Но сегодня чутье сработало, весь день Сергей ощущал, что поступает правильно, именно так, как нужно в данной ситуации. Он увидел своего ребенка, дочку, маленькую светловолосую девочку, к которой сразу потянулось все его существо. Он даже не пытался дать название своему чувству, любовь это или... Какая разница, как назвать? К сыну, высокому парню, лицом похожему на него, Сергей ничего подобного не испытывал, он почему-то казался чужим, его имя не вызывало никаких эмоций. А вот Светлашка, Света — это имя было ярким, солнечным, радостным, как и его носительница. Оно было верным. И еще Сергей заметил — когда он рядом с дочкой, неприятное чувство пустоты исчезало, сменяясь ощущением довольства и правильности.

Засыпал Сергей со счастливой улыбкой на лице. Завтра утром он снова увидит дочку, и послезавтра, а когда ему сделают операцию, Светлашка приедет в клинику навестить его, потом его выпишут домой... Потом они всегда будут вместе... И это будет правильно.

Сергей проснулся, сквозь сон почувствовав тянущую боль внизу живота, и испугался. Травмированная рука, на которой оставалась ограничивающая движения повязка, помешала незаметно встать, и неловкие движения разбудили Ирину. Она встревожилась, увидев в полутьме мужа, который, прижав руки к животу, сидел на краю кровати.

— Сережа, что с тобой?

— Мне плохо, — с трудом выговорил он.

"Аппендицит?!" — запаниковала Ира.

— Что болит? Живот? Сильно? — она соскочила с кровати и включила ночник.

— Нет, пока не очень, но потом заболит сильно, — Сергей скорчился еще больше, поджав колени к груди.

"Печень? Желудок? Отравление? — терялась в догадках Ирина. — Вроде бы ничего такого не ел, что могло бы... Неужели грибы? Но их ели все!"

— Откуда ты знаешь, что заболит потом? У тебя раньше уже было такое? Когда? Что при этом нужно делать?

— Сказать медсестре... Она давала лекарство...

— Какое?

— Не знаю.

— Может быть, тебе лучше лечь, — предложила Ира. — Я попробую понять, что это.

Помогая мужу, она внезапно догадалась о причине его беспокойства и улыбнулась:

— Обойдемся без медсестры.

— У тебя есть лекарство? — обрадовался Сергей.

— Ну, как сказать, лекарство или не лекарство, но это должно помочь.

Сергей ощутил прикосновение губ к своим и после секундного замешательства ответил на поцелуй. Он думал, что Ира сейчас ему что-то, что принесет облегчение, но она села на постели и сняла то немногое, что было надето на ней, а потом всем телом прижалась к нему, одновременно стягивая белье и с него.

— Зачем?

Он вдруг почувствовал руку, пытающуюся выведать его тайну.

Сергей перехватил эту руку и растерянно отпрянул, отодвинувшись на самый край, но губы снова нашли его. Он постарался высвободиться из объятий, но тут его рука задела обнаженную грудь, и откуда-то появилось желание вот так держать ее, не отпуская и ощущая, как под пальцами набухает сосок. Но он совсем не представлял себе, что делать дальше, а упругая грудь все сильнее твердела под его ладонью, давя на пальцы.

Он отстранился и в последний раз попытался воспротивиться нахлынувшим ощущениям, бравшим над ним верх.

— Я не могу... Нельзя...

— Почему?

— В больнице за такое ругали... Давали лекарство, от которого тошнило... А если без него, то потом болело... сильно... там, между ног...

"Господи, чем же там его травили?!" — мелькнула гневная мысль

— Мы не в больнице, — нежные губы скользнули по его груди и животу, а дальше движение продолжила рука, ласкающе прикоснувшаяся к тому, что он безуспешно пытался спрятать. — Никто не будет ругать тебя, давать таблетки, и ничего болеть не будет. Не думай ни о чем, а доверься памяти своего тела. Оно само вспомнит все, что нужно.

