— Сам, — серьезно сказал Горт, и в глазах его зажглись озорные огоньки. — Не так уж плохо получилось. Но крылатый облик был первым, как и у Тхурингветиль.

-И что, такой же страшный? — Хатальдир даже расстроился. — Так-то оно действительно хорошо, девчонки даже сказали бы, что красивый. Наверное.

— Это вам, людям, запуганным сказками о ночных кровопийцах, он кажется страшным. Мы думали о другом. Ты видел Тхурингветиль: неужели ты думаешь, что ее красные глаза, гребень вместо волос, черты лица, несхожие с человеческими, кожа, подобная драконьей чешуе — все это было создано для устрашения?

-Ну... Честно говоря, подумал, — признался Хатальдир. — А иначе — зачем?

Майа впервые за весь вечер едва не рассмеялся.

— Красные огромные глаза... Особенности зрения, Хатальдир. Приходит ночь — и вы, люди, становитесь подобными слепцам. Когда вы видите предмет, движущийся на большой скорости — для вас он выглядит размытым: в отличие от эльфов, чему они и обязаны своей знаменитой меткости. Вы видите четко лишь небольшую область перед собою; остальное — обрати внимание когда-нибудь! — расплывается в дымке. Вы не можете видеть температуру предметов, вы не можете видеть свечение фэар, вы не можете, глядя вдаль, "приблизить" далекий предмет... Мы же и помыслить не могли, что зрение может обладать такими недостатками. И что глаза, обладающие всеми нужными свойствами, окажутся красного цвета — что же?

-А поменять цвет — никак? — деловито спросил Хатальдир, как будто сам тоже включился в процесс создания.

— С помощью "чар облика", — ответил Горт. — Но какой в этом смысл? Вблизи нас видят либо свои — либо в бою. В бою, знаешь, в этом есть даже свои преимущества: иной раз можно и до боя не доводить — достаточно напугать.

-Да уж... И что же получается, вы с Тхурингветиль летаете, а Мелькор — нет? Или ему не надо?

Лицо Горта на миг свело судорогой; тут же снова стало спокойным.

— Он мог. Раньше.

Хатальдир сжался: понял, что нечаянно причинил Гортхауэру боль. Бывший враг... Раньше он был бы только рад, если бы ему такое удалось, но сейчас — прошла мысль, показавшаяся ему на миг кощунственной, — перед ним был такой же "свой", как и те, погибшие... Как же резко и страшно всё изменилось.

-Знаешь, я, пожалуй, пойду... куда-нибудь. А то я ещё что-нибудь ляпну.

— Иди, — проговорил Горт. — Только не покидай форт, не предупредив нас.

-Да не уйду я... я пока ещё так и не понял, куда мне деваться, что делать...

— Просто отдохни пока, — посоветовал Горт. — С людьми поговори. Обдумай все как следует. Тогда и решай — что тебе делать.

-Да, пожалуй...

...Следующие несколько дней он провёл, тихо забившись в одну из жилых комнат, — привыкал. К тому, что теперь помнил, к тому, что теперь — знал так же непреложно, как то, что вслед за ночью приходит рассвет. И думал.

Пытался понять, что теперь делать. Встать в ряды "чёрных" — всё-таки не мог. Остаться, чтобы измениться, чтобы научиться всему тому, заманчивому, что открывалось, как море с берега, — безгранично, — очень хотелось. Но, опять-таки, умения эти — для войны. По крайней мере, другого применения он не видел. А воевать против тех своих, с которыми был раньше, — не мог.

Значит — уходить. Просто прийти к Гортхауэру и сказать, что уходит.

Решительно зашагал по коридорам... и остановился. Не думал, что так тяжело будет пойти и сказать, что уходит — туда, на другую сторону. Хоть и не воевать. Но ведь надо же, деваться-то некуда...

Подошёл к знакомой двери. Постучал.

-Можно?

— Заходи, — ответили из-за двери. Горт был там — похоже, собирался куда-то. — Хорошо, что ты застал меня: я собирался уезжать. Ну, решил что-нибудь?

-Решил. Уходить.

Сказал — как в холодную воду шагнул.

— Куда пойдешь? В Бретиль? Или на Тол-Сирион?

