Принцип оправданного риска ч.2

"Хорошо, что Ирка не слышала болтовню старых ведьм, — думал Максим, поднимаясь по лестнице. — Из тюряги! Убить их мало за такой бред! Но выглядит Серега плохо, чего не скроешь, того не скроешь. Эх, надо было попозже за ним поехать, вернулись бы к ночи, тогда на нас уже никто бы не таращился. Нет, к дьяволу!!! — разозлился он. — Какого черта мы должны прятаться от этих идиоток?! Серега вернулся к себе домой, к жене, к детям, пусть все об этом знают!"

Устюгов притормозил на площадке шестого этажа, закурил и постарался немного успокоиться. Ему не хотелось, чтобы Ира увидела раздражение в его глазах и приняла это на свой счет. Максим несколько раз по пути домой замечал, как сестра едва сдерживала слезы и прикусывала губу, встречаясь глазами с пустым взглядом Сергея, и не хотел дополнительно расстраивать ее.

— Макс, ты где застрял? Сколько я должна держать дверь нараспашку?

— Иду.

Максим прибавил шаг, решив не обращать внимания на недовольный голос сестры, и закрыл за собой дверь в тот самый момент, когда Ирина предложила мужу:

— Сережа, пойди искупайся с дороги, а я пока поесть приготовлю, — Ирина хотела бы помочь ему сама, но, вспомнив предостережение Олега, попросила Лешку: — Помоги папе.

Лешка довольно быстро вышел из ванной и постарался утешить Ирину:

— Ничего, папа и сам неплохо справляется. Рука, правда, толком не работает, а так — все нормально, — он задумался, — у меня такое ощущение, что какая-то память у папы осталась — он знает, где что должно лежать, не глядя, повесил полотенце на крючок около раковины, кинул белье в машину.

— Я тоже обратила внимание, как легко он ориентируется в квартире, — Ирина, соглашаясь, кивнула головой. — Может, не только тело помнит, что где должно быть.

Максим слушал их и не знал, что сказать. Ему казалось, что Ирина с Лешкой все это придумывают — ну не превратился же Серега в полного дебила, который не может отличить дверь от окна, — но не хотел лишать их даже такой слабой надежды. С другой стороны, если эта надежда окажется ложной, каким сильным будет разочарование. Он молчал, вздыхал, недовольно морщился, часто выходил курить на балкон, осторожно разглядывал Сергея через стекло. Душа болела за Ирку и за Лешку, к которому он относился почти как к сыну. Позвонил жене, предупредил, что останется у сестры, и попробовал проконсультироваться у нее по поводу состояния Сергея, но Маша как детский врач могла высказать только самые общие соображения, которые не отличались от того, что говорил Олег.

Ирина весь вечер шарахалась от надежды к отчаянию. Когда она подмечала знакомые жесты и привычки — как Сергей проводит рукой по волосам или трет щеку, как ломает хлеб, а после еды сметает рукой хлебные крошки со стола в тарелку — ее переполняла радость. Но когда она видела его застывшее лицо и странно неподвижные глаза, на смену радости приходило отчаяние. "Это все таблетки", — успокаивала Ира себя и ей до такой степени хотелось схватить их и выбросить в окно, что она засовывала руки в карманы домашних брюк. Она боялась навредить состоянию мужа, но совсем не боялась того, чем пугал ее Олег. Никак не верилось ей, что Сергей может проявить хоть малейшую агрессию в отношении нее или сына. В длинном махровом халате, с капюшоном, накинутым на голову и скрывавшим страшный рубец, он казался ей прежним Сережкой.

— Таблетки надо? — она вздрогнула, услышав неожиданный вопрос Сергея. Пожалуй, это были первые слова, сказанные им по собственной инициативе, а не в ответ на чей-то вопрос.

— Да, Сережа, давай пока будем принимать все, что доктор назначил, — Ирина присела на табуретку рядом с мужем и заглянула ему в глаза, в которых как будто отразился заданный вопрос. Ее пронзила радость от того, что разум Сергея начал просыпаться. — В понедельник поедем в больницу, там тебя как следует другой врач посмотрит и, наверное, скажет, без чего можно обойтись.

