Командир "столичных витязей" пропустил мимо ушей не первую уже шпильку подполковника, который не упускал ни малейшей возможности подколоть его, и поинтересовался, не обращая внимания на ухмылки военного:

— Сколько людей сможете выделить для Киры Михайловны? Я дам троих, больше не получится.

— Отделение дам, десять человек, — с интонацией "для хорошего человека ничего не жалко" пообещал Шерстобитов, — и машину.

— Отлично, — кивнул Медведев и бросил Усову: — Антон, книги на тебе. Возьми Шурика и Илюху, чтобы у них простоя не было.

— Хорошо, командир, — не стал возражать Антон.

Военному явно не понравилось, как "по-домашнему" обращаются друг к другу спасатели. Он неодобрительно посмотрел вслед Усову и покачал головой:

— Эх, испортили парня, испортили... Какой офицер из него получился бы, а вместо этого...

— Он — офицер. Старший лейтенант внутренней службы, спасатель второго класса, — перебил его Медведев.

— Боевой офицер, — продолжал настаивать на своем подполковник, — а не клоун какой-то весь в пирсинге, который и оружия-то в руках не держал.

— Пожарный ствол — тоже оружие, — сухо ответил Медведев.

Он хотел объяснить, что кнопки Антон вынужден носить по медицинским показаниям, а не для "красоты", но сдержался, не желая откровенничать: "В конце концов, если Антон этого подпола едва ли не с детства знает, то пусть сам ему и рассказывает, что да почему".

Косые взгляды Шерстобитова не то чтобы раздражали Медведева, который для согласования дальнейших действий спасателей и военных остался на территории части, но вызывали недоумение и мешали делу — практически ни один вопрос, даже самый простой, нельзя было решить, не выслушав пару язвительных замечаний по поводу и без. Но через какое-то время Вадиму показалось, что подполковник то ли подустал его подкалывать, то ли исчерпал запас острот с казарменным душком, во всяком случае, они успешно выработали план совместных мероприятий по дальнейшей эвакуации населения, оцеплению опустевших поселков, восстановлению дорог и линий электропередач и даже договорились, что спасатели разместятся на территории части. Им подполковник выделил точно такой же бывший склад, как тот, где должна была приютиться библиотека, и полевую кухню с поваром в придачу, оговорив заранее, что снабжение продуктами он на себя не возьмет, но обеспечит спасателей бензином и соляркой.

Медведев не стал отказываться от такого достаточно неожиданного и щедрого предложения, потому что возня с палатками отнимала достаточно много времени, которое стоило потратить с бОльшей пользой. К тому же место, где их установить, не затопленное разлившимися по окрестностям стоками, еще нужно было найти, а постройки, принадлежавшие военной части, стояли на небольшой возвышенности.

Но весь деловой настрой подполковника улетучился, как только на территорию части вернулся загруженный книгами "Урал", из него выпорхнула, опираясь на галантно предложенную Ильей руку, помолодевшая лет на десять Кира Михайловна и подарила Медведеву радостную улыбку.

— Вы... Вы спасли не просто книги! Вы... — женщина зажмурилась от переполнявших ее эмоций и выдохнула: — Спасибо!!!

Медведеву стало неловко и он пробормотал что-то насчет того, что работа у них такая — помогать и спасать, и не только людей, а всех, кто в этом нуждается.

— Кошек, птичек... — тут же раздался вновь наполнившийся ядом голос подполковника.

— Их тоже! — перебила его Кира Михайловна уже без тени улыбки на лице. — Вы, Павел Аркадьевич, только посмотрите, какую собаку мои соседи бросили! Ребятам, чтобы вызволить Тора, пришлось ломать дверь в сарай.

Из кузова машины два солдата-срочника, которых Шерстобитов отправил с Антоном за библиотекой, на одеяле вытащили большого черного пса с обширным химическим ожогом лап и брюха, где шерсть вылезла почти полностью, обнажив красную изъязвленную кожу. Пес не скулил от боли, лишь еле слышный звук, похожий на писк, временами слышался сквозь тяжелое дыхание.

