Осторожно: добрая фея! Полный Вариант

Граф глянул на нее исподлобья, и девушка отругала себя за несдержанность. Все-таки она здесь по важному делу, де Муруа — уважаемый господин и, возможно, будущий король. В чем она лично, в свете последних событий, сильно сомневается.

— Простите, — буркнула она.

— Да ничего, — великодушно махнул рукой Дидье. — Надеюсь, без обид, Марта?

Марта через силу кивнула.

— Так что привело тебя ко мне?

Девушка выложила на стол пергамент с королевской печатью и коротко сказала:

— Свадьба принцессы.

— Принцесса выходит замуж? — опечалился граф.

Марта пытливо вглядывалась в его лицо, не веря своим глазам. Огорчение Дидье было искренним! Неужели этот ловелас, о любовных похождениях которого слагают легенды и который с одинаковой охотой тискает герцогинь и служанок, любит Изабеллу?

— Вас это огорчает? — пошла она ва-банк.

— Конечно! — воскликнул граф.

— Но почему?

— А ты как думаешь? — вскинул глаза Дидье. — Я ее люблю.

— Простите, но я вам не верю, — покачала головой Марта. — После того, как вы накинулись на меня в коридоре...

— Не путайте яичницу с шоколадом, — сердито оборвал ее граф.

Марта вспыхнула. Так вот кем он ее считает!

— Я не о вас, — заметив ее взгляд, быстро поправился де Муруа. — Эти мимолетные увлечения для меня ничего не значат. А любовь к Изабелле — это настоящее. Она завладела всеми моими мыслями.

Марта недоверчиво хмыкнула.

— Не верите? — обиделся Дидье и, дернув ящик стола, выхватил охапку бумаг и бросил ее на стол. Несколько листков закружилось по комнате, и Марта, невольно вскочив с места, подобрала их с пола и замерла. С бумаг на нее смотрело лицо Изабеллы.

На рисунках Изабелла грустила, смеялась, танцевала, собирала цветы — жила настоящей жизнью. Жизнью дышали и черты нарисованной Изабеллы. Рисунки были твердым доказательством того, что художник неравнодушен к модели.

— Это рисовали вы? — недоверчиво воскликнула Марта.

— Нет, мой дедушка, — насупился граф.

— Так вы ее и впрямь любите, — изумленно пробормотала Марта.

— За кого она выходит замуж? — ревниво поинтересовался Дидье. — Все уже решено точно? Объявлено о помолвке? Или у меня еще осталась крохотная надежда стать ее мужем?

Игнорируя вопросы графа, Марта внезапно спросила:

— Почему именно принцесса?

— Что?

— Почему именно она? У вас было так много женщин — неужели ни одна из них не смогла тронуть ваше сердце?

— Принцесса — не такая как все, — благоговейно замер Дидье. — Она — единственная...

Больше никаких внятных объяснений Марте из де Муруа выудить не удалось. Впрочем, что удивительного? Любят ведь не за что-то, а вопреки. Однако какая-то неясная мысль крутилась у Марты в голове, не давая до конца поверить в искренность чувств известного ловеласа.

— Так кого же она выбрала? — ревниво повторил тот.

— Графа де Этведа, — Марта ляпнула наобум имя из их с феей списка кандидатов.

— Этого чудака? — проскулил Дидье. — Не может быть! Нет, я не смогу спокойно смотреть на то, как принцесса ломает себе жизнь. Благодарю покорно за приглашение, но на свадьбу я не поеду!

Девушка вздохнула с облегчением: она-то думала, что бы такого соврать про цель визита, чтобы на время оставить в тайне истинную причину, а Дидье сам ей помог, расценив, что она доставила ему приглашение на свадьбу. Что мешало ей раскрыть правду, Марта и сама понять не могла, но задать главный вопрос графу она так и не решилась. Сперва лучше посоветоваться с крестной. Интересно, как она там?

Фея словно только и ждала разрешения заявить о себе: за окном громыхнуло, полыхнуло, раздался протяжный девичий визг, его подхватили высокие голоса служанок.

