Где-то я прочел такую мысль, что Вторая Мировая — это итог развития европейской цивилизации на протяжение двух тысяч лет.
— История имеет свойство повторяться, — тихо сказал я, но дед меня услышал.
— Именно так, — подтвердил он. — И у меня такое чувство, что это будет последняя война в истории человечества. В окончательном смысле, а не порядковом. Мы не можем воспрепятствовать такому развитию событий, слишком поздно. Мы можем лишь спасти как можно больше людей. Магов и магглов. Сохранить человечество.
Не можем воспрепятствовать, да?
Я так не думаю.
— Сколько, как ты думаешь, у нас есть времени до этого? — спросил я.
— Трудно сказать. Может, лет десять-пятнадцать, по самым оптимистичным прогнозам. Но, скорее всего, не больше шести-семи. А что? Ты что-то задумал?
— Задумал — это слабо сказано, — усмехнувшись, ответил я. — Как остановить несущийся к пропасти поезд? Достаточно тяжелым препятствием. Столкновение будет ужасным, многие погибнут. Но поезд не упадет в пропасть, верно?
— Не понимаю, к чему ты клонишь...
— Как ты думаешь, как мир отнесется к появлению новой страны? Могущественной страны, которая с первых минут своего существования начнет диктовать всем остальным свою волю. Страны, в которой живут маги.... Не думаю, что военные в своих планах учитывают такое развитие событий. Это как минимум отсрочит неизбежное.
— Вот именно — лишь отсрочит, — кивнул дед. — Признаться, я не рассматривал мечту Тома с такой стороны. Пожалуй, это действительно отодвинет начало Войны на пару десятилетий, но не больше. Этого мало.
— Знаю. Я сделаю не только это. Помимо всего прочего, я дам им Войну. Такую Войну, что даже самые отъявленные милитаристы навеки станут пацифистами.
Владимир молчал, лишь очень внимательно смотрел на меня.
— В конце концов, — откинулся я на спинку кресла, — сами по себе люди не лучше животных. Их надо заставлять быть людьми, заставлять вести себя, как люди, верно?
Глава 5. Старые друзья и новые враги
— Значит, ты решил идти по стопам Тома, — вынес вердикт дед.
— Не совсем, — покачал головой я. — Сходство лишь в том, что я желаю создать государство магов.
"Интересно, эта идея твоя полностью? Или она появилась, благодаря поглощенной душе Волдеморта?"
А какая разница?
— Но в отличие от Лорда, я не собираюсь обустраиваться на этом вечно дождливом острове. В мире полно свободного места для нового государства.
— Это не говоря уже о заклинаниях расширения пространства, — согласно покивал дед.
— А вот тут ты ошибаешься. Использовать их — слишком опасно и я на такой риск точно не пойду. Это, конечно, удобно — из одного квадратного километра сделать сто. Но что будет, если заклинание разрушат? И в один момент сто квадратных километров, со всеми постройками и людьми, сожмется до одного? Консервы из плоти и бетона.
— Но ты ведь понимаешь, что Орден не позволит тебе спокойно создавать целую страну магов? — задал дед, мучавший его вопрос. — И дело даже не в том, что ты в розыске. Само существование такого государства — это большой риск для статуса о секретности. Максимум, что разрешено магам — это небольшие отдельные поселения, вроде Хогсмида. А ведь ты сознательно хочешь нарушить этот статус! Орден, да и Международный Совет Магов этого так не оставят.
— Это как раз не проблема, — отмахнулся я. — Есть способы, чтобы заставить нас признать. И оставить в покое. Например, маленький такой геноцид. Или даже проще — угроза геноцида.
Дед глубокомысленно покивал и замолчал, уставившись в огонь камина. Я не нарушил возникшую паузу.
Нарушила ее хлопнувшая входная дверь. Я немного напрягся, но тут же расслабился: дед не обратил на этот звук внимания, а значит он кого-то ждал. Все в порядке.
