Звонок из института пришел, когда Медведев нажал на значок зеленой телефонной трубки рядом с Ириной фамилией, и перебил вызов. Черепанов не стал ходить вокруг да около и сразу назвал произошедшее техногенной катастрофой. "Есть жертвы, — слова прозвучали резко и сухо, словно одиночный выстрел. — Примерно через полчаса будет Новоозерск, там тебя встретят и сразу перебросят на место. С ситуацией будешь знакомиться в дороге. По командировке в столицу отчитаешься потом".

В расписании остановка в Новоозерске не числилась, и проводница, у которой Медведев решил уточнить, сколько еще до него ехать, оглядела его с головы до ног со все возрастающим подозрением.

— "Скорые" в Новоозерске не останавливаются, — наконец снизошла она до ответа. — Вам, гражданин, еще больше часа ехать. А белье можете сдать хоть сейчас.

— До Новоозерска сколько? — хмуро повторил Вадим.

— Нету там стоянки! Нету! — перешла на повышенный тон проводница и на всякий случай загородила собой стоп-кран — мало что придет в голову этому помятому то ли со сна, то ли с похмелья бугаю.

— Будет, — сзади раздался мужской голос. — Пятнадцать минут до Новоозерска, товарищ майор.

За спиной спасателя оказался немолодой мужчина в форме железнодорожника.

— Бригадир поезда Медведев, — представился он. — Люся, не морочь человеку голову своим бельем, а лучше сообрази по-быстрому хороший чай.

— Спасибо, некогда, — отказался Вадим и, протиснувшись мимо бригадира и удивленно хлопавшей глазами проводницы, вернулся в купе забрать вещи. Расположившиеся завтракать попутчицы с некоторым недовольством посмотрели на его сборы, но вопросов задавать не стали.

— Чего это? Как это? Кто это? — донесся из коридора женский голос. — Для кого это нынче поезда останавливают?

— Для кого надо.

Мужской голос, видимо, бригадира поезда пресек возмущенное кудахтанье, и когда Медведев вышел в коридор, там уже никого не было; его тезка маячил в тамбуре.

Через несколько минут — Вадим едва успел позвонить Светлане и предупредить, что его не только не нужно встречать, а вообще в ближайшее время ждать не стоит — поезд начал тормозить, не доехав даже до окраины Новоозерска, и остановился практически в чистом поле. И одновременно рядом с поездом в метре над землей завис один из институтских вертолетов, из которого буквально вывалился, едва устояв на ногах, Меньшиков.

— Командир! Давай сюда! — заорал он, стараясь перекрыть грохот двигателя.

Сашка подскочил к вагону, схватил дорожную сумку Медведева и, пригибаясь, побежал к машине. Вадим в легком недоумении — он думал увидеть машину, но никак не вертолет — не стал дожидаться, когда бригадир поезда лично опустит лестницу, выпрыгнул из вагона и, не без труда преодолевая сопротивление создаваемого винтом воздушного потока, последовал за Меньшиковым.

В до предела загруженном разнокалиберными тюками МИ-8 обнаружились сам Черепанов и две группы спасателей: группа Кузьминых в полном составе и группа Медведева, за исключением Середкина, по случаю рождения дочки взявшего декретный, как беззлобно шутили ребята, отпуск.

— Ты уж извини, что тебя прямо на ходу из поезда выдернули, но дорога каждая минута, — кивнул Вадиму Николай Кронидович и конспективно обрисовал положение.

