Осторожно: добрая фея! Полный Вариант

— Ваше сиятельство, — вскрикнула Белинда, пробиваясь к нему через толпу. — Что здесь происходит?

— Как видите, я избавляюсь от своего богатства, — горделиво сообщил Крезо.

— Но зачем?!

— Я понял, что жил неправильно, — степенно молвил он. — Ведь не в золоте счастье, вы со мной согласны?

— А в чем же? — растерянно пробормотала фея.

— В щедрости души, — с важностью провозгласил бывший скупец. — Я был так слеп и глух все эти годы. К счастью, заморский пилигрим открыл мне глаза и показал ту пропасть, в которую я скатываюсь с каждым днем. Отныне золото надо мной не властно. Я раздам все беднякам, а сам отправлюсь путешествовать по свету со своим новым другом. Ваше лицо мне знакомо...

— Я Белинда, крестная фея принцессы Изабеллы, — торопливо представилась волшебница. — А это Марта, моя вторая крестница.

— Как вы сказали?.. Принцессы? — В лице виконта проявилась живейшая заинтересованность.

— Вы ее помните? — с надеждой спросила Белинда.

— Конечно, помню, — задумчиво произнес Крезо и неожиданно объявил: — Я должен немедленно ее навестить!

— Отличная идея! — обрадовалась фея. — А мы как раз за вами!

— Погоди, Бел, — оборвала ее Марта и с подозрением поинтересовалась: — А зачем вам нужно видеть принцессу?

— У меня к ней важный разговор, — уклончиво ответил виконт. — И к ее родителям тоже.

— Вы хотите сказать — предложение? — затаив дыхание, уточнила фея.

— И предложение — тоже, — улыбнулся Крезо.

— Вы ее любите? — с замиранием сердца спросила Белинда.

— Конечно, — мягко ответил он.

— Тогда зачем вы это все... — Фея обвела рукой мельтешащих людей, растаскивающих богатство виконта по кусочкам. — Принцесса этого не одобрит.

— Вот именно об этом я и должен с ней поговорить! — Крезо нахмурился и вдруг с любопытством воззрился на руку Белинды, украшенную массивным перстнем. — Возлюбленная сестра моя! — с благостной улыбкой обратился он к ней, заставив фею вздрогнуть. — Зачем вам это никчемное украшение? Отдайте его беднякам, и в вашем сердце поселится радость.

— Ей и без того весело живется, — вступилась за крестную Марта.

— А вы, душа моя, не желаете ли пожертвовать бедной селянке свою атласную ленту? — мгновенно заинтересовался ею виконт.

Пробегавшая мимо "бедная селянка", с ног до головы закутанная в шелковую штору с изображением павлина, заинтересованно остановилась и жадно уставилась на Марту.

— Не желаю, — буркнула девушка, отвернувшись от попрошайки.

Та буркнула "Не больно и надо!" и понеслась к воротам.

— Ах, вы не понимаете, — закатив глаза, возвестил аристократ. — Какое это счастье — делиться своим богатством с другими. Увы, я не понимал этого раньше, натворил ошибок, жестоко оскорбил принцессу... Надо немедленно ехать к ней и переговорить с глазу на глаз, — решительно возвестил он. — Я сейчас же распоряжусь насчет отъезда.

И виконт скрылся за углом, оставив фею и крестницу одних.

— Бел, — укоризненно зашептала Марта, — ты чего придумала? Зачем нам тащить его во дворец? Изабелла никогда не выйдет за бедняка.

— Но у него же остался замок, — неуверенно возразила фея, провожая глазами выезжавшую за ворота парадную золоченую карету, в которую, как в бочку с солеными огурцами, набились крестьяне. Пара белоснежных лошадей, явно не привыкших к тягловой работе, едва перебирали ногами, волоча ее за собой. — Ты сама видела, как он богато отделан изнутри. Чего только стоят мозаичные полы, расписные стены и витражи! Такого богатства и в королевском дворце нет.

В этот момент раздался звон стекла, и разноцветные осколки посыпались во двор. В разбитое окно второго этажа едва не вывалились два мужика, ведущих ожесточенную борьбу за обладание какой-то шарообразной золотой вазой.