-На Тол-Сирион. Разбираться с этими... которые мне память закрыли.

— Это может плохо закончиться для тебя.

Хатальдир коротко взглянул на него.

-Я буду осторожен. Обещаю.

— Расскажи мне, как ты собираешься действовать. Что собираешься им говорить.

-Ой, ну ты же торопишься... Застрянешь сейчас со мной.

— Давай-давай, — сказал Горт. — Не так уж я тороплюсь. Я не хочу, чтобы сказанные по неведению слова стоили тебе жизни.

Хатальдир кивнул: понимал его. Как страшно терять своих — это он знал слишком хорошо.

-Я собираюсь прийти к ним... ну, по-человечески. Мирно. Хочу рассказать всё как есть, — про свой отряд, про то, что обнаружилось потом. Я ведь только хочу узнать. Я не собираюсь никого убивать.

— Я могу довольно точно сказать, что тебя ждет. Прежде всего — тебе не поверят ни в чем, что касается Твердыни. Вернее, даже не станут слушать. Далее — тебя не отпустят. "Нельзя выпускать больного чумой, чтобы он пошел разносить заразу дальше".

-Ну, насчёт Твердыни-то я выкручусь, — Хатальдир чуть улыбнулся. — Не обязательно же говорить всё, о чём-то можно и промолчать. Посмотрю. Не может быть, чтобы там все были такие... твердокаменные.

— Говорить об этом с лордами нолдор — бесполезно. Только подставишь себя под удар: и, скорее всего, просто убьют. Как шпиона Врага. Говорить о нас на самом Острове, где ты в их власти — тоже смерти подобно. Если будешь говорить — делай это там, где у них хотя бы не будет над тобой власти.

-Хорошо. Но — где?

— Где угодно — там, где тебя не смогут скрутить, как вражьего прислужника.

Хатальдир основательно задумался, — похоже, то ли менял планы, то ли придумывал что-то новое.

-Хорошо.

Вспомнилось: Гортхауэр говорил, что ему нужна эта крепость, на Острове. Ну что ж...

-Ладно. Я понял. Постараюсь уцелеть.

— Имей в виду. Еще месяц, другой — и Остров будет нашим. Просто знай это.

Опять — смерти, — вихрем пронеслось в голове.

-Они это хотя бы подозревают?

— О том, что это скоро произойдет — думаю, да. О точных сроках — не должны. Не бойся, все будет сделано так, что никто из них не пострадает. Столкновение с оружием — это смерти и среди наших, а мне этого не нужно.

-Я постараюсь, чтобы они это хотя бы заметили, — вздохнул Хатальдир. — По себе могу сказать, на то, что тебя упорно не хотят убивать, трудно не обратить внимание. Хотя, конечно, это нолдор. Но буду стараться.

— Когда это произойдет, они будут не в состоянии замечать что бы то ни было. После... может быть. Не знаю. Но думаю, в Нарготронд тебя вряд ли занесет судьба — чтобы ты мог им раскрыть глаза на это.

-А что там, в Нарготронде? — удивился Хатальдир. — Я правда не знаю.

— Как — что? Финрод.

-Слышал краем уха, — признался Хатальдир. — Мы ж больше с феанорингами общались, да и то мне до них было как до луны, — сам понимаешь, лорды.

— Вот тем они от нас и отличаются, — проговорил Горт. — Вроде бы мелочь, а насколько показательная... Переняли от Валар и их майар, а те — известно, от кого. Всячески подчеркивать свое величие, одни наверху, другие внизу, должны покорно служить, не задавая вопросов... Мерзость. Ладно, Хатальдир. Будем надеяться, что тебе повезет. И вот что: не пытайся убедить лордов. Пробовали уже. Говори с другими: чем дальше от этих "лордов", тем больше вероятность, что тебя поймут.

Хатальдир кивнул. Вот он и отправляется... ну хорошо, не воевать, но всё-таки — как ни крути, а от "тёмных". И вдруг — как мороз по коже.

-Слушай... Мне рассказывали, перед Браголлах, во время Долгого мира с Севера люди шли. Наши их называли "тёмными проповедниками". Это правда? Это было?

