Лэйтиан

-Как?! — ахнул Хатальдир. — И она тебя не убила? Или она тебя не нашла? Они же кровь пьют!

— Она посланницей прилетала, — пояснила Лайсин. — От темных. А я подсматривала. И видела даже, как она превращалась. Представляешь, такая летучая мышь здоровенная, даже скорее как дракон целый, и вдруг — раз! Женщина стоит. В роскошном платье, черном таком, блестящем. С ума сойти.

Хатальдир растерянно захлопал глазами.

-Посланницей? Что ж ей здесь надо-то было? И что, эльфы с ней вообще разговаривать стали?

— Ну, отчего ж не говорить, если все равно не одолеешь — майа. А про что договаривались, я не знаю, мне эльфы не говорят. Вернее, говорят — много будешь знать, скоро состаришься. И смеются.

— Нос они задирают, я погляжу, эльфы-то. И что у вас за крепость? И Карантир, говоришь, наведывался, и нечисть морготовская. И как вы целы до сих пор?

— Ну, знаешь, мне-то и разбираться не хочется, — вздохнула Лайсин. — Потому что мы тут по крайней мере живем так, что на нас никто войной не ходит. А если пойдут, то я не обрадуюсь.

Она не успела договорить — как вдруг дверь приоткрылась — на пороге оказался новый эльф, пока еще незнакомый Хатальдиру. Черноволосый, и в походной одежде — только что, видать, вернулся. А лицо у него было довольным-довольным, словно случилась какая-то радость.

— Ну что же, дети мои, — торжественно-иронически проговорил эльф, оглядев Лайсин и Хатальдира, — я вас поздравляю. Вы и вправду брат и сестра.

Лайсин взвизгнула и чуть не подпрыгнула от радости; бросилась к Нэртару — видимо, это был он — на шею, и чмокнула его в обе щеки. Сначала в одну, потом в другу.

— Я так и знала! Я сразу как чувствовала!

-Спасибо, — неуверенно отозвался Хатальдир. — То есть получается, я в Дортонионе чужаком был, да? И брат мой был не по крови? А откуда ж я? Какого рода?

— Ты из рода Лайсин, — сказал Нэртар, заходя в комнату. — И поверь, это очень достойный и древний род.

-Верю, — серьёзно сказал Хатальдир. — Вот, как говорится, не было бы счастья... Только, сам понимаешь, мне нужно знать всё. И что это за метка, и что она значит, и есть ли ещё родичи. Потому как по нашим законам мужчина — глава семьи, даже если сёстры старшие есть.

— То-то у вас Халет предводительницей оказалась, — заметил эльф. — И все довольны.

— Я расскажу, — начала Лайсин. — Наш род и правда очень древний... ему несколько тысяч лет. Наши предки были родом из земли, лежащей у моря, ее называли Эс-Тэллиа. Там жили первые из появившихся в мире человеческих племен. Понимаешь, почему чайка и волна? Потому что море и корабли... потом, правда, это племя ушло из той земли, но знания рода сохранились и передавались по наследству. А звезда — потому что мореплаватели всегда следят за звездами, ну, чтобы не сбиться с пути. И в нашем роду было много тех, кто умел видеть звезды... не просто смотреть, а слушать звезды. Это другое. У меня тоже есть этот талант, но он проявился немного иначе — у меня лучше получается слушать музыку хроа... а из этого можно научиться быть хорошим целителем. Вот...

Эс-Тэллиа, — прозвучало как колокол.

Вспышка.

Слова, — похожие, — откуда-то из глубины памяти.

-Звезда? — спросил неуверенно и тихо. — Элло? День Звезды? Т'айрэ — сестра, да?

— Да, — кивнула Лайсин. — Это из нашего языка... ты его должен быстро вспомнить, наверное.

-Я помню, — так же тихо проговорил Хатальдир. — Я помню, артэ — мама... Только не знаю, почему так странно. Какой-то очень чудной язык. Скажи что-нибудь. Пожалуйста.

Лайсин кивнула, и произнесла фразу — певучий язык, действительно, как музыка звучит... смысл вначале показался Хатальдиру непонятным... но потом словно проступил на поверхность. "В День Звезды мы встретимся снова".

