Ищенко Г. В. 2014 г
anarhoret@mail.ru
Мой новый мир
Что вы станете делать, проснувшись однажды утром не в своей кровати, не в своём мире и даже не в своём теле? В довершении ко всему вы ничего не помните ни о прошлой жизни, ни о том месте, куда попали. Мало того, несмотря на высокое положение, место для вас довольно неуютное: того и гляди убьют или объявят самозванцем.
Книга 1
Глава 1
Я проснулся и удивлённо обвёл взглядом комнату. Зеленоватый, стеклянный на вид потолок, стены, отделанные деревянными панелями, потолочный плинтус из тёмно-зёленой полосы какого-то блестящего материала с вырезанными или отлитыми мордами, скорее смешными, чем страшными. Сама комната показалась очень большой. Непонятно, зачем нужно столько места, если нет никакой другой мебели, кроме кровати, на которой я сейчас лежал. Кровать была под стать комнате: в длину на неё можно было уложить двоих таких, как я, а в ширину... две пары точно поместились бы. Улыбнувшись последней мысли, я свесился с кровати и пощупал пол. Глаза не обманули, это был полированный камень. За изголовьем виднелись два больших открытых окна. С кровати в них были видны только облака, но щебет птиц и запах спелых яблок намекали на близость сада. В комнате находились ещё две вещи: старинные часы с гирями и большое зеркало в причудливо украшенной раме, состоявшее из четырёх одинаковых частей. Зеркало и часы висели на стене, по обе стороны от закрытой сейчас двери. Зеркало не удивило, хотя было непонятно, зачем его сделали составным, а вот в часах что-то показалось странным. В чём заключалась их странность, я тогда не понял. Осмотр комнаты длился только до тех пор, пока не увидел свою руку. Узкая женская кисть с длинными ухоженными ногтями переходила в тонкое запястье... Вскочив с кровати, я подбежал к зеркалу. Нет, женщину в нём не увидел. Мне иногда снились настолько реальные сны, что после пробуждения не сразу можно было отличить их от яви, но сейчас была уверенность в том, что не сплю. Для страховки закатил рукав полупрозрачной рубашки и укусил себя за руку. Кажется, я перестарался с этой проверкой. Было больно, а в месте укуса выступила кровь. Открыв рот, осмотрел зубы. Возникло ощущение, что они должны быть крупнее тех, которые демонстрировало моё отражение, и не такими острыми. Держа задранным рукав, чтобы не запачкать кровью рубашку, отступил на несколько шагов от зеркала и стал внимательно себя рассматривать. Да, к человеку этот юноша, несомненно, не имел отношения. Возраст я оценил в двадцать лет, хотя на лице не было и следов растительности, да и кожа такая чистая и гладкая, какую нечасто встретишь у девушек. Густые и чёрные как смоль волосы доходили до лопаток. Надо же было мужику отрастить такую гриву! В целом тело почти не отличалось от того, какое казалось привычным, разве что теперешнее было худым и дохлым, но вот лицо... Его овал больше напоминал женский, хотя скулы и подбородок были шире тех, какие имеет большинство женщин, а нос и брови не украсили бы ни одну из них. Но главное, что поразило, — это глаза. Я по-прежнему ничего не помнил, но готов был отдать что угодно за то, что они не мои! Эти глаза были в два или в три раза больше привычных. И заострённые уши тоже были не моими! Насмотревшись на своё отражение, я зашлёпал босыми ногами по каменному полу обратно в кровать. Несмотря на открытые окна, в комнате было очень жарко, и пол приятно холодил ноги. На кровати не было ни простыни, ни другого постельного белья, только небольшая подушка. Кровь на руке уже засохла, и я опустил рукав, заодно осмотрев рубашку, сделанную из тонкой просвечивавшейся ткани. Под ней были трусы из похожей, но более плотной ткани. Закончив осмотр, вернулся на кровать. Попытка обдумать ситуацию ничего не дала. Как можно что-то анализировать или планировать, если ничего не помнишь о прошлом и не знаешь о настоящем? Можно было или лежать и ждать, пока ко мне кто-нибудь придёт, или идти искать людей самому. Хотя какие они люди!
