...А через два дня Хатальдир уже стоял у ворот, запахиваясь в плащ и стараясь защититься от ветра, рядом с незнакомым пока ещё человеком. Как быстро всё, — всего-то две недели! — а кажется, целая вечность прошла, и жизнь изменилась — резче некуда.

Он знал, что Лайсин придёт прощаться, и только поглядывал туда, в проулки: да что ж она запаздывает-то, время уже отправляться в путь...

Лайсин появилась вскоре, прибежала, запыхавшись. В руках у нее был какой-то небольшой сверток. Остановилась, отдышалась...

— Вот, — она протянула его Хатальдиру. — Возьми в дорогу. Сама пекла. Это вроде эльдарских лембасов, хлеб такой, особым образом сделанный: силы дает, не портится, можно хоть полгода с собой возить.

— Спасибо. И за то, что ухаживала за мной — тоже.

Замолчал. Мимолётно так: ничего друг о друге толком и узнать не успели... может, и стоило бы всё-таки не отгораживаться от неё, всё-таки и вправду сестра.

— Мы еще увидимся, — успокоила она. — Наверняка увидимся. Много раз. Удачи тебе в дороге.

Он подумал, что навряд ли, и даже наверняка — нет. Но ничего не сказал. Не надо человеку, который тебя лечил, говорить, что его работа всё равно прахом пойдёт.

-Удача — это хорошо, — чуть улыбнулся. — Ладно. До встречи, т'айрэ.

— До встречи, братик, — она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.

— Ну! — он возмущённо отстранился. — Телячьи нежности!

Спутник Хатальдира оказался человеком лет тридцати на вид, со светлыми волосами и смугловатой кожей. Симпатичный парень, никогда не скажешь, что из "темных", если не знать. И одежда самая простая, и вовсе не черная, а в цветах зеленоватых и коричневых. Только оружие у него, видно, было не хуже, чем сам Хатальдир выбрал для себя. Его здорово сковывало то, что перед ним — "тёмный", однако держался он спокойно. Вежливо поклонился, представился.

— Я знаю твое имя, — дружелюбно ответил парень. — Рассказали. А меня зовут Ханрас.

— Ну что ж... Двинулись?

Оба вскочили на коней. Помчались в сторону гор... Ханрас, видимо, уже много раз ездил этой дорогой.

Вражеская земля, и рядом — враг. Не явный, не открытый, не из тех, кто напал тогда, ночью. Но из тех, кто нападение это не только не осудил бы, но и наверняка одобрил. Сказал бы — мы защищаемся от вас...

По дороге Хатальдир молчал: ждал привала.

Ехали несколько часов. Потом наконец остановились — здесь, похоже, была постоянная стоянка местных, судя по колодцу, во всяком случае. Ханрас спешился, и сел на землю — отдохнуть. Хатальдир последовал его примеру. Вода... Приятно. В выжженной пустыне.

— Послушай-ка. Как ты живёшь — там?

— Да обычно, — сказал Ханрас, и протянул Хатальдиру горбушку хлеба. — Держи. Как все живут.

— Спасибо. А... война? Она далеко, и тебе всё равно?

— Не все равно, конечно. Я мастер вообще-то, кузнец тоже... вон у тебя меч, кстати, моей работы, — парень кивнул на хатальдиров меч. — Дрянное дело эта война, но я ж ее не прекращу по волшебству.

— Ты мастер, — Хатальдир в замешательстве посмотрел на меч. — Никогда не думал, что у меня когда-нибудь будет оружие, которое сделали... на Севере.

— В жизни еще и не то случается. Война людей разделяет, а жизнь, бывает, снова сводит вместе.

-Послушай... Ты вообще знаешь, кто я, откуда?

— Да, мне рассказали, — Ханрас неторопливо ел свой кусок хлеба, запивал водой — достал из колодца. — У беорингов вырос, в отряде Барахира был. Жаль мне твоих друзей, да что поделать. Война не спрашивает...

-Ты знаешь тех, кто их убил?

Ханрас помолчал, подумал.

— Это гортовы люди, точно, но там много. Кто именно был — не угадать. Что, мстить хочешь?