— Было, — ответил Горт нехотя. — Пытались. После нескольких случаев гибели наших людей от рук нолдор мы просто запретили это. Запретили единственно возможным способом: заметим — силой обратно вернем. Хотя такое в Твердыне и не принято. Чтобы говорить с Дортонионом, оттуда потребовалось бы вначале изгнать арфингов.

Хатальдир чувствовал, что чем дальше, тем всё более шаткой кажется ему вся эта затея. И куда его несёт?!

— Словом, трижды подумай, прежде чем хоть что-то говорить в нашу пользу. Только так убережешься.

-Я буду осторожен, — повторил Хатальдир. — Что ж... Пойду я. Я ведь зашёл попрощаться.

Горт шагнул к нему — и крепко сжал его руку. Другую, конечно, не раненую.

— Удачи.

И вновь отвернулся к окну.

Уходя, Хатальдир чувствовал, как ему словно смотрят в спину. Знакомо, — когда он был в отряде, сам так провожал тех, кто уходил туда, в ночь, в опасность. Подумалось: он же майа, сколько веков он уже вот так провожает своих...

Сирион был уже где-то поблизости — в воздухе ощущалась влажность. И местность стала болотистой, приходилось часто идти, ведя коня в поводу, то и дело проваливаясь по колено, выбирая сухие места. Но Хатальдир уже не удивился, когда вдруг, ни с того ни с сего, и не очень понятно, откуда — под ноги ему вонзилась стрела с белым оперением. Стреляли, не чтобы задеть — чтобы остановить.

Остановился, — "приветствие" было знакомо.

Эльфы появились вскоре. Дозорные с Острова — очевидно. Двое светловолосых, один с черными волосами. В легких доспехах.

— Кто ты такой, человек, и что делаешь в наших землях? — спросил один из них. Голос прозвучал довольно недружелюбно.

-Я Хатальдир из Дортониона, из отряда Барахира, — отозвался тот. — Отряда больше нет. Дортониона... тоже.

— Это нам известно, — голос эльфа немного смягчился. — А вот о Барахире — дурные вести. Как это случилось?

-Горлим попал в плен. Там Гортхауэр прочитал его память. Ну, и... И всё.

— А как это стало известно тебе? И... как тебе удалось выжить?

-Чудом. Я был ранен. Пришёл в себя в форте... в Лотланне. Как туда попал — не помню, без памяти был.

— Ну ладно, — сказал дозорный. — Мы отведем тебя на Остров. Лорд Артаресто захочет услышать твой рассказ, не сомневаюсь.

Хатальдир вздохнул.

-Было бы что рассказывать. Пойдёмте, конечно.

Оказалось — тут совсем близко, если, конечно, знать дорогу. Эльфы знали.

Шум Сириона, огромная река, несущая воды в Белерианд... И крепость на острове, лежавшем меж скалистыми берегами. Красивая, ничего не скажешь.

По мосту переправились через Сирион; коня увели.

Ждать пришлось не так уж долго. Скоро один из тех эльфов, что привели Хатальдира сюда, явился снова, и сказал, что лорд ждет его.

Проводил — наверх...

Хатальдиру как-то резко бросилось в глаза: да, действительно, — иерархия. Так запросто не зайдёшь, как к Гортхауэру. Если б так не трясся, то и там, в Твердыне, понял бы, что для того, чтобы поговорить с Мелькором, никакого разрешения не надо...

Осторожно толкнул дверь.

Кабинет, в который Хатальдир вошел, был обставлен красиво и, можно сказать, богато. Кресла и скамьи из темного резного дерева, книги в стенном шкафу, массивный стол, ковры на стенах... Хатальдир вздрогнул, увидев один из них: на нем изображалось победоносное шествие армии валар, сияющее небо, белоснежные стяги, вздымающееся грозно море... и сразу вспомнилась — та, подлинная память. На втором ковре были два валинорских древа: это хотя бы не вызывало неприятных ощущений.

— Входи, Хатальдир, — с оттенком легкой церемонности проговорил эльф, сидящий в глубоком кресле рядом со столом. Да, сразу видно: лорд. Одежда красивая, синяя с легким блеском, вышивка золотом, на поясе горят самоцветы... И волосы у него были очень красивые: длинные, золотистые, на лбу — узорная диадема с синим камнем. — Садись. Мне сообщили о том, что отряд славного Барахира погиб, и ты — единственный из выживших... Расскажи мне о том, как это случилось.

