— Лира её зовут, — ответила Адель. — Только мало кто из наших дам зовёт по имени. Стервозная и высокомерная особа. Она и к Гали прилипла только после того, как всем стало ясно, что наследник увлёкся ею всерьёз. Ладно, я побежала!
— Прекрасная девушка, — сказал о моей любви Сигар, после того как принцесса с графиней разбежались, оставив нас одних. — Постарайся не дать её в обиду. Я имею в виду не заговорщиков, а двор. Быть любовницей наследника почётно, а у подруги младшего принца не такая завидная доля. А Адель к тому же сирота, да ещё с севера, а у нас к северянам часто относятся с издёвкой, хотя они этого не заслуживают.
Когда мы пришли в зал, в нём проводили учебные схватки три пары стражников и ещё пятеро за ними наблюдали. Зрители нас приветствовали, а сражавшиеся не отвлекались на посетителей. Мы не стали мешать и направились в угол, где были сложены гантели. Сняли туники и больше часа делали упражнения, а потом помылись в чём-то вроде душа, только вода в этой купальне не разбрызгивалась, а лилась сверху струёй. Обмывшись, вытерлись висевшими здесь же полотенцами, оделись и разошлись по своим комнатам. В спальне уже ждала Адель, которая при моём появлении спрыгнула с кровати и повисла у меня на шее. Любовные игры заняли нас до ужина, который впервые ели вдвоём.
— Не буду переедать, — сказал я, съев немного чего-то похожего на творожную запеканку со сметаной. — Сейчас схожу к вашей стервозной графине, а ты, когда закончишь с едой, собери в вазы оставшиеся фрукты и сладкие пирожки и поставь на столик у кровати. Завтра утром съедим.
— Утром будет завтрак, — сказала Адель. — Зачем перебивать аппетит?
— Если не захочешь, я съем сам. Это ты встаёшь перед самым завтраком, а я просыпаюсь намного раньше. Так сделаешь, или я зря устраивал тебе переселение и всё нужно делать самому?
— Иди, обжора! — засмеялась она. — Будут тебе пирожки.
В женском общежитии, как я назвал про себя комнаты для дворянок, ждал облом, да ещё какой! Когда я спросил у одной из дам, где расположены комнаты графини Барнель, мне показали и добавили, что эта особа после обеда спешно собралась и уехала в своё родовое имение. Было ясно, что, узнав о моих художествах, эта стерва просто удрала подальше от столицы. Я разозлился и провёл следствие, напугав всех дворянок кучей каверзных вопросов и зловещих намёков. В результате выяснилось следующее. Имение графов Барнель располагалось у окончания восточного тракта, возле Игримских гор. Графиня уехала в своей карете и настояла, чтобы в неё впрягли из дворцовых конюшен не четыре, а шесть лошадей. И кучеров ей дали двух, а не одного, как положено. Погоню послать можно, но догонят эту стерву уже в её имении. Три дня туда, да столько же обратно... И толку-то, если у меня нет никаких доказательств. Одна надежда на допрос с магией, но время я уже потерял. Немного подумав, я связался с бароном Вованом.
"Вы сейчас где? — спросил я его. — Ах у себя! А почему не у меня? Чтобы через две минуты явились ко мне, иначе я пошлю за вами гвардейцев!"
Мысленно общался я с ним по пути в свои комнаты. Зайдя в гостиную, попросил открывшую дверь в спальню Адель немного поскучать в одиночестве и не обращать внимание на крики, если они будут. Вован появился следом за мной, слегка задыхаясь от бега.
— Сядьте! — указал я ему на один из стульев. — Скажите, барон, для кого пишутся правила?
— Смотря какие, милорд, — испуганно ответил он. — Я не понял, о чём вы говорите.
— У графини Барнель при смерти любимый батюшка? — спросил я, заметив, что его страх перерос в панику. — Или что-то случилось с её матушкой?
— Насколько я знаю, ничего такого нет, — промямлил он.
— Тогда за каким демоном вы дали ей шестёрку лошадей и двух кучеров! — заорал я. — У неё под ногами горела земля? Или правила писаны не для вас?