— Много ли останется от этих стен и витражей к концу дня? — прозорливо вздохнула Марта.

— Золоченая карета — тоже неплохой подарок к свадьбе, — оптимистично заявила фея, проследив, как скрылся за воротами многострадальный экипаж, запряженный белыми конями. — Не думаю, что карета у виконта одна, наверняка для себя он оставил лучшую.

Ответом ей был оглушительный скрежет давно не смазанных колес, и во дворик выкатились четыре пустые телеги, запряженные тощими и облезлыми клячами. Сияющий виконт шел позади. Повозки мигом перегородили двор и затруднили оживленное движение, чем вызвали справедливый гнев чумазых гостей замка. Крезо распорядился выкатить телеги за ворота и с ликованием повернулся к дамам.

— Вы собираетесь ехать — на этом? — выдавила Белинда.

— Не могу же я раскатывать в золоченом экипаже, когда простые люди голодают, — мягко улыбнулся виконт.

— И вы собираете явиться к принцессе в этой развалюхе? — Фея с негодованием ткнула в бок замыкающей шествие телеги, и та отозвалась душераздирающим скрипом.

— Я собираюсь повлиять на нее собственным примером, — с достоинством отозвался бывший богач.

— Но почему вы берете с собой четыре телеги?! — поразилась фея.

— Вы считаете, что этого мало? — спросил виконт и неизвестно чему обрадовался. — Ах, как это верно подмечено! И в самом деле, глупо отправляться в королевский дворец с четырьмя телегами... Нужно взять все десять! Эй, Жан!

— Ваше сиятельство! — повысила голос фея. — Вы что, забыли, зачем вы едете в королевский дворец? Вы намерены сделать предложение принцессе...

— И еще королю и королеве, — вставил виконт.

— Само собой, без их согласия ничего не получится, — кивнула крестная.

— Уверен, мне удастся убедить их в необходимости этого шага, — с важностью заявил Крезо.

— И как вы их собираетесь убеждать? С помощью пустых телег? — съязвила Марта.

— Надеюсь, что они скоро наполнятся, — мечтательно закатил глаза виконт.

— Вы собираетесь набить их подаянием? — растерянно промямлила фея.

— Очнись, Бел! — ткнула ее в бок Марта и встревожено шепнула: — Похоже, эти телеги он намерен набить приданым Изабеллы!

— Но вы же не собираетесь просить руки принцессы с пустыми руками? — воззвала к виконту Белинда.

— Просить руки принцессы? — изумленно спросил он. — Но я и не собирался...

— Так зачем же вы собрались во дворец? — опешила фея.

— Чтобы открыть королевской семье глаза, чтобы убедить их отдать свои богатства народу... А принцесса согласна выйти за меня замуж? — Крезо сладострастно зажмурился и потер руки. — Ах, как это хорошо! Ах, как замечательно! Ведь мне как ее мужу отойдет часть королевской сокровищницы? — оживленно поинтересовался он у оторопевшей феи и, не дожидаясь ответа, забормотал себе под нос: — Сколько еще бедняков можно будет накормить на это золото! Быть может, воодушевленные примером мужа принцессы и остальные аристократы подтянутся к этой милосердной акции?

— Бел, — потянула крестную Марта, — он не любит Изабеллу. Убедилась? Ему нужны только ее богатства — раньше для себя, теперь — для народа. Нам тут делать нечего.

Пока виконт с мечтательным видом подсчитывал королевские богатства и в своих грезах щедро даровал их беднякам, а Белинда сокрушалась очередной неудаче, внимание Марты привлекла возня у лестницы. Двое мужичков, те самые драчуны, которые разбили витраж, кубарем скатились по лестнице во двор и продолжили отчаянную борьбу за право обладания пузатым золотым горшком. Наконец, одному из драчунов удалось сбить другого с ног мощной оплеухой. Удар был так силен, что бедняга упал на землю без чувств, а победитель издал радостный рев и водрузил горшок себе на голову. Однако тут же скривился, поспешно избавился от импровизированного шлема и с опаской заглянул внутрь и потянул носом. Видимо, горшок использовали отнюдь не для хранения фиалковой воды, потому что мужичок скривился еще больше, отшатнулся назад, едва не выронив трофей из рук, и что-то с недовольством пробормотал. Затем, обхватив добычу кончиками пальцев и вытянув руки, он зашагал по двору к воротам. На золотом боку сосуда сверкнул выложенный рубинами и сапфирами герб виконта.