Он покорно подчинился, позволив телу действовать самостоятельно. Они снова поцеловались, и, пока длился бесконечный поцелуй, здоровая рука осторожно гладила прильнувшее к нему тело. Когда он коснулся шелковистой кожи колен, те на мгновенье раздвинулись и снова сошлись, крепко сжав его пальцы. Он почти испуганно выдернул руку, но другая рука тут же вернула ее на место и затем передвинула выше, а у него в паху стала нарастать мучительно-сладкая боль, доставлявшая странное наслаждение, — от нее хотелось избавиться как можно скорее и одновременно продлить ее до бесконечности...

Тела соединились, но он почувствовал, как им овладевает панический страх, рождающий судорогу и невыносимую муку.

— Расслабься, — губы нежно прикоснулись к губам.

— Не могу... — еле слышно, чувствуя себя на грани жизни и смерти, простонал он в ответ.

В этот момент пришло спасение. Пальцы пробежали вниз вдоль позвоночника, коснулись поясницы и впились в бедро. Он вздрогнул, чуть отстранившись, и понял, что нужно продолжить движение. Боль запульсировала, сотрясая тело и превращаясь в блаженство. Ощущение это поднималось толчками к высшей точке, к взрыву наслаждения, который уничтожил всю его скованность, и откуда-то из недр его существа вырвался торжествующий вой самца, овладевшего самкой, тут же заглушенный человеческим разумом и перешедший в придушенный хрип.

Ирина ужаснулась, услышав страшные звуки, ей показалось, что Сергей задыхается. Она хотела вырваться и вскочить, но он держал ее мертвой хваткой, прижимая к себе так, что ей самой было тяжело дышать. Выражение его лица напугало Иру еще больше — закатившиеся глаза и гримаса, похожая на звериный оскал. Но это длилось несколько секунд, судорога постепенно прошла, и Сергей отпустил ее. Какое-то время он лежал неподвижно, прислушиваясь к своим ощущениям, а затем удивленно взглянул на Ирину. Видимо, испуг на ее лице не исчез, потому что удивление сменилось тревогой.

— Я что-то сделал неправильно? — Он приподнялся, опираясь на здоровую руку. — Тебе было больно?

— Нет, Сережа, все хорошо, — Ира сумела улыбнуться, успокаивая его. — А ты как? Прошло у тебя?

— Прошло, — поразился Сергей. — Теперь хорошо... Очень хорошо... Ничего не болит... И без лекарства! — обрадовался он. — Откуда ты знаешь, что надо делать в таких случаях? — последовал развеселивший Ирину вопрос. — Такое уже было со мной? — предположил он.

— Бывало, — улыбнулась она.

— Часто?

— По-разному, иногда не один раз за ночь.

— Значит, это нормально, — Сергей успокоился и лег на спину, — теперь мне понятно, почему в больнице за это ругали — там не было тебя, моей жены.

"Своеобразная логика", — вздохнула про себя Ирина. Она была расстроена, потому что не ощутила рядом с собой прежнего Сергея. Нет, в техническом, если можно так сказать, плане все было в порядке, а вот того сверхчувственного контакта, который всегда возникал между ними и усиливал получаемое удовольствие, она сейчас не почувствовала. "Ничего, со временем все образуется. Это всего лишь начало выздоровления", — утешила она себя и прижалась к Сергею, который мгновенно отреагировал на ласку. В этот раз он не пугался собственных ощущений, не пытался сдержаться и очень быстро достиг разрядки, а потом почти до самого утра с любопытством изучал тело жены, возбуждая себя и временами ее этим процессом и удовлетворяя вспыхивавшее желание. Но у Ирины под конец появилось неприятное ощущение, что она является объектом какого-то медицинского эксперимента, и больше всего ей хотелось, как когда-то, во времена первого замужества, чтобы ее оставили в покое.

Максим же утром присыпал рану хорошей пригоршней соли:

— Это что — эффект отмены? — спросил он, разглядывая сонную сестру.