— Она соскучилась... — дрожащим голосом сказал Вован.
— Врёте и не краснеете, милейший! — оборвал я его. — Если вы немедленно не дадите мне хоть какого-нибудь объяснения, отсюда уйдёте не один и не в свои комнаты!
— Мы были близки с графиней, — выдавил он из себя. — Мне было трудно ей отказать.
Вроде не соврал, но и не сказал всей правды. Ладно, буду его дожимать завтра с помощью Зантора. Я всё ещё очень плохо ориентировался в местных реалиях и не смог бы грамотно провести допрос. Мало знать, врут тебе или говорят правду, нужно уметь задавать правильные вопросы.
— Уходите, — сказал я ему нормальным тоном. — С вами буду разбираться завтра.
Мой спокойный голос напугал барона больше криков. И чего он так испугался? Неужели меня? Нарушения, из-за которых я на него орал, были не так уж и велики. Чёрт, события начали закручиваться, а у меня ничего не готово: ни я сам, ни моя охрана. Двери в спальню я могу запереть на ключ, а что делать с окнами? Я вошёл в спальню и перегнулся через окно. Да, по этим выступам и украшениям не залезет только безногий. Интересно, барон Ольт уже поставил в саду своих людей?
"Барон, — мысленно окликнул я его. — Это вас побеспокоил принц Кирен. Что у вас с моим заказом?"
"Утром они будут у вас, милорд, — заверил он. — Лучшие из тех, кого удалось найти".
"А что с дежурством в саду? Не забыли о нашем разговоре?"
"Как можно, милорд! Как мы и говорили, дежурят двое. Если будет нужно, их число можно увеличить".
"Увеличивать не нужно, — сказал я, — а вот предупредить, чтобы не заснули, будет нелишним. Слушайте, что сегодня произошло".
Я быстро рассказал о том, что услышал от Адели, о похожем на бегство отъезде графини Барнель и о моём разговоре с бароном Вованом.
"Может, прислать ещё людей?" — предложил он.
"Их не пустят с оружием во дворец на ночь глядя, — возразил я. — Даже просто пропустить через посты гвардейцев в парк сейчас не получится, для этого нужно обращаться хотя бы к наследнику. И всё это только из-за ничем не обоснованных подозрений? Если ночь пройдёт спокойно, утром над вашей службой будет потешаться гвардия, а вечером — вся столица. У меня есть своё оружие, и я постараюсь, чтобы не застали врасплох, а завтра всё сделаем по уму".
Первым делом я закрыл одно из окон.
— Что ты делаешь? — всполошилась Адель. — Мы же задохнёмся!
— Я закрою только одно окно, нам хватит второго.
После этого направился в гардероб, где два дня назад нашёл в одном из ящиков с сандалиями неведомо как попавший в него клубок тонкой верёвки. Прихватив с собой два кинжала, вернулся в спальню.
— Сейчас поработаю Рембо, — сказал я Адели и с силой вонзил кинжалы в деревянную обшивку стен по обе стороны от окна и немного ниже подоконника.
Натянутая между рукоятками кинжалов верёвка была не видна из окна, но попытавшийся спрыгнуть на пол почти наверняка зацепится. Ещё одну ловушку я установил на полу под окном. В ванной была посудина, напоминавшая обычный таз. Я наполнил её водой и наполовину задвинул в нишу под подоконником. Конечно, при везении можно было спрыгнуть и не задеть ни одну из ловушек. Надеюсь, что повезёт мне и ночь пройдёт спокойно. Последнее, что я сделал, — это засунул под подушку готовую к стрельбе беретту, а с левой стороны от кровати положил автомат на постеленный вчера по моему требованию ковёр.
— Может, закроем и второе окно? — занервничала Адель. — Сегодня вроде не так и жарко.
— Всё будет хорошо! — успокоил я. — Главное, верь мне и слушай, что я говорю. У нас под окнами два охранника, а у меня такой арсенал, что и десяток местных вояк положу и не вспотею. Да и не будет ничего, это я готовлюсь просто так, на всякий случай.
После того как я закончил и мы забрались в кровать, напуганная Адель прижалась ко мне и попросила рассказать о жизни в моём мире.