Следом за хлопком двери я услышал быстрые шаги нескольких человек. Они целенаправленно шли к залу, и я почти не сомневался в личностях пришедших....
— Алекс? — раздался удивленный вопрос от дверей зала.
Голос был знаком, и я без проблем его узнал. Улыбаясь, я поднялся из кресла и обернулся к вошедшим. Как я и думал, на пороге стояли те, кто раньше входил в мой личный отряд.
Впереди всех стояла Кира. Повзрослевшая, но ставшая еще более красивой, чем раньше. А за ней стояли Дмитрий и Джим. Тоже, разумеется, изменившиеся. И если Давыдов был примерно моим ровесником, то Джим уже больше напоминал старика. Но, несмотря на морщины и тронувшую его шевелюру седину, выглядел он вполне здоровым и полным сил. Что неудивительно для мага.
Я даже не успел ничего сказать, как Кира кинулась мне на шею, обхватив ее с такой силой, будто желала меня задушить. Дима с Джимом отстали от нее лишь не намного.
— Мы думали, что ты погиб, — сказала Кира, все еще не выпуская меня из объятий.
— Да, — подтвердил улыбающийся Джим, — даже поминки справили. Надеялся больше никогда не увидеть твою рожу.
Признаться, от такого проявления чувств я немного опешил. Нет, я, конечно, тоже был их рад видеть, но их эмоции были явно сильнее моих собственных.
— А где Виктор и Виктория? — спросил я, отстраняя от себя Киру.
Мои... друзья враз перестали улыбаться.
— Виктория... погибла, — через несколько секунд сказал Дмитрий. — На одном из заданий попала в ловушку. Мы ничего не смогли сделать.
— Виктор после этого стал сам не свой, — продолжила Кира. — Стал раздражительным, необщительным. Мы пытались ему помочь, но он никого не хотел слушать. Через полгода после смерти сестры, он ушел из отряда и больше мы его не видели.
Да, это было печально. Вампиры были неплохой боевой единицей. На секунду меня даже кольнула "совесть": а умерла бы Виктория, будь я рядом? Почему-то мне казалось, что я бы точно смог ее спасти. К счастью, у меня был иммунитет на любые проявления этой самой "совести". Прошлого не изменить, и история не терпит сослагательного наклонения.
Смерть Виктории печальна, но не настолько, чтобы терзать самого себя "душевными муками".
— Ясно, — кивнул я, задумчиво рассматривая пол.
— В этом нет твоей вины, — почему-то принялась утешать меня Кира.
— Я знаю, — снова кивнул я. — А вы как? Что делали, пока я прохлаждался на курортах Азкабана?
Мы расселись по креслам, которые принесли домовики, и Джим первым пустился в рассказ:
— После смерти Лорда мы пытались найти тебя. К сожалению, этого сделать не удалось — официально объявили о твоей смерти. Пару раз мы все равно пытались проникнуть в Азкабан, но у нас ничего не получилось. Кстати, извини за это...
— Забудь, — прервал я ДиГриза, — сделанного не воротишь. Что дальше?
— А дальше перед нами встал вопрос: что делать? Очень быстро стало ясно, что оставаться в Англии для нас смерти подобно — каким-то образом авроры смогли узнать о нас. Тут очень помог Владимир, он... э-э-э... приютил нас. А потом предложил войти в российский Отдел Тайн в качестве одной из оперативных групп. Дальше рассказывать долго — были самые разные задания во всех уголках мира, которые по большей части заканчивались успехом. После смерти Виктории и ухода Виктора, мы остались втроем. Набирать в группу новеньких мы не стали, слишком уж тесно мы сработались. Впрочем, и нас троих, как оказалось, достаточно.
— Да, — подтвердил дед, попивая вино. — Одна из лучших наших оперативных групп.
— Вот, собственно, и вся история, — подытожил Джим.
— Не вся, — вмешалась Кира. — Через четыре года после смерти Темного Лорда, мы с Дмитрием поженились.
