Беспилотник пошел на новый круг. Внизу опять проплывают кусты и трубопроводы, но то ли воздух стал прозрачнее, то ли аппарат поднялся — проявилась картина строений и просек. Похоже, что жилой дом, на всем этом пятачке суши — один единственный. Низкая крыша, золотая от бликов гофрированной бронзы, бросается в глаза среди прочих серебристых строений. Медные сплавы тут не экономят... Аппарат пошел на снижение. Мелькают верхушки пальм, проплывает, чуть в стороне, решетчатая мачта, снова открывается запущенная просека в манграх, ведущая от дома и непонятного ангара к морю. Только теперь она не пустая.
Из ворот, словно паста из тюбика, плавно выдавливается на свет божий малиново-красный агрегат, с длинным рядом колес в полтора человеческих роста. Тот самый, уже виденный. Только пыльный. На свету, среди яркой зелени и белого песка эта деталь бросается в глаза не только мне. Собака покинула свой пост и с остервенением облаивает несуразно грязное чудище. Такое впечатление, что она его никогда не видела.
Смена кадра. Теперь съемка ведется с наземного поста. Скорее всего — камера укреплена на одной из вышек. Временами даже доносятся приглушенные звуки. Дочерна загорелый мужик с набедренной повязке, светлой шляпе и шлепках на босу ногу бросился машине наперерез. Протестующее машет руками. Монстр послушно замирает. Самое интересное — его кабина пуста. Мужик что-то кричит. Потом сует в рот пальцы и свистит. Опять кричит в сторону пустой кабины. Из нароста, выше лобового стекла, вдруг вырывается клуб пыли... Через полсекунды доносится звук сирены. С увеличением, через телеобъектив снимают? Великовато запаздывание. Ещё клуб пыли... Снова запаздавший звук. Ещё... Собака улепетывает поджав хвост. Громко!
Похоже на репетицияю пожарной тревоги. Судя по запущенности реквизита — "впервые за десять лет". На гнусный сигнал сирены подтянулось подкрепление, пятеро, нет, уже шестеро детишек, разного возраста и пола. Мужик, властным жестом, отправляет их в недра опустевшего ангара. Ага, тянут шланги... Пыхтят, скользят, вдвоем-втроем, но волокут и довольно быстро. Так... Ударили струи воды. Над машиной встал ореол из брызг. По бортам текут потоки грязи. Ха, вот и надпись показалась... Сколько же это оно в ангаре простояло? Мелкие в восторге — приключение! Не пожарная машина кого-то водой поливает, а они — её. Мужик сам берется за шланг. Струя навесом лупит в лобовое стекло. Точно, пустая кабина. И тем не менее, после очередного окрика, агрегат снова приходит в движение. Сдает задом, крутым разворотом (кажется, у него все колеса управляемые) поворачивается "на пятачке" и подставляет под водяные струи другой борт... Зрителей прибывает. Вышли посмотреть на водяное представление две женщины, очень пожилая и совсем молодая. Следом собака. Суставчатая гидравлическая лапа, увенчанная решеткой "корзины", вылезла из-за кабины. Забавно. Машина словно предлагает поливальщикам "почесать ей спинку". Намек понят! Теперь, поднятый в воздух подросток, щедро орошает недоступную с земли верхнюю часть. В воздухе — радуга.
— Моя дипломная работа... — барышня наконец-то подала голос.
— Где?
— Пожарная машина! — отвлекся, посмотрел, вроде бы она не шутит.
— Почему машина? Какая тема диплома? — может хоть так прояснится её странное заявление?
— "Полностью автоматическая расконсервация специальной техники в ходе её бессрочного хранения".
— Бр-р-р-р... Переведи понятным языком.
— Автоколонна там была, пока завод строили. Построили — строители уехали. Рабочий поселок и порт демонтировали. Остался домик дежурного смотрителя и ангар с разным спецтранспортом. Подъемный кран, рефрежиратор, пожарная машина. Всё морально устаревшее. То есть вывозить глупо, бросить жалко. Ангар заперли и забыли... на надцать лет. В сети нашлись материалы, коды доступа к системам дистанционного самообслуживания. Манипуляторы на "бортах" уже тогда были.Я это дело раскопала и решила попробовать.
