И тут лицо пациента исказилось сначала гримасой непомерного усилия, а затем на нем появилось странное выражение — улыбкой назвать его было нельзя, но нахмуренные брови разошлись, а глаза на миг вспыхнули поразительно яркой зеленью, в них пропало обычное безразличие.

— Серега, Сережа, — повторила Аля. — Надо же, никому в голову не пришло, что нужно не только полные имена перечислять!

Врач обрадовался, ожидая улучшение в состоянии пациента, так неожиданно обретшего имя, но никаких прорывов не произошло: память не вернулась, разговаривать Сергей лучше не стал, увеличивая свой словарный запас едва ли на десяток слов в неделю. За исключением нескольких мелких происшествий, наподобие произошедшего со старым тазом, он оставался таким же равнодушным к окружающему миру, словно смотрел на все из окна поезда, уносившего его прочь.

* * *

Про подземные ходы, проложенные под городом почти три века назад, как про летающие тарелки, знали все, но никто не видел их и не спускался туда, зато многие со знанием предмета рассказывали о предназначении подземелий. Среди самых распространенных версий были: заброшенные разработки некогда богатых золотых жил, соединенные между собой языческие капища таинственных древних народов, населявших регион, и тайные ходы староверов, спасавшихся от репрессий государства и официальной церкви. Однако сколько ни расспрашивали геологов и других специалистов, проводивших изыскательские работы для строительства в городе метро, никто из них так и не признался в том, что обнаружил следы катакомб. Но это лишь подогрело уверенность сторонников существования подземелий, что "там что-то есть". "С них взяли подписку о неразглашении", — таким было мнение энтузиастов и никто не мог их переубедить, потому что ходили достоверные слухи о том, как брат соседа одноклассника или внучатый племянник двоюродной сестры сослуживца нашел нечто, что компетентные органы тут же забрали для изучения.

Теория о засекреченности подземелий для многих подтверждалась тем фактом, что в начале тридцатых годов в городе был построен новый микрорайон для проживания руководства города и области, а также военного округа — "Серп и молот", в обиходе — дома старых большевиков. Свое официальное название район получил из-за того, что с высоты птичьего полета построенные в стиле конструктивизма здания — несколько жилых домов, поликлиника, клуб и хозяйственно-бытовые постройки — образовывали именно эту фигуру. Большинство строений были связаны между собой крытыми переходами, а под землей — разветвленной сетью подвалов, которые, как считалось, при строительстве соединили со старинными подземельями.

Сейчас же подвалы этих домов, давно потерявших статус элитных, были частично засыпаны постепенно разрушавшейся кирпичной кладкой, частично затоплены грунтовыми и сточными водами, там же, где они были в относительно приличном состоянии, появлялись по очереди: видеосалон, спортклуб, магазин стройматериалов, а к описываемому моменту там открылся бар под вывеской "Старый большевик".

Про эти подвалы в городе ходили свои легенды. Говорили, что там еще до войны находились секретные исследовательские лаборатории, где методами официально не признанной науки генетики ученые пытались вывести идеального солдата, который должен был сражаться за мировую революцию. Мутант получился физически совершенным до степени неуничтожимости, но недоумком в морально-политическом смысле и, так и не осознав свое высокое предназначение, принялся истреблять собственных создателей. И тогда бОльшую часть подземелий пришлось замуровать вместе с неубиваемой тварью, а остальную часть стали использовать вполне прозаически — под угольные склады для находившейся там же котельной.

По другой версии, лаборатория существовала, но не для создания сверх-человека, а для относительно мирных исследований в области радиосвязи. И организовал ее некий ученый, который на самом деле был то ли недобитым белогвардейцем, то ли вовремя не разоблаченным фашистом-диверсантом и хотел в одну прекрасную ночь взорвать и лабораторию, и сам жилой комплекс вместе с его обитателями. Однако компетентные органы вывели псевдо-ученого на чистую воду до того, как он осуществил теракт, и обезвредили, расстреляв прямо на рабочем месте, а помещение лаборатории затопили. Многие любители мистики утверждали, что призрак несостоявшегося террориста и по сей день с паяльником в руках бродит по темным коридорам.

Еще говорили — эта байка появилась во время перестройки в период всеобщих разоблачений — что там была подземная тюрьма НКВД, где пытали и убивали тех, кто считался противником советской власти, а секретные ходы позволяли чекистам проникнуть в любой дом, похитить кого угодно и заточить в свои застенки. А тела замученных сжигали в котельной, одновременно служившей секретным крематорием.

Ну и самыми "невинными" вариантами использования реально существовавших под "Серпом и молотом" подвалов были арсенал секретного оружия и бомбоубежище.

