Судя по всему, бой шел уже по всему дворцу. Звенела сталь, раздавались нечленораздельные выкрики, зычным голосом, доносившимся откудато снизу, скликал своих людей Марк, трещала ломаемая мебель, чтото рушилось с грохотом, а чтото разбивалось вдребезги, и методично ударяли гдето в северном крыле разряды молний. Ктото — и Карл догадывался, кто бы это мог быть,— разил ночных убийц рукотворным огнем. Но думать обо всем этом он сейчас не мог. Карл боролся с неведомым врагом, отнимая у безжалостного времени немногие мгновения, которых должно было хватить Деборе, чтобы выйти из схватки.
Меч бледного, с нездоровой кожей, голубоглазого мужчины пытался отжать Убивца вниз и в сторону, а левая рука — сдержать медленно приближающееся к его груди жало Синистры. А справа от лестницы то ли бежал, то ли летел еще один крылатый монстр, но Дебора взлетела вдоль стены в высоком грациозном прыжке и, вырвав из креплений вуг Род древкового оружия.
с укороченным древком, в падении нанесла удар его "клювом" в плечо крылатого. Хватка на запястье Карла ослабла, и Синистра снова отведал вражьей крови. Отбросив мертвеца в сторону, Карл развернулся к разбитым дверям в свою спальню как раз вовремя, чтобы скрестить меч с еще одним крылатым созданием, за спиной которого маячил второй человекптица. Карл надеялся, что Дебора наконец выпустит адата, но услышал, как широкий клинок ее вуга зазвенел, принимая на себя удар вражеского меча, и понял, что женщина не выпустит своего зверя без крайней необходимости, а судить, где находится этот край, будет она сама, исходя из одной ей ведомых принципов. Омен!
Карл отбил меч противника, сместился ближе к нему, принял возвращающийся меч на эфес Синистры и вонзил острие Убивца в широкую мускулистую грудь крылатого человека. То, что это не оборотни, он уже понял, но гадать, кто они такие и откуда взялись, было еще не время, так же как и думать над тем, кто послал их за его жизнью и почему. Он втолкнул убитого им врага в покои, обрушив под ноги второго человекаптицы, и, бросив короткий взгляд через левое плечо — Дебора вполне справлялась со своим противником,— ворвался в залитую кровью спальню. Обладатель аспидночерных крыльев оскалил мелкие острые зубы и отступил к кровати. Карл шагнул следом, но сразиться им не удалось. За спиной громыхнул сухой гром, и через мгновение над правым плечом Карла пронесся брошенный Деборой вуг. Конечно, вуг — оружие не метательное, но, брошенный с короткой дистанции сверху вниз, в прыжке, он ударил крылатую бестию своим недоразвитым копьем прямо в лицо, и все кончилось.
Карл оглянулся, увидел Дебору и дымящиеся сапоги ее противника и догадался, что произошло за его спиной. Дебора улыбнулась ему — ее глаза сияли — и отвернулась, посмотрев кудато в глубину коридора. Карл услышал быстрые шаги двух пар босых женских ног и, присоединившись к Деборе, не удивился при виде спешащих к ним Виктории и Анны. Обе колдуньи, как, впрочем, и Карл с Деборой, были в чем мать родила, но дама Садовница сжимала в руке окровавленный меч, а вот Анна, судя по всему, разила своих врагов молниями, и это гораздо серьезнее любого созданного людьми оружия. Во всяком случае, бывший противник Деборы выглядел так, как будто обгорел в печи для обжига кирпичей. И пахнул он соответственно.
-Спасибо, сударыни,— поклонился им Карл.— Ваша помощь пришла вовремя. Спасибо, любимая,— улыбнулся он Деборе.— Ты была великолепна.
Судя по звукам, которые ловило его ухо, бой во дворце утихал.
5
-Ты чемто встревожен,— сказала Дебора, выходя из гардеробной. Она не только оделась — естественно, без помощи горничных, которые если и были живы, то все еще прятались по темным углам,— но успела даже расчесать свои великолепные волосы.
-Что не так?— В ее глазах жила тревога, но тревожилась она не о себе, а о нем.