Кира, а вслед за ней и Давыдов, продемонстрировали обручальные кольца. Забавно.
Ревновал ли я? Ну, может быть, совсем чуть-чуть. В конце концов, чего я хотел? Вечной верности от девушки, которой ни разу не сказал: "Я тебя люблю"? Вышла замуж — и слава проклятым богам. Совет да любовь, как говорится.
Тем более что она не последняя женщина на этой планете. Есть еще много, не хуже Киры.
— Поздравляю, — улыбнулся я, всем своим видом показывая, что ничуть не расстроен, — хороший выбор.
Дмитрий с Кирой заметно расслабились. Кажется, они не были уверены в том, как я отреагирую на это заявление.
— Возвращаясь к прерванному разговору, — сказал я, обращаясь к деду. — Для моей цели одного желания мало. Как говорится, для создания своего государства, как и для войны, нужны лишь три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги.
— Деньги не проблема, — пожал плечами Владимир. — Ты все еще глава рода, если не забыл. Все сбережения Бессмертных — твои и только ты вправе ими распоряжаться.
— О каком государстве вы говорите? — задал мучавший всех вопрос Джим.
Вкратце я пересказал весь разговор с дедом. О моих планах по возрождению магического общества.
— Но помимо денег, — закончил я. — Нужны еще и люди. Стартовый, так сказать, состав, который станет костяком будущей страны.
— Мы с тобой, — за всех ответила Кира.
— Приятно слышать, — улыбнулся я, — но вы люди подневольные, у вас есть начальство. Ну как, дедушка, командируешь мне в распоряжение одну свою опер группу?
— Забирай, — усмехнулся дед, — я предупрежу Лаврентия.
— Кого? — удивился я.
— Начальника Отдела Тайн. Лаврентий Сергеевич Добров. А не тот, о ком ты подумал.
— Прекрасно, — откинулся я на спинку кресла. — Значит, я могу рассчитывать на помощь российского Министерства?
— Можешь, можешь, — рассмеялся дед, — у тебя же в нем родственник большая шишка. Но слишком не борзей, все-таки и у меня руки не совсем свободны. Орден имеет наблюдателей и шпионов почти повсюду, хоть мы их и успешно дезинформируем.
— Вот и отлично. Кира, Джим, Дмитрий, можете собирать вещи и перебираться ко мне. Надеюсь, помните, где я живу. А я пока навещу гоблинов — проверю закрома рода.
В российском отделении банка гоблинов встретили меня радушно. Гоблинам было глубоко плевать на то, что я был объявлен в международный розыск и, фактически, являюсь современным "нежелательным лицом номер один".
Куратор моих финансовых дел, гоблин Гролтх, без лишних слов повел меня в мой сейф, разумеется, после проверки личности. Этот сейф был основным моего рода, в нем на протяжении столетий накапливались богатства. И они теперь были полностью моими.
Сейф располагался на самом нижнем уровне. И, как и в английском банке, защищали его не только магические и маггловские ловушки, но и дракон.
Огромная металлическая и очень толстая, дверь с протяжным скрипом скатилась со своего места, открывая мне проход внутрь. От открывшейся картины даже у меня перехватило дыхание.
Видели диснеевский мультик "Алладин"? Помните, как там этот багдадский вор впервые спустился в Пещеру Желаний? Вот передо мной открылась точно такая же картина, как перед ним.
Натуральные горы золота и различных драгоценностей, до самого потолка. А потолок был очень высок! Груды бижутерии и драгоценных камней, антиквариат и старинное оружие, стоящие просто немыслимые деньги! И ровные, аккуратные стопки маггловских денег: доллары, фунты, рубли, йены.... И конца-края этой пещере Али-Бабы не было видно.
С таким капиталом можно было построить с нуля страну, размеров СССР, да еще и останется для богатой жизни всего населения в течение нескольких лет.
