— Пятьдесят плетей для простолюдина. Благородный может отделаться дуэлью или откупиться золотом, — ответил я, уж законодательство в меня с детства вбивали. — Могу ли я узнать имя высокородной леди?
— Не тебе смерд задавать такие вопросы! — сказал эльф, охраняющий ушастую — Госпожа, позвольте я позову стражу, чтобы этот низший получил по заслугам.
— Ушастый, здесь тебе не Светлый лес и не тебе решать мою судьбу. К тому же я разговариваю не с тобой, так что помолчи и не лезь в чужой разговор, — разозлившись, ответил я.
Эльф задохнулся от моей наглости, но быстро придя в себя уже открыл рот для очередной тирады, которой не суждено было покинуть его язык. Светлая зло посмотрела на подчиненного и одним движением руки заткнула его.
— Какой интересный человек. Ну что же, можешь называть меня Илисиэль. А тебя как зовут? — раздался журчащий голосок эльфийки.
Что-то она стала слишком приветливой, чую неприятности превращаются в большой ком дерьма. И чем же, скажите мне, ей интересна моя тощая тушка? Надо быстро отбрехаться и мотать отсюда.
— Леди Илисиэль, можете называть меня Ос. А насчет вашего вопроса, так ответ очень прост. Достаточно взглянуть на дебильное выражение лица этого белобрысика, и сразу ясно, что такой ни за что не смог бы сбежать из дворца Владыки. А ведь по слухам у Владыки самые лучшие воины и маги.
— Да как ты смеешь клеветать на меня! Я тебя на плаху отправлю, в застенках сгною! Ты у меня попляшешь, когда тебе будут жечь пятки и выдирать ногти!
Ну вот и ком дерьма, нахрена ты испортил такую хорошую беседу. Ну на кой ты сюда подъехал, блондинчик сраный. Ого, да ты еще и охрану свою хочешь на меня натравить? Нет уж, пора кончать беседу, а то кончат меня.
— Извините леди Илисиэль, но в связи с обстоятельствами я вынужден откланяться, — выплюнул я скороговоркой и нырнул в ближайший боковой проход между торговыми рядами.
Поплутав пару минут между торговых рядов и буквально протискиваясь между людьми, я нырнул в одну из неприметных улочек и припустил на всех парах. Увидев спешащий навстречу отряд стражи, я замедлил шаг и постарался не отсвечивать. Со стороны рынка доносились крики, с требованием поймать наглого хама и предоставить его в руки правосудия. Дождавшись, когда стражники пробегут мимо, я улыбнулся и припустил в сторону постоялого двора.
Через пятнадцать минут я уже сидел в зале постоялого двора и заказывал себе плотный обед на две персоны. Пока повар носил на стол тарелки и миски с едой, я успел ополовинить кувшин с вкуснейшим компотом, а на следующие сорок минут я просто выпал из реальности. После такого обеда идти никуда не хотелось, да и времени было еще навалом, поэтому расплатившись с хозяином, я поднялся в свою комнату и завалился спать, приказав себе проснуться через полтора часа.
* * *
Глава 8.
Стормил. Следующее утро. Суо.
Снова этот кошмар, я подскочил на кровати, пытаясь вдохнуть полной грудью, и провел ладонью по лицу. Потный и дрожащий как мышь, я снова и снова прокручивал в голове свое падение со скалы и последующие события. Столько времени прошло, а я все не могу избавиться от этих страшных воспоминаний. Каждый раз после такого пробуждения в голове у меня всплывают воспоминания о моей беспомощности, о том, как меня несло по бурному течению и било о камни, пока темнота не накрыла меня.
Больше такого допускать нельзя. Но вчера в порыве гнева я снова сделал ошибку — обратил на себя внимание эльфийки. Как я мог действовать так бездумно. Лучше бы я ушел с рынка вместе с Тимом, тогда бы я не увидел этого расфуфыренного белобрысого лжеца и не поступил бы так глупо.
