С наступлением морозов традиционные, если можно так сказать, для этого времени года пожары превратились в своего рода эпидемию. В областном центре горели гаражи и промышленные объекты, многоэтажные дома и офисные центры, потому что проводка не выдерживала ту массу обогревателей, что были подключены едва ли не в каждую розетку. По этой же причине вспыхивали пожары и в небольших городах области, к ним добавлялись пожары оттого, что во многих квартирах на кухнях круглосуточно горел газ. Иногда по недосмотру он гас, и помещение наполнялось опасной смесью, которая взрывалась от первой же искры. Деревянных, полностью или частично, домов и в райцентрах, и в поселках было не мало, они вспыхивали от неосторожного или неумелого обращения с печами, которые при наличии газового или другого автономного отопления чаще всего не использовались по прямому назначению годами и, соответственно, не содержались должным образом.

По какой причине произошел пожар в старой Липовской больнице, нижний этаж которой был каменным, а два верхних сложены из толстых, потемневших от времени сосновых бревен, в клинике Института экстремальных проблем не знали, да и не нужно было это никому в приемном покое, куда спасатели привезли погорельцев. У пациентов и сотрудников сгоревшей больницы преобладали два диагноза: ожоги и обморожения, у многих — и то, и другое в достаточно тяжелой степени. Пострадавших направляли в ожоговое отделение, а получивших еще и другие травмы — в отделение к Худякову.

Денис заметил скопление машин у приемного покоя, когда возвращался из поликлиники, куда ходил на сеансы физиотерапии. Зорин вышел на работу еще перед Новым годом, но не свое подразделение, а на склад.

— Весной, после полной программы реабилитации, посмотрим, сможешь ли ты пройти медкомиссию. А пока — нет, никто тебе допуск к дежурствам не даст, — категорически заявил Олег, когда закрывал спасателю больничный, — поработаешь какое-то время или с авиатехникой, или в ремонтном подразделении.

— Я лучше на склад, — пробормотал Денис. — Дядя Яндекс не против, начальство — тоже.

— Как знаешь.

Худяков пожал плечами и подумал, что Светлане придется много и долго работать с Зориным в отношении уже не физической, а психологической реабилитации спасателя. Денис упрекал себя в том, что произошло во время их командировки, что из-за его склонности, не раздумывая, бросаться на помощь пострадали друзья, не воспринимал никаких доводов, которые могли бы пошатнуть его убежденность в своей вине и, превратившись в угрюмого и раздражительного бирюка, всеми способами уходил от общения не только с ребятами из своей группы, но даже с Алексеем Суворовым, еще недавно бывшим его, без преувеличения, кумиром.

Тем сильнее удивился и обрадовался Лекс, когда вскоре после обеденного перерыва к нему в ангар заглянул Денис и без лишних предисловий спросил:

— Можешь помочь одному человеку?

Настороженно глядя на авиатехника, Зорин хмурился, словно ждал отказа.

— Чем и кому?

— Мужик по УДО освободился, вернулся домой и узнал, что жена на пожаре в Липове здорово обгорела. Он дом и детей на тещу бросил, сюда вместе с женой приехал — кого-то из наших парней уговорил — теперь вокруг клиники кругами бегает...

Денис замолчал. Алексей некоторое время смотрел на него, ожидая продолжения, но когда оно не последовало, спросил:

— И что? Что, по-твоему, я могу сделать? Пропуска в клинику у меня нет, меня Ирина туда водила по своему. Она, конечно, не откажет, но, если у этого мужика, как ты говоришь, жена сильно обгорела, то она сейчас в реанимации. Туда не пустят, Ирин пропуск не сработает. Кстати, ты почему к ней с этим вопросом не подошел?

Не отвечая на последний вопрос, Денис помотал головой:

— Да знаю я, что в ожоговое никого не пускают. Я хотел спросить... Можно Серегу этого на временную работу к нам пристроить? Месяца на два или три хотя бы.

— А чего ты со Светланой не поговорил? Я-то тут причем? — Алексей задал естественный вопрос.

