Истинная история Итачи. Книга темной ночи

Пока младший брат, задыхаясь, приближался к нему сзади, Итачи медленно поднял свой протектор. Саске, истощив силы, не мог двинуться с места. Итачи грубо завязал протектор на голове, так что символ Конохи очутился справа — не было времени заботиться об его положении.

Он хотел поскорее уйти отсюда. Потому что плакал.

Образ младшего брата, цеплявшегося за жизнь неуклюже, но так отчаянно, растряхивал эмоции, которые должны бы были заледенеть. Саске выжимал из себя силы до последней капли — все, чтобы остановить его, а Итачи любил брата, и едва мог все это выдержать. У него даже мелькнул порыв убежать вместе Саске. Но это было совершенно невозможно.

Саске должен быть жить на солнечной стороне как шиноби Конохи. А жизнь Итачи с этих пор была прочно связана с тьмой. Они больше никогда не будут жить в одном месте — до последних дней Итачи. И лишь тогда их жизни получат шанс пересечься вновь.

Герой, который отомстит за свой клан и убьет старшего брата — злостного преступника. Вот слава, уготованная Саске. И ради этого Итачи сойдется с ним лицом к лицу еще один раз.

Его убьет младший брат — таков будет его конец. И именно поэтому Итачи не мог позволить Саске увидеть свои слезы. Он напрягся, прижав налобный протектор к голове.

Короткое прощание.

Миг, и мысли не поспели за телом. Он заметил, что Саске исчез из поля зрения, и лишь тогда понял, что обернулся. Это желание запечатлеть в памяти образ младшего брата заставило его тело шевельнуться, обернуться. Но даже это было теперь непозволительно.

Ошибка...

Потому что он чувствовал горячие слезы, струящиеся по щекам. Итачи мигом отвернулся от Саске и прыгнул; ощутил по ауре, что брат снова упал позади него.

Он взмыл в лунную ночь, даже не вытерев слезы. Прекрасная полная луна казалась отвратительной. Итачи готов был разорвать ее в клочья.

* * *

Еще и часа не прошло с тех пор, как ушел Итачи, а Анбу уже собрали в квартале, чтобы охранять тела. Данзо прохаживался по улице, усеянной трупами. Он только побывал у Хирузена. Узнав о злодеянии Итачи, Хирузен пришел в ярость и обрушил свой гнев на Данзо: уволил его с должности советника, а Корень распустил.

Данзо не собирался цепляться за должность советника, его заветная мечта — уничтожить Учиха — уже сбылась. И даже если Корень официально распустили, они все равно могли продолжать действовать втайне, не попадаясь Хирузену.

В конце концов, Данзо получил что хотел.

— Данзо-сама!

Появился один из его подчиненных. Человек в маске лисы, с красным узором.

Данзо обратился к нему по имени:

— Что такое, Гозу?

Гозу промолчал.

Увидев в отверстиях маски, скрытой капюшоном, алые глаза с рисунком в три запятых в центре, Данзо задохнулся.

— Ты!

— Я всегда буду наблюдать за тобой, — ответил Итачи, принявший облик Гозу. — Если тронешь Саске, я солью всю секретную информацию деревни вражеским странам.

— Ты знаешь, чем это обернется для деревни, Итачи.

— Я теперь вне деревни.

— Я думал, ты умелая фигура, которую я контролирую, но... видимо, я недооценил тебя.

— Заруби себе на носу: если тронешь Саске, ты труп.

Итачи под личиной Гозу обернулся стаей воронов и рассеялся.

— Не спускай с него глаз, — пробормотал Данзо, не обращаясь ни к кому конкретно, и услышал жужжание крыльев насекомых.

* * *

— Пробрался сюда незамеченным. Как я и думал, ты действительно превосходный шиноби.

Третий Хокаге, Сарутоби Хирузен, улыбнулся и поднялся с футона.

— Полагаю, ты решил, что здесь нас никто не услышит? Потому пришел сюда, верно?

— Да, — ответил Итачи, преклонив колени у футона.