— Что там такое? — переполошился де Муруа, вскакивая из-за стола и выбегая в коридор.

Марта бросилась следом.

Первым, кого они увидели, был небольшой золотистый дракон, сплетенный из язычков пламени, который неторопливо прохаживался по двору. Самые бойкие из сорванцов уже осмелились подобраться к нему до расстояния в пару шагов и в восхищении лопотали. Марта зажмурилась, заметив, как один из мальчишек тянет руку к пламенному боку дракона, но детская ладошка прошла насквозь, не опалив кожу. Мальчуган радостно рассмеялся и принялся лупить дракона уже двумя кулаками.

— Вот озорник, — тепло улыбнулся граф.

Быстро оглядевшись по сторонам, Марта убедилась, что разрушений нет. Визгом публика среагировала на появление дракона, и даже удивительно, что фее в кои-то веки удалось сотворить достаточно безобидный экземпляр. Однако все равно стоит попенять ей за самодеятельность: обещала же ничего такого не делать!

Но переговорить с Белиндой оказалось не так просто: вокруг волшебницы образовался круг из девушек и женщин разных возрастов, что-то приглушенно бормочущих.

Уж не сжечь ли ее решили, похолодела Марта и поспешила на выручку. Однако ее опасения оказались напрасными: служанки всего лишь требовали любовного зелья и собачились между собой.

— Я первая попросила! — пищала тощая, как щепка, и плоская, как доска, некрасивая девица.

— Да что ты брешешь? — горячилась круглобокая невысокая женщина. — Ты после меня уже вякнула!

— Это я-то вякнула? Это я-то брешу? — Щепка с шипением вцепилась в пышечку. Остальные бабы заголосили и принялись разнимать их. Марта быстро вытащила крестную из давки и отозвала ее в сторону.

— Ну что граф? — очухалась Белинда.

Марта с сомнением глянула на фею, перевела взгляд на дерущихся баб, выяснявших очередность на зелья, потом на детишек, с радостным гомоном преследующих иллюзорного дракона, а потом на графа, подхватившего одного из мальчуганов на руки. Мальчуган весело смеялся, когда граф подбрасывал его в воздух, а когда он приземлялся на руки, было видно, что глаза у него такого же цвета, как глаза Дидье, и улыбка, как у отца...

— Не понимаю! — удивлялась Белинда, пока Марта, оторопев от своей догадки, стояла столбом. — Зачем им столько приворотных зелий?!

— Не понимаешь? — медленно переспросила крестница. — А ты по сторонам погляди!

— И что по сторонам? Тут одни дети!

— Вот именно! — многозначительно сказала девушка, в голове которой уже сложились кусочки мозаики. И рисунок был совсем не радостным для Изабеллы...

— И что?!

— Бел, ты не нашла ничего странного в том, что дети похожи друг на друга? — намекнула Марта.

— Все дети похожи друг на друга, — легкомысленно отмахнулась фея.

— Бел, не будь слепой! Они все на одно лицо! Потому что все они дети графа!

— Не может быть! — ахнула крестная.

— Еще как может! Ты видела, какими взглядами нас встретили все эти дамочки? И для чего, ты полагаешь, каждой из них понадобилось любовное зелье?

— Неужели, чтобы привязать к себе графа? — осенило фею.

— Тетушка, ты растешь в моих глазах, — скептически похвалила ее крестница.

— А что граф, ты его видела?

— Видела, — сердито ответила Марта. — Забудь о нем.

— Мне нужно его увидеть! — запротестовала Белинда.

— Хочешь, чтобы он и тебя потискал? — прищурилась Марта.

— То есть как это потискал? Он что, тебя... Я его убью! — разбушевалась фея.

— Побереги силы, — остановила ее крестница.

— Бедная Иза! — всхлипнула Белинда. — Никто ее не любит. Представляешь, я тут расспросила служанок о последних сплетнях — еще трое Изиных женихов недавно женились, а двое обручены. Наш список тает на глазах!

Марта с сомнением достала рисунок графа и протянула фее:

— Любит. Только ей это не поможет.