— Бел, смотри! — Марта взволнованно ткнула крестную в бок, — не тот ли это самый золотой горшок?

— Где? — громко вскрикнула фея, обратив на себя внимание Крезо. Тот перевел взгляд в направлении, куда с интересом уставились его гостьи, и побагровел.

Марта не успела ничего понять, как виконт уже перегородил дорогу счастливому обладателю горшка. Судя по всему, выражение его лица было отнюдь не таким благостным, как обычно, и мужичок с горшком крепко вцепился в свое сокровище. Фея с крестницей заинтересованно подтянулись поближе.

— Любезный, — раздался напряженный голос виконта, — ты где это взял?

— Известно где, — набычился любезный, — в замке. Вы же сами сказали: берите все, что лежит!

— Все, что лежит на виду, — повысил голос хозяин, — а не то, что спрятано.

— Кажется, он не безнадежен! — радостно шепнула Белинда. — Кое-что все-таки схоронил от разграбления, значит не до конца умом тронулся.

— Откуда ж я знал? — шмыгнул носом мужичонка, еще пуще вцепившись в добычу.

— Давай-ка это мне, — смягчился Крезо, — а сам беги отыщи себе другую безделицу.

— Безделицу?! — Мужичок нервно дернул глазом. — Да я с таким трудом отвоевал ее у Ларри!

— Драгоценный, — рассердился виконт, — этот гор... — он замялся, оглянувшись на притихших дам, — эта ваза своего рода семейная реликвия и передается из поколения в поколение уже шесть веков. В ней дух истории. Вы даже не сознаете ее ценность!

— Отчего же, — ощерился мужик, — сознаю — и ценность, и, — он насмешливо потянул носом, — особенно дух!

— Отдайте немедленно! — разгневался Крезо.

— Нашел дурака! — Мужичок со всех сил ударил виконта в живот семейной реликвией, повалив не ожидавшего такого коварства аристократа на землю, и собирался удрать победителем, но подножка Белинды изменила его планы. Теперь виконт и простолюдин катались по двору, поднимая клубы пыли, и боролись за обладание драгоценным горшком.

— Что здесь происходит? — раздался невозмутимый голос. Крезо замер, как громом пораженный, ушлый мужичок воспользовался моментом и, подхватив горшок, вскочил на ноги и собрался пуститься наутек. Но упал как подрубленный, споткнувшись о подножку Марты. Виконт отмер, с рычанием выдрал горшок из рук противника и вскочил с земли, прижимая к себе золотой сосуд и защищая от мужичка, словно нежную возлюбленную от рук разбойника.

— Генрих, — укоризненно провозгласил оборванец в грязной хламиде, останавливаясь сбоку от дам и тяжело опираясь на посох, — что ты делаешь?

Марта с интересом воззрилась на проходимца, убедившего отъявленного скупердяя отказаться от всех богатств. Пилигриму было лет сорок, его лицо было заветренным и темным от загара, щеки его были впалыми от недоедания, а вот в кости он был широк — свободные одежды не висели на нем мешком, а топорщились колоколом. Несмотря на кроткую улыбку, которая застыла на его губах словно приклеенная, в глазах его мелькали лукавые огоньки прожженного мошенника.

— Брат, — тяжело дыша, ответил виконт, — это очень ценная для меня вещь.

— Вещи! — с досадой воздел руки пилигрим. — От них все зло! Избавься от нее немедленно, отдай этому бедному человеку. — Он кивнул на отряхивающегося от пыли мужичка. Тот с готовностью подскочил к виконту и протянул руки. Крезо машинально отшатнулся, пряча свое сокровище.

— Генрих, — с горечью произнес оборванец, — я думал, что ты избавился от своей пагубной страсти к золоту.