— Ты о чем? — Ирина не сразу поняла его ехидный вопрос.

— Вы вообще сегодня спали? — Максим демонстративно зевнул. — Судя по всему, Серега — в хорошей форме.

Ирина смутилась.

— Да ладно, сестренка, — Максим необидно ухмыльнулся и обнял ее, — я рад, что все налаживается.

А потом приехали Медведевы, тут же начались сборы на давно запланированный пикник на берегу лесного озера, и в сутолоке дневных забот Ира и думать забыла о ночном происшествии. Дочка сразу же, почти не обратив внимания на привезенные подарки, утащила Иринку знакомиться со своим папой. Дядя Сережа, конечно, не мог идти ни в какое сравнение ни с ее собственным отцом, ни с обожаемым дядей Максимом, ни с безумно красивым дядей Лешей, но был воспринят достаточно благосклонно. После некоторого размышления Иринка сочла, что дядю Сережу вполне можно допустить в свое окружение, как ранее в него был допущен Светлашкин брат Лешка.

Максим поначалу настороженно косился на девчонок, липнущих к зятю, Вадим тоже временами поглядывал на них, но вскоре оба решили, что беспокойство излишне — скорее Сергея нужно было защищать от неугомонной мелюзги.

От дачи до озера можно было дойти за пятнадцать минут, но в этот раз путь занял почти час. Девчонки от избытка эмоций бегали кругами вокруг взрослых и постоянно звали то папу, то маму, то еще кого-нибудь из взрослых, потому что находили то разные грибы, то поспевающую землянику, то красивый камешек, то замечательно кривую палку, которую, конечно же, нужно было прихватить с собой. Грибы, правда, оказались переросшими дождевиками и трухлявыми сыроежками, недозревшую землянику решили пока не трогать, а вот несъедобными, но занятными находками нагрузили Сергея. Подобранная дочкой коряга его не заинтересовала, зато гладкая, отшлифованная водой крупная галька, обнаруженная посреди леса, показалась любопытной не только ему.

За неимением геологического молотка Максим топориком расколол на две равные части довольно крупный булыжник красивого красно-коричневого цвета. Иринка, не успев возмутиться порчей находки, задохнулась от восхищения, потому что внутренность камня была похожа на слоеный пирог, а самый центр занимали прозрачные сверкающие кристаллы.

— Брилянты... — еле слышно прошептала она.

— Кварц, — поправил Максим.

— Все равно, красиво, — вынесла вердикт Светлашка и деловито подсунула дяде еще один камень, забрав его у отца.

Максим покрутил, разглядывая, темно-серую гальку и в итоге забраковал:

— Этот внутри сплошной, его просто так и не расколоть, только распилить можно.

Он вручил племянницам по куску агатовой жеоды, пообещав, что найдет дома подобные и подарит им. Иринка так и шла до самого озера, не выпуская камень из рук, а Светлашка, налюбовавшись блеском кристаллов, отдала свою половинку отцу. У Сергея находка, точнее, ее "начинка" вызвала смутное чувство тревоги и неправильности, но, так как все остальные не проявили ни малейшего волнения от того, что увидели, лишь восхитились красотой камня, он не стал никого беспокоить своими домыслами, только временами подозрительно поглядывал на камень, словно ожидал от него какого-то подвоха.

На заранее облюбованном месте для пикника их компанию уже заждались Вадим с Лешкой. Они уже успели и искупаться, и сложить очаг из валявшихся на берегу округлых камней, и поспорить, чем лучше поддерживать огонь — шишками или хворостом.

— Никаких шишек! — на ходу раздеваясь, распорядился Максим. — Для шашлыка — только хворост! И только от березы или ольхи. — Он бросился в воду, а когда вынырнул, пообещал: — Натащите сосновых веток — сами будете шашлык со смолой есть.