Хатальдир поклонился, сел.

Тяжко вздохнул. Память той ночи сейчас несколько отступила, но всё же, всё же... Тогда они были — вместе.

-На нас напали ночью. Кто-то успел проснуться, крикнуть, — я тогда тоже проснулся... Получил стрелу в грудь. Слышал, как они говорили: не убивайте его. Ну, и... не убили. Очнулся в форте, в Лотланне. Потом... Там узнал, что я не дортонионский. Что из этих. Из тёмных. Сестру свою нашёл. Точнее, это она меня нашла.

— Вот как, — не спеша проговорил Ородрет, глядя Хатальдиру в глаза. — Что же случилось с тобою дальше?

-Дальше я решил мстить. За своих.

Хатальдир замолчал.

— Рассказывай.

-Тяжело это для меня, мой лорд, — признался Хатальдир. — Прошу прощения.

— Ты был в Ангамандо?

-Да. Был.

— Был — как один из тех, кто обитает там?

-Ну... Я решил использовать то, что свалилось мне на голову, — честно сказал Хатальдир. — Подумал: они принимают меня за своего, ну так и пусть. Проникну туда, узнаю, кто убил моих... Узнаю и отомщу. Вот и отправился.

— Что же — отомстил?

-Попытался.

Он показал правую руку, — свежий шрам.

-Встретился с тем, кто убил Барахира и вызвал его на поединок.

— Ты убил его?

-Нет, — короткая усмешка. — Переоценил свои силы. И они мне просто рассказали, как нашли наш отряд... и выпустили. Хотели показать своё превосходство, надо полагать. И то, что я для них никакой опасности не представляю.

— Как давно ты получил эту рану?

-Когда ж это было... Больше недели.

— Покажи, — велел Ородрет.

-Да вот...

Он засучил рукав.

Ородрет осмотрел шрам — внимательно, словно прислушиваясь.

— Ты не лжешь напрямую, атано, — сказал он, — но о многом не договариваешь. Твой шрам выглядит так, словно рана была нанесена, самое меньшее — две луны назад. Кто из вражьих майар лечил тебя?

-Гортхауэр, — честно сказал Хатальдир. — Он и рассказал, как они наших нашли.

— Тху, — повторил Ородрет. — Ты направлялся именно сюда, на Тол-Сирион?

-Да.

— Что же именно тебя сюда вело? Желание сообщить о гибели Барахира?

-Я по рождению — оттуда, — объяснил Хатальдир. — И они хотели, чтоб я остался у них. Но воевать против своих, знаешь ли...

— Знаю, — ответил Ородрет. — Ну что ж, Хатальдир... Надеюсь, ты не станешь возражать против того, чтобы погостить у нас, пока Финдарато, государь и брат мой, не навестит Тол-Сирион.

Хатальдир склонил голову.

-Благодарю, мой лорд. Я буду счастлив остаться здесь.

— Вот и отлично.

Ородрет хлопнул в ладони — и в кабинет вошли двое эльфов — здешняя, как понял Хатальдир, "стража".

— Отвести его в нижний ярус. Запереть. Не вступать с ним в разговоры: никому. Все. Идите.

-Почему? — удивился Хатальдир. — Нет, ну... в общем, я понимаю...

Ородрет ничего не ответил ему. А нолдор уже держали его за локти — и тянули за собой.

Хатальдир глубоко вздохнул. Эх он и наивный... всё-таки.

Пошёл вперёд.

Нет, все-таки казематом это не было. Две вполне нормальные комнаты — смежные; окон не было, эльфийские светильники на стенах. В маленькой комнатушке была устроена даже умывальня.

Только дверь — крепкая, надежная. Впрочем, здесь все были такими...

Не говоря ни слова, нолдор закрыли за ним дверь — и не стало слышно даже их удаляющихся шагов.

Тишина. И толща камня над головой.

Хатальдиру очень хотелось побиться головой об эти самые каменные стены. Мальчишка, дурак... И вправду ребёнок. Хотя...