Хатальдир подумал, стоит ли говорить правду. Решил, что не стоит.

-Что ты думаешь о Гортхауэре?

— Да как сказать... — Ханрас пожал плечами. — Одно слово — майа. Трудно сказать, не знаю... Решительный — да. Жестокий... Да не сказать, чтоб особо.

-Это как — не особо? — удивился Хатальдир.

— Ну вот так. К врагам, конечно... Нолдор он ненавидит, это что есть, то есть. Ну, после того, что в Войне Стихий было, неудивительно. А так — если б тебе, к примеру, не сказать, что это он, когда он в обычном виде своем, да если б на нем одежда светлая была, ты бы наверняка и не догадался, кто перед тобой.

— Странно, — честно сказал Хатальдир. — То есть как это — не догадался бы?

— Ну, на нем же не написано, что он Гортхаур Жестокий. А так — ну, на нолдо скорее похож. Они тоже черноволосые.

— А у нас говорят про жуткий облик...

— Ну, в крылатом облике — да, жутковато с непривычки, — усмехнулся парень. — Но и то больше, знаешь, у страха глаза велики.

Вспышка.

Горы.

Вечер, — алый закат, красивый и жуткий.

Чёрная крылатая тень.

Стремительная.

Вниз, вниз.

Мимо.

Куда-то туда — к башне, к открытому окну, на балкон.

Ощущение безопасности и свободы.

Хатальдир зажмурился. Не может быть...

— Может, ты в детстве его и видел, если у нас жил... Знаешь, а может, и хорошо, что тебя судьба к нам занесла. Потому что ты и светлых знаешь, и нас, наверное, понять сумеешь.

Хатальдир медленно открыл глаза.

— Я должен буду с ним встретиться. Лицом к лицу.

— Ну что ж, встретишься, если захочешь. Только не бросайся на него с мечом. Толку не будет.

-Я знаю, — жёсткая усмешка, совсем не детская. — Его нельзя убить.

* * *

Вблизи Твердыня оказалась огромной настолько, что это подавляло и вселяло страх. Они с Ханрасом подъехали явно не с той стороны, где были знаменитые Врата, но, видимо, были здесь и какие-то еще тайные проходы. Так и оказалось: причем Хатальдир мог бы поклясться, что в скале не было никаких ворот и в помине... но Ханрас спешился, провел рукой по стене... и вот, пожалуйста — проход.

Туда они и вошли, ведя коней в поводу. Прошли длинным коридором, вырубленным в камне, и оказались внутри. А там была целая площадь, и возвышались вокруг темные стены, да так, что неба почти не было видно. Но массивными здешние стены не казались, несмотря на всю их огромность. Темный камень, металл, высокие устремленные вверх арки, все — как будто летит вверх, в порыве, в полете...

Хатальдир молчал, хотя в голове промелькивали тысячи мыслей. Цитадель Врага... Ангамандо. Если бы кто-то ему сказал, что он попадёт сюда — не пленником! — ни за что бы не поверил. Что ж... Он знает, ради чего он здесь, а потому — молчать, смотреть и загнать свои чувства поглубже.

— Ну вот, — сказал Ханрас, — я тебя провожу, хочешь? Тетка твоя о тебе должна знать, Нэртар сказал, что ей сообщит. Вот обрадуется-то, наверное.

— Проводи, — согласно кивнул Хатальдир. — А то я тут заплутаюсь.

Нет, это была не крепость. Это был скорее целый город, причем город огромный, или даже, наверное — страна за горной грядой... Шли довольно долго. И вскоре Хатальдир понял, что те, первые здания, которые он видел — это уж точно не та главная цитадель, где, наверное, обитал Моргот — Мелькор, вернее; ту он увидел неожиданно — когда после очередного поворота открылся вид.

Зрелище показалось жутким. Сооружение было настолько титаническим, что было ясно — не руками его возводили, невозможно возвести такое руками... ничего подобного Хатальдир и представить раньше не мог. И вот это — нолдор надеются сокрушить? Немыслимо...

— Мы туда сейчас не пойдем, — заметив его взгляд, сказал Ханрас. — Потом сходишь, если захочешь. Поселишься пока в гостевых где-нибудь, спросим, где свободно...

