Истинная история Итачи. Книга темной ночи

Я не понимаю...

— В любом случае, на следующем собрании мы будем обсуждать наш план действий. Это важная встреча. Учтите, отсутствие недопустимо.

Собрание завершилось на суматошной ноте. Итачи пошел домой один. Он не пересекался ни с кем взглядом, даже не обратил внимания на Шисуи и Изуми.

2

Данзо сверху вниз смотрел на Хирузена, обхватившего губами мундштук своей трубки. В кабинете Хокаге они были одни.

— Полгода как он вступил в Анбу, — сказал Хирузен, выдыхая дым.

— О чем ты?

— Не придуривайся, я о парнишке, на которого ты положил глаз.

Данзо фыркнул. Иногда Хирузен ходил вокруг да около.

— Он прилежно выполняет свои обязанности.

— Знаю.

— Ты пришел поговорить о нем, не так ли?

Хирузен видел его насквозь. Для Данзо это было невыносимо. Он более кого бы то ни было терпеть не мог, когда ему лезли в душу, и сделал ответный шаг.

— Очевидно у тебя есть непосредственный подчиненный в клане Учиха, Хирузен.

Тот с болезненным вздохом поднес трубку к губам. Данзо продолжил, словно не замечая:

— Я слышал, ты освободил Учиху Шисуи от обычных миссий и дал ему полномочия действовать по своему усмотрению, не так ли? Более того, пусть это лишь термины, но ты допустил в Анбу еще одного члена клана Учиха.

— Шисуи хотел свободы действий. Я просто развязал ему руки.

— Значит, Хокаге подчиняется прихотям обычных шиноби?

— Я просто учел чувства парня, встревоженного ситуацией с кланом Учиха.

— Если ты будешь потакать каждому, деревня развалится.

— Я знаю! Не нужно мне этого говорить! — раздраженно воскликнул Хирузен. — Хватит ходить вокруг да около! Скажи уже наконец, зачем ты пришел сегодня, Данзо?

Он мысленно хмыкнул.

Ладно, хватит тебя дразнить.

— У тебя в клане Учиха уже есть под контролем человек. Я тоже хочу такого.

На словах "под контролем" Хирузен недовольно скривился. Он дослушал до конца и взглянул на Данзо чуть приподняв уголки губ.

— Ты хочешь, чтобы я отдал Итачи к тебе в "Корень"?

— У меня и в мыслях не было.

— Не придуривайся.

— Я не придуриваюсь, — настойчиво ответил Данзо.

Хирузен прищурился, оценивая его искренность, и бесчисленные морщинки по краям его глаз углубились.

— Тогда о чем ты думаешь?

— Почему бы не повысить Итачи до капитана?

— Ему всего одиннадцать.

— Капитаны отрядов Анбу должны быть старше тринадцати, — сказал Данзо, слабо улыбаясь. — Точно, есть же такое правило.

Лицо Хирузена явственно выражало дискомфорт.

— Силы Анбу — это главные опорные столпы деревни. Руководящий этими силами капитан должен уметь принимать серьезные решения. Отсюда и требование — достижение тринадцатилетнего возраста.

— Умение принимать серьезные решения... Итачи уже способен на это.

— Проблема не в этом.

— Много ли стоит возраст по сравнению с реальными способностями?

Под натиском Данзо Хирузен погрузился в молчание.

— Правила настолько важны, Хирузен? Недовольство Учиха уже вылилось в весьма неприятную ситуацию. Чтобы разобраться с этим, нам нужен связанный с тобой человек, но в том статусе, в котором он мог бы эффективно использовать и силы Корня. Рядовой Анбу не имеет права не подчиниться приказам своего капитана. Повысив Итачи, мы дадим ему свободу действий.

— То есть ты хочешь, чтобы он был между мной и тобой? Не забирать его в Корень?

— Именно. Никто в клане Учиха не сравнится по способностям с Итачи и Шисуи. Выиграем этих двоих, и, возможно, предотвратить случайное возмущение клана Учиха станет легче. Как Шисуи получил особые права, так и Итачи нужно наделить определенной властью.