По словам Черепанова выяснилось, что на комбинате в последнее время были перебои с электроснабжением. Из-за них насосы шламохранилища, по сути представлявшего из себя цепь прудов, где отстаивалась смесь пустой породы с водой, то включались, то выключались, уровень жидкого шлама колебался, размывая дамбу, и ночью она наконец не устояла и разрушилась в трех местах практически одновременно. Примерно треть содержимого вместили в себя два нижних пруда, дамбы которых чудом выдержали напор, остальное разлилось по округе, затопив окраину райцентра, три небольших поселка, лес и поля. О количестве жертв, в основном работников комбината, точных сведений пока не было, десятка два человек считались пропавшими без вести. На спасателях лежали задачи, в первую очередь, эвакуации населения из пострадавшего района и, во вторую очередь, необходимо было представить план действий по борьбе с последствиями катастрофы для экологии не только пострадавшего района, но и соседних с ним, потому что окрасившаяся в кроваво-красный цвет река Утка уже разнесла попавшую в нее ядовитую субстанцию на пару десятков километров.

С воздуха все это выглядело, как кровоточащая язва, окаймленная темной коростой ожога, потому что зелень при соприкосновении с концентрированным щелочным раствором мгновенно побурела. Вблизи картина была совсем гнетущей: скукожившаяся растительность даже в тех местах, до которых красная жижа еще не дошла, груды погибшей рыбы и водоплавающих птиц по берегам реки, обожженные тушки каких-то мелких зверьков — Вадим не стал разглядывать бесформенные комки мокрого меха — и странный запах, от которого воздух казался липким и таким же едким, как грязь под ногами.

— Чем воняет-то? — стараясь дышать не глубоко, поинтересовался Медведев.

Сережа Шестаков с Сашей Суворовым, перебивая друг друга, тут же вывалили на него и остальных спасателей кучу довольно специфической информации о так называемом красном шламе, что он из себя представляет, откуда берется, как его можно переработать, что в результате получить и почему этим никто не занимается. С их слов получалось, что каждое такое шламохранилище — это мина замедленного действия, одна из которых рванула прошедшей ночью. Нужно отдать ребятам должное — одновременно со своей лекцией они за считанные минуты развернули переносную лабораторию.

— Пока Демидов сюда со своей бандой доберется, у нас уже будут первые результаты, — одобрительно кивнул, глядя на молодых спасателей, Черепанов, — и можно будет прикинуть, как эту пакость нейтрализовать и что вообще с ней делать.

— Нейтрализовать? — Шестаков пожал плечами. — Вряд ли получится. Теоретически — возможно что-то подобрать, и в пробирке соответствующую реакцию провести можно, но на земле... Тут тогда еще сто лет ничего расти не будет.

— Ждать, пока высохнет, потом бульдозерами сгребать и захоранивать, — поделился своим опытом Марат.

— А пока временную дамбу ставить, чтобы река дальше эту дрянь не разносила, — добавил Медведев.

Всего через несколько минут Черепанов выяснил, что наличный парк тяжелой техники частично уже задействован местными спасательными службами.

— Дайте людей!.. — было слышно даже на расстоянии, как кто-то надрывался в телефонной трубке. — У меня полтора десятка человек с ожогами!..

— Ожоги щелочью — это дрянь дело, — скривился Суворов-младший.

— Да уж, хуже, чем кислотой, — поддержал его Меньшиков и добавил, потроша один из привезенных тюков: — Придется одеваться, как на войну.

Как оказалось, часть груза составляли защитные костюмы и, на первый взгляд, обычные резиновые сапоги.

— На местных складах, что, сапог нет? — упаковывая себя в тяжелый костюм химзащиты, удивился Медведев. — Растащили для дома, для семьи?

— Это ПВХ, — лаконично ответил Меньшиков. — Резина не всякая, особенно старая, щелочь выдерживает, идет трещинами и крошится. Когда в клинику сообщили, что будет большое поступление с химическими ожогами, руководство сразу дало команду наш склад распотрошить именно на предмет щелочестойких материалов.

Не прошло и часа после прилета, как совместными усилиями работа была налажена. Вертолет забрал пострадавших с самыми тяжелыми ожогами в клинику Института экстремальных проблем. Группа Марата Кузьминых почти в полном составе села за рычаги бульдозеров, а группа Медведева, получив в свое распоряжение три Камаза, отправилась в ближайший поселок, затопленный отходами производства, проводить эвакуацию населения.

