Осторожно: добрая фея! Полный Вариант

— А теперь начинаем наше представление, — бодро объявила фея, помахивая палочкой и управляя полетом бабочек, отчего те то взлетали к потолку, то сияющим листопадом падали на стол, то драгоценными брошками прилипали к стенам.

Гости восторженно хлопали, волшебница удовлетворенно улыбалась, а Фергюс с кормилицей тревожно переглядывались, ожидая продолжения фокусов, которые, как они уже убедились накануне, не всегда безопасны. Однако, вопреки их опасениям, ничего страшного не произошло. Волшебница развлекла собравшихся безобидными и весьма красочными иллюзиями, а в заключение предложила гостям захватить свои кубки и пригласила их во двор замка, а затем наполнила стоявший там фонтан лучшим шампанским. После того, как двое смельчаков сняли пробу и высказали свое восхищением напитком, гости рванули к фонтану и устроили кучу-малу, подставляя свои кубки под струю шампанского. Шампанское так разгорячило собравшихся, что некоторые из них даже рискнули искупаться в бассейне, полном пузырьков и пены. В результате купания две дамы лишились своих роскошных нарядов и стыда, шестеро джентльменов были вызваны на дуэль, и только вмешательство высших сил в лице Белинды, заменившей шампанское на ледяную колодезную водицу, положило конец этому безобразию и вернуло купальщикам разум.

Вечер завершился балом. Аннета валилась с ног, и счастью ее не было предела, когда с началом танцев ее с малюткой Изабеллой отправили наверх. Притомившаяся фея вызвалась проводить ее. Пока кормилица укладывала принцессу, Фергюс и Грациэлла оттеснили Белинду к окошку и с пристрастием допросили. Предметом их любопытства и беспокойства была так некстати появившаяся над колыбелькой принцессы черная метка. Фея, успевшая неоднократно приложиться к фонтану шампанского, отнекиваться не стала и выложила все как на духу.

— Бедная малютка! — всхлипнула она.

— Тихо ты! — Ангелочек покосилась на кормилицу. — Не стоит пугать Аннет раньше времени.

— Что, Марте тоже досталась черная метка? — испуганно спросила фея.

— Нет, — убежденно покачала головой Грациэлла. — Я все время была рядом и никакой метки не видела.

— Слава небесам! — обрадовалась Белинда и тут же, вспомнив про принцессу, затянула: — Бедная Иза!

— Так это правда? — требовательно спросил Фергюс. — Плохо дело?

— Дело — труба, — мрачно поведала фея. — Последний раз, когда над малышкой появлялась такая метка, ее замок сгорел, родители сошли с ума, а саму бедняжку убило грозой.

— Ты хочешь сказать, что это была метка Барбариссы? — испуганно прошептала Аннет, незаметно подошедшая к ним.

— Что ты, конечно нет! — поспешно возразила крестная.

— Но ты ведь только что говорила про дочку графа Тарубару. Это их замок сгорел, граф с графиней двинулись умом, а дочку отправили родственникам, и по пути в ее карету ударила молния, — перечислила кормилица. — Не ври мне, Белинда.

— А ты не подслушивай, а то молоко скиснется, — огрызнулась волшебница, признавая ее правоту.

— Что же теперь будет! — всплеснула руками Аннет. — Нужно спасать девочку, нужно бежать отсюда, спрятать там, где до нее никто не доберется.

— Не мели чепуху, — осадила ее Белинда. — От Барбариссы не сбежишь.

— Незачем бежать, — кивнул Фергюс и кровожадно ухмыльнулся. — Лучше найдем эту старую кошелку и устроим ей полный улет, а, Бэль?

— Боюсь, не устроим, — огорчила его фея.

— Испугалась? — поддел ее конеангел.

— Никто не знает, кто такая Барбарисса, как она выглядит и где живет, — огорошила его Белинда. — Барбариссой может оказаться кто угодно. Все, что мы можем, только отбивать ее удары.

— А вообще что значит это метка? — пытливо поинтересовалась Грациэлла.