— Ты не понимаешь, брат, — возбужденно запричитал виконт, глаза его лихорадочно заблестели, — этот горш... то есть вазу пожаловал моему прапрапрапрадедушке сам легендарный король Гарнитур, мой отец торжественно передал мне ее в день своей смерти. На ней сидели пять поколений моих предков, — умоляюще проговорил он, — я не могу ее отдать!

— Генрих, Генрих, — грустно покачал головой пилигрим, — ты так ничего не понял из того, что я тебе говорил.

— Но Августин, — возмущенно взревел виконт, — я раздал все свое богатство! От роскошного убранства моего замка остались голые стены!

— Это ничего не значит, если ты не можешь расстаться с одним единственным золотым горшком, — жестко оборвал его пилигрим.

— Это! Мой! Горшок! — закипел Крезо, прижимая к себе семейную реликвию.

— Что ж, Генрих, мне очень жаль, — кротко сказал оборванец, — если ты осознаешь глубину своих заблуждений, ты можешь догнать меня.

И он зашагал к воротам, тяжело опираясь на посох.

— Брат, — жалобно позвал виконт и беспомощно оглянулся на Марту с Белиндой, словно спрашивая у них совета.

Фея сочувствующе хмыкнула и незаметно щелкнула пальцами, посылая вслед путнику заклинание. Хламида испарилась, обнажив привязанные к телу Августина сокровища. Пилигрим походил на плохо спеленатую мумию, из-под повязок которой выглядывали золотые ножки кубков, черенки столовых приборов, серебряные цепочки. Мелкие предметы были примотаны к рукам и ногам. К спине ушлый мошенник широкими лентами разорванной простыни прикрепил массивный и громоздкий декоративный золотой щит с родовым гербом, который делал его похожим на черепаху.

Виконт потрясенно ахнул и бросился на обманщика, сбив его с ног. Тот даже не заметил сразу пропажи хламиды и не успел сориентироваться, как уже лежал в пыли спиной кверху. Генрих от души молотил по щиту, и металл отдавался жалобным звоном, заглушая стенания пилигрима, придавленного к земле.

— Он убьет его, — констатировала Марта, которая одновременно восхищалась дерзостью мошенника и от всей души сочувствовала разоренному виконту.

— Не убьет, — легкомысленно махнула рукой фея, — только покалечит.

— Точно убьет, — возразила крестница, глядя, как виконт, спустив пар и погнув поверхность щита, переворачивает противника на спину. Теперь лже-пилигрим барахтался на земле пузом кверху, словно перевернутая черепаха, а увесистый щит не давал ему подняться на ноги.

— А ведь и правда — убьет! — содрогнулась Белинда и поспешно ткнула палочкой в направлении дерущихся. Волшебная сила подняла мошенника высоко вверх, так, чтобы негодующий виконт не смог допрыгнуть даже до его модных башмаков с золотыми пряжками.

— Негодяй, — взревел Генрих, хватая руками воздух, — ты даже туфли мои прикарманить не постеснялся.

Пока пилигрим верещал, беспомощно взмахивая руками в воздухе, заклинание Белинды разматывало его матерчатый кокон, крутя мошенника вокруг оси, как веретено. Первым на землю полетел щит, а уже в него, словно в таз, со звоном посыпались более мелкие трофеи — кубки, блюда, ложки, кинжал, золотые монеты, самоцветы. Герцог, выкрикивая проклятия, нарезал круги вокруг наполнявшегося щита и все пытался высоко подпрыгнуть, чтобы ухватить пройдоху за край тряпичной ленты и повалить на землю. Наконец, последняя серебряная ложка со звоном упала в гору металла, выросшую на золоченом щите, а на мошеннике, беспомощно повисшем в воздухе, из одежды остались одни панталоны. Марта смущенно потупилась, с преувеличенным вниманием разглядывая кучу-малу. Генрих потрясал кулаками и неистовствовал, требуя, чтобы трус спустился на землю. Белинда, решившая не допускать кровопролития, махнула палочкой, и волшебный вихрь подхватил незадачливого пройдоху и унес далеко за стены крепости.