— Светлана на больничном. У нее дочка простудилась, — объяснил Денис. — А к Порошину я один не пойду, нудный он. И злой.

— Меня увидит и сразу подобреет, — усмехнулся Суворов.

— Пусть бы Ира с ним поговорила, — выдавил из себя спасатель. — Он ее любит. Не меньше, чем Светлану. А может, и больше. Мне он откажет, а ей — нет.

— То есть ты пришел ко мне, чтобы я попросил Ирину, чтобы она пошла с тобой к Порошину и уговорила его взять твоего знакомого на работу. Так? А проще никак нельзя? В смысле, сразу к Ире прийти? Напрямую, без меня?

— Тебе что, сложно, что ли? — буркнул Денис.

— Не сложно, но непонятно, — Суворов пожал плечами и потянулся за курткой.

По дороге до корпуса подразделения экологической безопасности Алексей немного разговорил Дениса и с удивлением узнал, что тот стесняется о чем-то просить Иру, потому что она должна обижаться на него, а ему стыдно вспомнить, как он...

Что приключилось между Ириной и Зориным, Суворов так и не понял, но ему показалось, то, о чем в высшей степени сбивчиво и путано рассказал Денис, было больше из области фантазий, выросших из каких-то странных комплексов, чем реально могло бы произойти.

Во всяком случае, Ирина искренне обрадовалась Денису, и на ее лице не отразилось ни тени смущения, неловкости или тем более обиды:

— День, я так давно тебя не видела! Закопался на своем складе по самые уши! — улыбнулась она, увидев на пороге лаборатории Зорина. — Дай хоть посмотреть на тебя!

Денис смутился и невнятно пробормотал что-то вроде того, что работы много.

— Молодец, что вытащил его на свет божий и привел сюда! — похвалила Ира Алексея.

Тот начал отнекиваться:

— Да это не я, а, если по правде, он меня...

Денис сделал попытку сбежать, однако Алексей вовремя остановил его.

— Куда? Я должен один за все отдуваться?

— Ой, да какая разница кто кого привел? — поразилась Ирина и спросила: — Вы с обеда? А как насчет чая? Спокойно расскажете, кто за кого или за что должен отдуваться.

— Выкладывай, — Суворов усадил Дениса на стул, а сам устроился за его спиной на высоком лабораторном табурете, отрезав Зорину пути к отступлению.

Денис попытался в нескольких предложениях, примерно, как Алексею, рассказать суть своей просьбы, но Ирину такая лаконичность не устроила. Слово за слово, она вытащила из Зорина все подробности, которых, впрочем, было не так уж много.

— Медсестрой в Липовской больнице, говоришь, его жена работала? Той, что сгорела? Что ж им не везет-то так? То ее наводнением разрушило, то пожар вот теперь...

— Наводнением другую шесть лет назад разрушило — психоневрологический интернат, — уточнил Денис. — А эта обычная, и одна на весь город. Она и детская, и взрослая, и роддом, и вообще всякая. Серега жене сюрприз хотел сделать, как фильме, говорит, приехал, не заходя домой, к ней на работу, а там...

— Другой сюрприз, — мрачно заметил Алексей.

— Серегина жена не только ожоги получила, она еще и ногу сломала, когда лестница разрушилась. Ее к Худякову в отделение отправили.

— Да, история еще та, — тяжело вздохнула Ирина. — К Виктору Елисеевичу можем пойти хоть сейчас, но не знаю, что он сможет сделать. И согласится ли?

— Если ты попросишь — то согласится, — упрямо настаивал на своем Денис.

— Просто так, взять человека — я правильно поняла, что у него никаких документов нет? — Денис кивнул. — Даже на временную работу. Без трудовой — ладно, можно по договору оформить, но без паспорта... Пошли, конечно, но не знаю, что из этого выйдет, — еще раз повторила Ирина. — И, кстати, я точно не знаю, но вроде бы те, кто по УДО выходит, они у участкового должны периодически отмечаться. Или как-то так... Об этом никто не подумал?