Меня избавили от необходимости что-то выбирать: без стука распахнулась дверь, и в комнату лёгкой походкой вошла девушка, прекрасней которой я никогда не видел. Попробую её описать, хотя никакое описание не поможет вам представить то чудо, которое стояло возле кровати и насмешливо смотрело на меня своими глазищами. Волосы такие же чёрные и блестящие, как и у меня, но на её голове их было в три раза больше. Как можно носить такую гриву, да ещё с тонкой шеей? Я не художник, поэтому просто перечислю то, что видели глаза. Высокий лоб, тонкие брови и серые глаза больше моих. Нежный овал лица, пухлые губы и безупречная кожа. Да, забыл упомянуть густые и длинные ресницы. Длинная стройная шея переходила в покатые плечи, а для описания рук у меня не нашлось слов. Одета она была во что-то вроде туники до колен, затянутой на талии тонким пояском. Ткань её наряда была чуть плотнее моей рубашки, но тоже просвечивалась, поэтому было видно, что на ней нет другого белья, кроме трусов. Высокая крепкая грудь натягивала тунику, а талию можно было обхватить... Двумя ладонями я этого не сделал бы, а вот тремя — запросто. Бёдра были идеальной формы, хоть я не назвал бы их широкими. Длинные и стройные ноги были обуты во что-то вроде шлёпанец. Такая девушка могла завести старика, но во мне ничего не шевельнулось во всех смыслах этого слова. Я просто любовался ею, как любуются произведением искусства.
— И долго ты будешь меня рассматривать? — певучим голосом спросила она.
Сказано было не на моём родном языке, но я прекрасно понял.
— Тебе это неприятно? — спросил я, решив в разговоре с ней узнать хоть что-то.
— Смотри, мне не жалко, — мотнула она головой. — Только непонятно, почему такой интерес к родной сестре. Скажи, долго собираешься валяться? Отец уже хотел посылать за тобой слугу, но мне понадобилось сходить в свои комнаты. Вставай, Кирен! Принцу не пристало без причины нарушать этикет!
Так, вот я и узнал своё имя, а заодно и положение. Надо же! Оказывается, я принц! Непонятно почему, но я как-то чувствовал её нетерпение, недоумение по поводу моего поведения и отношение ко мне. В нём присутствовала любовь к брату, сочувствие, сильное разочарование и самая капелька презрения. Любви было больше, и я решился. В конце концов, кому-то всё равно нужно было довериться, почему не сестре?
— Помоги! — обратился я к ней. — Я попал в очень затруднительное положение!
— Что на этот раз? — спросила она. — Кирен, может, займёмся твоими делами после завтрака?
— Я не могу никуда идти! — твёрдо сказал я. — Понимаешь, я совсем ничего не помню. Проснулся, а здесь всё чужое! Я и тебя не помню и не знаю имени. Своё и то узнал с твоих слов!
— Если это шутка, то очень глупая! — растерянно сказала она. — Нет, ты не шутишь, я это чувствую! Сейчас позову учителя.
Она на пару мгновений замерла, коснувшись пальцами правого виска, потом подошла к кровати и села рядом со мной.
— Учитель в Северном дворце и сейчас придёт. Ты и его не помнишь?
— Я же тебе говорю, что совершенно ничего не помню! И твоего имени тоже.
— Меня зовут Лара, а учителя — Сигар.
В соседней комнате послышались торопливые шаги, и в мою спальню вошёл пожилой мужчина, одетый в такую же тунику, как у Лары, но окрашенную в красный цвет. Волосы у него тоже были чёрные, без признаков седины. О возрасте я догадался только по мелким морщинам на лбу и не такой идеальной коже, как у нас. На талии у вошедшего был узкий кожаный пояс с пристёгнутым коротким мечом. Войдя, он поклонился и обратился ко мне:
— Приветствую вас, милорд! Вы действительно ничего не помните?
— Нет, притворяюсь! — рассердился я. — Сестру я теперь знаю, будем считать, что познакомился с вами, а больше никого не знаю и ничего не помню!
— Зантора не будет несколько дней, а других магов тройки лучше к этому не привлекать, — сказал Сигар. — Ладно, попробую сам. Посидите спокойно, милорд, это ненадолго. Если можно, закройте глаза: мне будет легче работать.
Я послушно закрыл глаза и просидел так... недолго. Единиц для измерения времени я тоже не помнил.
— Память не пустая, но она блокирована, — сказал он, глядя на меня без прежнего почтения. — Это не твой брат, Лара, а только его оболочка. Кто-то пересадил в неё другое сознание. Вы говорите, что всё кажется чуждым?
— Не то слово, — мрачно ответил я. — Я не помню своей внешности, но точно знаю, что она другая. Глаза должны быть намного меньше!