Интересно, что сделают с этим самозванцем? Неужели он думал, что такой обман сойдет ему с рук? Хотя... Как же я не подумал об этом! Это могло быть просто прикрытием после моего побега! Ведь не может каждый встречный знать о моем побеге, а значит этот блондинистый кретин просто ширма! Я же прямо на весь рынок заявил, что осведомлен о порядках, царящих во дворце Владыки! Это просто катастрофа. Нет, блондин не кретин, это я самый натуральный идиот! Надо же мне было так проколоться. Недаром эльфийка так мною заинтересовалась.
Что же теперь делать? Опять бежать сломя голову? Но я еще не оклемался, в таком состоянии меня быстренько поймают. К тому же учитывая мою приметную внешность и невозможность в ближайшее время пользоваться маскировкой, побег из города будет обречен на провал. Нет, бежать бесполезно, надо затаиться и переждать. Думаю, месяца мне хватит, чтобы мое лицо пришло в норму и не привлекало такого внимания. А пока надо просто не выходить из дому.
Как все-таки мне вчера повезло, что мне встретился Тим. Когда я вчера заявился к нему домой, он уже успел рассказать обо мне своей матери, и не только рассказать, но и уговорить ее сдать мне жилье. Поэтому зайдя в дом и поздоровавшись с доньятой Мартой и ее дочерью Ларитой, я сразу был утоплен в потоке благодарностей. Мать Тима оказалась добродушной и энергичной дородной женщиной лет тридцати пяти, одетой в белоснежную блузку и простую длинную серую юбку и передник. Большие, сильные руки явно указывали, что доньята Марта не сидит на шее мужа и сама работает не покладая рук. Ларита на фоне матери выглядела стройной и хрупкой, чего и следовало ожидать от шестнадцатилетней девушки в сарафане. Несмотря на довольно скромную обстановку и следы подступающей бедности, приняли меня по всем правилам гостеприимства, то есть накормили, напоили и спать..... Ну вот, опять только о постели и девушках мысли в голове. Немудрено, учитывая срок моего воздержания и фигурку такой красотки перед глазами. Последний раз я был с девушкой в борделе, когда жил в Байраме, и то всего один раз.
Так, о чем это я.... А, вспомнил. В ходе посиделок за столом и разговора выяснилось, что доньята Марта уже полгода как вдова и семья Тима после смерти его отца испытывает финансовые трудности. Зарабатывала доньята продажей хлеба, который сама пекла и продавала в небольшой лавке на первом этаже дома. Естественно, что дети изо всех сил помогали матери, но дела шли все хуже, правда никто прямо об этом не говорил. Но достаточно было внимательно посмотреть на дом и обстановку, чтобы сделать правильные выводы. На втором этаже дома располагались жилые помещения. А вот выше был большой и пустующий чердак, который мне и предлагали в качестве жилья.
Как только я проявил интерес к чердаку, доньята Марта не давая мне опомниться, потащила меня наверх по лестнице. Когда мы выбрались на пустующий пыльный чердак, который на самом деле оказался огромной мансардой, с парой больших окон выходящих в сад, женщина предложила мне его снять за чисто символическую сумму в семьдесят серебрушек в месяц. Прикинув, что площади чердака мне хватит не только для проживания, но и для тренировок, я выглянул в одно из окон и увидел довольно большой, но запущенный сад. Почесав затылок, я хотел было возразить насчет суммы и увеличить ее, но доньята Марта в ультимативной форме заявила, что не возьмет с меня ни медяком больше озвученной ею суммы. В конце концов, я смог уговорить доньяту брать с меня сто пятьдесят серебрушек в месяц при условии трехразового питания. Естественно, Марте я не сказал, что продукты для этого питания я сам буду покупать на рынке. А если не смогу сходить на рынок, то Тима пошлю. Все равно гостиница или съемный дом обошлись бы мне раза в три-четыре дороже, а так я хоть смогу помочь Тиму и его семье.
Заплатив Марте за месяц вперед, я принялся мыть и обустраивать чердак, что несмотря на помощь Тима заняло все оставшееся время до вечера. После уборки мы на пару с Тимом приволокли со второго этажа огромную двуспальную кровать и пару стульев со столом. Так же Марта мне выделила шкаф и комод для одежды, и постельное белье. Закончив обустраиваться, я вымылся в купальне, пристроенной со стороны сада, и поужинал в теплой компании. Когда я дополз до кровати, я еле заставил себя раздеться, а потом сразу провалился в сон.
