, продолжая стоять у фальшборта и смотреть в ночь.

І

Радислава проснулась от чувства того, что ей немедленно нужно уйти, исчезнуть, вычеркнуть себя из ауры этого города, выжечь из себя его метку, раствориться в паутине дорог, чтобы заглушить тупую боль, наполнившую сознание. Осторожно, чтобы не потревожить спящего рядом мужчину, оборотничка выскользнула из-под одеяла. Уже на пороге обернулась, ещё раз окинув глазами комнатку. Взгляд задержался на лице спящего, угловатом, резко очерченном и каком-то спокойно-грустном. Оборотничка отвернулась и стремительно вышла прочь.

Менестрель стремительно шла по коридору церкви, через который можно было попасть на внешнюю сторону. Раздался хлопок открываемого телепорта, и перед ней возник светловолосый целитель в грави-кресле. Радислава прянула назад от неожиданности.

— Думаю, не стоит так спешить, — вкрадчиво произнёс маг.

— Что тебе нужно, лекарь? — резковато осведомилась оборотничка, потянувшись к рукояти арапника, хотя прекрасно знала, что целитель, как и менестрель неприкосновенен.

— Тебе не следует уходить, — ответил Эрик.

— И кто же меня остановит? Я вольна в своём выборе, — огрызнулась Радислава.

— Ты должна остаться, так будет лучше для тебя и для всех нас.

— Я сама решу, что мне лучше, лекарь, — оборотничка прикидывала, успеет ли она оглушить чародея, прежде чем тот атакует. Услышав шорох за спиной, менестрель обернулась — за ней стоял высокий темноволосый священник средних лет. В руке мужчина сжимал револьвер, недвусмысленно направленный ей в спину. Священника Радислава узнала. Именно он помогал целителю в лазарете.

— Если Вы откажетесь остаться, нам придётся Вас убить, — спокойно произнёс темноволосый. — Князь, поясните нашей вынужденной гостье ситуацию.

Радислава затравлено озиралась. Было ясно, что пуля войдёт в неё раньше, чем она успеет дёрнуться. И оборотничка была более чем уверена, что заряжено оружие серебром, а не свинцом.

— Я так полагаю, что слова Волчий мор и Саксонский корпус говорят Вам о многом, — произнёс Эрик.

Менестрель болезненно поморщилась. На протяжении многих лет она пыталась забыть этот кошмар.

— За Вами охотится инквизиция. Думаю, нет смысла говорить, что будет, если они Вас поймают.

Радислава судорожно сглотнула.

— У инквизиции есть архивы, касающиеся Волчьего мора, — добавил Профессор.

— И вы считаете, что здесь инквизиторы меня не достанут? — скептически осведомилась оборотничка.

— По крайней мере, мы сможем этому помешать, — ответил князь Ди Таэ.

Менестрель опустила голову и удручённо ссутулилась. Похоже, этот город не собирался так просто отпускать её, будь он проклят!

— Откуда вы узнали? — тихо спросила она.

— Анна посмотрела твои воспоминания, — откликнулся Эрик.

Радислава непроизвольно сжала кулаки — с чародейкой она ещё поговорит по душам...

— Ты остаёшься?

— У меня нет выбора... а умирать мне что-то расхотелось, — буркнула оборотничка, разворачиваясь. И обойдя Профессора, направилась в сторону выхода на задний двор.

Виктор проснулся от каких-то неясных мелодичных звуков, доносившихся из-за неплотно прикрытой двери. Звуки уж очень напоминали гитарный перебор. Байкер, пошатываясь, подошёл к двери и выглянул наружу, опёршись о косяк. На ступеньках сидела Радислава и неспешно перебирала струны что-то мурлыкая себе под нос.

— Привет, — произнёс он.

— И тебе того же и тебя туда же, — не отрываясь от инструмента отозвалась менестрель.

— Я вот что хотел спросить, ты, когда убирала, не натыкалась на потрепанную такую тетрадь в клеёнке?

— Нет, а что? — оборотничка чуть подвинула гитару, прикрывая предательски выглядывавший уголок вышеупомянутой тетради.

— Да так, ничего... — пробормотал Виктор, — значит, я всё-таки её выбросил...

Радислава сочла за лучшее промолчать.

ІІ

Сильфийский парусник легко опустился на отведённую ему площадку. Княжна Ди Таэ полной грудью вдохнула свежий весенний воздух. Территория древних... Здесь всё не так, несмотря на то, что грань, разделявшая два мира, уже давно разрушилась. Мир людей всё так же грязен, в отличие от земель древних рас, жители которых всё сделали для того, чтобы свести к минимуму влияние соседей из Нейтральной зоны и человеческих земель.

На Территории древних были совсем другие законы, куда более жестокие и древние, здесь правили бал магия и клинок. Земли древних рас так и остались миром за стеной, хотя самой стены не существовало уже несколько столетий.

Анна так и не определилась, нравится ей эта земля или нет. Зато она знала другое, едва они покинут парусник Эорлин-ши, нужно быть настороже. Тонкие пальцы княжны непроизвольно сжали рукоять меча.

— Арьята, от меня ни на шаг! — приказала она ученице, смотревшей вокруг восторженными глазами. — Рид, тебя тоже касается, — добавила чародейка.

— А? — встрепенулся архонт. — Ты что-то сказала ma daeni?

— Святой отец, когда ты, наконец, прекратишь витать в облаках?! — раздражённо осведомилась Анна. — Я сказала, что нужно держаться вместе, если хотим вернуться домой полным комплектом.

— Да-да, конечно.

На палубе появился Иль Ди Амбер. Выглядел травник помято и устало. Он не любил высоту и поэтому почти не спал, проворочавшись всю ночь.

— Вы вступаете на земли, принадлежащие Высокому дому Скрипто, с мрачной тожественностью произнёс Иль. — Отныне вы под защитой дома, но если законы гостеприимства будут нарушены...

— Прекрати ломать комедию! — оборвала его княжна Ди Таэ. — Скажи лучше, как скоро мы сможем увидеться со старшим лэрдом?