— Это значит, что помимо крестной феи, которая будет превращать жизнь подопечной в мед с пряниками, у малышки появилась и персональная злая колдунья, которая будет отвечать за поставки дегтя и изъятие пряников, — уныло пояснила Белинда.

— И часто такое бывает?

— Не часто. Но бывает.

— И что, нет никакого способа избавиться от пакостей этой Барбариссы? — сокрушенно спросил Фергюс, поглядывая на безмятежно посапывающую малышку.

— Почему же нет? Есть, — обнадежила его Белинда.

— И какой же? — поторопила ее Грациэлла.

— Свадьба, — кисло поведала фея. — Замужество Изабеллы разрушит не только мою с ней связь, но и чары Барбариссы.

— Свадьба, — уныло протянул Фергюс.

— Но ведь это еще, как минимум, семнадцать лет! — в отчаянии сказала Аннета.

— Не волнуйтесь, малютка ведь под моей защитой! — ободряюще напомнила Белинда.

Служанки, взбивавшие перины в смежной с детской королевской опочивальне, отлипли от замочной скважины и переглянулись.

— Бедная принцесса! — прошептала одна.

— Будет чудом, если она доживет и до пяти лет, — поддакнула другая.

— С такой-то меткой! — покачала головой первая.

— С такой-то феей! — сокрушенно закончили они хором.

Глава четвертая. Красавица с чудовищным характером.

Не так страшна королева Гвендолин, как ее малютка.

Портниха Клара — от лица всей дворцовой прислуги

К семнадцатилетию принцессы Изабеллы в королевстве подготовились основательно. Подвалы были полны вина, фруктов и разнообразного угощения, а гостиные — роз. За всеми приготовлениями внимательно следила Аннет, вот уже четыре года, как сменившая на посту управляющей Злюку. (Кстати говоря, Злюкой ее звала только сама Аннет по старой памяти. После тогдашнего падения в лохань дама, на радость прислуге, сделалась столь отзывчивой и доброй, что к ней прочно прилепилось новое прозвище — Душка).

Сотня приглашений на бумаге с золотым тиснением была отослана самым благородным семьям Эльдорры, и те не смогли сдержать восхищения, когда читали их. Дело было отнюдь не в риторическом слоге, к которому приложил свое перо придворный поэт, и не в насыщенной программе праздника, рассчитанного аж на три дня торжеств, а в дюжине прелестных бабочек, которые срывались со страниц приглашения, стоило дочитать его до конца. За семнадцать лет в роли крестной Белинда заметно поднаторела в волшебстве и достигла совершенства в создании иллюзий, подобных этим (что, впрочем, не исключало ежедневных конфузов). Так что союз риторики и магии, воплощенный в бумаге, не мог не пленить сердца получателей конвертов из королевского дворца.

Вопреки предсказаниям служанок, опасениям родителей и кормилицы и заботе крестной феи, Изабелла готовилась отпраздновать свой семнадцатый день рождения. И встречала она его восхитительной голубоглазой красавицей с золотистыми локонами в отца и невыносимым характером — в мать. Так что прислуга при появлении на горизонте белокурого ангела предпочитала делать ноги и не попадаться принцессе под руку. Впрочем, накануне дня рождения Изабеллы прислуга могла передвигаться по замку совершенно спокойно: виновница торжества была занята другой жертвой. Жертвой не повезло стать болезненной длиннолицей даме, редкие волосы которой были завиты в крутые букли и спрятаны под кокетливый лиловый берет. В данный момент принцесса была в ударе, а дама — близка к нему.

— Что это? — скривив губы, вопрошала Изабелла, прохаживаясь вокруг манекена и перебирая пальцами нити самоцветов, красивыми сверкающими ручейками спадающие с пояса восхитительного лазоревого платья на пышную юбку.

— Украшение, лучшие кристаллы из самой Сваровии, — сдавленно пролепетала портниха.

— Вот именно, — фыркнула привередливая заказчица. — Этим безвкусным гирляндам место на елке, а не на моем бальном платье.