— Но одиннадцатилетний мальчик слишком юн, чтобы стать капитаном.

Хирузен колебался.

Еще небольшой толчок...

— А двенадцатилетний?

Третий Хокаге не ответил.

— Что думаешь? Повышаем общеизвестный возраст Итачи на год и аккуратно обходим правило.

— Мне нужно подумать.

Данзо был уверен: Хирузен обязательно согласится.

* * *

— Как дела в академии? — спросил Итачи.

Младший брат сидел на скамье и утолял жажду холодным соком.

— Вот так тренироваться с тобой намного полезнее.

Саске, улыбаясь, глядел на него снизу вверх и держал обеими руками флягу, покрытую каплями влаги.

"С тобой тренироваться намного полезнее..."

Итачи говорил то же самое Шисуи, когда только поступил в академию. Теперь он на собственном опыте ощутил, как они с братом похожи.

Он рано управился с миссией и решил составить Саске компанию на тренировке. Итачи не мог уделять ему достаточно времени и всячески искал альтернативы. Этот час, проведенный с младшим братом, был для Итачи бо?льшим утешением, чем что бы то ни было еще. Потея с Саске на тренировке, он мог ненадолго отойти от гнета ежедневных проблем.

И когда все стало именно так?

Совместные тренировки с Шисуи канули в лету: в последнее время они только и делали, что обсуждали судьбу клана. Даже в общении с Изуми, фокусируясь на ее чувствах, он не мог отбросить эти мешающие мысли. Итачи знал, что озабочен всем этим чересчур, но ничего не мог с собой поделать. Таким образом, только во время тренировок с младшим братом он мог просто быть собой и ни о чем не думать.

— В школе скучно?

— Не совсем, но... — Саске запнулся и уставился в отверстие фляги.

Итачи прекрасно понимал его.

— Ты отличаешься от остальных ребят талантом и образом мышления, потому и не ладишь с ними, верно?

Так было и с ним. Он умел многое и делал это лучше других, потому остальные ученики из класса казались ему детьми. Он и не мог общаться с ними на равных: они мыслили как дети и к вещам относились по-детски. Итачи подозревал, что у Саске, как и у него в свое время, были проблемы с социализацией.

— Не думаю, что стану ладить с другими. В конце концов, они безнадежны и в учебе, и в ниндзюцу...

— А Наруто?

— Э-э? — Саске округлил глаза и изумленно уставился на него.

Он не ожидал услышать это имя из уст брата. Итачи и сам себе удивился. Он не знал, почему вдруг решил спросить о Наруто, но по какой-то причине, вспомнил этого золотоволосого мальчика, ровесника Саске.

— А... этот. У него все из рук валится, за что бы он ни брался. А еще он постоянно лезет ко мне. Бесит.

— Наруто лезет к тебе?

— Лично мне вообще на него наплевать, но он вечно меня цепляет.

Итачи думал, что раз у младшего брата в академии все складывалось так же, как и у него самого в свое время, то остальные ученики должны были держаться от него на расстоянии. Его способности признавали, но никто по-настоящему не пытался с ним подружиться.

И тем не менее Наруто приставал к Саске.

Снова ожили воспоминания: Наруто, хвастающий, что станет Хокаге. Несчастный ребенок, в теле которого был запечатан Кьюби. С ним никто не хотел иметь ничего общего, но несмотря на это он упрямо верил в свою огромную мечту. Его внешность, речь, да и все остальное в нем казалось полной противоположностью Саске.

И все же, когда Итачи представил их рядом, оказалось, что они удивительно хорошо друг другу подходят.

— Если он задевает тебя, значит, ты ему интересен. Подружись с ним.

— Я не могу с таким дружить.

— Было бы неплохо, если бы когда-нибудь ты все-таки смог, — сказал Итачи и положил ладонь брату на макушку.

— Ни за что!