"А что теперь "так"?— усмехнулся он мысленно, заметив, что серебряный плетеный ремешок, которым Дебора опоясала свои крутые бедра, провисает под тяжестью двух кинжалов.— И уж во всяком случае, я должен быть последним, о ком ты, милая, должна волноваться".
-Я был непозволительно медлителен, сударыня,— признался Карл.— Я едва успевал за событиями. Это неправильно. Это ненормально.
-Медлителен?— Кажется, она его не поняла.— Мне показалось, что ты все время оказывался на шаг впереди событий.
-Тебе это только показалось, Дебора,— усмехнулся он.— Повидимому, я еще не полностью восстановил свои силы. Сдом выпил из меня слишком много крови.
-Если учесть, что тебе выпало в Семи Островах,— рассудительно возразила Дебора,— странно, что ты вообще способен стоять на ногах.
Она неожиданно улыбнулась, и Карлу показалось, что в спальне стало светлее. Улыбка Деборы заставляла светиться воздух, во всяком случае в его глазах.
-А ты ведь почти не спал этой ночью.
-Прошлой тоже,— вернул ей улыбку Карл.— Но я об этом не жалею,— поспешил добавить он.— Пошли посмотрим, что смогут нам рассказать трупы наших врагов.
6
Тела нападавших были вынесены в маленький дворик, образованный павильоном зимнего сада и боковой стеной конюшен, и лежали теперь на каменных плитах в свете набиравшего силу утра. Их было восемнадцать — шестнадцать "птиц" и двое великанов, у которых при ближайшем рассмотрении обнаружились на головах наросты, странным образом напоминающие недоразвившиеся рога. Лица у этих двоих были грубые, землистого цвета, но, несомненно, человеческие. Так что от нормальных людей их отличали только нечеловеческие размеры да живучесть. Как оказалось, в горячке боя Карл не вполне правильно оценил как первое, так и второе. Повидимому, только Убивец мог выдержать, не сломавшись, удар огромного меча, какими были вооружены эти гиганты, и только не вполне человеческая сила Карла и Деборы, находившихся на пике боевого транса, могла позволить им с такой легкостью вогнать в плотную, как дерево или камень, плоть этих монстров острую сталь.
Второго "тролля" убить оказалось гораздо труднее. Август, Март и двое солдат дрались с ним почти все время боя — с первых секунд и до конца,— и только подоспевшие гвардейцы герцога Корсаги, временно носившие цвета графа Ругера, решили исход поединка. Да и то монстр убил двоих и ранил троих, одним из которых оказался Август, не последний из бойцов, которых знавал в жизни Карл.
Что же касается крылатых созданий, то все они были по внешнему облику вполне людьми, если не считать, конечно, их огромных крыльев, которым могли бы позавидовать даже кондоры и горные орлы, да еще, может быть, пальцев рук, заканчивавшихся длинными и прочными когтями. Назвать эти узкие и острые, как бритва, клинки ногтями не поворачивался язык, а раны они оставляли страшные, тем более что на каждой руке таких клинков было пять.
Когда Карл и Дебора спустились во двор, вдоль выложенных в линейку тел уже прогуливались в сопровождении лейтенанта Марка Валерия и Людо, примчавшиеся во дворец ни свет ни заря. Март, Фальх и волшебницы тоже были здесь. Мужчины неторопливо покуривали свои трубки, стоя около огромных ступней одного из "троллей", и вполголоса обменивались впечатлениями. Виктория и Анна в наброшенных на плечи плащах — у Карла создалось впечатление, что одеться дамы не успели или сочли это необязательным,— молча ходили вдоль мертвых тел, то и дело останавливаясь у того или другого, чтобы чтонибудь рассмотреть специально. Что их интересовало, понять было сложно. Они то склонялись над обезображенной волшебным огнем рукой одного убийцы, то рассматривали лицо другого.
Герцог Корсага, казалось, был больше заинтересован именно их поведением, чем самими странными созданиями, которых колдуньи изучали. Во всяком случае, остановившись поодаль и покуривая, как и другие мужчины, трубку, он явно следил за женщинами, а не рассматривал трупы.