Примеру Максима последовали и остальные взрослые, кроме Сергея, который раздеваться не захотел и остался в джинсах, подвернув их почти до колена, и футболке, только сбросил обувь. В воду он зашел чуть глубже щиколотки и остановился рядом с играющими девочками. Неясное чувство беспокойства, вызванное камнем, усилилось, хотя окружающая обстановка была в высшей степени мирной. Малышки самозабвенно возились с песком у самой кромки воды, за ними приглядывали и Лешка, помогавший им в строительстве чего-то среднего между замком и муравейником, и обе мамы, и дядя, уже выбравшийся из воды и приступивший к сотворению шашлыка.

— Сергей, — позвал Вадим, — пошли за топливом, пока Макс над мясом колдует.

Томский отказываться не стал, только уточнил, чем сосновые ветки отличаются от подходящих для шашлыка. Не углубляясь далеко в лес, они с Вадимом собрали достаточно сушняка и уже возвращались обратно, когда Сергей наткнулся на груду камней, словно бы специально сваленных кем-то в негустом подлеске. Скорее всего, он не остановился около нее, если бы не увидел краем глаза синюю вспышку, заставившую замереть на месте. Пройти мимо ее источника, не отыскать его, было бы неправильно. Очень неправильно.

— Серега, чего ты там нашел? Грибы, что ли? — обнаружив, что Сергей отстал, Медведев вернулся назад и увидел, что Ирин муж сосредоточенно роется в куче камней, тщательно изучая каждый. — Брось ты эти булыжники, потом Макса приведем, он как специалист все интересное отсюда выберет.

Томский никак не прореагировал на его слова, и Вадим было подумал, что тот его не расслышал. Он хотел, бросив сушняк, лезть в подлесок, чтобы вытащить оттуда Сергея, но тот уже сам выбрался из кустов с довольным видом и продемонстрировал находку — невзрачный темный камень, имевший с одной стороны гладкий скол или же срез. Медведев с недоумением взглянул на осколок горной породы, поворачивая его то одной стороной, то другой и не понимая, что же могло привлечь Сергея в обыкновенном с виду камне, и тут ему по глазам ударил мощный блик ярко-синего цвета.

— Ух, ты!

От неожиданности Вадим вздрогнул и чуть не выронил камень, однако Сергей вовремя подхватил его и сунул в карман.

— По-моему, это лабрадор, — задумчиво сказал Медведев. — Максу покажи, он точно скажет. Ира, наверное, тоже знает.

Но Сергей не показал никому свою находку, ни словом не обмолвившись о ней, привез домой и спрятал на лоджии. Теперь, стоило ему остаться одному, как он вытаскивал убранный подальше от чужих глаз осколок камня и разглядывал, стремясь снова и снова увидеть ослепительно-синие вспышки, которые, вызывая болезненные ощущения, пробуждали что-то. Нет, память от них не возвращалась, но появлялись необычные, словно бы на чужом языке, неотчетливые, на грани ощущений, мысли о регенерации ячеек, восстановлении функционала и невозможности приступить к выполнению обязанностей. Каких? Что вообще все это означало? Сергей не понимал почти ничего, но точно знал, что рассказать об этом кому-либо — будет неправильно, а чувство неправильности доставляло дискомфорт сильнее, чем любая боль. Единственной среди множества незнакомых определений, с чем он более или менее разобрался, была обязанность сторожа, охранника, но, что именно нужно охранять и от кого, оставалось неясным.

* * *

Оксану Света встретила совершенно случайно, когда шла через парк, досадуя из-за того, что не успела на одиннадцатичасовой служебный автобус. Следующего нужно было ждать целых два часа или добираться до работы на общественном транспорте. Ехать с учетом пробок минут по сорок сначала на троллейбусе, а потом в душном автобусе Свете совсем не хотелось, так же, как и убивать время, бесцельно блуждая по магазинам, поэтому она искренне обрадовалась встрече. Оксана тоже была неподдельно рада увидеть Светлану, а ее малыши с восторгом узнавания потянулись к знакомому человеку.