На пробу я взял ближайшую пачку рублей. Выглядели они новенькими, как будто только что с завода. На каждой купюре стояла дата 2011 года. На мой вопросительный взгляд Гролтх немедленно ответил:
— Мы обновляем бумажные ассигнации каждые три года, как и монеты маггловского мира. Вышедшие из оборота купюры мы обмениваем на вошедшие в оборот.
Я кивнул. Вот чего у гоблинов не отнять — так это профессионализма в финансовых вопросах. Ведь сколько род мог потерять, если бы они не обменяли, скажем, царские рубли на советские? А советские — на российские. То же самое и с другой валютой. Хотя сдается мне, они и тут своего не упустили и всю разницу между обменом взяли себе, если она была. Впрочем, мне-то что? Я совсем не был против того, чтобы они пополнили свою казну, раз уж так ревностно оберегают мой капитал. За такое обслуживание я даже приплатить готов, но, к счастью, я еще не окончательно выжил из ума, чтобы предложить это.
В общем, осмотром родового сейфа я был более чем доволен. Деньги у меня были. А значит, я мог сделать все, что душе угодно. Подозреваю, с таким капиталом, я мог бы даже выбить себе амнистию — уверен, коррупция в мире магов со времен падения Лорда лишь усугубилась. Вот только не видел в этом смысла. Зачем платить за свободу тем, кто меня ее все равно лишить не может?
Домой я вернулся вечером. Ни кого из моего вновь созданного отряда еще не было. Впрочем, не удивительно — они сразу предупредили, что им потребуется пара дней, чтобы завершить какие-то служебные дела. Так что у меня было кое-какое время, чтобы обдумать свои следующие шаги. Планов было много, и я остро жалел, что у меня не тысяча рук.
На все мои задумки требовалось время. Много времени, которого у меня почти не было. Не разорваться же мне? Хотя....
От мыслей меня отвлек Бэри:
— Хозяин, — сказал он с поклоном, — юный господин, как Вы и приказывали, был помыт, накормлен и уложен спать. Сейчас он проснулся. Что делать с ним дальше?
Юный господин? Ах, да, паренек с острова. А действительно, что с ним делать дальше?
— Спасибо, Бэри, дальше я сам, — отпустил я домовика, поднимаясь наверх в комнату "гостя".
Том сидел на кровати, поджав ноги. Судя по его распухшему лицу, он плакал. Хорошо, что без меня, не выношу любых слез.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, садясь рядом.
— Хорошо, — хриплым голосом ответил ребенок.
Верить на слово ребенку, пережившему такое, явно не стоит. Я запустил диагностирующее заклинание и, на мое удивление, Том был действительно здоров. Несколько ушибов не в счет. Физически он был в порядке, а вот психически....
— Что теперь со мной будет? — тихо спросил он, смотря мне в глаза.
— Не знаю, — покачал я головой, — тебе выбираnbsp;ть. Я могу вернуть тебя в Хогвартс, там о тебе позаботятся, определят в приют....
— Нет! — резко выкрикнул Том. — Я не хочу в приют! Не хочу обратно в Хогвартс!
— Почему? — удивился я. — Не хочешь вернуться к своим друзьям в школу?
— У меня нет друзей, — хмуро ответил ребенок. — И я не смогу там учиться... после того, что стало с мамой... и папой....
Том захлюпал носом, глаза его намокли. Вот только слез мне тут не надо!
— Если хочешь, я могу тебя оставить у себя, — предложил я ему. — Я научу тебя магии. Дам такое могущество, какого ты бы никогда не достиг в Хогвартсе.
— Правда? — Том раздумал плакать и с надеждой посмотрел на меня.
— Да, — кивнул я, — но ты должен знать о том, кто я. Мое имя Александр Бессмертный-Стоун, и я был Пожирателем Смерти.
Глаза ребенка расширились от ужаса и я, чтобы подтвердить свои слова, закатал левый рукав, демонстрируя Черную Метку. Какое-то время Том молча смотрел на нее, а потом резко замотал головой:
