| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Понятно, что основания для того, чтобы считать наемного работника всегда эксплуатируемым, а собственника средств производства — всегда эксплуататором, не только были (в XIX веке только такие основания в основном и присутствовали), но и существуют по сей день...
Никто и ничто не может помешать думать, что эксплуататором всегда является собственник средств производства. Да вот только при таком подходе возникают парадоксы и, соответственно, отсутствует возможность получения целостной картины экономических взаимоотношений. Кроме того, при таком подходе отсутствует возможность построить такую политэкономическую картину, которая согласовывалась бы с физической. При использовании "односторонней" модели эксплуатации человека человеком (например, в марксизме), равно, как и при использовании модели экономического обустройства, в которой о такой эксплуатации совсем умалчивается (например, в экономиксе, построенном на идеях А.Маршалла), сплошь и рядом существуют разрывы в логике, заполненные белыми пятнами. В то же время, если представить, что эксплуатация человека человеком существует (вопреки утверждениям "одноминутных менеджеров" и поддерживающих их экономистов), и что модель односторонней эксплуатации, приведенная на рис.1а, является всего лишь частным случаем более общей модели эксплуатации, изображенной на рисунке 54б, тогда большинство (если не все) разрывов в политэкономической логике ликвидируется.
Частная модель эксплуатации (рисунок 54а) хорошо подходит для описания взаимодействия человека и природы или для описания взаимодействия рабовладельца и раба, но на ее основе недопустимо описывать взаимодействие работников в условиях разделения труда. Возможно, если бы задача по ликвидации эксплуатации человека человеком решалась Марксом в общем виде (рисунок 54б), то ее решение было бы иным. Соответственно, изменился бы состав средств, использованных для повышения эффективности общественного производства и устранения существующих в нем противоречий." (Гайворонский С.А. Эксплуатация человека человеком. (определение, разделение на формы, теоретическое и практическое устранение негативной составляющей). http://www.gaivoronsky.narod.ru/).
Таким образом перед нами два диаметральных взгляда на общественно-экономические отношения:
— Одни исследователи (и не обязательно это марксисты) утверждают, что капитализм — это современное рабство, причём эксплуатация трудящихся растёт год от года (В.Ю. Катасонов, А.Н. Басов и другие),
— Напротив, их оппоненты (в частности, упомянутый выше С.А. Гайворонский) вообще отрицают понятие "эксплуатация", подменяя его термином "сотрудничество".
Так кто же из них прав?
Попробуем разобраться. Для этого нам придётся вновь вернуться к крупному машинному производству.
"Капиталистическая фабрика есть крупное промышленное предприятие, основанное на эксплуатации наёмных рабочих и применяющее систему машин для производства товаров...
Посредством машин осуществляется механизация труда. применение машин обеспечивает огромный рост производительности труда и понижение стоимости товара. Машина даёт возможность производить то же количество товаров с гораздо меньшей затратой труда или производить с той же затратой труда значительно больше товаров.
В XIX веке для переработки одинакового количества хлопка в пряжу с помощью машины требовалось рабочего времени в 180 раз меньше, чем при ручной прялке. С помощью машины один взрослый рабочий или подросток печатал в час столько же четырёхцветного ситца, сколько раньше, при ручном труде, 200 взрослых рабочих. В XVIII веке при мануфактурном разделении труда рабочий приготовлял в день 4 800 иголок; в XIX веке один рабочий, работая одновременно на 4 машинах, выпускал до 600 000 иголок в день.
При капиталистическом способе производства все выгоды от применения машин присваиваются собственниками этих машин — капиталистами, прибыли которых растут...
Машина сама по себе является могучим средством облегчения труда и повышения его производительности. Но при капитализме машина служит средством усиления эксплуатации наёмного труда.
С самого начала своего применения машина становится конкурентом рабочего. Капиталистическое применение машин прежде всего лишает средств существования десятки и сотни тысяч работников ручного труда, которые становятся излишними. Так, с широким внедрением паровых ткацких станков 800 тысяч английских ткачей были выброшены на улицу. Миллионы ткачей Индии были обречены на голод и смерть, так как индийские ткани ручного производства не выдерживали конкуренции английских тканей машинного производства. В результате роста применения машин и их совершенствования всё больше наёмных рабочих вытесняется машинами, выбрасывается с капиталистической фабрики на улицу, пополняя растущую армию безработных.
Машина упрощает процесс производства, делает излишним применение большой мускульной силы работника. Поэтому с переходом к машинной технике капитал широко вовлекает в производство женщин и детей...