-День Звезды — это праздник? — даже не вопрос, уточнение. — А что это за язык? И почему люди ушли с острова? И почему я об этом народе никогда ничего не знал? Зачем мне срезали метку?

— Это праздник, да... Это был не остров, хотя и острова там тоже были, верно. Ушли, потому что тогда была Война Стихий, побережье горело... хочешь, не хочешь, уйдешь. А беоринги и хадоринги с востока пришли, через горы, они про наш народ и не знают ничего. Они, наверное, подумали, что ты сын кого-нибудь из их врагов, ну и... Не знаю, а может, просто на всякий случай, или усыновить наверняка хотели...

-Война Стихий? — ахнул Хатальдир. — Но это же так давно было, что... нет, мне говорили, люди же пробудились с восходом Солнца, а тогда ещё никаких светил не было, здесь была только тьма и звёзды. Подожди.

Он замер, закрыв глаза. Там, где-то в глубине души, словно прорвало плотину, — каждое слово отзывалось другими, которые настойчиво требовали, чтобы им дали жизнь, чтобы их произнесли вслух, дали прозвенеть в тёплом дрожащем воздухе серебряной капелью... И — образы. Теперь они нахлынули так ярко, так чётко... как никогда.

Лайсин молчала — чувствовала, что он вспоминает.

— Ты помнишь, да?.. — спросила она, когда взгляд Хатальдира прояснился. — Детство... я тоже тебя маленьким помню.

-Да... Скажи, где мы жили? Я горы какие-то помню. Высокие. И, — он зажмурился, чтобы лучше увидеть. — Очень красиво, и величественно так, и... как будто крепость в самом горном хребте, и... очень спокойно, как будто войны то ли нет, то ли она далеко... И ещё...

— Мы... — Лайсин вдруг замолчала, и переглянулась с Нэртаром. А тот сказал:

— Да говори, чего уж там. Все равно он узнает рано или поздно.

— Это было на Севере, — немного виновато сказала Лайсин. — В землях Дор-Даэделос...

— На каком севере? — не понял Хатальдир. — Там же тёмные земли. Ты что.

— Земля не бывает темной или светлой, — сказал Нэртар. — Там живет много людей.

— Там? — его глаза расширились: понял. — Я... оттуда? Чёрные? Те, что служат Морготу?

— Не "служат", — поправил Нэртар. — Просто живут.

-Да не могут они просто жить, они ж его рабы. Ох, да что же это такое! Вон даже клеймо поставили, чёрное, хорошо, что мне его срезали. Ужас какой!

— Еще раз про "рабы" услышу — по башке получишь, — серьезно сказала Лайсин. — Никакие они не рабы. Не рабее нолдорских вассалов. Я оттуда многих знаю, нормальные люди.

— Ну не могут они быть нормальными людьми! — яростно сказал Хатальдир. — Нормальные люди в темноте не видят!

— Я в темноте вижу, — дернула плечом Лайсин. — Мне это эльфы сделали, чтобы я ночью на стенки не натыкалась, а то иначе нужно везде светильники ставить. Подумаешь.

Хатальдир решил, что спорить с девчонкой ниже его достоинства, и гордо умолк.

— Ты вырос среди беорингов, Хатальдир, — мягко сказал Нэртар. — Вассалов нолдор. Ты уж извини, но картина мира, которой тебя учили с детства, в действительности гораздо сложнее, и вовсе не из двух цветов состоит: здесь белое, там черное, здесь свободные, там рабы, здесь добро, там зло. И то и другое есть на каждой стороне.

-И чего вы от меня хотите? Чтобы я "добро" искал в тех, кто наших убивал? Не дождётесь, я воин, и когда я встану, то пойду воевать с ними. До последней капли крови. И это не пустые слова.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — Нэртар сел рядом с ним. — Но, Хатальдир. Ты не прожил на свете еще и пятнадцати весен, и видел одну свою землю. А я живу в этих землях уже много веков. И я скажу тебе вот что: я не зову тебя искать добро в тех, кто убил твоих друзей... и мстить — твое право. Война, которую принесли сюда нолдор и Мелькор, несет этой земле лишь боль и разорение. И я не пойду сражаться ни за Север, ни за нолдор; я буду стоять только против тех, кто убивает беззащитных, под какими знаменами бы они ни выступали — под черными знаменами Мелькора, или под знаменами Трех Домов Нолдор. Но я много раз бывал в Твердыне, и не раз говорил с Мелькором, и одно знаю так же ясно, как свое имя — он не Враг Мира и не тот черный упырь, каким его выставляют нолдор. И я даже где-то понимаю их с Гортхауэром... хотя не одобряю того, что они сделали сейчас. Браголлах — это была затея Горта, а не Мелькора; уговорил наконец — и вот, выжгли Ард-Гален, сгубили море людей и эльдар — да, конечно, непримиримых врагов, но смерть есть смерть. Еще больше ненависти породили. Сейчас они пересилили, но во что эта ненависть выльется после — никто не может сказать.