— Твое имя уже добавили в книгу бинго как преступника S-ранга. Разумеется, проникнуть в деревню и просочиться в мою спальню было непросто. Не поделишься, почему ты так хочешь со мной поговорить?

— Это насчет Саске.

— Не беспокойся, это дитя невинно. С этого момента мы позаботимся о нем, как о ребенке деревни.

От сильных слов Хокаге, Итачи чуть отлегло от сердца.

— Большое спасибо. Вот только...

— Ты про Данзо, хм?

— Да.

Проницательность Третьего, превосходящая даже шаринган, восхищала Итачи. А с другой стороны отвращала. Если он обладал способностью так искусно читать в сердцах людей, почему не пошел по пути сотрудничества с кланом Учиха? Итачи хотелось спросить, но он знал, что сейчас это уже бесполезно.

Это не изменит того факта, что он теперь преступник S-ранга, а клан полностью погиб, за исключением двух братьев: Итачи и Саске. Такова была реальность.

— Не беспокойся о Данзо. Я официально лишил его должности советника и также распорядился распустить Корень.

— Интересно, станет ли этот человек смиренно выполнять ваш приказ.

— Он больше не советник, и Корень уже распущен. Но я не отрицаю возможности, что он может как-то поддерживать его в тайне. Я приказал людям, которые наблюдали за кланом Учиха, отныне следить за Данзо.

Больше не было нужды следить за кланом Учиха. Слова Третьего больно резанули сердце Итачи.

— Не переживай, Итачи. Он и пальцем не тронет Саске.

— Пожалуйста, позаботьтесь о нем.

Итачи низко поклонился.

— Что ж...

Он поднялся и повернулся спиной к Хокаге.

— Что ты теперь будешь делать?

— Меня беспокоит одна организация, — ответил Итачи, глядя на дверь.

— Ты примкнешь к ним?

— Да. Буду наблюдать за ними изнутри, и если они разбушуются, я остановлю их любой ценой.

— Хоть ты и покинул деревню, но ты все так же шиноби, который больше любит мирное время больше, чем кто бы то ни было.

Итачи все еще считал себя шиноби Конохи. Деревня Скрытого Листа, в которой жил Саске, была его родиной. Даже если бы он захотел отказаться от нее, он бы не смог.

— Как называется эта организация?

— "Акацуки"...

* * *

— Почему бы тебе не показаться? — пробормотал Итачи в никуда, стоя посреди безлюдного леса.

Едва он договорил, в пустоте вспыхнул маленький огонек. Он ярко горел всего миг и тут же исчез. Лишь легкий пепел рассеялся. А среди пепла в воздухе кружился кусок прозрачного крылышка.

— Это ты, верно? Из клана Абураме.

— При тебе меня звали "Сугару".

Мириады жуков собрались посреди леса, и на пустом месте сформировалась массивная тень. Жужжание крыльев наслаивалось и долетало до Итачи словами.

— Может, прекратишь следить за мной и вернешься к своему хозяину?

— Ты ведь и сам знаешь, что это недопустимо, верно?

— Нет, да?

Жуки постепенно приняли очертания человеческой фигуры. Человек в белой маске тигра появился посреди пустоты и парил в воздухе под гул бесчисленных крыльев.

— Я не собираюсь вечно быть пешкой Данзо.

— Этого человека не заботят твои желания. Что ты будешь делать и кем ты станешь — вот что для него важно.

— Итак, это тупик.

— Вроде того.

— В таком случае... — Итачи посмотрел на Сугару. — Есть только одно решение.

Его шаринган сверкнул.

— На меня это не действует.

— На тебя, значит...

Итачи скопил чакру в обоих глазах и активировал даже Мангеке Шаринган. Он ощущал бесчисленное множество глаз в теле Сугару. Правый глаз отдавал тупой болью — с прошлой ночи Итачи слишком часто его использовал.

— Ты сказал, что всегда следил за мной. Но ты всего один. Ты ешь и спишь. И кто наблюдает за мной в это время?