— Может, ты у Макса выяснишь, как там с этим делом? — озадачился Лекс. — Уж он-то знает и, возможно, подскажет чего.

На что Денис, видимо, посчитав его слова за отговорку и явно обижаясь, пробормотал:

— Будто бы Порошин этого не знает... И знает, и может — устроил же он в клинику без всяких документов Наилю, когда ее Илюха из-под завалов Атланта вытащил! — и только от тебя, Ира, зависит, захочет ли.

— А я тебе добрая фея? Волшебной палочкой махнула и... Так, что ли? — скептически фыркнула Ирина и скомандовала: — Пошли. Поговорим, может, что и получится.

— Я Дед Мороз или старик Хоттабыч — чудеса вам тут творить? — почти с той же интонацией поинтересовался Порошин, выслушав "дуэт" Иры и Дениса. — Дернул себя за бороду — и волшебство свершилось? Тогда ждите, пока она не отрастет.

— Виктор Елисеевич! — почти пропела-промурлыкала Ирина, просительно глядя на кадровика. — Драть бороду — это не ваш метод, вы тоньше работаете. — Она многозначительно улыбнулась. — И эффективнее. Вы же все-все можете, не отказывайтесь.

— Откажешься тут, как же, — проворчал явно польщенный Порошин, — когда такие очаровательные ручки вьют из тебя веревки. Ну, где этот ваш протеже? Хоть посмотреть бы на него для начала нужно. Сейчас позвоню на проходную, чтобы его с тобой, Денис, пропустили, поговорим, а там видно будет, что можно сделать.

Обрадованный Зорин пулей вылетел за дверь, а кадровик вслед ему заметил:

— Неисправим. Кошек и собак подбирать — ему недостаточно, всему человечеству помочь хочет. А человеки-то, в отличие от зверей, животные неблагодарные и подлые. Один раз уже пробили этому помощнику его дурную голову, но урок не впрок. Видимо, только когда оторвут ее совсем — тогда дойдет.

Пока ждали Дениса, Порошин расспрашивал Иру про дочку, нравится ли ей ходить в садик, много ли там у нее друзей, не простужается ли Светлашка так же часто, как Иринка Медведева, которую, по мнению кадровика, мама рановато решила отдать в садик и могла бы еще год посидеть с ней дома, хотя, конечно, ему очень не хватало Светланы, с самых первых дней ставшей его незаменимой помощницей. А во время своих расспросов Виктор Елисеевич то и дело посматривал на Лекса, взглядом и мимикой намекая, что присутствие последнего в помещении отдела кадров излишне. Авиатехник, с легкостью считывая эти сигналы, тем не менее упорно делал вид, что они не имеют к нему никакого отношения, и, не двигаясь с места, продолжал подпирать дверной косяк.

— Вы тогда уж идите, — видя тщетность своих усилий, махнул рукой Порошин, — Зорина только за смертью посылать... Я уж как-нибудь сам с его бандитом справлюсь, сторожить меня не нужно.

Ирина кивнула, понимая, что предстоящий разговор не предназначен для посторонних ушей, и направилась к двери, которую Алексей галантно распахнул перед женщиной. Но пропустить ее вперед не успел, потому что кадровик спохватился:

— Ирочка! Еще пару секунд уделите старику!

Ирина обернулась, приостановившись, а Порошин ловко проскользнул мимо нее, незаметным толчком выставил Алексей в коридор и захлопнул дверь.

— Уж извините за нескромный вопрос, Ирочка, что у вас с ним? — он кивком показал на запертую дверь.

— В каком смысле? — опешила Ирина.

— В том самом, — со значением ответил Виктор Елисеевич. — И во всех остальных тоже.

— Да ничего, и ни в каком, — Ира с недоумением взглянула на кадровика. — Мы даже не со школы друзья, а с детского сада, так что никаких смыслов тут нет и быть не может. Он мне почти как родной брат, ну может, не родной, а двоюродный... Нет, скорее, как Максим. Хотя с ним мы в детстве дрались, а с Лексом — никогда. А я для него на всю жизнь — Кнопка, — смущенно улыбаясь, добавила она.

