Школа выживания

Просемафорив руками всё, что счёл нужным сообщить, охотник покорно лёг на землю, рядом со своими товарищами. Он сделал всё что мог, и теперь ждал того, без чего нельзя обойтись. Несмотря на все трудности, они сделали всё что могли, а сейчас, им предстояло ожидать начала томительного ритуала очищения. В скором времени, этими воинами займутся шаманы, а вождь, узнав всё что хотел, встал и направился к лесу, принадлежавшему рысям. Он шёл и думал:

"Да. Эти демоны, на самом деле сильны. И они более могущественны, чем я предполагал. Да уж ... хм. На этот раз они снова выиграли, но слава прародительнице Рыси, и я не проиграл. Ведь мы, племя рыси, никого не потеряли, а это значит, что я двигаюсь к победе по правильному пути. Ничего, там, где не хватает грубой силы, побеждает хитрость. Я найду, я всё-таки придумаю способ одолеть этих представителей нечисти, а после этого, когда мы отпразднуем нашу победу, займусь трусливыми волками. И окончательно решу вопрос, о присоединении к нашему племени новых охотничьих территорий‟.

Глава 10

Как это ни прискорбно, но, рана на руке Вениамина заживала тяжело, даже загноилась, что сильно напугало Екатерину. Но. То ли подействовал антибиотик, то ли природные лекарства, коими мальчишку лечил Коготь, а может быть сработало и то, и другое вместе: но через несколько дней интенсивного лечения, исчезли гнойные выделения, затем нормализовалась температура, вот только некогда пышущий здоровьем подросток высох. Он буквально истаял, у него сильно истончились его ноги и руки, впали щёки и глаза, стали выпирать рёбра, а некогда живой, любопытный взгляд потух. Григорий продолжал надеяться, что Веня потихонечку оживёт, преодолеет не только физические последствия укуса дикого зверя, но и психологическую травму, и делал для этого всё возможное.

Григорий закрывал глаза на то, что Домбровская, как только её сыну вернулся аппетит, внепланово, и как ей казалось, незаметно подкармливала Веню различными вкусностями и разными деликатесами (правда мальчишка этому сопротивлялся, ему просто не лез кусок в горло). Но мать, всё равно продолжала настаивать на усиленном питании. И это, несмотря на то, что о полноценном питании мальчишки, заботились все без исключения, стараясь, чтоб мальчишка ел только самую свежую и лучшую пищу. К чести женщины, внеплановый доппаёк получала и Виктория, ведь по её мнению, для нормального развития под её сердцем новой жизни, также требовалось полноценное питание. И всё это, Гриша усиленно не замечал.

Так уж получилось, что к моменту, когда Вениамина начали выводить из пещеры для получения солнечных ванн, он был ещё сильно слаб, поэтому двигался, опираясь, точнее повиснув на том, кто на тот момент ему помогал. Некоторое время, парнишка сидел, нежась в утренних лучах светила, подставляя ему свою рану. Которая, надо сказать, выглядела ужасно, так как зубастая тварь вырвала небольшой кусок плоти, и это место смотрелось как небольшой впадиной, которая грозила остаться на всю жизнь. Сама же рука, висела на перевязи как безжизненная плеть. Но всё было поправимо. О чём часто говорил Коготь, которого в последнее время, стали называть Иннокентием, или Кешей, который, весьма быстро осваивал русскую речь, и согласился со своим переименованием. Кстати, старое его имя Уин, предложили использовать как фамилию.

"Уину дали новую жизнь, у него новое племя, значит нужно и новое имя, я стал другим человеком. — весьма спокойно ответил охотник, когда девчата спросили у него согласие на то, чтоб так именовать. — Всё правильно, я согласен‟.

Да. На фоне этих дел, произошло ещё одно радостное событие, был выкопан первый картофельный куст, результат этой пробы, сильно обрадовал. Благодаря хорошему уходу и плодородной земле, большие клубни, молодой картошки, в неправдоподобно большом количестве облепили корневище. И попаданцы, в тот же вечер, ели запечённый на углях картофель, а Иннокентий пребывал в неописуемом восторге. Ведь он и не знал, что есть такое растение, дающее очень вкусную пищу.