А вот Валерия вела себя вполне ожидаемо. Ее мертвые тела интересовали чрезвычайно, и она этого не скрывала. Когда Карл и Дебора подошли ближе, она мельком оглянулась на Карла, рассеянно кивнула в ответ на его приветствие и сразу же вернулась к прерванному занятию. Еще раз прошлась вдоль лежащих на граните трупов, никак не реагируя на их жуткий вид и запах, потом неожиданно остановилась, присела рядом с одним из тел и заглянула в мертвые глаза человекаптицы. Несколько секунд Валерия не двигалась, потом тронула своими тонкими, изящными пальцами — она была без перчаток — перья на сломанном черном крыле и встала.
-Не знаю, что это такое,— сказала она, поворачиваясь к Карлу.— Но это не оборотни.
"Не оборотни,— согласился с ней Карл.— Но кто?"
-Да, это не оборотни,— подтвердил, подходя к ним, Марк. Он выглядел усталым и расстроенным и, казалось, заглядывал в глаза Карла в поисках ответа на какойто мучивший его вопрос.
-Не оборотни,— сказал Карл вслух.— Но кто?
-Шейпс,— ответил ему Март и посмотрел на Ивана Фальха, как бы ища у него поддержки.
-Не знаю,— с выражением сожаления на лице покачал головой старый книжник.— Возможно. Мне приходилось читать про извращенных, но самому видеть, как вы понимаете, не довелось.
-Извращенные?— удивленно переспросила дама Анна.— Кто такие извращенные?
-"Шейпс" на старом языке Высокой Земли значит "извращенные",— не очень ясно объяснил Фальх.
"Извращенные,— уже ничему не удивляясь, подумал Карл.— Великие боги! Мы что, и в самом деле вступили в Последние Времена?"
-Я полагал, что это сказка,— сказал он вслух.
-Нет,— возразил Март.— Вы уж простите меня, мой лорд, но это все что угодно, только не сказка. Правда, чтобы сотворить такое с человеком, нужен особый Дар. Убру называли такой Дар — "шагор", что значит "темный, черный", "муграль" — "испорченный", "сеножи" — "нечеловеческий". Правда и то, что, как говорят, последняя община ярхов, людей луны, была уничтожена еще семьсот лет назад. Но кто знает наверняка? Я нет, господин мой Карл.
-Они поклонялись луне?— спросил Карл, который эту страшную сказку слышал много лет назад в пересказе простого пастуха.— Где жила последняя община?
-Да,— ответил за Марта старик Фальх.— Они поклоняются луне, вернее Лунной Деве, но не в том смысле, как это делают на побережье. Она для них, видите ли, живое существо, наделенное, однако, божественной силой и властью, их царица и госпожа, но не дух, не идеальное существо, как наши боги, а женщина из плоти и крови. А жили они именно в Высокой Земле, но когдато их общины имелись и в Загорье и на побережье.
-А вы Виктория?— спросил Карл, поворачиваясь к колдунье.— Вам чтонибудь известно?
-Две вещи,— холодно ответила дама Виктория, подходя ближе.— Первое: все эти существа когдато были обычными людьми.
Она помолчала, вероятно, предлагая слушателям обдумать ее слова, и продолжила тем же ровным бесстрастным голосом:
-Они люди, но на них воздействовали магией. Но это не оборотная магия, Карл. Это чтото другое, чего я не знаю. И второе: секта людей луны существовала еще шестьдесят лет назад. Они жили в лесах к западу от Орша. Правда, те ли это, о ком мы говорим, или нет, я не знаю тоже.
Виктория говорила спокойно, спокойным, даже безмятежным выглядело и ее лицо, но глаза были неспокойны. В ее огромных карих глазах плескались тоска и желание поделиться тем, что ее тревожит, с кемто еще, возможно, что и с Карлом, но было очевидно, что ничего больше она сейчас не скажет.
Марк и Виктория, запомнил Карл. И что же такого приготовили мне эти двое?
-Ну что ж,— сказал он вслух,— таких врагов у меня еще не было. Теперь есть, и, значит, нам следует как можно быстрее понять, откуда они взялись и почему.
