Ne-α (Ne-альфа)

Теперь я частично легализован, как минимум, в глазах самого важного во всей этой истории человека, а самое главное — легализованы мои знания и моё поведение.

В общем, я был уверен в своих словах — вряд ли Джилл выстрелила бы в меня когда только увидела без маски, а сейчас — тем более. И это вызывало определённые воспоминания, а они, в свою очередь, порождали немаловажный вопрос.

Я очень хорошо помнил каноничную сцену из концовки. И долго не мог понять, а в чём собственно мулька-то? Николай ведь первостатейный ублюдок, заботящийся лишь о собственном выживании и наполненности кармана — бери и стреляй, в чём проблема?

А разгадка была проста: дело в том, что Джилл до этого не убивала людей. Зомби, мутантов и прочую биологическую нечисть — да, но не людей.

Поэтому Зиновьев мог и убить очаровашку — если бы та замешкалась... У этого товарища не было проблем с моралью, точнее — с её отсутствием.

Сейчас же, в отсутствии 'Немезиса' как такового, главной угрозой становился именно он, так как явно знал о проекте, и получил задание (уж не знаю, во время действий в городе, или до них) собрать метрику по эффективности этого тела.

Фактически, мне предстоял, возможно, второй круг увлекательного ралли под кодовым именем: 'Сделай так, чтобы тебя не пристрелили'. Мы подошли ко входу на станцию.

Войдя внутрь, мы кратко переглянулись с Джилл и, кивнув ей, я опустил металлическую рольставню — наши мысли по этому поводу совпадали, и даже если город сейчас был несколько более чист, это совершенно не означает, что зомби больше нет.

Перекрыв вход на станцию, мы неспешно двинулись к, наверное, самой большой группе выживших, что ещё была в этом городе.

Надеюсь, всё пройдёт гладко.

Капитан отряда был в несколько приподнятом настроении, несмотря на ранение.

Всё складывалось, на удивление, неплохо в последние несколько часов: Джилл Валентайн, офицер полиции и член 'звёздного' отряда согласилась им помочь, и, судя по тому, что маршрут был удачно составлен, и электростанция исправно снабжала метро энергией, у неё действительно всё получилось.

Сам же отряд нашёл столько людей, что наблюдая с перрона картину загрузки добрых 45 мест в вагоне выжившими... Это грело сердце высокоморального капитана. Но и досталось это далеко немалой ценой, к чему внутренне Михаил был готов, но...

Здесь не обошлось без кое-какой странности.

Странность эта имела вполне конкретное имя — Николай Зиновьев.

При мыслях о сержанте настроение сильно упало.

Дело в том, что Николай, как и все его подчинённые, имел простое задание — найти и привести сюда, для дальнейшей эвакуации, как можно больше людей. Капитан, конечно, понимал, что ситуация в городе аховая, но не настолько, чтобы настоящий профессионал, вроде Зиновьева (а тот имел даже достаточно пафосное, на взгляд командира прозвище 'Серебряный Лис', что говорило о высоком положение в иерархии 'Амбреллы'), не смог найти ни одного выжившего. Не то чтобы это было основанием для рапорта о несоответствии, но... Червячок сомнений вгрызался в мысли Михаила, словно немёртвый — в человеческую плоть.

Да и гибель целого отряда под руководством Николая, кроме него самого... Смущала, если это слово вообще применимо в такой ситуации. Шестеро крепких мужчин, хорошо обученных и подготовленных. Интересно, как безмозглые зомби смогли поймать их в засаду? Да и то, что сам Михаил этого не видел, и всё это было рассказом самого Зиновьева на закономерный вопрос, наводило на очень нехорошие мысли.