Остановились они в итоге в одной из "внешних" башен. Комната, которую отвели Хатальдиру, оказалась просторной, уютной... ну никогда не сказать, что это — в Ангамандо. И, между прочим, особого обилия черного цвета в жилищах он не замечал: и одежду носили все разную, хотя мужчины ходили больше в темном, а вот женщины и девушки — кто в чем, только что не в белом — ну, это и понятно: пачкается... И, например, покрывало на кровати оказалось светло-коричневым, с красивым узором, да и вообще... Странно, словом.

Хатальдир только смотрел во все стороны. А ведь, похоже, здесь и вправду _живут_. Странно. Всегда думал, что там, в Ангамандо, сплошь чудовища, казематы и пытки... Хотя наверняка это есть, только не на виду. Прячут, верно.

— Спасибо, что проводил, — сказал сдержанно. — Как мне тётку-то найти?

— А она тебя сама найдет, — ответил Ханрас. — Как тебе, нравится? У вас-то считают, что тут одни только орки и чудища всякие.

Хатальдир помедлил. Ну как тут отвечать? сказать правду — что мощь Твердыни придавила его, как лавина? Что он смотрит не как гость, а как разведчик во вражеском стане, и иначе не сможет, да и не захочет?

— А что, орков у вас тут совсем нет?

— Нет, почему же? Есть. Да мы пока шли, видели же. Аааа, я понял, ты привык, что орк — это такое, грязное, в доспехах и вонючее, — Ханрас засмеялся. — Орки тоже разные бывают. Хотя и такие есть, да...

— Видели? — слегка удивился Хатальдир. — Ну, таких, каких я убивал, я не заметил. Может, порода другая?

— И порода другая, и... ну, короче, что у людей есть разные — есть воины, есть мастера, есть книжники... Так и орки разные есть. Среди них тоже попадаются знаешь какие умные! Хотя, сама порода у них, конечно... — Ханрас поморщился. — Если с детства не приучить, то возьмет свое. В войске таких много...

В дверь вдруг постучали. Потом дверь приоткрылась, и в комнату заглянула женщина — Хатальдир не сразу понял, сколько ей лет, в первый миг она показалась ему молодой — но тут же он сообразил, что женщине, наверное, не меньше сорока. Взгляд выдавал. Хотя морщинок на лице вроде и не было... Очередная странность.

— Тук-тук, — женщина улыбнулась, — к вам можно?

-Можно, — сказал Хатальдир.

Вспышка.

Вот их две, одна в зелёном платье, с серебряным кольцом на пальце, — всегда хотелось дотронуться до этого кольца, поиграть с ним... Вторая — смеётся... Голос. Этот голос.

— Тётя? — спросил неуверенно.

— Смотри-ка, узнал! — она рассмеялась, заходя в комнату. — Ну здравствуй, племянник. Я тебя ждала.

Оказалось — на ней мужская одежда: темно-серые широкие штаны, и коричневая рубашка с узорчатым поясом. А волосы у нее были темные, перехваченные обручем, наверное, чтобы не падали на лицо — и ни одной сединки. Красивая женщина...

— Здравствуй.

Хатальдир понял, что совершенно не знает, что сказать. Ну, приехал. Ну, познакомиться вроде как хочет. И дальше что?

— Меня зовут Ирнис, — представилась она. — Надо же, какой ты стал большой... я-то тебя совсем малышом помню. Это ж надо, какие чудеса на свете бывают: вот так снова встретиться! Слушай, ты, наверное, с дороги поесть и отдохнуть хочешь...

— Да нет, это ж разве дорога. Я привычный.

— Ну смотри, а то имей в виду — у нас здесь трапезная двумя ярусами ниже, можно поесть, когда угодно, — она присела на скамью у стены. — Ну, Хатальдир, как думаешь дальше быть? Вернешься к своим или у нас погостишь?

— Своих перебили, — резко сказал Хатальдир и тут же оборвал себя.

Помолчал.

— Я хотел бы посмотреть, что здесь да как.