-Мне всё равно, кто это устроил, — мрачно сказал Хатальдир. — Один другому служит, ничто не происходит без ведома Врага Мира. Будь это в моих силах, я бы обоих убил. И тогда война бы закончилась.

— И место Врага Мира занял бы старший из нолдор, — кивнул Нэртар. — Знамена бы сменились на пестрые знамена нолдор... и продолжалась бы та же резня, только с обратным знаком. Все, что ты можешь сделать, Хатальдир — отправиться к Горту и сказать ему, что он жестокая скотина. Можешь даже присовокупить, что я, Нэртар, был с этим согласен. Может быть, он даже тебя не убьет... А большее — знаешь, подрасти сначала и наберись опыта.

— Мне в нашем отряде никто не говорил, что я там маленький, или другие гадости, — сказал Хатальдир. — Я сражался с ними на равных. Если тебе кажется, что я ещё ребёнок, это, в общем, твоё дело. А отправиться к Гортхауэру... Я подумаю над этим.

— Сражаться ты, может, и умеешь, — согласился Нэртар, — иначе бы они тебя к себе не взяли. Вопрос в опыте жизни. А остальное... окрепни сначала, а потом отправляйся.

-Вот и договорились, — Хатальдир откинулся на подушку и закрыл глаза. — Сколько, говорите, мне ещё в себя приходить?

— Недели две, — решительно сказала Лайсин, — раньше не выпущу.

-Ладно, — сдался Хатальдир. — Эх и скучища...

— На том свете было бы еще скучнее, наверное, — ответила Лайсин.

* * *

...Первое, что увидел Хатальдир, выбравшись наконец на вольный воздух, на крепостную стену, — выжженный Ард-гален. Что же это за силища такая была, что превратила в пепел целую равнину?! Не Враг Мира, ага... И где-то вдалеке, но видно, как на ладони, — горная гряда. Ангамандо.

У Хатальдира захватило дух: это зрелище он помнил. Это было оттуда, — из глубин памяти, ярко, как картинка. Видел. Был где-то совсем рядом. И остро, до боли, — тогда, в том сне, было такое чувство уверенности и безопасности, что хоть плачь... И было ещё что-то, совсем близко, рядом, но он никак не мог вспомнить, что именно.

Рядом грустно вздохнул Нэртар. Хатальдир и не заметил, что эльф был где-то рядом.

— Сожгли равнину, — сказал он. — А ведь всего пару лет назад была зеленая от края до края...

-Сволочи, — проговорил Хатальдир. — Послушай. Я тут подумал и решил вот что. Хочу найти своих. Тех, которые с Эс-Тэллиа. Куда мне надо идти?

— Своих! — усмехнулся Нэртар. — Твои теперь там... — он махнул рукой неопределенно, куда-то в сторону Ангбанда. — Сестра вашей матери жива, она в Твердыне сейчас. Вот насчет братьев отца не интересовался, но, по-моему, тоже кто-то есть.

Свои, которые в Ангбанде... Привыкнуть было невозможно, оставалось только каждый раз замирать с колотящимся сердцем и усилием воли брать себя в руки.

-Ну что ж, — постарался сказать как можно равнодушней. — В Твердыню — так в Твердыню.

— Пойдешь Камни из Короны воровать? — серьезно спросил Нэртар. — Не советую. Вообще не советую с Мелькором встречаться: потом не развяжешься.

— Не что? — не понял Хатальдир. — Хочешь сказать, заворожит он меня, что ли?