После таких фактов волей-неволей начинаешь задумываться: а не пригрел ли Михаил змею на груди? Всё же, смотря более трезвым взглядом, он понимал, что его личное положительное отношение к Коле имело, в первую очередь, эмоциональный характер — не рациональный. Связано это, как бы не было неприятно самому капитану, с крайне банальным фактом национальной принадлежности сослуживца. Всё же, оказавшись на чужой земле, где действовали совсем другие законы и правила, начинаешь тосковать по родине, какой бы она не была, и к соотечественникам, что также отчуждены от родины, начинаешь относиться несколько иначе.

Да, к сожалению, Михаил мало чем мог гордиться, ведь в России он боролся против этнических чисток в Чечне — казалось бы, благородное дело, да только методы были радикальны в крайней степени.

В меру сил он следил за кровопролитной войной, которая шла два года и унесла жизни его сына и жены, ради которых он и встал на столь опасный путь, который и сделал его тем, кто он есть сейчас. Но все же, как он слышал от немногочисленных знакомых, оставшихся на территории бывшего СССР, всё шло ко второму конфликту, что тоже не добавляло хорошего настроения.

По мнению уже немолодого вояки, этот мир летел в тартарары — здесь, в этом городе, тоже сейчас шла война.

Возможно, даже более страшная, чем на его родине.

И все эти мысли возвращали его вновь к Николаю Зиновьеву. Очень опасно ему как верить, так и не доверять.

Мужчина не дослужился бы до своего ранга и не дожил бы до своих лет, если бы не умел думать в правильном направлении. Возможно ли, что сержант является агентом внутренней службы безопасности, имеющий особые, неизвестные Михаилу директивы? Очень даже возможно — пусть с концепцией капитализма выходец из СССР и не был знаком с самого рождения, но смог достаточно быстро её понять и принять, в отличии от многих своих соотечественников. А личное задание — это личные премиальные, когда речь идёт о такой компании.

Доверять — значит, возможно, получить нож в спину. Для капитана не были секретом очень зыбкие моральные устои Николая, что опять-таки, доверия не добавляло — скорее уж было его основой.

Не доверять — значит, возможно, попасть уже под взор СБ корпорации, что тоже вряд ли хорошо кончится.

В общем, всё как в древней поговорке: 'куда ни кинь, всюду клин'.

Стройный, но от того не менее тревожащий ряд мыслей был нарушен. Поступью, не шагами — очень уж... Внушителен был её звук, чтобы назвать простым шагом.

Мысленно матюгнувшись на себя за то, что расслабился, Виктор потянулся за пистолетом, увы, винтовку свою он отдал Тайреллу, да и казалось это хорошим решением, так как уроженцу Суринама не повезло лишиться своей несколькими часами раннее, а сам Михаил уже не участвовал в вылазках и охранял оставшихся на станции гражданских, заодно приглядывая за ними, чтобы не сделали чего глупого и опасного.

Сняв оружие с предохранителя и приготовившись, возможно, к последнему бою в своей жизни... Михаил опустил его, так как к нему спускалась Джилл.

В необычной компании, весьма необычной. Спутник мисс Валентайн был... Колоритным, если говорить культурно, мягко и без мата — опуская все подробности.

Рост, лицо, походка, одежда. Если бы в компании этого странного человека не было бы столь серьёзной девушки, которая импонировала Михаилу своими заслугами и самоотверженным характером, он, не задумываясь, начал бы стрелять — всё же, нервов за последнее время стало у него изрядно меньше.

Но вопросы есть — и их нужно задать.

− Отличная работа! — раздался хриплый, уставший, но от того — не менее довольный голос капитана. — Твоя репутация полностью оправдана. Но всё же, кто твой новый друг, Джилл?

ГЛАВА 5

Михаил Викторович... Внушал, что и говорить. Правда, не на том уровне, на котором, как я подозревал, внушаю сам. Вообще, вся его внешность так и говорила: 'я умудрённый жизнью русский вояка'. Крепкие, мозолистые ладони, неплохая мускулатура, седая борода и седая шевелюра под беретом были лишь дополнением к глазам. Никогда не верил в утверждение о том, что глаза — это зеркало души, но у меня возникло ощущение, пока этот боевой дед смотрел на меня, словно меня измерили, взвесили, выпотрошили и составили мнение без разговора.