— Эк его... — подполковник дернул щекой. — Тут только усыпить...

— Неужели ничего сделать нельзя? — горестно вздохнула женщина.

— Кира Михайловна, дорогая, ну где ж я вам сейчас найду ветеринара? А если и найду, то он вам скажет то же самое.

— Я бы попробовал, — предложил Меньшиков. — Жалко ведь собаку. Димыч, ну, реально... Что смогу, сделаю, а завтра к нашим переправим.

Медведев кивнул, разрешая, а Шерстобитов недовольно оглядел спасателей с головы до ног и вынес вердикт, очень похожий на плевок:

— Детский сад!

После этого он подхватил под руку учительницу и повел ее к тому строению, куда солдаты уже начали перетаскивать книги. А она невольно подлила масла в огонь негодования, сжигавший военного, обернувшись и позвав одного из спасателей:

— Илюша, можно я на пару минут вас отвлеку? Мне нужна небольшая консультация.

Если бы взгляд подполковника мог испепелять, то от Ильи и заодно Медведева через мгновение осталась бы только небольшая кучка золы. Вадим проводил военного недоуменным взглядом и слегка пожал плечами.

— Чувак ревнует, — изо всех сил давя ухмылку, вполголоса, чтобы никто, кроме командира, не услышал, объяснил Сашка.

Одновременно он совершенно по-зверски, словно пытаясь выдрать с корнем, выкручивал ухо пострадавшему псу, которому эта процедура, похоже, принесла временное облегчение — сведенные судорогой боли мышцы обожженного тела расслабились, а дыхание стало не таким тяжелым.

Антон подтверждающе кивнул.

Вытаращенные от изумления глаза Вадима потребовали объяснений.

— Он к директрисе, похоже, давно неровно дышит, — сказал Антон.

— А я-то тут с какого боку? — не веря собственным ушам, сердито поинтересовался Медведев.

— С того, что бросился ей с книжками помогать, и она, видимо, чересчур благодарно на тебя смотрела, когда мы в часть приехали, — поделился своими соображениями Антон. — А Илюха, когда книжки грузили, что-то из Петрарки на итальянском выдал, а не на командно-матерном.

Сашка не сдержался и хохотнул:

— Ага, соперники! Димыч, смотри, как бы тебя с Фрицем на дуэль не вызвали!

Вадим вздохнул и, сам того не замечая, процитировал подполковника: "Детский сад!"

Это относилось и к спасателям, и к Шерстобитову. По мнению Медвдедева, интересоваться "амурными делами" среди разрухи техногенной катастрофы могли только несколько неадекватные личности. Если на подначки и не всегда умные шутки своих ребят он еще мог смотреть сквозь пальцы, учитывая их молодость, относительную, конечно, то военному Вадим такую скидку сделать никак не мог и постарался свести общение с ним к возможному минимуму, переложив на Антона заботы с дальнейшим обустройством спасателей на территории воинской части, рассчитывая, что к нему претензий у ревнивого подполковника не будет.

Разного рода совещания обычно вызывали у Медведева зубовный скрежет, потому что он считал их пустой тратой времени, процентов так на девяносто. И поначалу Вадим счел заседание штаба по ликвидации последствий чрезвычайной ситуации удачной возможностью отдохнуть и едва ли не вздремнуть, но предварительные результаты экологической съемки, произведенной работниками химической лаборатории комбината, начисто прогнали сон. Ситуация выглядела удручающе — от одних названий химических элементов, обнаруженных в воде и почве, рядом с большинством из которых стояла пометка "первый класс опасности", становилось не по себе, а двузначные и трехзначные значения превышения предельно допустимых концентраций вызывали нешуточную тревогу.