— Это он нарисовал? — Фея так и впилась в рисунок глазами. — Но это же просто потрясающе! Так он любит Изу? Мари, но это же все меняет!

— Ничего это не меняет, — отрезала Марта. — И я бы на твоем месте так не радовалась. С самого начала меня не покидало сомнение, что что-то тут не так, несмотря на эти рисунки. А у него их сотня, не меньше.

— Целая сотня! — возликовала Белинда. — Он рисует ее почти каждый день! Вот это любовь!

— Это не любовь, Бел, это спортивный азарт! Я только сейчас, сопоставив все детали, это поняла. Как-то раз мама мне сказала: ловелас быстро забудет лицо самой красивой женщины, которая ему принадлежала, но на всю жизнь запомнит лицо дурнушки, отказавшей ему.

— Изабелла — не дурнушка, — оскорбилась фея.

— Не воспринимай буквально! Но она же ему отказала, понимаешь? А такого с ним никогда не случалось. Поэтому она и стала для него такой желанной, поэтому и не выходила из его мыслей, поэтому он и рисовал ее портреты... Есть и другой момент. Он коллекционер женских сердец, а Изабелла для него — редкий экземпляр в списке побед, украшение коллекции. Стоит ей только стать его женой, как он мигом потеряет к ней интерес, она станет для него очередной победой, не более.

Плечи феи удрученно поникли — возразить разумным доводам крестницы было нечего.

Марта с опаской глянула на массовую драку за право заполучить любовное зелье: волосы и клочья одежды только и успевали в стороны лететь. Граф беспомощно метался вокруг, опасаясь попасть под раздачу, наконец, решившись на что-то, припустил к колодцу и схватился за ведро.

— Мудрое решение, — хмыкнула Марта. — Дамочкам не мешает остудить свой пыл. Бел, ты можешь сделать нас невидимыми? А то, боюсь, пока ты не сваришь им десять чанов с любовным зельем, они нас отсюда не выпустят.

— Сейчас, — лукаво улыбнулась фея, — только прежде кое о чем позабочусь.

Белинда махнула палочкой в сторону колодца, и на мгновение в воздух над ним взлетел фонтанчик зеленых искр.

— Что это было? — с подозрением покосилась на нее Марта.

— Противомладенческое заклинание, — хихикнула фея.

— Чего? — не поняла крестница.

— Тебе это еще рано знать, — внезапно смутилась Белинда и пробормотала себе под нос: — Пусть хотя бы некоторое время, пока вода не обновится, девахи отдохнут от пеленок. И вот еще что, — она направила палочку в спину Дидье, с пыхтением вынимавшего полное ведро из колодца, — не знаю, чем ты, красавчик, так берешь дамочек, но с этой поры они к тебе слегка охладеют. Вот теперь все!

— Бел, давай скорее, — поторопила ее Марта, с опаской поглядывая на кучу-малу. — Кажется, уже наметилась победительница, и вот-вот они переметнутся на нас!

— Все-все, скрываемся! — Белинда виртуозно махнула палочкой, и мальчонка, пробегавший мимо, потрясенно замер.

Гостьи пропали, а по песку к воротам потянулись следы... Чудеса!

Глава десятая. Аттракцион неслыханной щедрости.

Шесть месяцев тому назад, Зимний бал

Виконт Крезо сразу же привлек внимание принцессы Изабеллы. Не заметить этого крепкого плечистого мужчину было невозможно — на его сапфировой тунике, сшитой по ламандской моде, всеми цветами радуги переливался огромный, размером с кулак, алмаз в окружении тускло-поблескивающих рубинов. В первый момент Изабелла опешила: какая дерзость! Да один рубин из подвески незнакомца больше рубинов из серег, которые подарил ей отец на шестнадцатилетие! Изабелла привыкла во всем превосходить окружающих, и появление неизвестного стало для нее настоящим потрясением. От обиды у принцессы задрожали губы, она сорвала с головы любимую диадему, бросила взгляд на россыпи мелких бриллиантов и чуть не расплакалась — такими жалкими они казались в сравнении с алмазом гостя.

