Истинная история Итачи. Книга темной ночи

Масаши Кишимото, Яно Такаши

ИСТИННАЯ ИСТОРИЯ ИТАЧИ: КНИГА ТЕМНОЙ НОЧИ

Перевод: Эпсилон Тукана

ГЛАВА 4

Феникс не забывает танцевать с раненым крылом по синему небу

1

Кохината Мукай впервые за месяц собирался взять выходной. Учиха Итачи узнал об этом от Шимуры Данзо, и его решимость окрепла. Все приготовления были сделаны. Благодаря управлению Данзо изменили также расписание миссий Итачи и Шисуи, согласившегося принять участие.

Завтра Итачи должен убить ниндзя из своей деревни...

Пусть Мукай был предателем, но ведь к самому Итачи он относился хорошо. Товарищ, соотечественник. Итачи колебался и совсем не горел желанием убивать его. Но из всех заданий, которые он принимал за всю свою жизнь, эта миссия была наиболее важной.

Итачи не мог отказаться.

Он приучал себя к мысли, что Мукай — предатель. Этот человек тайно общался с Деревней Скрытого Тумана и выдавал секретную информацию о Конохе. Подобные мысли помогали Итачи справиться с чувством вины.

Его раздумья прервал радостный голос:

— Все готово! — воскликнул Саске. — Как ты и сказал, я расставил там все восемь.

Итачи улыбнулся в ответ.

Они с младшим братом были в лесу. Решающую миссию уже назначили на завтра, и, зная об этом, Итачи решил взять выходной. А Саске умолял его потренироваться с ним.

Среди деревьев братик спрятал мишени. И очень здорово спрятал — Итачи не видел ни одной из них.

— Давай, брат, — горячо воскликнул Саске, не в силах скрыть своего возбуждения.

Итачи кивнул. Он достал кунаи и зажал их между пальцами, все восемь. Расслабленные кулаки ощетинились клинками. Итачи опустил голову и сконцентрировался. А затем направил в глаза чакру, накопленную внизу живота.

Шаринган.

В одно мгновение дыхание деревьев стало беспокойным. Внутри них шумно копошилась жизнь. Среди пульсирующего грохота природы Итачи увидел круги мишеней, всего восемь.

Он выдохнул, легко оттолкнулся от земли и перевернулся вверх тормашками. Центр тяжести смещался и растягивался, тело обретало стабильность. В таком положении Итачи мог улучшить контроль над кунаями. Он закрыл глаза и представил мишени. Две из них достать отсюда было практически невозможно. Одна лежала за огромным камнем, она-то и оказалась самой проблематичной.

Итачи одним движением запустил четыре куная из левой руки. Все они точно вонзились в самые доступные цели. Затем он метнул два куная, зажатые между большим и указательным пальцами правой руки. Те также поразили свои мишени без помех. Осталось два.

Тело Итачи все еще находилось в воздухе. С момента его прыжка не прошло и секунды. Он перекинул кунай, зажатый между средним и безымянным пальцами в левую ладонь, взмахнул обеими руками и одновременно метнул кунаи. Их траектории пересеклись. С пронзительным лязгом клинки столкнулись в воздухе и отлетели в неожиданных направлениях.

Итачи приземлился. Его шаринган горел красным.

Он медленно поднялся и почувствовал, что брат прячется неподалеку. Саске, укрывшийся за деревом от опасности, сейчас неожиданно высунул голову. Способности Итачи просто ошеломили его — тот поразил все цели. Саске, открыв рот, уставился на камень, за которым скрывалась самая трудная мишень. Естественно, Итачи попал и в нее. Именно для этого он заставил два последних куная столкнуться: чтобы изменить их траектории и направить в цель.

— Круто, брат! Ты попал в десятку! И даже в ту мишень за камнем! — Саске вылетел из-за дерева с кунаями в руках. Умения старшего брата его настолько восхитили, что он был вне себя от азарта. — Ла-адно! Теперь моя очередь!

— Саске, нам пора идти.