Сергей долго разглядывал разноцветные таблетки, сосредоточенно сдвинув брови, как глухой человек, пытающийся что-либо расслышать. Опять же знакомым движением — крышка в одной руке неподвижна, а бутылка поворачивается другой рукой — открыл воду и разом проглотил все.

— Снова в больницу? В какую? Зачем? — он, казалось, с усилием перевел взгляд на Ирину и задержал на ней.

— Я неправильно сказала: не в больницу, а в клинику при нашем институте, где мы все работаем — и ты, и я, и Вадим, и Олег. Там отличные врачи, тебя обследуют хорошенько и подлечат, — Ирина старалась говорить бодро и уверенно, но это у нее не очень получалось, — обязательно нужно рукой заняться, это же не дело, что она так плохо действует.

Сергей медленно и неловко повернул кисть руки, с трудом сжал и разжал пальцы.

— Плохо, — согласился с женой.

— Болит? — встревожилась она.

— Иногда. Перед дождем. Завтра дождя не будет, — он вдруг улыбнулся, чтобы показать, что это шутка.

Улыбка вышла страшная — она надолго застыла на лице, как маска Гуинплена, а глаза при этом остались безжизненно равнодушными. Максим не выдержал этого зрелища и снова ушел курить на балкон.

Ирина внутренне сжалась, но внешне спокойно предложила:

— Пойдем уже ложиться спать, Сережа.

И опять в ее душе вспыхнула искра надежды — выходя из кухни, Сергей привычным движением руки выключил свет и, не задумываясь, направился в их комнату.

На комоде в застекленной рамке стояла большая фотография — Ирина с Сергеем на набережной канала Грибоедова на фоне "Спаса на крови". Их тогда сфотографировал Алешка, и снимок получился настолько удачным, что его без обычных в таких случаях споров и колебаний отправили на конкурс, где он получил второе место. Счастливо улыбающаяся молодая пара, освещенная вырвавшимся из просвета в облаках лучом солнца, сразу притягивала к себе взгляд. Сергей тоже обратил внимание на снимок; он взял его в руки, долго смотрел то на него, то на Ирину, затем показал на самого себя и спросил:

— Сын?

Ирина почувствовала, как у нее подогнулись колени, но постаралась улыбнуться:

— Нет, Сережа, это ты, Алешка нас снимал, — Сергей на снимке выглядел таким молодым, что его, и в самом деле, можно было спутать с сыном-студентом.

— Я?..

Сергей придвинулся ближе к зеркалу, рассматривая одновременно фотографию и свое отражение. Он скинул с головы капюшон халата и прикоснулся пальцами к лицу. Мимолетное недоумение отразилось в его глазах. После этого он стал разглядывать свой портрет, четыре года назад написанный Вадимом. Тот рисовал по памяти, но ему с поразительной точностью удалось передать то редкое сочетание спокойной уверенности с бесшабашной удалью, которое так отличало Сергея. Медведев тогда долго колебался, показать ли свою работу кому-то, кроме Светы, но потом, после ее понуканий, решился и продемонстрировал ее сначала Ирине, а потом и в институте. Все были поражены. Одни — тем, что не обращали внимания на Томского и считали его невзрачным тихоней "себе на уме", другие, кто лучше знал Сергея, — мастерством художника. Без малейших раздумий Вадим отдал рисунок Ирине, и теперь портрет висел у нее дома.

— Тоже я? — задал вопрос Сергей, не отрывая глаз от изображения.

— Да, Сережа, — Ирина была на грани обморока, так вдруг защемило сердце.

Сергей перевел взгляд на зеркало и снова дотронулся кончиками пальцев до лица. Глаза вспыхнули на миг и снова погасли.

— Не помню, — тихо сказал он, покачав головой.

Ирине казалось, что она сейчас упадет, но собрала все силы и тронула мужа за плечо.

— Ложись спать, Сережа, у тебя сегодня был трудный день, — она откинула одеяло и поправила подушку.