— Говоришь загадками? Не стоит ходить вокруг да око... Ох...

— Кажется, ты заметил.

Парящий в воздух Сугару выглядел странно. Все его тело дрожало, очевидно, он неистово сражался с чем-то.

— Ты думал, что я не замечу следящих за мной насекомых?

— Только не говори мне... Твой Мангеке Шаринган на моих жуках...

— Делясь чакрой с жуками, ты впитываешь то, что видят они, и откладываешь этот опыт себе в копилку. Это даже более эффективно, чем теневое клонирование.

Жужжание крыльев в теле Сугару прекратилось. В тот же миг его тело вновь налилось тяжестью и под действием силы гравитации устремилось к земле. Утратив контроль над телом, Сугару рухнул вперед головой, не успев даже сгруппироваться.

— Кх... нгх... у-ух-х-у... — травмированные голосовые связки Сугару издали грубый стон.

Глядя на него сверху вниз, Итачи холодно объявил:

— Ты враг Шисуи.

— По-подож...

— Аматэрасу, — прошептал он.

Черный огонь вспыхнул на плече Сугару. Пламя стремительно распространялось и вмиг обернуло все его тело. Покидая организм хозяина, из каждого отверстия сочились жуки, однако черный огонь окутал каждого из них.

— Это пламя не исчезнет, пока полностью не сгорит то, на что я взглянул. Ни одно насекомое, гнездящееся в твоем теле, не спасется.

Крики предсмертной агонии эхом разлетались по лесу. Охваченные черным пламенем, метались жужжащие насекомые, похожие на стаю угольно-черных светлячков.

* * *

— Даже сейчас я не могу в это поверить, — сказала ее бывшая кохай, уткнувшись взглядом в чашку чая, которую сжимала в руках.

Шинко вздохнула, глядя на нее с сочувствием.

— Кто бы мог подумать, что Итачи-семпай такое сделает, — сказала Химука.

По ее щеке скатилась слеза. На светло-зеленой жидкости в чашке заиграла мелкая рябь.

— Я тоже все еще не могу поверить. Но факты есть факты.

— Но, семпай...

— Я больше не твой семпай, ага? Хватит, кончай меня так звать.

— Но...

— Давай, съешь данго и приободрись.

Она предложила Химуке данго, полное анко, лежащие на высокой скамейке.

— Большое спасибо.

Химука, широко открыв рот, сунула за щеку шпажку с круглыми сладостями.

— Вкусно, — сказала она с улыбкой.

Шинко, улыбнувшись в ответ, развернулась к дороге и посмотрела на небо. В голубом солнечном небе парила птица. Птица была странная, похожая на ястреба или орла, и все накручивала круги.

— И все ж... мне-то поня-ятно...

— Что? — спросила Химука, отправляя в рот еще одно данго.

Шинко отвечала, глядя в небо:

— Пусть этот малыш был на шесть лет младше меня, но вел себя даже взрослее.

— Понимаю. Я тоже старше него, но как-то сама собой называла его "Итачи-семпай"...

— Мне кажется, если взвалить на себя разные трудности, то рано или поздно достигаешь предела, тут уж нич-че не поделать. Но этот ребенок... Они сказали, он убил даже ту милую девочку, которую приводил сюда однажды... Итачи был не из тех, кто сделал бы чет такое, ага.

Шинко отчаянно пыталась подавить горячее ощущение, кипящее в груди. Тоже растрогалась до слез.

— Верно... Так значит, у него была девушка, — пробормотала Химука, глядя вниз.

Шинко резко обернулась, смаргивая слезы.

— Шо? Так тебе нравился Итачи?

— Н-нет, я...

— Та лан, шучу, — она шутливо ткнула ее в бок.

Химука рассмеялась.

— Не хочешь говорить прямо, да? — пробормотала Шинко, чтобы та не услышала.

Небрежно смахнув свежие слезы, она услышала голос хозяина, который звал ее из лавки. Что бы ни происходило, жизнь текла как обычно своим чередом.