— Но королева одобрила, — робко вставила дама. — На каждой нити — 17 камней, по числу лет, которые вам исполнятся.

— Меня не волнует то, что одобрила моя мать, — топнула ногой капризница. — Если ей так нравится, пусть носит их сама. — Тонкие пальчики натянули нить, горстка камней брызнула на пол, заставив портниху зажмуриться от подобного вандализма. — Убрать! — безапелляционно заявила принцесса, указав на остальные нити.

Дама послушно закивала головой, Изабелла продолжила критику ее работы.

— А это что за пошлость? — Она с брезгливой гримасой ткнула пальцем в восхитительную пену кружев на месте рукавов.

— Ручная работа, сто золотых за метр, в Йельске заказывали, специально к торжеству, — прошептала близкая к обмороку портниха.

— Да хоть двести, — раздраженно парировала принцесса и возвела глаза к потолку. — Ну и безвкусица!

— Ваша мама выбирала, — промямлила дама.

— Клара, давно пора бы понять, что моя мать для меня не авторитет в моде! — отчитала ее Изабелла. — Вы же уже не первый год для меня платья шьете.

Седые волоски, в изобилии поселившиеся в кудряшках портнихи, были тому красноречивым подтверждением.

— Итак, кружево убрать, — скомандовала принцесса. Дама с буклями в ужасе втянула голову в шею, но спорить не посмела. Во дворце можно было найти от силы семь обитателей, которые могли безнаказанно перечить принцессе, и из них двое были ее родителями, а еще двое отнюдь не являлись людьми.

— Теперь декольте, — нахмурилась несовершеннолетняя модница, пристально изучая сказочного вида корсаж, расшитый крошечными кристаллами и серебром.

— Убрать? — в панике пролепетала портниха, вспоминая шесть бессонных ночей, проведенных за работой над этой деталью наряда.

— Убрать? — озадаченно переспросила Изабелла. — Смелое решение! — Она откинула голову, на мгновение залюбовавшись игрой света на поверхности кристаллов и сложным узором вышивки. — Ладно, — напустив на себя недовольный вид, смилостивилась она, — пусть будет.

Портниха с облегчением обмякла. Как оказалось, рано, ибо взгляд именитой клиентки добрался до юбки.

— Какой кошмар! — ужаснулась она, взявшись двумя пальцами за оборочку юбки так, словно это была дохлая мышь. — Алмазное напыление! Нет, вы определенно принимаете меня за елку!

Побелевшая от напряжения портниха едва держалась на ногах.

— Но, Ваше высо... — рискнула возразить она.

— В топку! — велела принцесса.

— Что? — пролепетала портниха.

— Вот что! — рявкнул белокурый ангел, с силой дернув за край материи. Раздался треск ткани, Изабелла ураганом пронеслась вокруг платья, надетого на манекен, избавив юбку от верхнего мерцающего слоя и чуть не доведя до обморока портниху, и бросила материю в камин. Но, не долетев до него пары метров, та взмыла вверх и пронзительно заржала:

— Знатный плащ мне выйдет, из алмазной ткани!

Из-под лоскута высунулась лошадиная голова (это Фергюс перехватил ткань в полете и уберег от неминуемой гибели в золе) и с укоризной сказала:

— Иза, не дури! Отличный наряд, тетенька так старалась.

— А мне прикажешь надевать этот безвкусный мешок? — разозлилась принцесса.

Конеангел с удивлением перевел взгляд на изумительное лазоревое платье со шлейфом, занимающим полкомнаты, и постучал рукой по лошадиному лбу:

— Ку-ку, красотка! Да каждая модница Эльдорры родную мать продаст, лишь бы появиться на балу в таком великолепии.

Портниха передумала падать в обморок и зарделась от похвалы, принцесса с сомнением покосилась на платье. В дверь негромко постучали, и, не дожидаясь разрешения войти, на пороге возникла изящная темноволосая девушка в бирюзовом платье.

— Иза, ты еще не одета? — изумилась она, входя в комнату, и восхищенно воскликнула при виде платья. — Какое чудо!