Эти истории, пока объединенная группа Медведева и Рябинина ехала на вызов, добавив еще и от себя таинственности и красочных деталей, рассказывала спевшаяся троица из двух Александров и одного Сергея, причем "солировал", конечно, Меньшиков, а Шестаков с Суворовым были "на подпевке". А слушали их с разной долей доверия и скепсиса трое молодых ребят из группы Артема и Антон. Они не были уроженцами города, и не слышали, по крайней мере, в таком количестве байки, знакомые коренным горожанам с детства. А вышеупомянутая троица, завладев вниманием аудитории, начала нести, с точки зрения Медведева, вполуха слушавшего ребят, совсем уж фантастические бредни, ссылаясь к тому же именно на него как на бывалого исследователя не только природных, но и городских подземелий. Впрочем, он не вмешивался, потому что вызов, на который они ехали, был, по его собственной десятибалльной шкале неприятностей, где-то на уровне восьми-девяти, и Вадим не собирался отделять зерна истины от плевел домыслов и портить разборками настроение себе и парням, которым предстояли выматывающие многочасовые блуждания по канализации в тяжелых прорезиненных комбинезонах и противогазах.

В коллекторе пропали две девушки, которые с большой группой таких же искателей приключений отправились на поиски таинственных подземелий. Двенадцать человек, ничего не найдя, благополучно выбрались на поверхность в районе старого зоопарка и разошлись по домам. Только через несколько часов организатор этой группы забил тревогу, запоздало сообразив, что вернулись не все и две студентки пединститута за несколько часов ни разу не вышли на связь.

Искать пропавших студенток отправились сразу же, как из милиции поступило сообщение о происшествии. Передал его Медведеву Середкин, которого после отпуска временно определили на работу в диспетчерскую, вместе со свежими схемами канализационных сетей, которые Горводоканал и Горводосток с невиданной оперативностью предоставили для облегчения поисков.

— Я тебе в планшет их уже скинул, — сказал Генка, — и еще бумажный вариант сделал. Пусть кто-нибудь из пацанов забежит в диспетчерскую и заберет, пока вы собираетесь.

Вадим искренне поблагодарил друга; электронный вариант был удобен по всем параметрам, кроме одного — риска уронить планшет в воду. Производитель, конечно, обещал повышенную водостойкость гаджета, но Медведеву совсем не хотелось проверять его работоспособность после купания в канализационных стоках, ему вполне хватало предстоящего испытания новых противогазов импортного производства. Выглядели они за счет панорамной маски довольно неплохо, хорошо прилегали к голове, а переговорная мембрана позволяла разговаривать, не напрягая изо всех сил голосовые связки, и при примерке понравились всем, кроме Новоселова, который почему-то был настроен скептически.

— Что немцу хорошо, то русскому хреново, — перефразировал он известную поговорку. — Я лучше наш, родной с собой возьму, будет кому, в случае чего, вас, модников, из коллектора вытаскивать.

— Петрович, не каркай, — поморщился Антон, — немцы, они в химии — спецы.

— Ну да, всю гадость они в первую мировую придумали, зато противогаз — наше изобретение, — не согласился с ним Новоселов, однако новый противогаз тоже взял.

Поиски решили начать с того места, где любители приключений спустились под землю. Река Основка была упрятана под асфальт, чтобы не мешать строительству крупного завода с прилегающим к нему жилым районом, намного позднее Макаровки. Бетонный туннель, где она теперь текла, метра два в ширину и почти столько же в высоту, был рассчитан на гораздо бОльший объем воды, а Основка едва доходила спасателям до колена.

— Если бы весь июнь не поливало, как из ведра, то вообще по щиколотку было бы, — предположил Илья, единственный из группы, кому приходилось пригибаться, чтобы не задевать головой потолок туннеля.

— Позапрошлой весной, когда паводок шел, — припомнил Данила Зверев из группы Артема, — здесь почти по грудь было. И течение местами такое, что с ног сбивало. Мы студента тогда искали, так искупались все не по разу.

— Что, за острыми ощущениями отправился?

Новоселова сквозь старый противогаз почти не было слышно и, когда Данила дважды переспросил его, Петрович сдвинул маску на лоб и сердито рявкнул:

— Тоже, спрашиваю, любитель подземелий?

— Нет, как его друзья сказали, в смотровой колодец ГТС за оброненным мобильником полез, — совсем не напрягая голос, ответил Данила. — А там оказался незакрытый люк в коллектор. Вот он в потемках туда и угодил.

— Нашли?

— Нет, — мотнул головой Зверев. — На следующий день тело из городского пруда выловили. И обнаружили чисто случайно, потому что его затянуло под причал, который в тот день начали разбирать. А не затеяли бы ремонт, так и неизвестно, когда бы этого парня нашли.

Новоселов подробно высказался на тему, стоят ли самые навороченные телефоны того, чтобы из-за них рисковать жизнью, и заодно прошелся любителям экстремальных развлечений:

— Только настоящее лето настало: солнце, тепло, хочешь — купайся, хочешь — загорай, так нет, как кроты, под землю лезут! В вонь эту, потемки и холод! Придурки!