— Что с тобой, Иза? — заволновалась Марта. Только недавно она поправила прическу принцессы, заколола острой шпилькой непослушный локон, выбившийся во время танца, и основательно закрепила диадему. И вот — все ее труды насмарку, а принцесса побледнела от негодования.

— Ты его знаешь? — Изабелла раздраженно швырнула диадему в руки подруги и придирчиво сравнила крупный рубин на перстне с рубинами незнакомца. Даже с расстояния нескольких шагов было очевидно, что украшение принцессы значительно уступает драгоценностям гостя.

— Кого? — Марта растерянно скользнула взглядом по толпе приглашенных.

— Вот этого, — Изабелла угрюмо кивнула на обладателя невиданного сокровища. Повернувшись к ней спиной, он о чем-то степенно беседовал с дородной баронессой Чернини.

— Этого? — Марта с удивлением глянула на мужчину в синей тунике, ничем не выделявшегося среди других гостей. — Нет.

— Узнай про него все, — поджав губы, велела Изабелла.

— Хорошо, — кивнула девушка. — Давай только закреплю диадему.

— Убери, — поморщилась принцесса. — Чтобы я ее не видела.

— Хорошо, — пожала плечами недоумевающая Марта.

— Да поторопись же, — нетерпеливо топнула ногой Изабелла.

...Марта вернулась к концу перерыва между танцами. Сдав драгоценную диадему в сокровищницу и расспросив всезнающего церемониймейстера, объявлявшего имена и титулы гостей, она с чувством выполненного долга разыскала принцессу.

— Это виконт Крезо, — поведала она. — Говорят, что он очень богат.

— И это все, что тебе удалось узнать? — фыркнула Изабелла.

— Я узнала еще кое-что, но боюсь, тебе это не понравится.

— Говори.

— Говорят, что он богаче королевской семьи.

Принцесса сделалась мрачнее тучи. Судя по тому, что даже ее надменная мать нашла время для беседы с виконтом и сейчас как раз ослепительно улыбалась ему как лучшему другу, денег у Крезо и впрямь гуси не клевали.

— Похоже, твоя мать нашла тебе подходящего жениха.

Голос Белинды, неожиданно появившейся сзади, заставил Изабеллу вздрогнуть.

— Бел, ты как всегда припозднилась, — приветствовала ее принцесса.

— Да нет, я всегда вовремя, — с улыбкой парировала фея, красноречиво кося глазами в сторону королевы и виконта.

— Так он холост? — с деланным равнодушием поинтересовалась Изабелла, но глаза ее уже потеплели, а недовольная складочка на лбу разгладилась. — Марта, давай сюда диадему.

— Но я ее унесла, как ты сказала, — растерялась девушка.

— Немедленно принеси ее обратно!

Белинда остановила крестницу, уже собравшуюся идти в сокровищницу, и взмахнула палочкой. Диадема заискрилась в воздухе и плавно опустилась в руки девушки. Марта как раз успела закрепить ее на волосах принцессы, как низкий мужской голос с достоинством представился и пригласил ее на танец. Принцессу, а не Марту конечно же. Марта с некоторой завистью посмотрела вслед Изабелле, которую увел под руку привлекательный, хотя и слегка полноватый, брюнет.

— Говорят, что он богаче самого короля! — с ноткой восхищения сообщила Белинда. — Говорят, что его замок — одна большая сокровищница. А еще говорят, — она доверительно понизила голос, — что у него даже ночная ваза — золотая!

Марта рассмеялась. Весомый аргумент! У Изы и то этот предмет из серебра, хоть и украшен изумрудами в виде первой буквы ее имени. А учитывая, что Изабелла просто не переносит, когда ее кто-то в чем-то превосходит, можно было только догадаться, в какой ожесточенной борьбе за право обладания лучшим горшком пройдет ночь после свадебного пира. Если, конечно, капризница-принцесса согласится принять его предложение руки, сердца, несметных богатств... и ночной вазы!

— Ты чего смеешься? — покосилась на нее крестная.