-Что попробовать? — или я туплю, или местная жизнь "насвозь перпендикулярная". Автокран бросить?!
— Дима, я через сеть, этой "пожарке", полное регламентное обслуживание сделала. Не отпирая ангара. Только вымыть её сама не смогла. Нечем было воду подать. Кто же знал, что она почти сразу пригодится?
— А зачем тебе пожарная машина? — видно это очень странный вопрос. Брови у Ирины взлетают вверх.
— У нас нет автобусов. И вообще общественного колесного транспорта. Дорог же нет! Их собственный автобус на острове сгорел. Когда дядя Вася отправил запрос в сеть, на аналог, — все в аут выпали. Я первая догадалась, что герметичный отсек эвакуации дежурной смены, во время пожара на химическом заводе, при желании, можно считать пассажирским салоном. В старых моделях пожарных машин он был. В новых — не нужен. Везде безлюдное производство. Таких машин больше не делают... Она одна, случайно сохранилась.
Видимо, результат мойки участникам понравился... Кто-то захотел сделать фото на память. Пестрая толпа, включая собаку... две... три собаки, собирается на фоне многоколесного гиганта, аккурат под белой надписью "Пожарный канал — 01". Грязная вода почти впиталась в песок. "Красное на белом", в окружении зелени. Смотрится! Пыхает фотовспышка. Только Ирины нигде не видать... Стоп! Это когда происходило? Точно помню, что вслух ничего не сказал. Тем не менее, ответ получаю незамедлительно.
— Три дня назад! Я же говорю, что предложила "пожарку" в качестве эвакуационного транспорта. Она вдобавок очень быстрая! Помесь вездехода без брони и болида "Формулы-1", — туплю, братцы, туплю.
— Скорость-то ей зачем?
Вместо ответа очередной раз меняется кадр. Снимают с возвышения. Камера плавно поворачивается, отслеживая торжественно катящую по мангровой просеке малиново-красную тушу. Здоровенная дрянь, еле помещается, вон как листья её по краям цепляют... Гм... Ненатурально выглядит. Замедленная съемка?
— Ира, сделай, как оно было на самом деле, — пожимает плечами, дескать не жалко.
— Ф-р-р-р! — красное пятно за секунду вырастает на половину экрана, а за вторую секунду уносится в даль, стремительно уменьшаясь в размерах. Вот значит, что видят зрители, на соревнованиях "Формулы-1". Когда в первых рядах сидят. А я им ещё завидовал...
Просека заканчивается уходящим прямо в море узким бетонным молом. Пожарная машина мчится по его верхней части, чудом удерживаясь колесами на этой импровизированной дороге. И, похоже, продолжает разгон... Полоска мола, торчащего перед нею над волнами, стремительно укорачивается. Сейчас сорвется в море... Пых! Что-то мелькнуло и машина буквально растворилась в воздухе. Была и нету... Портал?
— А в фильме говорили, что для открытия портала нужен природный или искусственный маскон...
— Нужен. Если транспортом управляет живой человек, — ей богу, издевается, — Чем ярче гравитационная аномалия, тем дольше над нею держится аномалия перехода. В среднем — несколько секунд. А без маскона...
— Какие "несколько секунд"? Я глазом моргнуть не успел! Или это ускоренная съемка? — ну и улыбка!
— Даже замедленная, — явно ждет, что я проникнусь, а до меня не доходит, — тут портал открылся на три десятых секунды. Едва проскочила машина. На краткое мгновение можно открыть почти в любом месте...
Представил... Эта шестиосная дура имеет в длину больше десятка метров... А ведь разогнаться быстрее 150 км/ч мало, надо подгадать момент прохождения через точку перехода. Прямо, как в романе Хайнлайна "Астронавт Джоунз". Точнее — строго наоборот. У американца, как раз, всё вручную работало... До прихода компьютеров вещь писалась, в наивных пятидесятых годах. На самом деле без них нельзя. Во! Оформилась мысль. Сделаем усилие, что бы голос звучал ровно. Иначе девчонка решит, что меня уела.