— А вы не завышаете полученные данные? — кто-то из руководства местной администрации усомнился в результатах анализа и щегольнул осведомленностью: — Экспресс-методы не могут обеспечить достаточную точность.

— Я бы сказал, что они сопоставимы с результатами, что получили наши сотрудники, — заметил Медведев, который успел ознакомиться с тем, что намерили на своем "пистолете" Суворов с Шестаковым, — а если и имеют отклонения, то, скорее, в сторону занижения, а не наоборот. Но если вы не доверяете и этим цифрам, то завтра у вас будет возможность пообщаться с начальником подразделения экологической безопасности нашего института Демидовым Иваном Валентиновичем, который имеет колоссальный опыт работы в зонах экологических катастроф и сможет профессионально убедить всех желающих в сходимости и воспроизводимости полученных данных, а следовательно, их достоверности.

"Во, как завернул! — усмехнулся про себя Вадим, глядя на эффект, произведенный его словами. Меньшиков в таких случаях говорил, что понял только предлоги; чиновник, судя по остекленевшему взгляду, владел терминологией немногим лучше. — Ирине бы понравилось".

На следующий день, после многочасового заседания штаба по ликвидации последствий техногенной катастрофы, Медведев "живьем" получил ее одобрение, но, конечно, не умению оперировать специфическими терминами, а тому, как организовал работы по экологической съемке на своем участке.

— Ну, мне здесь делать особо-то и нечего, — с легким недоумением сообщила она Вадиму, когда они наконец-то смогли пообщаться наедине. — Мальчишки справляются нормально и с пробоотбором, и с самим анализом, а наше руководство в панику ударилось до такой степени, что на два дня меня из отпуска выдернуло, чтобы перепроверить данные. Выборочно я образцы на контроль отобрала, но не думаю, что результаты будут отличаться.

— В пределах допустимой погрешности, — щегольнул своими познаниями Медведев.

— Однако... — Ирина удивленно посмотрела на него.

— С кем поведешься... — улыбнулся Вадим.

— Да, именно, — Ирин взгляд стал озабоченным. — Я тут тоже поднабралась всякой эзотерики, экзотики и еще непонятно чего.

Она открыла свою любимую необъятных размеров сумку и выудила из нее замшевый кисет и развязала шнурок на горловине, показывая содержимое, но не доставая его.

— Света просила тебе передать, а то она без тебя совсем захандрила. Намотай на запястье и не снимай, пусть впитывают твою энергию. Завтра, когда полетим назад, я их заберу.

Вадим заглянул внутрь, увидел гранатовые бусы, привезенные из свадебного путешествия по Чехии, и признался:

— Что-то я ничего не понял.

— Я тоже особо не вникала, но по идее некоторые камни можно использовать как аккумулятор, — не без некоторого скепсиса объяснила Ирина. — Ты их зарядишь, а Светик возьмет энергию, когда понадобится, кроме твоей ей ничья теперь не подходит.

— А Шурик? Он ведь тоже какие-то камни заряжал. И со Светой у него вроде бы хорошая энергетическая совместимость. Нельзя его к этому делу подключить?

— У него несовместимость с гранатом, — вздохнула Ирина. — А отвлечь Сашу на несколько часов, чтобы он сидел и заряжал халцедоновые желваки, когда вокруг такое...

Вадим бросил быстрый взгляд в сторону погибшего леса, до которого было меньше километра, поселка, где спасатели заканчивали обваловку территории, и кивнул, соглашаясь с Ирой, что Меньшиков и так задействован по самое не могу.

— Ладно, давай сюда этот аккумулятор.

— Возьми сам. Света несколько раз предупреждала, что никто другой к камням прикасаться не должен, от этого они тут же разрядятся.