— Мне пока ничего не хочется, — смущённо сказала она. — Как и все северянки, я не считаю себя трусихой, но сейчас как-то тревожно. И спать рано. Ты не расскажешь мне о себе? Что у тебя была за жизнь, какая семья и любил ли ты кого-нибудь, кроме меня? Я вижу, что у тебя есть опыт в любви, но имею в виду не постель, а вообще...
— Попробую, — ответил я. — Я готов рассказать, только наша жизнь сильно отличается от вашей и ты многого не поймёшь, а чтобы поняла остальное, нужно постоянно отвлекаться на объяснения.
— Ну и отвлекайся, — согласилась она. — Я не дура, а времени у нас много. И я должна тебя понять. Мне хочется прожить с тобой всю жизнь, поэтому в наших отношениях не должно быть страха и непонимания. Или ты не уверен в своих чувствах? Это мы тянемся к любимому мужчине, а вам хочется разнообразия...
— Хочется тепла и радости, потому ищешь женщину, — сказал я. — Но постельные радости — это одно, а любовь — совсем другое, и не у всех получается сразу найти. У меня были женщины, но не любовь, а здесь я сразу её нашёл. Вот она лежит рядом со мной и сопит в подмышку. И мне уже не нужно никакого разнообразия, лишь бы ты всегда была рядом. А ведь я увидел тебя только вчера! Ну а плакать-то зачем?
— Это я от радости, — сказала она, вытирая глаза простынёй. — У нас нет сложностей с тем теплом, о котором ты говорил. Любой кавалер придёт в твои комнаты и подарит такое тепло, им его не жалко. А найти любовь очень трудно, особенно женщине. А когда она сирота, надеяться вообще не на что. Замуж кто-нибудь взял бы, и детей я ему родила бы, но не по любви. Мужчины редко говорят женщинам нежные слова, даже когда любят. Это считается признаком слабости. Отец любил мать, но я ни разу не помню, чтобы он её при ком-нибудь приласкал или сказал что-то доброе. Наедине, наверное, было, но вряд ли часто.
— Я буду ласкать тебя всю жизнь! — пообещал я. — И наедине, и при всех! И пусть остальные завидуют.
— Позже начнёшь, — вывернулась она из моих рук, — а пока рассказывай о себе.
Рассказывал я долго и ещё дольше объяснял свой рассказ. Адель слушала с большим интересом и часто задавала вопросы..
— Хватит, — остановила она меня, когда за окнами стало совсем темно, — доскажешь в другой раз, а то у меня уже закрываются глаза и трудно сосредоточиться. Давай будем спать.
Она заснула сразу, а я долго лежал и слушал, как шумят в парке сверчки и перекрикиваются какие-то ночные птицы. Как-то незаметно подкрался сон, а потом я в первый раз здесь проснулся ночью. Что-то снилось, но навалившийся после пробуждения страх мигом застал забыть обо всём, кроме чернеющего квадрата открытого окна. Я не знал, что меня разбудило, и причину страха, но осталось впечатление, что слышал какой-то шум или крик. Адель лежала рядом, забросив на меня левую ногу, поэтому я первым делом освободился, а потом протянул руку под подушку за пистолетом. Раздавшийся за окном шорох заставил замереть. В проёме окна как-то сразу появилась тёмная фигура, видимая только из-за льющегося с потолка зеленоватого света. Тут же рядом с ней возникла ещё одна зеленая тень. Страх хлестанул по нервам и принёс понимание того, что сейчас умру и уже не поможет лежавшая под подушкой беретта. Схватив громко вскрикнувшую девушку, изо всех сил крутанулся на кровати и слетел на пол, прикрыв голову любимой руками. Приложился я хорошо, несмотря на толстый ковёр. Какой дурак придумал делать каменные полы! В этот миг оба наших гостя прыгнули в комнату. Мои сюрпризы были им не видны, а подсветка с потолка не столько помогала, сколько слепила после темноты ночи. Нам страшно повезло, потому что в мои ловушки угодили оба. Один зацепился ногой за верёвку и грохнулся на пол, а второй мягко приземлился на широко расставленные ноги, вот только одна из них ступила на край таза с водой.