И вот я сижу на кровати и пытаюсь унять дрожь, оставшуюся после кошмара. Успокоившись, я откинул одеяло и спустил ноги на пол. Что-то сегодня холодновато, или это чердак слишком большой, чтобы мое тщедушное тельце смогло согреть его. Поежившись от холода, и потерев друг об друга ступни, я принялся одеваться.
Так, первым делом спуститься вниз и умыться. Главное не потревожить спящих, а то до восхода солнца еще осталась пара часов. Посох в руки и в сад. Малый комплекс занял у меня полчаса, немного подумав, я потратил еще сорок минут на силовые тренировки и растяжку. Сегодня я вряд ли смогу еще потренироваться, так как требовалось принять зелья для изменения цвета глаз и волос. С прошлого приема прошло уже три с половиной недели и вчера я решил, что пора принять полугодовое зелье, а значит весь день мне будет плохо. Надо как ни будь деликатно намекнуть Марте, чтобы не волновалась обо мне. А то еще подумает, что мне плохо от еды, которую она готовит.
Зайдя в дом, я услышал звуки, раздающиеся из пекарни. Значит, Марта уже вовсю работает. Из любопытства я немного приоткрыл дверь пекарни и увидел спину Марты, усердно месящей тесто. Ларита в это время стояла возле духовки и засовывала в нее противень с уложенными на него кусками теста, которым предстояло превратиться в хлеб. На одном из столов вдоль стены уже лежало с тридцать свежеприготовленных хлебов и штук пятьдесят батонов.
Аккуратно прикрыв дверь, чтобы меня не заметили, я поднялся на чердак и вытащил из кармана зелья. Вкус у зелий оказался на редкость гадким, поэтому мне пришлось запить их огромным количеством воды. Не успел я подумать о завтраке, как мне резко стало плохо, ноги подкосились, и только близость кровати спасла меня от участи корчиться на полу. Голова кружилась, а в висках бился пульс, отзывавшийся гулкими ударами под черепом. Через десять минут я возблагодарил богов, за то, что не успел позавтракать. Все, что было в моем желудке, оказалось на полу, а рвотные позывы даже не думали прекращаться. Все тело было в холодном поту, простыню уже можно было выжимать, но облегчения я так и не дождался. Через час, не выдержав головной боли, я потерял сознание.
Очнулся я на следующий день, судя по солнцу в полдень. Открыв глаза, я увидел ставшую уже привычной картину. Рядом с кроватью на стуле сидела девушка, только вместо Ники на этот раз была Ларита. Ну вот зачем нужна сиделка, если она засыпает на своем посту? И что мне теперь делать? Будить ее жалко, но встать сам я сейчас не смогу, а встать надо, не буду же я справлять нужду в кровать. Все сомнения разрешила Марта, как раз в этот момент появившись на лестнице. Увидев, что я проснулся, она подошла и положила ладонь мне на лоб. Удовлетворенная полученным результатом, она выпрямилась и потрясла дочку за плечо. Ларита подняла голову и, увидев, что я проснулся, уставилась на меня. Но долго ей любоваться не позволили, Марта привлекла ее внимание и отправила вниз, чтобы дочка присмотрела за лавкой. Затем Марта повернулась ко мне и, уперев руки в боки, спросила:
— И что же вы молодой человек такого приняли, что вам стало так плохо?
— Уважаемая доньята, я прошу прощения за доставленные вам неудобства и готов компенсировать их. Но без средства, которое я принял вчера, я не смогу жить, — ничуть не обманув женщину ответил я. Ведь без маскировки я действительно долго не протяну на свободе. А отпираться по поводу того, принимал я что-то или нет, было бессмысленно, учитывая, что отец Марты был лекарем и кое-чему обучил свою дочь, о чем она вчера мельком мне и поведала.