Впрочем, этот праздник гурмана, по утору отозвался для Гриши и Иннокентия ударной работой, они потратили весь день, огораживая новый участок земли, перекапывая его и сажая поморщившиеся, с обилием "глазков‟³⁵ клубни, из бережно хранимых запасов. Так поступили потому, что из Кешиных рассказов, все знали что зимы, в классическом её проявлении, не будет. Просто пройдут дожди, температура воздуха станет более комфортной, вот и всё. Это и все проявления местной зимы. Так что, можно будет собирать минимум по два урожая в год. К этому стоит добавить и то, что Виктория, после одного из разговоров с Григорием, только и делала, что усиленно готовилась к уборке и обработке нового урожая. Раскроила палатку, сшив её в большое полотно для обмолота, веяния и просушки зерна. А на данный момент, пока мужчины занимались устройством нового огорода, доводила до ума свою новую "игрушку‟ — мельницу. Взяла два аккуратных, одинаковых среза бревна, потребовала, чтоб по их центру просверлили по отверстию, разного диаметра. Нашпиговала всё это железом и на данный момент, собрав воедино эту не хитрую конструкцию, с загадочно сосредоточенным выражением, застывшим на её лице, притирала друг к дружке жернова.

Григорий, немного сомневающийся в том, что такая деревянная мельница будет работать, время от времени скептически посматривал на Вику, ведущую, как она сама выразилась, пусконаладочную работу. Сомнения об успехе последней аферы конечно были, но были и другие факты, её огородничество, уже сказалось на питании, временами на столе появлялся зелёный лук, первые помидоры и огурцы, укроп и петрушка, ... а последним деликатесом была картошечка. Включая местную растительную пищу, собирать которую научил Уин, всё это хоть немного, но разнообразило стол. Когда Гриша в очередной раз посмотрел на Шмиль, которая по его убеждению занималась ерундой, девушка резко вскинула голову, с вызовом и неизвестно откуда появившимся озорством поинтересовалась:

— И чего это ты Гришенька со мною в гляделки играешь? Так горячо зыркаешь, смотри, дырю прожжёшь. Никак я тебе так понравилась?

— Да нет, просто смотрю и удивляюсь твоему упорству. Поди и сама не веришь, что твоя мукомолка заработает.

— Да не бойся родненький. Когда-то подобный агрегат был у моей прабабки, так она на нём даже кукурузу молола.

— Ты уверена? Уверена, что всё у тебя получится?

— А давай так. Коли всё будет работать, то ты меня и поцелуешь, и приголубишь.

— Да ну тебя, ненасытная.

— Да ты не пугайся так Гришенька! Как от бремени разрожусь, так сразу и приходи! — Звонким голосом, буквально прокричала Вика, и засмеялась звонким, озорным, призывным и одновременно чистым как колокольчик смехом.

Вика, смеялась, и вызывающе потягивалась всем телом, как игривая кошка. Гриша наиграно улыбнулся, беззлобно сплюнул, после чего, не отрывая взгляда от Виктории, сказал: "Тьфу на тебя, балаболка. Займись лучше полезным делом, бесстыдница‟.

Все кто слышал этот диалог, заулыбались, почти все, даже Уин. Единственной кто помрачнела как грозовая туча и до побелевших костяшек пальцев, сжала кулаки, была возившаяся у кухонной плиты, вместо ухаживавшей за сыном Домбровской, Ольга. Однако на эти проявления женской ревности, никто не обратил никакого внимания.

А Виктория, почувствовав, что стала центром внимания, продолжала играть на публику. Она даже позабыла про свою мини мельницу, снова игриво потянулась, и лилейным голосом проговорила:

"Ой, да не плюйся ты так остервенело, Гришаня. Не бесстыдница я, а обыкновенная женщина, баба, причём рожать способная. И всё же, не смотря на все мои достоинства, одинокая и беззащитная. И ещё ...‟.