Машина открывает широкие возможности уменьшения рабочего времени, необходимого для производства товара, и тем самым создаёт условия для сокращения рабочего дня. Между тем капиталистическое применение машин ведёт к удлинению рабочего дня. В погоне за наживой капиталист стремится наиболее полно использовать машину. Во-первых, чем продолжительнее полезное действие машины в течение рабочего дня, тем скорее она окупает себя. Во-вторых, чем длиннее рабочий день и полнее использование машины, тем меньше опасности, что она технически устареет и что другие капиталисты успеют ввести у себя лучшие или менее дорогие машины, в силу чего окажутся в более выгодных условиях производства. Поэтому капиталист стремится максимально удлинить рабочий день.
В руках капиталиста машина используется для того, чтобы выжать из рабочего больше труда в течение данного времени. Чрезмерная интенсивность труда, теснота фабричных помещений, недостаток воздуха и света, отсутствие необходимых мер по охране труда ведут к массовым профессиональным заболеваниям рабочих, к подрыву их здоровья и сокращению жизни.
Машинная техника открывает широкое поле для использования науки в процессе производства, для придания труду более осмысленного, творческого характера. Но капиталистическое применение машин ведёт к тому, что рабочий превращается в придаток к машине. На долю рабочих остаётся лишь однообразный, изнуряющий физический труд. Умственный труд становится привилегией специальных работников: инженеров, техников, учёных. Наука отделяется от труда и служит капиталу. При капитализме всё более углубляется противоположность между физическим и умственным трудом.
Машина знаменует собой усиление власти человека над силами природы. Повышая производительность труда, машина увеличивает богатство общества. Но это богатство достаётся капиталистам, а положение рабочего класса — главной производительной силы общества — всё более ухудшается.
Маркс в "Капитале" доказал, что не машины сами по себе являются врагом рабочего класса, а капиталистический строй, при котором они применяются. Он писал, что "машина сама по себе сокращает рабочее время, между тем как ее капиталистическое применение удлиняет рабочий день... сама по себе она облегчает труд, капиталистическое же ее применение повышает его интенсивность... сама по себе она знаменует победу человека над силами природы, капиталистическое же ее применение порабощает человека силами природы... сама по себе она увеличивает богатство производителя, в капиталистическом же применении превращает его в паупера" (Маркс К. Капитал. Т. I. // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 23. стр. 451 — 452. http://libelli.ru/marxism/me_ss2.htm)." (Политическая экономия. Учебник. Академия наук СССР. Институт экономики. Москва, Государственное издательство политической литературы, 1954 г., стр. 68 — 70. http://bolshevick.org/books/politekonomiya.pdf).
Однако, не всё так просто.
"Общеизвестно, что появление паровой машины знаменует собой революцию в мировом общественном производстве и начало эпохи капитализма. Машины кардинально изменили структуру и мощность производительных сил. Технический прогресс, применение энергии пара и электричества — вот главные черты новой общественно-экономической формации. Однако, эти особенности Маркс не считает существенными, и сущность капитализма он склонен видеть в новых условиях эксплуатации человека человеком. Промышленная революция не нашла отражения ни в его теории прибавочной стоимости, ни в его политэкономии в целом. В "Капитале" слово "машина" употреблено бесчисленное множество раз. Однако, то, что обозначено этим словом, трактуется только как часть основного (или постоянного) капитала и по-существу ничем не отличается от цехов, зданий, сырья, инструментов. Фактор самодвижения, который так свойственен машине, оставлен без внимания. Признается, что с машиной связан некоторый рост производительности труда, но причины этого явления остаются невыясненными. Автор "Капитала" убеждает в том, что совместно с машинами пролетарии трудятся более интенсивно и с большей отдачей. То есть, машина во много раз увеличивает степень эксплуатации живого труда, но никакого экономического эффекта не дает . Маркс идеализирует, так называемый, "живой труд", разумея под этим только человеческий труд. Для него очевидно, что с учетом технических достижений пропаганда пролетарской революции теряет всякую основу...
Таким образом, исследование законов товарного обращения показало, что оно не заключает в себе условий, при которых возможен очевидный, бесспорный и всеобъемлющий факт — возрастание стоимости капитала. В чем же состоит то недостающее условие, при котором обращение товаров превращается в фазу производства прибавочной стоимости? В чем состоит дивергенция стоимости? Что является ее источником? Ответы на эти вопросы, которые без преувеличения можно считать решением вековой проблемы, Маркс дал в своей теории прибавочной стоимости, правда, оставив без внимания некоторые "детали". По его мнению единственным (!) товаром, который и обладает всеми свойствами товара, и способен порождать новую стоимость, является субъект труда "рабочая сила". Ее потребительная стоимость измеряется ее способностью к труду, способностью производить новую стоимость. Ее потребление в сущности есть производство. Поняв это, Маркс разрешил важнейшую проблему политической экономии. Но к сожалению, дальше не пошел, не стал вдаваться в "детали"...