— Одно могу сказать, — Порошин неодобрительно шевельнул бровями, — братья так на сестер не смотрят. Это вам, Ирочка, информация к размышлению. А сейчас идите, а то этот ваш друг детства уже прикидывает, плечом ему вышибать дверь или ногой.

Ирина приглушенно фыркнула, то ли сдерживая смех, то ли возмутившись от такого предположения, но, оказавшись в коридоре, оторопела, заметив взгляд Лекса, которым он сверлил запертую дверь. Наверное, примерно так смотрит на тореадора бык, когда решает пропороть рогами не кусок материи, которым машут перед его носом, а человека, в чьих руках находится эта тряпка.

— Чего ему еще от тебя нужно? — мрачно поинтересовался Суворов.

— Только ты никому не говори! Ладно? — Ирина, на ходу придумывая правдоподобную версию разговора, ухватила друга за рукав и утащила к окну. — Порошин подозревает, что Света ждет ребенка, и спросил меня, не в курсе ли я, так это или нет.

— А у самой Светланы он не мог выяснить? Сам? Без тебя?

— Ну, ему как бы неловко, потому что Света якобы стесняется того, что она только-только вышла на работу и вынуждена то и дело брать больничный или дни в счет отпуска.

— И?..

— А я не знаю, — Ира дернула плечом. — Действительно не знаю, Света мне ничего не говорила. Так я Порошину и сказала, так и тебе говорю.

— Почему у всех все так сложно? — пробормотал Алексей. — Прямо никто ничего ни спросить, ни сказать не может...

"Я, кстати, тоже", — невесело усмехнулся он про себя и тут же не просто подхватил Ирину под руку, а вполне собственническим жестом прижал к себе, потому что увидел в конце коридора Зорина. Денис тащил за собой немолодого на первый взгляд, скрюченного мужика, черного от усталости и копоти, напоминающего подранного в драке пса. Вот только глаза его походили, скорее, на волчьи, а не на собачьи. Ира даже чуть вздрогнула от неожиданности, заметив его ожесточенный взгляд, на что Алексей защищающее обнял ее и, вспомнив прозвище кадровика — Волкодав, подумал: "Что ж, самое то им на пару пообщаться".

Денис тоже не был свидетелем разговора Порошина с Сергеем Майоровым, потому что без каких-либо церемоний был выставлен за дверь. Но, видимо, разговор этот прошел благополучно, потому что уже на следующий день в институте появился новый дворник. Порученную его заботам территорию вокруг клиники он содержал в образцовом порядке, гоняясь буквально за каждой снежинкой, не отказывал никому, кто бы ни попросил его о помощи, и все свое свободное время, как только ему разрешили навещать жену, проводил около нее.

Аля Майорова была счастлива. Настолько, насколько может быть счастлива женщина со сложным переломом ноги и глубокими ожогами лица и тела — к ней, досрочно освободившись, вернулся ее Серёня. И вернулся именно тем парнем, за которого она пятнадцать лет назад выходила замуж: добрым, заботливым и грубовато-нежным. Он готов был не отходить от нее ни на шаг, а Але совсем не хотелось прогонять его, хотя она и пыталась:

— Уйди, нечего тебе тут делать. Я старая и страшная...

— Ты красивая и добрая, — Сергей боялся дотронуться до нее, чтобы не причинить боль, только смотрел, едва сдерживая слезы. — Ожоги заживут, волосы отрастут, и станешь ты еще красивее, чем раньше была. А нога если болеть станет, я тебя на руках носить буду. И дома по хозяйству все делать буду. Не веришь?

— Верю, — слабо улыбнулась Аля. — Дома-то ты был? Как там Ритка с Юлькой? Мама с ними справляется? Школу бы не запустили, а то съедут на одни тройки...

— Дома нормально все, не переживай, — успокоил ее Сергей. — Школа никуда не денется, нагонят, если что, класс ведь не выпускной.