Саске внезапно утихомирился и с недовольным лицом повернулся к нему.

— Ты обещал научить меня новой технике сюрикенов! — сказал он и свирепо взглянул на него.

Итачи действительно обещал. Но он полагал, что более чем выполнил обещание, показав Саске все это.

— Завтра у меня важная миссия. Мне надо подготовиться.

В основном морально. Саске отвернулся и насупился. Казалось, он сейчас разрыдается.

— Брат, ты врун.

Да, Саске не научили новой технике сюрикенов, но обиделся он не поэтому. Он злился, что его времяпровождение с братом внезапно резко сократилось.

Если б Итачи мог, он бы с радостью потренировал Саске. Но завтрашняя миссия была не из легких.

Итачи тоже хотелось расплакаться. Младший брат уставился в землю, искоса поглядывая на него с укоризной. Итачи поманил его, и лицо Саске прояснилось. Братик радостно ринулся к нему, его шаги эхом разлетались по лесу.

— Прости, Саске. В другой раз, — сказал Итачи и щелкнул младшего брата по лбу указательным пальцем.

— Ау! — Саске зажмурился и остановился.

Он взглянул на Итачи, опустив уголки губ. Итачи знал, это выражение лица означало только одно: Саске что-то задумал.

— Смотри, брат!

Саске скрестил руки с кунаями наготове и задорно улыбнулся.

— Хе-е-ей!

Он рванул в сторону мишеней.

— Эй! Ты поранишься если будешь... — только и успел крикнуть Итачи.

В тот же момент Саске подвернул лодыжку и живописно растянулся на земле.

* * *

Неся за спиной Саске с вывихнутой лодыжкой, Итачи шел по направлению к кварталу Учиха. Он ощущал спиной тепло своего брата, это навевало покой.

Чакра Саске слабо взволновалась. Итачи остановился и глянул на него через плечо.

— Что такое?

— Здесь... здесь отец работает.

— Управление Военной Полиции Конохи, — ответил Итачи как ни в чем ни бывало и посмотрел на бетонное полукруглое здание.

— Я уже давно думал об этом, — продолжал Саске совсем по-взрослому. — Почему в символе Военной Полиции герб клана Учиха?

— Значит, заметил, да?

— Конечно! — ответил Саске, выпрямляясь.

Итачи улыбнулся.

— Ладно... В общем, Военную Полицию основали наши предки, именно поэтому они добавили наш герб в символ Полиции. Клан Учиха долгое время поддерживал порядок в деревне. Этот герб — живое доказательство нашей великой истории, — объяснил Итачи, изо всех сил избегая сложных выражений, чтобы в полной мере удовлетворить любопытство брата.

Саске тихо слушал.

— Сейчас клан Учиха меньше, чем был когда-то. Но даже сейчас почти все мы по-прежнему служим здесь, в первых рядах, и делаем все, чтобы поддерживать порядок в деревне.

Шисуи был исключением. Итачи слышал, что шиноби деревни, высоко ценившие превосходные способности его друга, сами просили за него. Если бы Шисуи присоединился к Военной Полиции, его общение с другими шиноби вне Полиции резко сократилось бы. Он бы полностью растворился в клане Учиха. Шиноби деревни опасались этого, и благодаря их прошению Шисуи получил назначение на полевые миссии.

Тем не менее Итачи оставил эти размышления, ведь Саске такие подробности знать было ни к чему.

— Потому что только превосходные шиноби могут расследовать преступления, которые совершают другие шиноби.

И... Только еще более великий шиноби может прекратить войны, начатые другими.

— Ты тоже пойдешь туда, брат? — невинный вопрос Саске больно кольнул сердце.

Я — нет.

Настоящий ответ застрял в горле.

— Ну, я не знаю... Там видно будет.

Итачи не мог рассказать младшему брату, что он вступает в Анбу ради блага клана. Ради клана, который ненавидит деревню. Все, что он мог — это ответить уклончиво.

— Давай! — безмятежно воскликнул Саске.

Наивный, он не подозревал о темных делах взрослых. Ослепительно чистый... У Итачи сжалось сердце.