Всякий труд начинается с конкретной потребности, т.е. с конкретного труда. А его развитие осуществляется как по линии конкретного, так и по линии абстрактного труда. Первый аспект обусловлен развитием ассортимента человеческих потребностей, которые все в большей степени становятся разнообразными, особенными и индивидуальными. А абстрактный труд прогрессирует вместе с производительными силами общества, составляя их цель и задачу. Различные этапы этого процесса характеризуются появлением средних величин материальных затрат, усилий и времени, появлением меры общественно необходимого труда и закона стоимости. В более поздний период возникли такие условия, при которых ни один субъект труда не производит товар целиком и полностью, не создает потребительную стоимость, производя лишь полуфабрикат. Например, любая часть, составляющая некоторый товар, взятая отдельно от целого, имеет стоимость, но не имеет потребительной стоимости. Последняя равна нулю. Конкретный и абстрактный труд обретают свою целостность и завершенность лишь в масштабе всего общественного производства.
Таким образом с точки зрения политэкономии всякий реальный труд осуществляется в пределах рассмотренных двух абстракций, что и составляет величайшее научное открытие Карла Маркса. Это замечательно. Но не трудно видеть, что эти две абстракции отражают также интеллектуальную и физическую составляющие труда, о которых Маркс предпочел не говорить. То есть, он ограничил себя (и вполне сознательно) анализом только той диалектики труда, из которой вытекает диалектика товара. В связи с этим очень многое, что связано с процессом труда, осталось вне поля зрения.
Анализ труда обнаруживает в нем наличие примитивной формы, тождественной работе в физическом смысле, в которой деятельность человека равнозначна деятельности сил природы. Поднятие груза и перемещение его вдоль горизонтального пути — вот, что было необходимо всегда, и что легко поддается измерению. Соответствующие понятия разработаны в теоретической механике основоположниками этой науки. Нет необходимости доказывать, что значительную долю всякого реального труда составляет именно физический труд (физическая работа), с которой связана значительная доля производимой стоимости. Перераспределение этой составляющей в процессе применения животных и машин тоже не трудно учесть. Данное перераспределение и есть тот самый процесс, который именуется освобождением труда. Общая закономерность состоит в том, что человеческий труд все в большей степени переносится из области физической в область интеллектуальную. Такая тенденция всегда имела место и в еще большей степени в наше время.
Интеллектуальная составляющая — это то, чем определяется живой труд, чем он отличается от труда всех иных субъектов, и с этим, вероятно, Маркс согласился бы. Но вот проблема — что делать с другой составляющей? Для нее нужны "иные субъекты", а этого Маркс допустить не мог. Но куда ни кинь взор — везде и всюду обнаруживается добавочная производительная сила, отличная от человеческой. И автор диалектического материализма вынужден ее всячески скрывать, фальсифицировать, подчеркивая ее малозначительность и ничтожность. Заметив, что стоимость производится абстрактным трудом, он решил вековую проблему. Однако здесь остался абсолютно не решенным вопрос о субъектах абстрактного труда. Это очень важная проблема. Но совершенно очевидно, что автор "Капитала" явно избегал вдаваться в ее анализ. Это совсем не трудно видеть.
Он представил дело так, что субъектами и конкретного, и абстрактного труда являются только пролетарии. В первом приближении это действительно так, поскольку человек как обладатель интеллекта может выполнять любую работу. В действительности же существуют и иные субъекты труда отличные от пролетариев. Маркс их камуфлирует (скрывает) туманным в данном случае термином "производительная сила" и обсуждать их не желает. Заметим, что вполне ясным является только термин "производительные силы общества". Подчеркнем, что слово "труд" у Маркса трактуется исключительно как "живой труд" и никак иначе, несмотря на то, что у него есть и другое понятие, которое в данном случае весьма уместно, — "машинный или мертвый труд", о чем он как бы не помнит...
В Марксовой теории прибавочной стоимости рассматривается производство стоимости исключительно живым (то есть человеческим) абстрактным трудом. В ней в качестве модели он рассматривает произвольный отрезок времени, в течение которого субъект труда осуществляет свою производственную функцию. Этот отрезок уважаемый философ делит на время необходимое и прибавочное. Поскольку речь идет только о затратах времени как мере затрат всеобщего труда, "труда вообще", то прибавочной стоимости ставится в соответствие мера абстрактного труда. Завершив данный анализ, Маркс дал ответ на вопрос, над решением которого ломали головы классики мировой науки. Однако подчеркнем еще раз, что в этом решении остается открытым вопрос о субъектах абстрактного труда, от которых так зависит мера прибавочной стоимости...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