— Замри! — крикнул я Адели, хватая лежавший под рукой автомат.
Первый из упавших успел вскочить, поэтому я перечеркнул его автоматной очередью, после чего прицелился в уже поднявшегося на ноги второго, и дважды нажал на спусковой крючок. Он переломился в поясе и упал, выронив какое-то упавшее со звоном оружие. Я с трудом удержался от стрельбы по двум лежавшим без движения телам. Страх не отпускал, поэтому я приподнялся и вытащил из-под подушки пистолет.
— Помнишь, как стрелять? — шепнул я Адели. — Держи, только осторожно: он снят с предохранителя и готов к стрельбе. Подними ствол вверх. Да, правильно. Так и держи, а то пальнёшь мне в спину. Если кто-нибудь полезет в окно, наводи и стреляй, да не весь магазин сразу, а по одному патрону.
— А ты куда? — испуганно спросила она, хватая меня свободной рукой.
О пистолете при этом забыла, направив его мне в голову. Мысленно вспомнив родной мат, я отобрал у неё оружие и положил его на кровать.
— Пусть лежит здесь! Сейчас поднимется шум и набегут люди, поэтому нужно одеться. Давай ты первая, а я пока подержу под прицелом окно.
Адель забралась на кровать, на спинке которой висело её платье, и вскрикнула.
— Кирен! Я чем-то глубоко разрезала руку!
— Осторожно слезай с кровати и зажми порез рукой, — скомандовал я. — По кровати больше не лазай, а обойди кругом.
— Тут под ногами какие-то горячие штуки, — пожаловалась она, наступив на гильзу. — Уже оделась. Я могу сходить в ванную смыть кровь?
— Подожди, — задумался я. — Почему тишина, и никто не реагирует на стрельбу?
— Все спят, — мотнула она головой, — а если кто-то и проснулся, то не понял, из-за чего. Шум могли услышать гвардейцы у ворот, но до них далеко, да и не бросят они свой пост, чтобы проверять, что трещало в парке.
— Дверь из гостиной в коридор открыта, — сказал я, — и через окна гардероба и гостиной тоже могли забраться, хотя они заперты, а я не слышал шума бьющихся стёкол. Адель, не будем рисковать. Если никто не придал значения выстрелам, придётся самим побеспокоить стражу.
Я настроился на Ортая и после нескольких мысленных вызовов получил ответ.
"Это вы, милорд? — прозвучал в моей голове его голос вместе с чем-то очень похожим на зевок. — Что-то случилось?"
"Случилось, капитан, — ответил я. — На меня и мою девушку совершено нападение. У нашего окна должны были дежурить люди барона Ольта, но боюсь, что они мертвы. У меня в комнате два тела, но я опасаюсь в темноте выйти из спальни. Было бы неплохо увидеть здесь кого-нибудь из ваших людей с фонарями".
"Сейчас будем у вас! — пообещал Ортай, с которого мигом слетел сон. — А вы пока никуда не выходите!"
Через пять минут мы услышали топот многих людей в коридоре и голоса под нашими окнами.
— Это мы, милорд, откройте! — послышался из-за двери голос капитана.
Я положил автомат на кровать и пошёл открывать дверь. Вместе с капитаном в спальню вошли три стражника, нёсшие ярко светившие фонари.
— Из-за них немного задержались, — сказал капитан о фонарях. — А что это за вода?
— У меня были основания опасаться нападения, вот и оставил под подоконником сюрпризы, — объяснил я. — Тот, кто лежит справа, неудачно прыгнул в эту посудину и, видимо, повредил ногу, потому что действовал недостаточно быстро. А левый зацепился за верёвку и ударился головой об пол. Повезло, иначе я с вами не разговаривал бы. Подождите, сейчас оденусь, и мы их посмотрим.
Я быстро натянул тунику и первый подошёл к лежавшим телам. По пути наклонился и подобрал выпавший у убийцы меч. Надо же, какое совпадение! Меч ничем не отличался от японских катан, только клинок был короче.