— Я тоже пойду в Военную Полицию, когда вырасту!

Оба брата в Военной Полиции, помогают друг другу в работе. Не жизнь, а мечта.

Но такой день никогда не наступит.

Итачи собирался идти в Анбу. И даже если бы он жил в мире, который позволил бы ему вступить в Военную Полицию, он бы никогда не удовлетворился такой судьбой.

Мечта Итачи оставалась неизменной: избавить мир от войн — вот, чего он желал. А такая организация, как Военная Полиция Листа, была слишком тесна, чтобы позволить ему воплотить в жизнь нечто настолько грандиозное.

— Отец завтра пойдет на мою церемонию. Это первый шаг на пути к моей мечте, — сказал Саске.

Он мечтал работать со своим старшим братом в Военной Полиции. И Итачи был доволен, хоть этой мечте и не суждено было сбыться.

— Ага.

Туманный ответ, вот и все что он мог дать Саске.

* * *

Когда они проходили через ворота, отделяющие квартал Учиха от деревни, Итачи внезапно почувствовал у стены чье-то присутствие.

— Чего так долго? Чем вы занимались? — отец смотрел на него, сложив руки на груди. — Я хочу поговорить с тобой. Идем домой, быстро.

— Да, — кивнул Итачи.

Отец уверенным шагом направился прямиком к дому. Итачи медленно последовал за ним по-прежнему с братом на спине.

С каких пор общение с отцом лицом к лицу стало тягостным?

Итачи знал ответ. Но не хотел признаваться себе в этом.

Итачи и Саске бок о бок сидели напротив отца в его комнате.

— Мне сказали, это завтра, — внезапно произнес отец.

Итачи промолчал, но его сердце забилось чаще. Он понял, о чем речь. Отец говорил о завтрашнем убийстве Мукая.

Насколько же он осведомлен? И от кого он узнал про миссию?

На последний вопрос у Итачи все же был туманный ответ. От кого-то близкого к Данзо. Но зачем Данзо раскрывать информацию о миссии его отцу?

Сомнения порождали новые сомнения и все больше волновали сердце Итачи.

— Х-ха... Как и ожидалось от моего сына. Тебя повысили до чунина всего полгода назад, а ты уже зашел так далеко.

Итачи тихо посмотрел на отца, а Саске тем временем взволнованно взглянул на старшего брата.

— Завтра особая миссия... И я решил пойти с тобой.

Сердце Итачи бешено колотилось. Но по сравнению с переживаниями Саске это было ничто. Итачи слышал, как неистово билось маленькое сердце его брата, оно чуть ли не выпрыгивало из груди.

В мыслях отца царил только клан, он забыл насколько важным был завтрашний день для его младшего сына. Итачи захлестнула безудержная злоба.

— Если ты удачно выполнишь миссию, вступление в Анбу будет тебе обеспечено, — отец посмотрел на него, молчащего, и его глаза окрасились в алый: — Ты понимаешь?

Итачи позволили взять с собой только одного человека на убийство Мукая. И он уже сказал Данзо, что этим человеком будет Шисуи. Отец был не в курсе, значит, деталей он не знал. Ему удалось выяснить только то, на какой день назначена миссия. Отец ненавидел деревню, но эта же деревня играла с ним, принуждая довольствоваться лишь крохами информации. Он выглядел невыносимо жалко.

Итачи был готов к смерти. Того требовала миссия. И в такой момент рядом с ним должен быть никто иной, как Шисуи.

Нельзя было позволить отцу вмешаться.

— Тебе не нужно так беспокоиться. Кроме того... — Итачи посмотрел на Саске.

Проницательный младший братец запрятал свою грусть глубоко в сердце и с улыбкой глядел на него. Итачи словно услышал голос Саске у себя в голове: "Все в порядке, брат".

Итачи улыбнулся и взглядом передал слова:

"Попробуй, скажи ему... Завтра ведь важный день для тебя, правда?" Силой взгляда он побудил брата заговорить.