Часть жителей уже покинула свои дома, но большинство еще занималось сборами. В отличие от "простых" наводнений, когда так же приходилось эвакуировать людей, сейчас никто не собирался пересидеть стихию на верхних этажах и чердаках, возможно, потому что многие работали на комбинате и примерно представляли, какая ядовитая жижа залила окрестности — десятисантиметрового слоя хватило, чтобы выжечь все живое. Но без ругани и скандалов, конечно, не обошлось. Кто-то хотел вывезти из дома бытовую технику, кто-то хотел забрать едва ли не всю мебель, директор поселковой школы ни за что не хотела бросить домашнюю библиотеку, книги в которую начал собирать едва ли не ее прадед — и никого не успокаивали слова Медведева и местного участкового о том, что будет выставлено оцепление, которое не пропустит к оставленным домам любителей поживиться чужим добром.

— А кто будет сторожить самих сторожей? — скептически разглядывая спасателей, хозяйка библиотеки задала ехидный вопрос.

За неполных полдня Медведев неоднократно слышал его в разных вариантах от жителей поселка и скрежетнул зубами, собираясь в очередной раз, уже, возможно, на повышенных тонах, повторить ранее сказанное, но тут за его спиной раздался нетрезвый голос:

— Та ладна тебе, Михална, не боись, кому твои книжки нужны? Даже на подтирку не сгодятся.

Голос принадлежал тощему беззубому мужику неопределенного возраста. Разразившись тирадой о том, что все зло на свете происходит именно от книг, он тем не менее предложил посторожить библиотеку — и не только ее.

"Пусти козла в огород", — усмехнулся про себя Вадим, так как по виду потенциального охранника можно было предположить, что за бутылку-другую он не только вынесет из доверенного ему дома книги, но за сходную цену продаст и мать родную, и поинтересовался:

— Можно взглянуть на книги?

Директор школы с удивлением посмотрела на него, как на заядлого двоечника, внезапно ответившего на твердую четверку, и жестом предложила пройти в дом, который Медведеву показался похожим на дачу Устюговых: каменный фундамент и два этажа, сложенные из толстых бревен. Внутри сходство усилилось — точно так же были расположены прихожая, кухня и большая комната, где Ирин отец с сыновьями сложил камин, а здесь его место, да и вообще почти всю комнату с пола до потолка занимали стеллажи и полки с книгами.

Библиотека действительно была богатая: за стеклами отсвечивали золотым тиснением роскошные дореволюционные издания, под стать им были фолианты-однотомники русских и зарубежных классиков, в тридцатые и сороковые годы выпущенные издательством министерством обороны, и тома Большой Советской Энциклопедии, стройные ряды распространявшихся по подписке собраний сочинений, которые невозможно было купить в обычном книжном магазине. Даже не будучи библиофилом, Вадим не мог не оценить сколько времени, труда и средств потребовалось, чтобы собрать такую библиотеку. Пожалуй, Вадим мог бы поставить ее в один ряд с библиотекой семьи Кочергиных, и это удивляло, потому что он не ожидал встретить что-то подобное в таком захолустье.

— Отец почти двадцать лет проработал в Сарове, — объяснила хозяйка, заметив недоумение спасателя и, одновременно, его неподдельный интерес к книгам. — В пятидесятые и в самом городе, и особенно в окрестных деревнях можно было купить очень много хороших книг. Я тогда еще маленькая была, но помню, с каким набитым рюкзаком отец возвращался из своих поездок по району. И когда переезжали, то девяносто процентов вещей составляли книги.

А сейчас этим книгам угрожала реальная опасность, и никакое оцепление от нее спасти не могло.