— А как, это же самое, из кабины выглядело? — я вами горжусь, мистер Фикс! Камерами, говоришь, во все стороны смотрела? Вот и я тоже хочу посмотреть. Голос как можно равнодушнее... — Мне интересно!
— Показываю! — всё же просчитал. Если дипломной работой гордится — не упустит случай похвалиться.
Так... Предчувствия меня не обманули. Руль крутится сам собой, видимо сервоприводом, стена кустов по обе стороны просеки сливается в серо-зеленую ленту, белый песок летит под колеса с завораживающей быстротой. Как есть, фильм ужасов. Рывок. Впереди обрывается в море серо-зеленая лента мола. Вспышка!
— А дальше? — на экране короткая, в десяток секунд сценка. Посереди знакомого мне бетонного пятака, подмосковного могильника, накренясь боком, вылетает лишенная управления "пожарка". Юзом, с разгона, промахивает мощеный участок и зарывается кабиной в камыши... На заднем плане "Хаммер". Рядом с ним Виталя и неразлучная парочка — Василий Иванович с Петькой. Анки не видно, видно, она это снимала. Чуть в отдалении — стопа гофрированного картона, аккуратно перетянутая лентой. Тоже, до боли мне знакомого.
— А дальше — машина через портал проскочила. Там, напрямую, связь не действует. Я здесь осталась...
— Не свисти, дистанционно, через половину земного шара, четко управлять невозможно. Запаздывание!
— Я здесь осталась, — повторяет упрямо, как заклинание... Пауза. А "дубль" в момент перехода "сгорел". Он же в динамической памяти работал, до последнего момента держал управление. На той стороне машину приняли. Обратно, опять сюда, на Землю-2, её уже Петя через портал вел.
Ну что же, конец и начало истории сложились. Переводя на обиходный язык — "Добро пожаловать в клуб самоубийц!" Ради выигрыша по времени (некогда было искать подходящий транспорт — любому рады), барышня фактически покончила с собой. По ходу "живущая" копия получила полный комплект ощущений. Умерла в реале. М-да... Подвижники-энтузиасты. Так и рады любому случаю публично лечь на амбразуру.
— Трудно было у нас, на месте, что-то подходящее купить? Нанять другой автобус, в конце концов?
— Времени не было. Счет, до открытия портала, шел на минуты. Раз "связь миров" установлена, надо её поддерживать. Время срабатывания — константа. Точки переброса можно менять... в пределах, — ага, значит, "природная составляющая" в работе портала тоже имеется, — А простой автобус им уже не годился. Шторм!
— Зато картонные коробки, вместо гробов припасти, времени хватило? — зловеще прозвучало.
— Дима, у нас "равные права"! — глянула беспомощно, — Деревянные гробы искать было некогда, совсем без домовин тела оставить — оскорбление. Они сами согласились! — на картонки вместо гробов? Сомневаюсь.
— Можно подумать, что хоронить людей в бумажных упаковках от мороженой рыбы — не оскорбление.
— "Равные права"! — обожгла взглядом, — Этот ваш заместитель мэра, — из толпы туристов, возникшей на экране заново, выдвинуло физиономию с двойным подбородком, — недавно принял решение "О упрощенном характере бесплатных ритуальных услуг для малоимущих". Ты что, не знал? Там, в похоронном бюро, наши эти ящики и раздобыли. Разве что, перед использованием, маркировкой внутрь не вывернули. Это важно?
— Офигеть... — про похороны бомжей в упаковочной таре я краем уха слыхал, но увидел такое впервые.
— Согласись, всё по-справедливости вышло? — издевается? Чую, этот самосвал мне ещё припомнят...
Да что — чую?! Знаю! Не забудут, не простят. Никогда. Во, влип! Нет, положа руку на пузо — всё путем. Издевательство, но на самой грани приличия. В стиле "черной" американской комедии. Животики надорвать можно... Гордых "хозяев жизни", запросто морозят в картонных пакетах, как паршивую рыбу мойву, а потом, среди бела дня возят по городу на самосвале и кучей вываливают перед крыльцом "Большого дома". Батя б оценил, его воспитывали "в духе". Я, допустим, тоже оценил, хотя, от осознания перспектив — под ложечкой замирает, словно впервые увидел на широком экране "Неуловимых мстителей". Революционеры 20-х годов мне, наверное, рукоплескали бы. Однако, жизнь сегодня не кончается. Когда-то надо возвращаться обратно.