"Остынь, трындычиха. — резко сменив тон, жёстко прервал Викину игру Акимов. — И запомни. То, что один раз проходит как хохма, при повторе становится банальной тупостью. А я, тебя дурою не считаю, так что, не разочаровывай меня‟.

"Так я и не повторялась‟. — сбросив маску соблазнительницы, ответила Шмиль.

Вот только ответа так и не дождалась, Григорий продолжил работать, в знак окончания разговора, повернувшись к Вике спиною. Он мог ей объяснить, что, по его мнению, раз над шуткой уже посмеялись, то возвращаться к ней не стоит. Но не хотел вступать в длительную, и бессмысленную дискуссию по этому поводу. А то, что продолжи он эту беседу, так оно и будет, Акимов не сомневался.

Все дела, намеченные на сегодняшний день, были сделаны, солнце собиралось вот, вот коснутся вершин дальнего леса, когда к купающемуся в реке Григорию, тихо подошла Лисовая. Как это ни странно, но плескавшийся в воде Гриша, заметил почти бесшумное приближение девушки и, как ни в чём не бывало, продолжал смывать с тела остатки мыльной пены, взглядом хитрого лиса, наблюдал за девушкой.

"Ну как водичка, — поинтересовалась девушка, — хорошая, тёплая?

"О-о-о! Твоими мольбами, чистая как слеза, и тёплая как молоко‟ — ответил Акимов.

"Тогда, я тоже желаю обмыться. — не сомневаясь в положительном ответе, проговорила девушка и поинтересовалась. — Пока я буду мыться, надеюсь, ты меня посторожишь?‟

Григорий кивнул в ответ, и пока Оля снимала свою одежду, аккуратно складывая её на берегу, не сводил с неё своего взгляда. Несмотря на то, что Лисовая, как и все попаданцы сильно похудела, её гордость, некогда спортивно сложенное тело не потеряло былой привлекательности. Молодая кожа, быстро подтягивалась, за уходящим объёмом, да и до уродливой дистрофии было ещё далеко. Молодой мужчина, не стесняясь, смотрел на свою девушку, а она, видя это, делала всё неспешно. Как будто получала от всего этого, некое моральное удовольствие, нежась, или можно сказать, купаясь во взглядах своего любимого человека.

"Этой ночью, ляжем подальше от костра. Клянусь, ты не пожалеешь‟. — Многообещающе, нежно, словно тихое журчание ручейка, как умеют говорить только любящие женщины, прошептала Оля, беря из Гришиной руки, протягиваемый им обмылок.

Впрочем, этой ночью, молодые люди не просто легли подальше от посторонних взглядов, они даже встали и на какое-то время уединились во втором зале их жилища, туда, где было глубокое озеро чистейшей воды. Никто не видел, чем они там занимались, поэтому рассказывать о том нечего. Единственное, Ольга знала, что сегодня, у неё особый день ,выгодный для зачатия новой жизни, и на всякий случай, ничего не сказала об этом своему мужчине. Как будто он сам не догадался о том, что задумала его подруга.

Вот так они и вернулись. Ольга довольная тем, что всё идёт так, как она задумала, Гриша, умиляясь Олиным ухищрениям, и той плохой игре, которую вела его подруга. А спать, они легли вместе, и быстро уснули. ...

Солнечный лучик, неизвестно каким образом нашедший прореху в плотно закрытых ставенках, пронизывал всю спальню, упираясь в противоположную стену. Он был не сильно тонким и по-летнему ярким, так что пылинки, попадая в него, светились и невесомо кружились, напоминая легчайшие снежинки. Молодой человек, лежавший на древней, панцирной кровати, правильнее сказать, утопающий в огромной пуховой перине, проснулся. По окружающей его обстановке он знал, что приехал к своей тётке Нине, старшей сестре своей матери. Потому что только у неё сохранился такой анахронизм, как пуховая постель, и множество лежащих на ней подушечек, от большой, до очень маленькой — думки, так тётушка её называла.