"Эф Горец?" — спросил он себя, но сразу же почувствовал, что сенешаль князя Семиона для такого дела мелковат. Зато Даниил Филолог и Клавдия вполне могли оказаться связаны с ярхами, что, впрочем, еще ни о чем не говорило. Могли по своим личным качествам — но имели ли такую возможность? В конце концов, Орш, о котором вспомнила Виктория, находится всего в пятистах лигах от Нового Города. По прямой, через горную страну... Но всетаки не так чтобы уж очень далеко. И ведь Высокая Земля тоже там, на Западе, неподалеку от владений Людвига Вольха, а судя по тому, о чем догадывался Карл, брат Деборы был вполне подходящим кандидатом на роль злодея. И повод у него был тоже. Серьезный повод.
-Как вы думаете, банесса,— сказал он вслух, обращаясь к дочери,— как далеко они могли улететь на таких крыльях?
-А как далеко может уйти человек, если будет идти с привалами?— вопросом на вопрос ответила Валерия.
-Я вас понял, Валерия,— кивнул Карл.— Спрошу подругому. Дневной перелет или, вернее, ночной... Сколько они могли бы пролетать за ночь?
-С грузом,— усмехнулась Валерия.— Они же тащили этих двоих с собой?
-Да,— кивнул Карл.— И оружие, броня, запасы еды...
-Стосто двадцать лиг за ночь, с попутным ветром, вероятно, больше.
-А выносливость,— спросил Карл.— Как полагаете, Валерия, они выносливы?
-Несомненно.— Синие глаза смотрели на него серьезно и требовательно.— Вы знаете, кто это?
-Нет,— покачал головой Карл.— К сожалению, не знаю. Потому и спрашиваю, что пытаюсь понять. Они смогли бы совершить перелет, скажем над морем? Длинный перелет, я имею в виду.
-Пожалуй.— Валерия явно не могла сказать точно, хотя было видно, что она очень хотела помочь.— Думаю, двести лиг над морем они бы выдержали.
7
-Интересно.— У герцога Корсаги было задумчивое выражение лица, возможно, даже мечтательное.
-Что именно?
-Видишь ли, Карл,— глаза Людо светились неподдельным восхищением,— я пережил полтора десятка заговоров. Один раз меня даже пытались зарезать, как барана, в сенате, но такого я не припомню. Всетаки ты неординарный человек, Карл.
-Завидуешь?
-Завидую,— согласился Людо.— Ты же знаешь, я вам всегда завидовал, тебе и Гавриелю. Больше никому никогда, но вам всегда.
-Зря,— покачал головой Карл.— Нечему завидовать.
-Есть, Карл.
-Зачем же ты меня пригласил?— поднял бровь Карл.
-Это разные вещи,— усмехнулся Людо.— Я ведь вас обоих еще и боготворил. И я умею разделять зависть и любовь или, наоборот, их сочетать. Может быть, в этом и заключено главное мое достоинство?
-У тебя много достоинств,— возразил Карл.— А главное, ты умный, Людо. Ты из тех, кто умеет разделять зерно и плевелы.
-Ты сказал то же, что и я, только другими словами,— улыбнулся Людо.— Не забудь, сегодня мы ужинаем с цезарем. Ровно в полночь ты должен быть в резиденции Виктора Абака.
-Почему так поздно?
-Потому что это ужин, а обедает цезарь не раньше семи.
-Он что?..
-Нетнет, Карл,— усмехнулся Табачник.— Он обычный человек, если не считать того, что в его жилах течет голубая кровь.
-У тебя она тоже голубая?— улыбнулся Карл.
-Нет, у меня она красная, а Виктор — сова, он спит днем и бодрствует ночью. Так что в полночь, Карл, в Белом дворце.
-В полночь,— кивнул Карл.— В полночь,— повторил он, глядя, как легко вскакивает в седло герцог, и думая о том, что Людо еще лучше, чем он о нем думал. Гораздо лучше.
-Прощайте, отец.— Валерия была уже в седле.
-До свидания, Валерия,— поклонился дочери Карл.— Надеюсь, мы увидим вас завтра на приеме?