— Вам обязательно надо сделать всем наперекор, но чтоб "по-справедливости"? — глядит удивленно.
— Дима, думаешь, так специально было задумано? Честное слово — случайное стечение обстоятельств...
— Уж больно ладно-складно всё получилось...
— Что ладно? — почти выкрикнула, — Где ладно? — черт, забыл, что она сама первая уже "пала жертвой"...
— Извини, я к вашим порядкам ещё не привык...
— К смерти привыкнуть невозможно... — зябко обхватила себя руками, — Знаешь, как страшно умирать?
— Самый первый раз? — кажется, пора пробовать снова обратить разговор в шутку.
— Каждый! — не приняла тона, повторила, раздельно выплевывая слова, — К смерти привыкнуть невозможно... Она всегда — как в последний раз.
— Не пробовал, — а что тут ещё можно ответить? Цитировать Амундсена, с его — "К холоду привыкнуть невозможно" — дурной тон. А каково заниматься регулярной самоликвидацией?
— Везет тебе... — завистливо, с придыханием выговорила, словно я мороженное ем, а с нею не делюсь. Вот вам и "бессмертие". По факту, вроде бы оно есть, а страх смерти остался. Или, без страха, мы не люди?
Молчим. Оба... Холодно как-то стало. Вроде сквозняком потянуло. Я смотрю на темную голую стену. Она смотрит на ту же стену. Или не смотрит? Или не глазами? Чем смотрят бесплотные голограммы? Экран вспыхивает последними лучами заходящего в тучи солнца. Надвигающаяся на меня морда "пожарной машины" заполняет кадр. Видны пятна облупившейся краски, потеки самой липкой в мире подмосковной грязи (видимо, хорошо, по инерции, она в наше болото влезла, почти до дверей окунулась). Чистить было некогда. Прыгнули коллеги в кабину и поехали. Обратно... Почти на верную смерть. Спасать, кого ещё можно спасти.
— Они там что, всей толпой внутри шторм пересидели?
— Угу... — барышня приуныла, сгорбилась комочком на краю стола, как тощая взьерошенная птичка.
— А... где? — вопрос напрашивается. При ближайшем рассмотрении пожарный драндулет мало приспособлен для обитания. Баллоны, свернутые шланги, раскладная лестница сверху, опоры по бокам.
— Вот там, посередине... — действительно, между колесами виден узкий лаз и что-то напоминающее трап, — Самое безопасное место. Со всех сторон надежно прикрыто, даже от пуль, только тесное. У нас, тут, любой общественный транспорт — двойного назначения. Или десантно-штурмовой или эвакуационный.
— Вижу... — остроумно. Но, до чего угрюмо! Напоминает экскурсию в старое бомбоубежище.
Кто то снимал на ходу. Или просто не отключил камеру. Мелькнули дырчатые ступеньки, освещенные маленькими аварийными лампочками скошенные стенки тесного тамбура, с двойными дверями и дальше, за ним, собственно спасательный отсек. Тесный и пыльный тоннель, овального сечения, с двумя длинными рядами сидений и лежащими на них привязными ремнями. Сидушки не выглядят особо мягкими, над ними — ряд подголовников с ремнями фиксации (наверное, что бы головы не разбить). Обстановочка, гм... более чем спартанская. "Подводная лодка в степях Украины" Окошко в торцевой стенке цистерны-коридора, круглое, как иллюминатор. Нет — это люк. Видна овальная окантовка и кусочек вида через "лобовое стекло". По сторонам прохода — стопки газовых масок. Ручки, тумблеры... Да тут им же, друг, на друге сидя, едва поместиться... Камера рыскает в противоположный конец тоннеля. Ряды подголовников и сидений уходят далеко в темноту. Бр-р-р... Неуютное место. По стене скользит луч фонаря. Носитель камеры пробирается в темный дальний конец. Санузел... Банально. Хотя, при толпе народа, без санузла "не прохонже". Что дальше?