— Зачем заворожит... Ты не Маэдрос, чтобы на тебя чары накладывать, тебе и без всякой ворожбы хватит. Попадешь под его обаяние — и все, пиши пропало. Много их таких, очарованных, в Твердыне... Лайсин ни разу его не видела, и пока моя воля — не буду ее допускать. Пусть своими глазами смотрит, своим умом решает.

— Да ты за кого меня принимаешь! — возмутился Хатальдир. — Может, для дур-девчонок он и вправду каким красавцем прикидывается, но меня на мякине не проведёшь!

— Ты юн. У тебя горячая кровь и такой же горячий разум. Ты из народа Эс-Тэллиа. Ты брат девушки, в роду которой всегда были сильны способности Слышащих Звезды. Да одного пробуждения родовой памяти хватит, чтобы у тебя весь мир в голове перевернулся. Знаешь, сколько я таких видел? Вначале — Враг Мира, Моргот, и прочие схожие песни. А потом смотрят на него, раскрыв рот, и готовы часами у его комнат караулить, чтобы еще раз в глаза заглянуть. Он вала, Хатальдир. Вала, понимаешь? Я даже винить его за это не могу: он хоть и старается всего этого избегать, но это все равно, что тебе — ходить с мешком на голове. Не выдержишь.

-Чушь! — Хатальдир решительно замотал головой. — У тех, о ком ты говоришь, чёрные товарищей не резали. Да я и не для того собираюсь туда идти, чтобы его искать.

— Сам смотри. Я тебя предупредил, увещевать не стану.

— Ну и хорошо, считай, что твоя совесть чиста. Только как же я безоружным-то пойду?

— Ну почему безоружным, оружие-то мы тебе подберем. Только ты уж смотри, не режь кого попало, если на тебя самого не нападают.

-Я ж говорю, не для того иду. Но без оружия я себя чувствую... как без одежды. Или, того хуже, пленным.

— Да уж, воспитали тебя... — задумчиво сказал Нэртар. — В общем, в нижнем ярусе — оружейная; спросишь там, тебе покажут. Про тебя наши все знают. Подберешь, что тебе понравится.

— Идём вместе.

— Ну, идем, — согласился Нэртар.

Хатальдир зашагал вперёд, — пока ещё не слишком быстро, но очень решительно.

Выбор в оружейной оказался действительно на славу. Не только оружие — и любую экипировку можно было подобрать. Причем все — такого качества, которое Хатальдиру видеть редко приходилось, такие клинки, наверное, только у лордов нолдор были...

Залюбовался. Не по-мальчишески серьёзно выбирал себе клинок по руке, долго, внимательно, — примеривался, делал несколько выпадов... хмурился, откладывал. Видно было, что владеет он мечом для своего возраста лихо, как будто родился с оружием в руках: стоило взять меч, как подростковая угловатость сразу пропала. Наконец выбрал, на взгляд — самый простой, да и ножны к нему тоже ничем особенным не были украшены, даже и не скажешь, чьё оружие: человека ли, эльфа ли, или вовсе с "тёмной стороны"... Поклонился Нэртару.

— Спасибо, — сказал серьёзно. — Больше мне ничего не нужно.

— Хорошо выбрал, — одобрительно кивнул Нэртар. — Умеешь, вижу. Когда отправляться думаешь?

— Не хотелось бы одному идти. На мне, знаешь ли, не написано, кто я да откуда, — мало ли. Я так понимаю, и к вам, и от вас... — хотел сказать "тёмные", но передумал, — северяне ездят, так вот хотелось бы к кому-нибудь прибиться.

— Оно верно, конечно. Все же в Твердыню решил?

-Да. Решил. А дальше — дальше я тебе не скажу. Не нужно это.

— Да я особо не настаиваю, — сказал Нэртар. — Так, значит... Через пару дней один из наших поедет, вести повезет. Вот, с ним можно, если хочешь.

-Хорошо, пусть будет так. И знаешь что? Мне бы карту надо. Можно найти? ту, где Дортонион есть, и окрестности, и всё такое.

— Будет тебе карта. И припасы в дорогу будут. Все честь по чести сделаем.

Он снова поклонился.

— Спасибо. И за заботу, и за беспокойство обо мне, о чужаке. Да хранят вас Валар.