— Плохо! — озабоченно сказал Сигар. — Это не только замена сознания, но и перенос его в другой мир! Память к вам вернётся через день или два, и это позволит узнать, куда дели принца.
— Но учитель! — взволнованно сказала Лара. — Кому нужен Кирен? Ни Гардары, ни Дармины не стали бы тратить на него время и силы!
— А почему? — спросил я. — Может, мне всё-таки объяснят, что здесь происходит?
— Потому что тот, чьё тело вы временно заняли, самый никчемный из всей семьи, — нехотя ответил Сигар. — У него почти нет способностей к магии, а поскольку у Повелителя уже был наследник, с Киреном никто не возился. Да он и сам не рвался чем-либо заниматься. Посмотрите на тело, и вам многое станет ясно. Сколько я ни пытался перебороть его лень и заставить заняться хотя бы боем, всё было безрезультатно!
— А почему вы сказали, что я занял это тело временно?
— Кто же позволит вам занимать его постоянно? — ответил он, посмотрев на меня как на идиота. — Как только вернётся память, проведём обратный обмен. Есть у меня один маг, которому можно довериться.
— Мне это не нравится! — сказала Лара. — Я говорю не о ваших планах. Скорее всего, Кирен пострадал вместо Герта. Наверняка целились в наследника, а ударили по его младшему брату. Что нужно для такого обмена?
— Я не маг, поэтому знаю об этом только в самых общих чертах, — мотнул головой Сигар. — Нужны какая-то часть тела и родство душ. С миром демонов такого не сделаешь, значит, кто-то нашёл другой, похожий на наш.
Я обратил внимание на это мотание головой. Похоже, что оно соответствовало привычному мне пожатию плечами. И напрягало постоянное упоминание о магии. Кажется, я в неё раньше не верил.
— Я не поняла насчет части тела, — сказала Лара. — Что это может быть?
— Всё что угодно, — ответил Сигар. — Поскольку у тела все пальцы целы, я думаю, что это была прядь волос. Принцев подстригали?
— Дней десять назад вызывали цирюльника, — хмуро ответила принцесса. — Он подровнял волосы обоим.
— Вот вам и ответ. Срезанные волосы и ногти сжигают, а в этот раз, видимо, сожгли не всё, а волосы перепутали. Я думаю, пока не стоит посвящать в это твою семью. Подождём, пока он вспомнит свой мир, вернём Кирена, а уже потом будем во всём разбираться. А вам следует сказаться больным и не выходить из своих комнат. Принцесса, принесите ему школьные учебники. Знание языка передаётся вместе с грамотой, поэтому пусть их читает, пока не вернулась память. С кем-то придётся общаться, так будет хоть что-то знать.
— Я могу просидеть здесь и десять дней, — согласился я, — только нужно решить вопрос питания...
— У принца четыре комнаты, — сказал мне Сигар. — Стол будут накрывать в гостиной. Сейчас я всё вам покажу, а миледи оповестит о вашей болезни семью и принесёт учебники.
— Я заодно поем сама и распоряжусь о завтраке для вас, — сказала Лара. — Да, запомните, что меня и брата будете называть по имени, а отца... Наедине называйте отцом, а в чьём-то присутствии только милордом. К слугам специально не обращаются, просто приказывайте, что вам нужно. Я скоро вернусь.
Девушка ушла, а Сигар вышел со мной в соседнюю комнату.
— Это гостиная, — объяснил он. — Сюда вам будут приносить еду. Налево расположена комната с гардеробом и арсеналом принца, а направо — ванная и туалет. С одеждой разберётесь сами, только не надевайте шитые золотом наряды. Они для праздников и торжественных выходов. Оружие дома не носят. Пойдёмте, покажу удобства, чтобы вы не опозорились.
Его слова и тон, которым они были сказаны, вызвали у меня злость.
— Знаете, Сигар, — сказал я ему, — думаю, что с туалетом разберусь и без вашей помощи. Скорее вы для меня дикари, чем наоборот, потому что у нас давно забыли, как воевать мечами, а часы с гирями — это архаика.
— Чем вас не устраивают гири? — невозмутимо спросил он. — Для стен их достаточно, а с собой носим часы с пружиной.
И показал мне подвешенный к поясу круглый золотой корпус, раза в два больше тех карманных часов, которые когда-то носили наши деды.
— Но если вам не нужна помощь, не буду настаивать. И учтите, что вам лучше больше времени проводить в кровати. Раз сказались больным... Можно для правдоподобия вызвать у вас какую-нибудь болезнь, но лучше обойтись без этого. Лежите, читайте учебники и вспоминайте свой мир — большего от вас не требуется.