Ставни спасали от солнечного света, вот только звуки, характерные для подсобного хозяйства они не задерживали. Было слышно, как спокойно кудахчут куры, довольно похрюкивают только что накормленные свиньи, и как самый главный штрих этой утренней песни пробуждения, слышался голос тётки Нины: "Гэ, гэ Пеструха, гэ пошла милая. Давай девочка, пошла родимая...‟. — Мамина сестра ещё чего-то приговаривала, казалось, до слуха долетали лёгкие шлепки хворостины, которой женщина слегка охаживала бока своей кормилицы. В ответ корова тихо мычала, и было слышно как она неспешно, глухо ступает по земле своими раздвоенными копытами.

"Ну да, всё как обычно, — подумал Гриша, "оторвав‟ от подушки голову и увидев на столе пол-литровую банку с молоком, которая была прикрыта куском марли, — тётка уже закончила дойку, и как обычно, решила напоить меня парным молочком‟.

Вставать не хотелось, и Григорий, решил продлить свою утреннюю негу, повернуться на бок, и снова уснуть. Вот только кроватная сетка заскрипела как-то странно — неправильно: "Кхе-кхе, кхы— кхы ...‟. А следом, исчезла и комната, и кровать, а кроватный скрип преобразился в тихий, сдерживаемый плач.

Это плакала Оля, мелко, в такт всхлипам, вздрагивая плечами. Григорий обнял свою избранницу, она извернулась и уткнулась в его грудь своим мокрым от слёз лицом.

"Ты что Оленька? Что расплакалась?‟ — взволновано поинтересовался Акимов.

" Да снова дом приснился, и опять мама. Она, как обычно, старалась накормить меня своими пирожками с картошкой, а я отнекивалась, мол, это для моей фигуры вредно. Проснулась, а здесь снова эта опостылевшая до чёртиков пещера, и вечное чувство голода ...‟.

Охотники племени Седой Волчицы, также как и их соседи, вели постоянное наблюдение за стоянкой демонов. Только делали это, более скрытно, находясь на безопасном удалении. У них была такая возможность, так как, на большом озере, недалеко от берега, как раз где заканчивались их охотничьи угодья, было несколько островов, с которых можно было наблюдать за чужаками. Вот только ими могли воспользоваться и Рыси (тогда точно, вооружённой стычки не избежать). Так вот, соседи могли появиться на любом островке, кроме одного, самого большого, безжизненного, с отвесными стенами скалистых берегов. Вот только неприступность этого участка суши, была обманчива, как и видимая безжизненность. Дело в том, что остров имел небольшую пещерку. Возле этой пещеры, пусть и с трудом, но можно было подняться на крутой берег. А на самом островке, росли заросли кустарника со съедобными плодами, коими, по утрам, любили лакомиться прилетающие на него птицы. Так что, разведчики могли подолгу, а главное безопасно находиться на этой точке наблюдения, не испытывая нехватки воды и пищи.

Поэтому, Клык и воспользовался такой возможностью.

"Зиго³⁶, — бывалый охотник, тихо шептал своему молодому товарищу, только недавно вошедшему во взрослую жизнь, — как стемнеет, отправляйся к вождю. Передай ему, что, не смотря на очередную неудачу, рыси продолжают наблюдение за демонами. Они усиленно этим занимаются, и кажется, затевают очередную неприятность для чужаков. Какую именно, я ещё не могу понять. Так что, всё это расскажи Хыр³⁷ все, что мы с тобою здесь видели. ‟.

Наступило очередное утро, когда Акимов проснулся с пониманием, что и этой ночью он не выспался, слишком много навалилось забот, и он никак не мог успокоиться, даже ночью. Он снова и снова, обдумывая проблемы, обильно навалившиеся на его плечи. Даже когда пришла его очередь ночного дежурства, продолжал думать, чем кормить людей, чтоб они перестали жить впроголодь. И это не праздный вопрос, ведь почти весь урожай шёл на повторную посадку, необходимо было создать минимальный семенной запас а только маленькая его толика уходила на питание выздоравливающего Вениамина и беременную Викторию. Гришка ещё переживал о том, что все силы брошены на элементарное выживание, боялся, что слишком они, люди другого мира увлекутся вечным решением этих проблем и в итоге, незаметно скатятся до состояния местных дикарей.