Сергей скинул халат, и Ирина вздрогнула — на исхудавшем теле было несколько безобразных шрамов. Швы явно не накладывались, раны заживали как попало, сами по себе, рубцы даже на вид казались грубыми и болезненными. Будто почувствовав переполненный ужасом взгляд, Сергей быстро забрался под одеяло и натянул его до самой шеи.

— Ирина... — неуверенно сказал он, скорее даже, спросил.

— Да, Сережа, — она каким-то образом смогла улыбнуться дрожащими губами. — Тебе удобно? Может, что-нибудь нужно?

— Не выключай свет.

— Я большой свет погашу, но оставлю ночник, его потом, не вставая, сам сможешь выключить, если надоест, — Ирина щелкнула выключателем в изголовье кровати.

И опять ее сердце подпрыгнуло — Сергей, не глядя, безошибочно нашел кнопку светильника.

— Хорошо. Спасибо, — и, чуть подумав, добавил: — Ира.

— Спокойной ночи, Сережа, — Ирина вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь и остановилась без сил, привалившись к стене.

Из кухни выскочил Лешка.

— Мама, что с тобой? Тебе плохо?

— Нет, ничего, уже лучше, — Ирина слабо махнула рукой и попросила брата: — Макс, дай сигарету.

— Спятила?! Ты у меня пинка сейчас получишь, а не сигарету! — шепотом рявкнул на нее Максим. — А Серёге скажу, чтобы он от себя добавил. Видал? — он возмущенно повернулся к Лешке. — Сколько Сергей с ней воевал из-за курева, сколько отвыкала, все эти годы не курила, и вот вам, пожалуйста: "Дай сигарету!"

— Мам, действительно, не надо, — Лешка изобразил, что хнычет, как маленький ребенок.

— Пошли бы вы все... спать, — Ирина устало вздохнула. — Я должна сейчас побыть одна. Поняли?

— Ладно, только ты давай... — Максим неопределенно покрутил головой.

— Даю... — Ирина отвернулась в сторону кухни. — Один звук через десять минут, и я вызываю ОМОН.

Уже не один час она сидела на кухне с ноутбуком и искала в Интернете информацию о повреждениях головного мозга, вызывающих амнезию и расстройства речи, вплоть до полной неспособности говорить и понимать даже самые простые слова и предложения. Оказалось, что подобные состояния не являются диковинкой для медиков, но излечивать их особо не научились. В основном, попадалась информация о способах и методиках восстановления речи, о том, как восстановить память, почти ничего не было.

Ирина вспоминала страшные шрамы и терялась в догадках. Что? Откуда? Когда? Где он был три года? Что могло произойти за то время, которое прошло между исчезновением Сергея из каменного мешка в Дегтярских пещерах и его спасением из реки студентами-туристами? Ирина подозревала, что потеря памяти, так же как и рубцы на теле, связана именно с этим периодом, но доказательств никаких не было. Она бродила в Сети всю ночь, а когда небо посветлело, ей показалось, что из спальни доносятся какие-то звуки.

Сергею что-то снилось, он метался на кровати и бормотал какие-то неразборчивые слова, но стоило только слегка тронуть его за плечо, моментально проснулся и сел на кровати, глядя на Ирину ничего не понимающими глазами.

— Сереженька, что с тобой? — она была встревожена, но не напугана.

Он, кажется, так и не понял толком, где находится, кто рядом с ним, но сразу успокоился и облегченно вздохнул. Откинулся на подушку, а потом повернулся набок и закрыл глаза.

— Все в порядке, Сережа, ты дома. Ни о чем не беспокойся, — Ирина присела рядом с ним и ласково положила на изуродованное рубцом плечо свою руку.