* * *

— Ты уже закончил с делами? — спросил человек, сидящий на огромном пне.

Итачи молча кивнул.

Они встретились на горе, на границе другой страны. Земля кругом казалась голой от срубленных деревьев. По унылой горной поверхности непрерывно сквозили сильные шквалы. Итачи стоял напротив человека в маске, защищаясь от ветра, так и норовящего сдуть его.

Человек повернулся к нему своей маской, похожей на воронку.

— Ну, и что теперь станешь делать?

Отверстие в маске возле правого глаза неотрывно пялилось на Итачи.

Учиха Мадара. Так звали человека.

— Я преступник S-ранга. Куда бы я ни пошел, я все равно буду целью.

— Ты не думал о нашей недавней беседе? Поскольку ты в розыске, для тебя это может стать удобным прикрытием.

— Да...

— Ну что ж, познакомимся с интересным человеком, — сказал Мадара и повернулся к пустому месту.

— Отлично. Зови его.

Очевидно, он общался с кем-то с помощью чакры.

— Давно не виделись. Есть один тип, который хочет с тобой встретиться. Пошли через Пейна свою чакру сюда. Соедини свою чакру с Пейном.

Мадара снова взглянул на Итачи.

— Он здесь.

В воздухе неподалеку от пня, на котором сидел Мадара, возникла радужная волна. Она дико дрожала поначалу, но постепенно сформировалась в человеческую фигуру, пока наконец не стала ясным силуэтом мужчины.

Итачи видел этого человека уже много раз.

— О, давно не виделись, Итачи-кун, — молвила радужная иллюзия.

От зловещего голоса по спине пробежал холодок.

— Ты... — пробормотал Итачи.

Мадара подал голос:

— Легендарный саннин... Орочимару.

— Ты удивительно саркастичен, даже странно.

Радужная иллюзия слегка подняла уголок рта.

— Эта ситуация меня немного опьянила.

— Хе-хе-хе... Так не похоже на тебя.

— Пожалуй.

Эти двое общались по-свойски как старые друзья, а Итачи слушал их и думал о разном.

Орочимару — серьезный преступник. Он проводил запрещенные эксперименты на людях, прежде чем его изгнал из деревни Третий Хокаге. Более того, во время Второй Мировой его вместе с Джирайей и Цунаде нарекли "легендарным саннином".

Учиха Мадара слыл легендарным шиноби времен основания Конохи. Эти двое были настолько могущественны, что в мире шиноби, пожалуй, не было никого, кто не знал бы их имен. И сейчас они объединили силы и тайно действовали с организацией "Акацуки". Так что же, черт возьми, они замышляли?

Итачи не мог пустить это на самотек.

— Когда я был в деревне, мы встречались много раз, но... Пожалуй, с тех пор прошло лет девять, да, Итачи-кун.

Не очень-то они и общались. Когда Орочимару все еще жил в деревне, их отношения ограничивались обменом приветствиями. Они не были настолько близки, чтобы скатываться в дружеские фамильярности.

— Ты покинул деревню шесть лет назад.

— Ох, вот как? С тех пор я один раз возродился. Используя запретную технику, конечно же.

Еще в деревне Орочимару занимался экспериментами над людьми, потому Итачи вовсе не удивляло, что он умудрился возродиться.

— В обмен на вечную жизнь для пользователя эта техника ослабляет его восприятие времени. У тебя никогда не было такого чувства, что ты не помнишь, что ел вчера, а что позавчера? Для меня десять лет все равно что десять дней.

Итачи промолчал.

— Хе-хе... Впрочем, это несущественно. Этот человек свел нас совсем по другой причине, верно?

Губы иллюзии растянулись, словно пасть змеи.

— То, что ты вступаешь в "Акацуки", обнадеживает.

— Есть еще и другие шиноби из деревни Скрытого Листа?

— Только я и этот человек. Если присоединишься, будет всего трое.

— Вот как...

Из слов Орочимару Итачи предположил, что в "Акацуки" были еще и отступники других деревень. За пределами деревни расползалась тьма.