— Отец... Завтра мой...

— Завтрашняя миссия также очень важна для клана Учиха!

Жесткие слова отца раздавили все мужество младшего брата. Отец думал о делах клана, ни о чем больше. Саске опустил голову с окаменевшим лицом, словно отчаянно пытался сдержать слезы.

Злость Итачи перешла все границы. Неужели клан был настолько важен? Неужели Саске был ему безразличен?

В глазах отца отражалось только будущее клана. Он даже не думал о сыне, который собирался взяться за самоубийственную миссию. Младшего же и вовсе не замечал. Как он собирался превзойти деревню Скрытого Листа с таким узким взглядом на мир?

Итачи был сыт по горло всем этим.

— Я отказываюсь от завтрашней миссии.

— Ты... Ты с ума сошел?! Даже ты должен понимать, как важен завтрашний день! Что ты такое говоришь?

— Завтра я пойду в академию на церемонию поступления Саске.

Отец затаил дыхание. В этот момент он впервые вспомнил, что завтра за день для его младшего сына. Это разозлило Итачи еще больше.

Печально.

— На церемонии обычно присутствует родственник. Тебе должно было прийти оповещение... отец.

Итачи говорил совершенно серьезно. Он не врал, он действительно решил отказаться от миссии. Эти слова исходили от чистого сердца.

По-видимому, отец понял серьезность его намерений. В комнате повисла тишина. Отец сердито вздохнул.

— Понял уже. Я пойду в академию.

Отец поднялся и пошел в столовую, где их ждала мама. Итачи и Саске последовали за ним.

Из сада доносились глухие удары бамбуковой трубки шиши-одоши о камень. Итачи знал, что раз отец сказал, то он обязательно пойдет на церемонию Саске. Вступление сына в Анбу было первым шагом для воплощения заветных желаний клана. Он не дал бы вступительной церемонии Саске все испортить.

Итачи не мог позволить своему отцу отправиться с ним на миссию и именно поэтому серьезно решил пойти с Саске на церемонию. Он устал, ему надоело все это, он хотел пойти в академию и ничто из этого не было ложью. Но это не значило, что он отказался от того, чтобы выполнить миссию вместе с Шисуи.

Вступление в Анбу было не опорной точкой для воплощения желаний его клана. Это был скромный шаг к его собственной мечте: стать самым умелым шиноби и избавить мир от сражений. Он не собирался сдаваться. И для этой цели он использовал своего маленького брата.

Итачи разочаровался в себе. Пусть они и решили, что отец все-таки отправится завтра на церемонию, Саске тихонько плелся за ним, чувствуя ответственность за натянутые отношения между отцом и старшим братом.

Итачи глянул на него через плечо, скрывая чувство вины, и сказал:

— Твоя левая нога... Приложи к ней лед как следует.

Он улыбнулся, но не была ли его улыбка натянутой? Итачи надеялся, что нет.

— Ага, — ответил Саске с нечитаемо странным выражением лица.

У Итачи так и не нашел, что ему сказать.

2

— Я не преувеличу, если скажу, что живу ради этого, смекаете?

Кохината Мукай выпустил ртом сигаретный дым. Итачи стоял перед ним, затаив дыхание. В одной руке Мукай держал сигарету, а в другой серебристую флягу с сакэ.

Трое ниндзя смотрели друг на друга. На земле вокруг них лежали без сознания более десятка шиноби Скрытого Тумана. Итачи и Шисуи одолели их всех в одиночку.

— Сдайся спокойно, Кохината Мукай, — сказал Шисуи. В его глазах уже проявились три томоэ шарингана. — Хокаге-сама снисходителен к тем, кто сдался. Возможно, он не казнит тебя.

Мукай опустил голову, избегая шарингана, и скривил лицо в иронической ухмылке.

— Шисуи Телесного Мерцания. Ты стал известным шиноби. Но у меня сложилось впечатление, что ты ходишь только по солнечной стороне. Или... — он внезапно остановился и отпил из фляги. — ... или ты просто все еще сопляк?