— Ну что же, как знаете. В вашем состоянии нельзя принимать сильные алхимические зелья. Хотя это ваше здоровье и вам решать, гробить его или беречь. Ну ладно, я пойду, а вы спускайтесь вниз, там вас ждет завтрак, — сказала Марта и повернулась к лестнице.
— Ээ... Доньята Марта, не могли бы вы мне кое-чем помочь? — быстро спросил я, испугавшись, что женщина уйдет.
Марта повернулась и окинула меня взглядом, — И чем я могу помочь вам? — вскинула она бровь.
— Понимаете, ну... Просто... Как бы это сказать...
— И куда девалось ваше красноречие? Так вы скажете, что вы хотите или мне уйти? — подойдя поближе, спросила Марта.
— Это так сложно сказать, что просто язык не поворачивается. Не могли бы вы мне помочь сходить.. ээ... — ну и как мне это сказать? Я и так уже красный как рак. Но терпеть больше не могу... — В общем мне надо в уборную, а сам я не доберусь, — выпалил я на одном дыхании.
Марта удивленно посмотрела на меня, ее губы растянулись и она весело рассмеялась.
* * *
Стормил. Три месяца спустя. Суо.
Прикусив от усердия губу, я вывел последнюю розочку на торте. Ну вот, все готово. Можно выставлять на продажу. Быстренько уложив торт в коробку, я вышел в коридор и подозвал тетю Марту, чтобы она выставила его на витрину. Да, да, я уже два месяца называю ее так. Теперь Марта для меня тетушка, а Ларита и Тим мои двоюродные сестра и брат. Просто Марта представила меня всем знакомым и соседям как своего племянника, который приехал издалека. А началось все с того самого дня, когда я чуть не окочурился от зелья. С того дня отношение Марты ко мне резко поменялось и она стала относиться ко мне как к родному. Я целый месяц не выходил из дома, только и делал, что ел, тренировался, читал книги по магии и медитировал. Все это время по городу разыскивали некоего человека, который умудрился оскорбить высокородного аристократа. Об этом мне рассказал Тим, которого я постоянно посылал на рынок покупать продукты. Марта после рассказа сына грустно посмотрела на меня, вздохнула, но ничего не сказала. Вот что значит, хорошая женщина. Мало того, что приютила подозрительного типа, откачала меня после зелья, так и страже не сдала. А детям строго наказала не распространяться на мой счет.
Уже через неделю беспрерывного сидения в доме мне стало скучно. Поэтому утром сразу после тренировки и умывания, я заявился в пекарню и стал помогать Марте и Ларите. Правда стоило это мне кучи нервов, пока я смог уговорить Марту и доказать, что кое-что смыслю в пекарском деле. Уроки Клари не пропали даром, и хлеб у меня получился на славу. Убедившись в моей компетентности, Марта позволила мне помогать в работе. Так и повелось, что каждое утро я приходил в пекарню и пек хлеб.
Через неделю я решил порадовать своих новых родственников и испек парочку больших яблочных пирогов. Тетя Марта сначала качала головой, мол дела и так плохо идут, а я тут продукты зазря расходую. Но после того как один из пирогов буквально за пять минут исчез в желудках Тима и Лариты, я предложил выставить второй пирог на продажу. Марта сразу же согласилась и под уговоры детей съесть и второй пирог, которым она не поддалась, выставила его на витрину. Естественно, что пирог взяли первые же покупатели, заявившиеся с утра в лавку. На следующий день соседские детишки вломились в лавку и долго просили продать им такой же пирог, какой вчера принесла их мать. Пришлось Марте пообещать приготовить пирог к следующему дню, и с утра я испек уже пять пирогов и целых три подноса яблочных шарлоток. Новинку смели с прилавков буквально в первые полчаса, а Марта еще долго не могла прийти в себя от удивления. Выручка за этот день была на тридцать процентов больше, и все благодаря моей выпечке. Весь день Марта ходила по дому сама не своя, время от времени поглядывая на меня и кусая губы. Сразу было ясно, что она просто сгорала от желания попросить меня об одолжении, но все не решалась. В конце концов я не выдержал и решил сам сделать шаг навстречу, тем более что мне все равно половину дня было нечем заняться.