Мародеры вполне могли позариться на богатую библиотеку, потому что хорошо изданные собрания сочинений, энциклопедии, многотомные справочники снова стали пользоваться популярностью для украшения интерьеров, причем не только домашних. Будучи в Москве, Медведев постоянно наталкивался на объявления типа "куплю книги, куплю библиотеку", а если существует спрос, то будет и предложение.

Но на "криминал" Вадим оставлял процентов двадцать, главной угрозой являлась ядовитая жижа, которая полностью затопила подвал, поднялась вровень с полом первого этажа и проступала между половицами, выкрашенными обычной масляной краской, начавшей облазить от воздействия на нее едкой грязи. Влажный воздух, застоявшийся в доме, обволакивал кожу липкой пленкой и казался горьким на вкус, и не оставалось никаких сомнений в том, что книги не выживут в такой атмосфере, хотя непосредственный контакт с жидкостью был практически исключен.

— Вы можете что-то сделать? — с надеждой спросила женщина.

— Постараемся, — коротко ответил Медведев, изучая набитые шкафы и стеллажи.

"Полки можно было бы прямо вместе с книгами погрузить в машину, — думал он, — остальное придется перекладывать в ящики и коробки. С тарой вопрос непростой, но решаемый, а вот где найти место, чтобы все разместить..."

Раздумья перебил восхищенный возглас Антона:

— Ух ты! Библиотека современной фантастики! Все тома, — с завистью добавил спасатель и коротко вздохнул: — А у меня только семь. Полностью никто не продает или запрашивают столько, что впору ипотеку брать.

Вадим с недоумением — неужели парень напрашивается на подарок? — воззрился на Усова, а тот, хотя утратил свою способность, но словно бы читая мысли командира, покачал головой:

— Это я так, без намеков. Я вообще-то хотел предложить — можно с военной частью договориться, определить книги к ним. Надежно, как в швейцарском банке, будет.

— Да кто нас туда пустит? — удивился Медведев.

— Командир здешней части — друг отца, — объяснил Антон. — Он не откажет.

— Я знаю Павла Аркадьевича, — улыбнулась хозяйка библиотеки. — Его часть над нашей школой шефствует.

— Тогда — тем более! — обрадовался Антон.

Медведев недоверчиво хмыкнул, потому что подполковник, с которым он уже успел пообщаться, совсем не показался ему отзывчивым и располагающим к себе человеком, но согласился с предложенным планом.

Скорее всего, если бы Вадим пришел к подполковнику Шерстобитову с такой инициативой один, то получил бы отказ, мотивированный и разумными, и не очень доводами. Но в присутствии Антона и Киры Михайловны проблема библиотеки решилась с невиданной скоростью, подполковник еще и попенял учительнице: "Что ж вы сразу-то ко мне не обратились? Столичных витязей ждали? А если бы вода продолжала подниматься?"

Нашлись и крепкие деревянные ящики, куда можно было уложить книги, и, главное, место, где эти ящики разместились бы в полной безопасности — кирпичное строение на высоком фундаменте, одно из полудюжины, что достались военной части "по наследству" от купцов Ошурковых еще в довоенные годы. Злые языки утверждали, что взрывчатка не взяла прочную кладку, и тогда бывшие продуктовые склады военные решили приспособить под свои нужды. Медведев когда-то слышал эту историю и сейчас профессионально — и как архитектор, и как спасатель — в живую смог оценить здание, куда предстояло переселиться библиотеке: "Умели ведь строить! Семь-восемь баллов с эпицентром прямо на территории части — и то не факт, что разрушится!"

Замки, примерно того же возраста, что и само строение, тоже внушали доверие одним своим видом.

— А мы по рабоче-крестьянски, без электроники обходимся, — Шерстобитов по-своему истолковал внимательный взгляд Медведева на тяжелые кованые засовы, которые с трудом снимали с толстых дубовых дверей два срочника. — Это у вас, в столицах, все по-современному, на электричестве, а у нас и надежнее, и экономнее, и, случись что, спецназ, чтобы вскрыть замок, вызывать не нужно.