Саске крепко зажмурился, наморщил нос и оскалился. Это выглядело настолько забавно, что Итачи невольно рассмеялся. Саске расслабился, теряя забавную гримаску, и тоже захохотал.

Теплый вечер проходил спокойно.

3

Фугаку сидел с закрытыми глазами, сложив руки. Заслышав звук раздвижной двери, он открыл глаза и увидел свою комнату. Он сидел, скрестив ноги, и смотрел на нишу справа, с обустроенным на ней почетным местом.

В приоткрытой двери показалось лицо сына.

— Зачем ты звал меня, отец?

Его слишком талантливый сын даже не попытался добавить к своему ледяному тону хотя бы каплю теплоты.

— Входи, — сказал Фугаку.

Итачи неохотно перешагнул порог комнаты. Он закрыл дверь и правильно сел перед ним на колени.

— Я слышал, вы с Саске ходили в парк.

— Да.

Фугаку убедился, что эти двое вернулись домой насквозь мокрые, и вызвал Итачи, как только тот вышел из ванной. Младший сейчас говорил за обеденным столом с матерью.

— Завтра миссия, мне нужно кое-что подготовить, так что покороче, пожалуйста, — с каменным лицом сказал сын.

Итачи относился к нему настороженно.

Неудивительно.

В последнее время они даже не беседовали как следует. Голоса друг друга слышали только на собраниях, а на глазах у остальных Фугаку не мог проявлять свои родительские чувства. Они с Итачи обращали друг к другу официальным тоном, как незнакомцы, а потому естественно, что пропасть между ними ширилась.

— Будь мягче, — сказал Фугаку и улыбнулся.

Это была лучшая улыбка, какую он сумел произвести. Обычно он улыбался крайне редко. Фугаку полагал, что как капитан Военной Полиции Конохи и человек, объединяющий молодых людей клана, он не имеет права без повода выражать свои эмоции.

Нет... Он вообще по-настоящему не улыбался с тех пор, как был ребенком. Если так подумать, а когда он в последний раз видел улыбающимся своего сына? Фугаку не помнил.

Мы с сыном похожи...

Странное удовлетворение поднялось в груди. Но это была не радость отца, который видел, что сын пошел в него. Итачи — гений академии; он прошел экзамен на чуунина в одиночку, стал первым из Учиха, вступившим в Анбу. Фугаку удовлетворял себя мыслью, что на него похож такой легендарный шиноби. Для отца было немного странно воспринимать сына, как объект восхищения в некоторых смыслах. И Фугаку это чувство прекрасно знал. Вот почему время от времени сын вызывал у него раздражение.

Не как отцу, но как мужчине Фугаку сложно было принять истину: он уступал Итачи. Именно поэтому он неосознанно вел себя с сыном грубо. Фугаку и сам думал, что для родителя такое поведение было глупостью, но гордость шиноби не позволяла ему искренне радоваться успехам Итачи. И теперь сын стал отдаляться от него.

— Как дела на службе в Анбу? — спросил Фугаку, все еще улыбаясь.

Итачи посмотрел на него настороженно.

— Пока что применяю свои навыки и знания, которые получил с выпуска из академии. Ничего особенного.

Слишком уж образцовый ответ. Очевидно, его бесстрастный сын полагал, что он обращался к нему как человек, контролирующий клановую молодежь, а не как отец.

— Здесь нет Яширо и Инаби, — заметил Фугаку, стараясь говорить как можно мягче. — Я — твой отец. Ты — мой сын. Мы одни в этой комнате.

Умный ребенок. Фугаку сказал всего пару слов, но Итачи наверняка мигом уловил ход его мыслей. Тем не менее он не стал вести себя более открыто и искренне, как когда-то давно в возрасте пяти-шести лет. Разве что чуть отпустил свою бдительность — лишь настолько позволил себе смягчиться.

Но взгляд стал спокойнее, чем раньше.

— С тех пор, еще до Анбу, изменилось правда немногое.

— Ты не выполняешь сложных заданий?