Снова сердце зашлось от раздиравшей его на части смеси надежды и отчаяния — таким родным движением Сергей прижал ее руку к себе, накрыв ее сверху ладонью здоровой правой руки. До самого утра она так и просидела рядом с ним, задремывая на пару минут и тут же просыпаясь от каких-то тягостных видений, из-за которых на глазах выступали слезы. Но Ирина даже не вытирала их, боясь потревожить сон любимого человека. Остаток ночи Сергей спал спокойно, не выпуская Ириной руки, а когда ранним утром проснулся, то, прежде чем открыл глаза, прижал ее к себе покрепче вполне осознанным движением. Ирина, не сдержавшись, тихо всхлипнула; Сергей тут же открыл глаза, внимательно посмотрел на нее и кончиками пальцев осторожно коснулся влажной щеки.

— Плакать не нужно, — услышала Ирина.

— Не буду, — пообещала она, но тут же слезы потекли еще сильнее.

Сергей рывком поднялся с подушки и на мгновение зажмурился, видимо, от резкого движения закружилась голова. Лицо его напряглось, и он настойчиво и довольно громко повторил, чуть сжав Ирино плечо:

— Плакать не нужно.

Ирина вытерла лицо краем футболки и с тревогой взглянула на него. Сергей, похоже, неправильно понял ее взгляд, потому что убрал руку и медленно сказал:

— Бояться тоже не нужно. — Он посмотрел вокруг, заметил нетронутую постель на другой половине кровати, сдвинул брови в напряженном раздумье и, что-то решив для себя, повторил: — Не бойся меня... Ира, — и, протянув руку, слегка коснулся ее волос.

— Я не боюсь, Сережа, — теперь уже она прижала к себе его руку и улыбнулась. — Тебе что-то плохое снилось, поэтому я так и просидела с рядом тобой.

— Не спала? — с беспокойством спросил Сергей.

— Немножко поспала, — Ира поспешила успокоить мужа.

Ночь, наполненная тоской и кошмарами, закончилась. Солнце еще не попадало в окна, но на листве деревьев за окном хорошо были заметны его блики. Яркий утренний свет будил в Ирине надежды — Сергей уже не был таким вяло безразличным, как вчера, взгляд слегка ожил, и мимика стала более естественной.

"Что же его хотят представить полным идиотом? Олег туда же... Для своего состояния Сережка очень даже неплохо соображает, а если таблетки отменят, то вообще все в порядке будет, — в этом Ирина была уверена. — Нормальный ты, Сереженька, нормальный! Только память потерял, но она вернется, обязательно!" Такие мысли теснились у нее в голове, когда она смотрела на мужа и держала его руку. Сергей спокойно разглядывал комнату, на лице и в глазах не отражалось ни узнавания, ни удивления, ни беспокойства.

— Можно вставать? — этот вопрос вызвал оторопь у Ирины.

— Не нужно даже и спрашивать о таком, — она ласково погладила его руку. — Ты же у себя дома.

— Дома... — эхом повторил Сергей и опять, как вчера вечером, покачал головой: — Не помню.

— Вспомнишь, обязательно вспомнишь! — Ирина наплевала на все предостережения Олега, обняла его и поцеловала, а потом прижала к себе, как ребенка. — Все вспомнишь, Сережа, как мы тут жили, как нам было хорошо, как мы ждали, когда родится наша дочка...

Сергей нерешительно обнял ее в ответ и коснулся лица губами, потом отстранился, брови снова сдвинулись в раздумье.

— Дочка? Где она?

— У моих родителей на даче, мы обязательно туда поедем в следующие выходные, — Ирина метнулась к трельяжу и вернулась с фотографией. — Вот наша Света, ей через две недели пять лет исполнится.

Сергей очень долго смотрел на снимок, думал о чем-то, потом вернул его жене, сказав с явственно прозвучавшей в голосе болью:

— Не помню.

— Ты и не можешь ее помнить, потому что она родилась почти через два месяца после твоего исчезновения.

— Правда? — казалось, Сергей чему-то обрадовался.

— Да, это так, Сережа. А вот это Лешка, — Ира протянула ему другую фотографию.

— Сын? — Сергей взял ее, встал с постели и начал сравнивать со снимком, который разглядывал вчера вечером.

— Вы всегда были очень похожи. Дочка тоже твоя копия.

— Копия? — удивленно переспросил Сергей, как будто это слово ему не было знакомо.