— Я покажу, — сказала она. — Понимаю, тебе здесь все непривычно... и неприятно, наверное. Нетрудно догадаться, что ты должен чувствовать после... ну, сам понимаешь. Ладно, лучше про это, наверное, не вспоминать, все равно не поправишь... Ну что — сейчас пойдем, побродим, посмотрим?

Хатальдир только усмехнулся: понимает она, видишь ли. Ладно, что толку что-то говорить...

-Да. Пойдём.

— Ну, я тогда вас оставляю, — вмешался Ханрас, — удачи. Не прощаюсь, Хатальдир, может, увидимся еще.

Хатальдир с Ирнис вышли наружу, в коридор. И дальше, туда, где коридор выходил на лестницу. Они поднялись еще на один уровень, и Ирнис вышла на открытый ярус — отсюда было видно все: и та, огромная цитадель, и здешние здания, и площадь внизу...

— Здесь живет очень много людей, — говорила Ирнис. — Не только воины, конечно. И мастера, и книжники, и целители, и ученые... Твоя мать тоже жила здесь. Но тогда мы жили в другом месте, дальше, гораздо севернее...

— Как же так получилось, что я оказался так далеко на юге?

— Понимаешь, она была целителем, а еще собирала предания, записывала сказки, истории... любила ездить по свету. Говорили ей — нужно всегда помнить об осторожности... Понимаешь, мы ведь толком не знаем, что именно там произошло. Она поехала в одно наше поселение, где жили наши друзья, не одна, конечно — там были воины... После поняли, когда нашли тела, — нолдор. Был бой. А она, конечно же, тоже сражалась — у нас все умеют сражаться, и женщины тоже. Вот и... Стрелой. А тебя среди мертвых не было, мы поняли, что нолдор не стали убивать ребенка, забрали с собой.

-Я этого не помню, — медленно сказал Хатальдир. — Совсем.

Подумал: интересно, правда это или нет? что нолдор убили тёмных — это, конечно, правда, но что-то не верится, что вот просто так она сказки собирала... Наверняка разведка. И её распознали. Вот это, скорее всего, ближе к истине.

— Это неудивительно, — ответила Ирнис. — Пятилетний ребенок — это существо, которое уже многое понимает... Но ты ведь не помнишь ничего и из своей жизни на Севере, верно?

— Помню. Обрывки, образы. Очень яркие. И... когда что-то наталкивает, сразу всплывает в голове.

— Понимаешь, Хатальдир, эльфы могут влиять на память человека. Не все, конечно — это тоже сродни способности, которую нужно тренировать и оттачивать... Но многие из них этим умением владеют. Жить с памятью того, что произошло, ты просто не смог бы... наверное. Поэтому я думаю, что тебе просто... затворили память, прежде чем отдать на воспитание к беорингам. Это даже правильно: к чему заставлять ребенка мучиться. А теперь ты вспоминаешь... Может, и тот случай вспомнишь. Снять этот барьер, конечно, можно, но лучше, если бы это делал кто-то из майар, а ты, наверное, не захочешь им довериться.

-Ну, раз оно само так... вспыхивает, значит, не такой уж это и "барьер", — с сомнением проговорил Хатальдир. — Если и так, если они действительно это сделали, то тогда зачем такие дыры оставлять? Закрыли бы совсем. В принципе, я их понимаю, незачем человеку помнить о том, что во вражеском стане родился.

— Они ведь — не Ирмо. Может, и хотели, да не сумели. Мы тоже такое делаем... — добавила она. — Иногда.

В душе что-то тревожно встрепенулось: так странно было здесь, в сердце вражеской страны, услышать имя одного из Валар... Жёстко усмехнулся: и не стесняется признаться, вот ведь. Правильно говорили, что отсюда если и возвращаются, то зачарованными, подчинёнными Врагу...

— Бывает всякое, — продолжала она. — С детьми, конечно, чаще... Иной раз случается такое, что иначе не помочь вернуться к нормальной жизни. Но мы делаем иначе: мы стараемся, чтобы потом, когда человек в состоянии справиться с произошедшим, он вспомнил все. И, — она словно уловила его мысль, — со "светлыми" воинами мы так никогда не поступаем.

Хатальдир не сдержался, — недоверчиво усмехнулся. И вдруг решился.