— Попадаются, конечно... — пробормотал сын.

Итачи опустил взгляд на мгновение и снова посмотрел ему в глаза.

— Я теперь в Анбу, так что не позволяю себе слабости.

— Как и ожидалось от моего сына.

Его любимая фраза...

Фугаку всегда хвалил сына этими словами. Но в последнее время он чувствовал, что таким образом скорее не хвалит Итачи, а утешает себя. Этой фразой он пытался связать с собой своего талантливого ребенка. Это уже вошло в привычку. Когда думал, что нужно похвалить Итачи, слова срывались с языка быстрее, чем он успевал подумать. Так вышло и сейчас. Стоило ему сказать "как и ожидалось от моего сына", как что-то слабо кольнуло в груди.

Чтобы избавиться от беспокойства, сдавившего грудь, он выдавил:

— Не беспокойся насчет собрания.

— Что?

Сын удивился его словам. Возможно, он ожидал упреков за перепалку с Яширо и остальными на собрании, и такой неожиданной поворот его озадачил.

— Не все в клане мыслят одинаково. И у меня нет намерения навязывать тебе наше мнение. Я не хочу, чтобы ты был мелкой галькой, которую запросто сносит сильным течением. Лучше будь скалой, которая способна выдержать напор и остаться на своем месте.

— Отец...

— Ты не обязан отказываться от своего мнения. Если ты не согласен с Яширо и другими, можешь подняться и с честью отстаивать свои мысли.

— На наших собраниях царит такая атмосфера... Не думаю, что они стерпят подобное.

Фугаку вздохнул.

— Это действительно так. Молодежью движет энтузиазм. Они продавливают свои высокие идеи, которые считают единственно верными, и изгоняют тех, кто с ними не согласен.

— Отец, — пробормотал Итачи.

— Что? Говори.

— Ладно. — Его сын заговорил таким тоном, словно наконец-то принял решение. — Отец, ты мыслишь иначе, чем они?

— Нет, — утвердительно ответил Фугаку. — Но даже если я поддерживаю их позицию, я не настолько зелен, чтобы игнорировать другие мнения.

Разочарование сына было настолько очевидным, что он почти ощущал его физически.

— Вот как...

Процесс был запущен. Поздно было идти на попятную. Нет, он не собирался этого делать. Единственное, что оставалось клану, — действовать.

Но он не хотел принуждать сына подчиняться.

— Оставайся верен своим идеалам. Борись, сомневайся, теряйся, но ты должен найти свой ответ. И когда ты найдешь его, прими решение и стой на своем. Найти свой ответ и идти до конца. Это решимость.

— Решимость...

— Да. В нашем мире не так много людей, которые принимают в жизни собственные решения. Все они живут, доверяя свой выбор другим и отворачиваясь от ответственности. Никогда так не делай. Живи свою жизнь, принимай свои собственные решения.

Глаза пекло. Фугаку неистово пытался подавить волнение, чтобы сын не заметил его эмоций.

— Я понял, — выдохнул Итачи, словно боевой клич, и пылко взглянул на него. — Я не позволю никому принимать за меня решения.

— Как и ожидалось от моего сына.

Впервые за долгое время Фугаку произнес эти слова искренне. Сердце больше не болело.

* * *

От внимания Данзо не ускользнуло, как брови Хирузена чуть дрогнули.

Они находились в верхней комнате для совещаний Резиденции Хокаге. Здесь принимали решение о распределение бюджета Скрытого Листа. Помимо Хирузена и Данзо в комнате также присутствовали достопочтенные советники Кохару и Хомура. На этом совещании они должны были наметить ключевой план действий, а Хирузен, основываясь на этом, назначил бы людей, ответственных за управление деревней, и официальный бюджет.

— Вот бюджет Военной Полиции, но... — Хирузен оторвался от документа и осмотрел присутствующих. В руках он держал письменное предложение от Данзо и остальных. — Вы предлагаете так круто урезать финансирование... И что это значит, Кохару?