Что об этой опасности предупреждала не столько Светлана, сколько Лекс, Ирина уточнять не стала. Не сказала и о том, что именно Алексей, когда она поделилась с ним своими опасениями насчет упадка сил у подруги, предложил использовать бусы из красного граната в качестве своеобразного аккумулятора, который зарядится от Вадима самостоятельно, не требуя от него каких-либо действий. Лекс поздним вечером примчался на дачу, безжалостно разорив сад камней в комнате психологической разгрузки, обложил Светлану привезенными с собой камнями, когда-то заряженными Меньшиковым, и просидел с ней почти всю ночь, восстанавливая энергетику молодой женщины, а ранним утром увез в институт Ирину, которую отозвали из отпуска, вручив ей те самые бусы и проинструктировав, как с ними обращаться.

— Как все сложно, — поморщился Медведев, навивая длинную нитку на предплечье.

Одной рукой, хотя бы и правой, справиться с этой процедурой оказалось не просто. Если витки плотно прилегали к коже, не хватало примерно сантиметра, чтобы закрыть винтовой замок; когда Вадим решил намотать на руку заранее застегнутые бусы, они, во-первых, перекрутились самым немыслимым образом, а во-вторых, при опущенной руке спускались на кисть.

— И стремно, — оценил он результат.

— Надень куртку и застегни манжет, — скомандовала Ирина, — никто ничего не увидит, и мешать они не будут.

Медведев молча подчинился, по опыту зная, что можно придумать и другие варианты, но предложенный Ирой окажется наилучшим. В куртке было жарко, однако плотная ткань немного пропускала воздух в отличие от прорезиненных комбинезонов, в которых работали спасатели. "Ладно, потерплю. Раз Свете это нужно, потерплю", — решил Вадим, загоняя бусы ближе к локтю из опасения, что может случайно порвать их, хотя до конца дня его ждала сидячая работа — париться на очередном заседании штаба по ликвидации последствий происшествия.

Откровенно говоря, Медведев предпочел бы натянуть костюм противохимической защиты и сесть за рычаги бульдозера, чем просиживать штаны, выслушивая достаточно нелепые предложения, о том, что делать с горами ядовитой грязи, стремительно затвердевавшей на жарком летнем солнце до такой степени, что, возможно, через несколько дней их возьмет только взрывчатка. Самым разумным из услышанного за последние часы Вадиму казалось Сашкино — наполовину в шутку, наполовину всерьез — предложение пригласить в Верхнеуткинск Рябова или, еще лучше, Светиных японцев: "Они тут все до крошки подберут, все вылижут — и еще деньги за это заплатят, а не просто за спасибо". Но все шло к тому, что высохший шлам будет захоронен на практически безлюдном севере области, среди болот и каменистых осыпей, где собираются создать специальный полигон для токсичных отходов. "Лежала отрава в одном месте, теперь будет лежать в другом, будто бы там перестанет отравой быть", — высказался по этому поводу Антон, и все с ним согласились.

Медведев сидел, вполуха слушая пространную лекцию Демидова о возможности переработки шлама для извлечения из него скандия и других редких металлов, стоящих едва ли не дороже золота, машинально прижимая витки гранатовых зерен плотнее к коже, и невольно вспоминал, как они были куплены, да и вообще поездку в Чехию, которую он мечтал повторить. Но об отдыхе можно было даже не думать в ближайшие пару-тройку месяцев, и Вадим прекрасно понимал приправленное недоумением недовольство Ирины, на несколько дней отозванной из отпуска распоряжением руководства института.

Во время очередного перерыва он ненароком подслушал ее разговор с дочкой, которая заверила маму, что все в порядке, с бабушкой она не спорит, не капризничает, кушает хорошо, без панамки на солнце не гуляет, а папа с дядей Максимом уехали к Бабале — так Светлашка называла бабу Валю, Валентину Михайловну — чинить кран на кухне и останутся в городе до завтрашнего вечера. "Вот и мне, похоже, придется воспитывать Иринку в основном по телефону, — невесело подумал Медведев, набирая номер Светланы, — или все свалить на маму и бабушек, хорошо есть, на кого сваливать".