Неизвестно, принял ли это высказывание на свой счет Медведев, но продолжить Новоселову он не дал:

— Петрович, ты мне тут канарейку в шахте не изображай. Сказано было — работаем в защите, значит, работаем именно так. Здесь, да, нормальный воздух, а за поворотом — сброс ливневки, сам знаешь, что туда могут спустить.

Немолодой спасатель с Вадимом спорить не стал и натянул противогаз. И тут же в подтверждение слов командира пластиковая труба почти полуметрового диаметра, торчавшая из противоположной стены, вздрогнула, и тугая струя воды вырвалась из нее с таким напором, что сбила с ног оказавшегося на ее пути Сережу Шестакова.

— А ничего так искупался! — рассмеялся Сережа, когда вынырнул из вод Основки, окрасившихся от выброса чьих-то стоков в красивый в лучах фонарей зеленый цвет.

— Цел? — коротко спросил Медведев.

— В порядке, — столь же лаконично ответил Сережа.

— Промок?

— Не успел.

— Тогда пошли дальше. И следите за такими трубами, — напомнил Медведев остальным спасателям. — Загудела, зашипела, затряслась — сразу в сторону. Пока идем по туннелю до выпуска Основки в пруд, если здесь девчонок не найдем, тогда свернем на юг в район старого города. Эти экскурсанты именно туда собирались.

Дальше спасатели двигались по тоннелю, разделившись на "группы по интересам". Одна обсуждала большой участок дореволюционной застройки почти в самом центре города, вокруг которого уже не один год шла война интересов — историки и архитекторы хотели сохранить редкие образцы каменного и деревянного зодчества полутора— и двухвековой давности, а противостояли им те, кто хотел на месте старых халуп выстроить современный деловой район с небоскребами и многоуровневой транспортной развязкой. Борьба шла с переменным успехом, сторонников новой застройки поддерживала областная администрация, а городская выступала на сохранение архитектурных шедевров, исторических корней и всяческой самобытности.

Другая группа спасателей обсуждала, что могло окрасить воду в такой цвет. Спорили между собой специалисты в этой области — Суворов и Шестаков — а остальные, понимая едва ли половину профессиональных и научных терминов, тем не менее, внимательно слушали их, не забывая при этом уворачиваться от периодических сборов ливневой канализации и внимательно просматривать темные закоулки в поисках пропавших студенток.

Уровень воды в туннеле значительно поднялся, да и сама вода стала мутной и пенистой, а бетонное дно не просматривалось как раньше в ярких лучах фонарей спасателей. Сам туннель приобрел частые ответвления, которые тоже нужно было обследовать.

До самого пруда поиски результата не дали, и Медведев, взглянув на часы, обнаружил, что прошло уже три часа, как они спустились под землю; это же расстояние по поверхности они преодолели бы вдвое быстрее.

— Поднимаемся наверх, пятнадцать минут перекур, — скомандовал он, показав на металлические ступени, вделанные в стену вертикальной шахты.

Яркое летнее солнце показалось особенно жарким после промозглой сырости подземелья, и, хотя задворки старого железнодорожного вокзала, где располагался выход на поверхность, наверное, навсегда провоняли креозотом, "живой", не профильтрованный противогазом воздух показался спасателям невероятно чистым и свежим.

Меньшиков покосился на тестя, который, едва сняв противогаз, тут же закурил, и, отодвинувшись от него, подставил лицо солнечным лучам.

— Димыч, может, это опять спектакль?

— Может, и спектакль, — согласился с Сашкой Медведев, добавив после небольшой паузы: — А может быть, и нет. По любому, мы должны отработать вызов или до результата, или до отбоя.

— Отработаем, куда мы денемся, — пожал плечами Сашка, — только обидно, если все это впустую. Нет, ну чего, действительно, девчонкам по такой погоде в канализацию лезть?

— Да, тут бы на пляж самое то, пока погода снова не испортилась, — поддержал его Илья. — В парке два новых открыли, один платный, для нудистов. Говорят, там классно: порядок, чистота, все оборудовано, как на курорте.

— И дорого? — неожиданно для всех новостью заинтересовался Антон.

— Ты чего, решил приобщиться? — вытаращился на друга Сашка, остальные спасатели тоже не без удивления посмотрели на него.

— Позагорать хочу. По-человечески, — ответил Антон, и легкая досада прозвучала в его голосе, — спокойно, чтобы никто на мой металлолом не пялился. Там-то, я думаю, всем пофиг будет, как я выгляжу.

— А на даче кто тебе мешает? — с неодобрением спросил Новоселов.

— Да ну его, этот дачный загар! Спина черная, пузо белое, — фыркнул Меньшиков.

Антон, соглашаясь, кивнул, а Медведев озабоченно взглянул на него:

— А тебе загорать-то можно? После всего?

— Можно. Я специально у Светланы спрашивал, она сказала, что мне все можно, кнопки только трогать нельзя. А я теперь и не буду, потому что это все равно ничего не даст.