— Это твое платье? — замерла принцесса, впившись в нее взглядом. — Для бала?

— Да, — радостно улыбнулась та, поздоровавшись с портнихой. — Тебе нравится?

— Нравится? Марта, да это платье моей мечты! — простонала Изабелла.

Портниха в недоумении перевела взгляд с дорогого и пышного лазоревого наряда на безыскусное бирюзовое платье девушки: простой силуэт, похожий на перевернутый розовый бутон, состоял из облегающего корсажа с открытыми плечами и узкой, чуть расширяющейся книзу юбки. Простейший крой, минимум украшений, красивая, но недорогая ткань. На изготовление этого платья ее коллега потратила не больше половины дня, тогда как платье принцессы начали шить за полгода до праздника. Видимо, те же мысли посетили и девушку в бирюзовом. Она с трудом оторвала восхищенный взгляд от наряда принцессы, который был прекрасен, не взирая на отсутствие верхнего слоя юбки и варварски оторванную по центру нить кристаллов, и напрямик спросила:

— Иза, ты с ума сошла? Оно просто великолепно!

Портниха в ужасе зажмурилась, ожидая, что на дерзкую брюнетку тут же обрушится принцессин гнев. Но Изабелла только горестно вздохнула и запричитала:

— Бедная я, несчастная! Все время за меня решают: какие платья носить, за кого замуж выходить. Как же мне надоели эти расшитые рубинами и изумрудами наряды, эти пышные юбки, под которыми может спрятаться дюжина гномов, эти громоздкие шлейфы, каждым из которых можно выстелить лестницу от парадного входа до башни, эти тяжелые колье, под которыми сгибается шея, эти алмазные диадемы, в которых вечно путаются волосы. Ну почему, почему мне нельзя хотя бы раз, хотя бы в честь моего семнадцатилетия надеть такое платье, которое нравится мне, а не то, которое мне полагается по статусу, а? — Она часто захлопала ресницами и уставилась на девушку в ожидании сочувствия.

— Иза, бедняжка, — с чувством сказала та, — я и не догадывалась, как ты страдаешь!

Фергюс, не сдержавшись, громко заржал, девушка, заразившись его смехом, тоненько прыснула. Принцесса обиженно надулась. Портниха с ужасом взирала на творившееся безобразие.

— Вот что, Иза, — скомандовала брюнетка в бирюзовом, — сейчас же переодевайся и дай нам на тебя полюбоваться!

После чего поманила за собой Фергюса и вышла за дверь, оставив принцессу и портниху наедине.

— Чего застыла? — прикрикнула на трепещущую даму Изабелла. — Действуй, Клара!

Марта прохаживалась по коридору, глядя, как переливается при ходьбе ткань ее платья. Это, конечно, не сказочный наряд принцессы, но для нее ее платье было самым прекрасным на свете. Потому что это — ее платье, сшитое по ее фигуре, пожалуй, впервые в жизни. Обычно ей приходилось донашивать одежду за Изабеллой. Марта не жаловалась: наряды у принцессы были хоть куда и доставались ей почти новыми. Речь, конечно, не шла о парадных платьях, украшенных драгоценностями и сшитых из тканей, которые ценились на вес золота. Но, помимо нарядов для особых торжеств, вроде дня рождения короля или годовщины коронации, в гардеробе Изабеллы имелась целая уйма вещей: для прогулок в саду, для верховой езды, для неофициальных приемов, для дома, для уроков, для променада, для лимонада. Шкафы принцессы ломились от нарядов на все случаи жизни, а их содержимое регулярно обновлялось. Так что Изабелла с радостью избавлялась от ненужных вещей, вручая Марте целый ворох разноцветных тряпок.

"Похоже, Иза так привыкла к тому, что я донашиваю ее одежду, — рассудила Марта, размышляя над странным поведением принцессы, — что когда я появилась в незнакомом ей платье, у нее в голове что-то переклинило и ей тоже захотелось такое". Она еще раз полюбовалась нежным оттенком ткани, подчеркивающим редкий цвет ее глаз — цвета бирюзы.