Я с удовольствием высказал бы своё отношение к идее Сигара о болезни, но поступил умнее — молча повернулся к нему спиной и отправился знакомиться с гардеробом. Не шастать же перед слугами в ночной рубашке! Если спальня показалась большой, а гостиная — громадной, то комната, в которую я вошёл, не впечатляла размерами. В ней стояли в ряд пять шкафов и стойка с оружием, а на противоположной стене висело зеркало. Открыв шкафы, начал осматривать одежду. Фасон нарядов отличался мало: в четырёх шкафах висели туники, а в последнем оказались плащи и пояса. В одном из ящиков увидел с десяток пар сандалий. Я подобрал одну из туник и переоделся. Когда вернулся в гостиную, на столе уже стоял завтрак. Еду принесли на красивых серебряных подносах, украшенных чеканкой и цветной эмалью. Всего было восемь блюд в судках и что-то вроде лаваша. В каждое блюдо положили ложку, а на моём месте оставили нож для мяса и стопку чистых фарфоровых тарелок. Наверное, в них нужно было накладывать еду из судков. Ладно, если что-то сделаю не так, свидетелей не будет. Я поспешил в ванную комнату, чтобы умыться. С местной сантехникой разобрался сразу и чуть ли не бегом вернулся к столу. Всё было так вкусно приготовлено, что я немного переел. После умывания ушёл в спальню и сменил сандалии на найденные под кроватью шлёпанцы, такие же, как у Лары. Даже в тунике из тонкой ткани было жарко, поэтому я решил дождаться принцессу, а после её ухода раздеться до трусов. Долго ждать не пришлось. Войдя в спальню, она подошла к кровати, бросила на неё несколько книг и направилась к двери.
— Лара, — сказал я ей в спину, — может, объясните, чем я-то провинился? Меня выдернули из родного мира из-за вашего брата, с которым у нас, если верить Сигару, родство душ. Хотя в последнем сильно сомневаюсь: лодырем я точно не был.
— Уже что-то вспомнили? — спросила она, задержавшись на пороге.
— Наверное, вспомню завтра.
— Вот завтра и поговорим! — ответила девушка и захлопнула за собой дверь.
Делать было нечего, и я занялся книгами. Они были напечатаны на хорошей бумаге и украшены цветными иллюстрациями. Начал с географии. Здешний мир назывался Альмаром и имел три материка. Прежде чем рассказывать дальше, скажу о мерах длины. Единицей измерения был раш — усреднённое значение шага взрослого мужчины. Тысяча рашей называлась дерашем. Материк, на котором я сейчас находился, звался Ахрамия и простирался с запада на восток на три тысячи дерашей. С юга на север его ширина менялась от восьмисот до полутора тысяч дерашей. Позже, когда я вспомнил земные меры, то убедился, что местный дераш мало отличается от километра. Я не вникал в подробности географии. Если меня скоро вернут, незачем забивать себе голову знаниями, которые никогда не пригодятся. Узнав, что на двух других материках нет разумной жизни, я отложил географию и взялся за книгу, в которой описывалась история единственного народа Альмара. Здешние жители назывались друг друга саями, а я обозвал их для себя эльфами. Материк поделили три герцогских рода. Один из них считался выше других, его главу называли Повелителем, а детей — принцами и принцессами. За всю писаную историю саев, которой было почему-то меньше тысячи лет, высшая власть шесть раз переходила от одного герцогского роду к другому. Больших войн при этом не было, а для смены власти использовали перевороты, убийства и другие подобные мероприятия. В последний раз правящий ныне род Ольмингов вырвал власть у рода Дарминов. Сделали это, как полагается, с кровью, да с такой, что проигравший герцогский род и поныне оставался слабейшим. А вот герцог Гардар по силе мало уступал Повелителю. Почитав об основных дворянских родах Ольмингии, я отложил и эту книгу. Зачем мне это запоминать? Дольше других читал книгу, в которой описывались города и ремёсла. За этим занятием меня и застал вошедший в спальню мужчина, одетый не в тунику, а в шитую золотом рубаху и обтягивающие штаны. На широком кожаном поясе покачивался прямой меч, раза в полтора длиннее того, какой был у Сигара. Я зачитался и не отреагировал на его появление. Почувствовав рядом чьё-то присутствие, оторвался от книги и вскочил с кровати. Не знаю почему, но я сразу понял, что это Повелитель и отец принца, хотя никакого величия он не демонстрировал.