− 'ЕНЯ ЗО'УТ НЕ'ЕДАН. ДЖИЛЛ РАССКАЗАЛА О 'АС. 'РИЯТНО 'ОЗНАКО'ИТЬСЯ, 'ИХАИЛ 'ИКТОРО'ИЧ.

Джилл посмотрела на меня слегка непонимающим взглядом, но, благо, мои знания легализованы, вопрос был к содержанию, а не к форме.

Боже, всегда мечтал поправить того японца, который сделал из отчеств фамилии. И судя по усмехнувшемуся, и даже немного расслабившемуся (даже на мой неискушённый взгляд) Михаилу, эта реплика сыграла мне на пользу. Хотя, если опустить шутки, то я надеялся завоевать немного доверия, так как нынешняя ситуация была очень благоприятна для выстраивания отношений, и глупо будет этим не воспользоваться.

Сейчас половина первого, поезд двинулся со станции около двух часов ночи по канону, и на тот момент здесь был весь отряд U.B.C.S. — точнее, его остатки. Сейчас же здесь был лишь капитан... Если не считать уже заметивших меня и пялящихся из вагона сквозь стёкла гражданских, благо, им хватало ума просто смотреть и не паниковать от одного моего вида.

И всё же, удача (а точнее — поломанные тайминги) на моей стороне: дело в том, что я не знал, как бы я действовал, если встретился бы с Карлосом или, не приведи Перун, Николаем.

Наверное, спокоен я был лишь по поводу Тайрелла — и скорее из-за того, что тот просто не имел явных негативных качеств, если опираться на канон.

Карлос Оливейра... Если он действительно влюбился в Джилл с первого взгляда, то я не берусь спрогнозировать, как он отреагирует на появление лишнего объекта мужского пола в компании Валентайн — уж очень у этого парня кровь горячая. Может, я рассуждаю впустую, и влюблённости этой вовсе нет — всё же, это не та вещь, которая была хорошо освещена, но по моим предположениям, нападение Немезиды стало главным катализатором этой влюблённости. Если он профессионал, то всё будет хорошо. А если нет... Что ж, остаётся надеяться лишь на благоразумие латиноса.

Николай же... Тот вообще прекрасно знает кто я, и сейчас, задним умом, я понимаю, что он для меня в текущей ситуации — главная угроза. Вряд ли, конечно, он имеет распоряжение о моей ликвидации, но с учётом того, что он работает на Вескера, как бы не было ещё хуже — у блондинчика меня не ждёт ничего хорошего, это ясно как день.

− Приятно познакомиться, Немедан, — сказал по-русски явно несколько раздобревший Михаил. − Пройдём в вагон, присядем.

Джилл глянула на меня и, одобрительно кивнув, зашла в вагон.

Правда, для меня это было несколько сложновато, с моими габаритами, но пригнувшись, я смог преодолеть это сложнейшее препятствие и даже сесть на пластиковый 'диван', не раздавив его.

− Значит, вам всё же удалось включить станцию, Джилл? — обратился к девушке вояка.

− Не совсем, это сделал Немедан, − кивнула в мою сторону мисс Валентайн. — Вряд ли я бы смогла это сделать, там были некие... Как ты сказал?

− 'ЛОХИ-'УТАНТЫ РАЗ'ЕРОМ С АЛА'АЯ, − взял я слово.

− Тогда я могу лишь поблагодарить тебя, Немедан, − покивал головой Михаил. — В этом городе творится слишком много необъяснимых вещей.

Переглянувшись с Джилл, мы оба поняли, что пора просветить Михаила касательно моей природы.

Дело в том, что девушка не очень доверяла U.B.C.S., и имела на это все основания. Я бы тоже не доверял этому отряду противодействия биологической угрозе, если бы не знал подноготную. Насколько я имею представление, сейчас только сама корпорация, Вескер, Джилл и ещё несколько людей знают, что этот инцидент − дело рук 'Амбреллы'. И только после долгих судебных тяжб, в 2003 году, корпорация будет призвана к ответу. Только вот некоторые результаты её деятельности будут распроданы, а большая часть будет приватизирована правительством США, что со временем вызовет лишь новые вспышки биологической угрозы по всему миру. Мне, если уж я смогу отсюда выбраться, не хотелось бы жить в мире, который перманентно стоит на грани био-апокалипсиса, и поэтому мы с Джилл решили немного исказить те слова, которые я ей сказал, дабы убедить хотя бы Михаила в том, что с корпорацией ему не по пути. Если повезёт, то он сможет убедить уже сослуживцев, и тогда останется лишь вывести из игры Николая, что должно стать намного проще после моих действий. Хотя, опять-таки, у меня есть пару мыслей, в какую сторону можно импровизировать...

− Скажите, Михаил, − вновь взяла слово девушка. — Что вы думаете обо всей этой ситуации?

− Хм... Честно говоря, Джилл, всё это очень странно, − если изначально Михаил пристально вглядывался в моё лицо, то с этими словами капитан снял берет и начал смотреть бывшему детективу прямо в глаза. — Чем больше я думал над твоими словами о том, что в этом хаосе повинна 'Амбрелла', тем меньше у меня в этом было сомнений — просто потому, что вряд ли у кого-то ещё хватит средств устроить подобное. Но всё же, нет прямых доказательств того, что именно они в этом виноваты. Не подумай, − увидев было хотевшую прервать его девушку, Михаил поднял руку в интернациональном жесте. — Я не защищаю их только от того, что они являются моим работодателем, но я не вижу в этом логики. Предприятия корпорации были градообразующими, именно они сделали город Раккун мощным экономическим центром. Какой смысл пускать по ветру столько денег тем, кто их так любит, Джилл?

Что ж, не могу пожаловаться на отсутствие логики в его словах.

Даже мне, как человеку, который, казалось бы, досконально владеет ситуацией, не было понятно, почему вирус Т вырвался на свободу. Инцидент в Арклейском особняке произошёл в конце июля — то есть, два с лишним месяца назад. У меня было только два здравых предположения. Первое заключалось в том, что особняк зачистили не до конца, и бывшие там зомби или заражённые псины всё же смогли сбежать до подрыва и добраться до окрестностей города, хотя даже так выходил слишком большой временной промежуток. Второе же заключалось в том, что доктор Биркин выпустил вирус на свободу, когда понял, что ему не удастся выйти сухим их воды, но это шло вразрез с его желанием оградить G-вирус от загребущих лап корпоратов. Не сказал бы, что армия США — это лучший вариант, скорее уж доктор сменил шило на мыло, но само по себе нежелание отдавать столь опасные результаты работы кое-что говорило о характере Уильяма и, как я подозреваю, Аннет — в конце концов, заслуги жены доктора на поприще вирусостроения не следует приуменьшать, как и её эгоцентризм.

В то, что корпораты сами выпустили вирус на свободу мне действительно не верилось по той причине, которую обозначил Михаил — компания вкладывала в этот город свои силы и средства три десятка лет, начиная с конца шестидесятых, и добилась того, что небольшой городок, едва ли на несколько тысяч людей, стал мощным индустриальным центром с более чем стотысячным населением. Я прекрасно понимал, какие люди сидят на управляющих постах в транснациональных компаниях, и даже за одну только идею сделать испытательным полигоном для биологического оружия целый город, что был результатом тяжёлой и многолетней работы огромного количества людей, можно было легко лишиться своего тёплого места: никакие испытания не покроют таких расходов.