Когда куратор закончил свою речь, молодые нерубы вернулись к своим делам, при этом выглядели они слегка пришибленными. Как много остальные поняли из ответов Хет-Вана, могли прояснить только сородичи, но я получил много пищи для размышлений. Определенно ответы куратора меня успокоили и только разожгли огонь любопытства.
На следующий день, возвращаясь в ставшую привычной пещеру после очередного стахановского подвига, я не узнал коридор, по которому ходил уже несколько недель. Входа в нашу пещеру просто не было, и сам коридор имел другую форму. Пока я в растерянности метался вдоль стены, где ранее был вход в пещеру, мои соседи, немного потоптавшись рядом, отправились дальше. На язык, которого у меня теперь не было, просились слова из и старого фильма — "замуровали, демоны!!!" В моей паутине оставался недоеденный жук, на которого я сильно рассчитывал. "Что происходит? Зачем нужно было замуровывать вход в пещеру? И как смогли сделать все так быстро?" Пришлось догонять Ланту и Тхана. На мои, прямо скажем, неспокойные вопли, что нас лишили жилплощади, они отреагировали ненормально спокойно.
— Хар, ты что не замечаешь, как периодически меняются коридоры и залы, в которых мы бываем?— удивленно спросил Тхан. Ланту на меня внимания старалась не обращать.
— Что?— растерянность на том, что заменяет мне нормальное человеческое лицо, была настолько явной, что Тхан на мой вопрос отреагировал через пару минут.
— Хет-Ван говорил, что все ходы и залы постоянно изменяются, чтобы уменьшить потери энергии и тепла,— сосед пытался развеять мое недоумение.
— Нам то, что теперь делать?— я все еще поражался такому наплевательскому отношению к нашей пещере. Меня больше беспокоил пропавший ужин и сам принцип, согласно которому нашего мнения никто не спросил. Просто сровняли с землей и никаких предупреждений.
— Куратор определит нам другое место,— высказал свое мнение Тхан. Дальше мы втроем пошли искать нашего куратора.
Всё случилось, как и предполагал Тхан. Хет-Ван указал нам на ни чем не примечательную пещеру и предложил заселяться. Я, было, заикнулся о пропавшем ужине, но куратор дал понять, чтобы я не беспокоил его всякими глупостями. Глупости глупостями, а кушать очень хотелось. Знания о том, что этот нерубский лабиринт еще и постоянно меняется, показали полную несостоятельность намерений мысленно построить его карту. Еще одно подтверждение, что перед тем, как изобретать велосипед, нужно перенять опыт нерубов. Мои попытки запомнить расположения ходов — это был мартышкин труд. Неприятно было осознавать свою очередную ошибку. Главное нужно не допускать повторения своих ошибок в будущем.
Глава 7.
А жизнь продолжает приносить сюрпризы.
Три долгих месяца были в основном посвящены тренировкам памяти. Осознанно стоить ассоциативные цепочки на примере воображаемой трехмерной паутины оказалось весьма интересным и захватывающим занятием. Работая с памятью о прошлой жизни, я понял, что она напоминает решето. Это не было связано с попаданием в тело неруба, просто эффективность запоминания была далека от совершенства. Начинаешь строить ассоциативную цепочку, пытаясь упорядочить кашу в голове, и натыкаешься на пустоту. Я, конечно, понимаю, что механизмы забывания также важны, как и механизмы запоминания, но если все происходит неосознанно, то можно потерять важные воспоминания. Пока не начал заниматься нерубскими ментальными тренировками, мне казалось, что память работает как надо. Учитывая, что все тренировки проходили только в воображаемом пространстве, можно было с уверенностью говорить об изменениях моего разума и способа мышления. В моем собственном воображении память о предыдущей жизни представлялась аморфным клубком нитей, которые приходилось распутывать и упорядочивать по типу предложенной паутинной конструкции. В этом клубке я не находил никакой системы. С моим багажом знаний такая работа отнимала уйму времени. Чем могли в таком случае заниматься молодые нерубы, которым не было и года? Может быть экспериментировали? Друг с другом своими успехами никто делиться не спешил. Своего первого учителя Ануб-Невах я больше не видел, потому что теорию нам стали давать во время работы, а практиковались уже в свободное время. Зачем нас тогда отправляли в тот зал? Все активно получали простейшие навыки неквалифицированной работы. Насколько они могут пригодиться в дальнейшем, никто не уточнял. Очень надеюсь, что не пригодятся.
Каждый новый день дарил новую крупицу знаний о нерубском обществе. Улучшающаяся память очень помогала с анализом получаемых данных. И хотя я не владел никакими методиками анализа и чаше использовал здравый смысл и логику, понимание особенностей жизни этой странноватой расы постепенно приходило ко мне. Несмотря на шаткость положения и неясное будущее, познавать чужую культуру было интересно. Важность этого была несомненна. Оказалось, что я смог допустить в общении с нерубами практически все мыслимые и немыслимые ошибки. Пока я не принял своеобразный местный этикет, остальные нерубы просто старались избегать любого общения со мной. Опыт предыдущей жизни только мешал. Старые привычки постоянно норовили втиснуться в процесс общения, а постоянный самоконтроль выматывал. Если обдумывать каждое слово и движение, то я превращался в откровенного тормоза.
Я все никак не мог понять, как добиться успеха в обществе нерубов. Понятно, что нужно подниматься в иерархии. Для меня оставалось тайной, кто определяет порядок иерархии в нашей немногочисленной группе, а в масштабах Королевства Азжол-Неруб это понять будет очень непросто. Как будто все, кроме меня, знали свое место. Один я тыкался, как слепой котенок, пытаясь занять несоответствующее мне место. Сородичи воспринимали это, как необоснованные амбиции. Чтобы прояснить очередной насущный вопрос, я решил действовать проверенным способом — замучать вопросами Хет-Вана. Он, все-таки, куратор и это его работа. Не то чтобы я в полной мере знал, в чем заключается его работа, но достоверную информацию получить было больше неоткуда. После выдачи очередного скудного пайка, удалось задать свой вопрос до исчезновения нашего куратора.
— Хет-Ван, какое место я занимаю среди сородичей?
— Какое еще место?— видимо куратора еще не успели разозлить, и он был в хорошем настроении.
— Мое место в иерархии нашей группы,— пояснения были не лишними. Хет-Ван мог бы просто сказать, что я бесполезная недоразвитая особь и на этом закончить.
— Хар, ты продолжаешь меня удивлять,— то, что Хет-Ван не убежал по своим делам, просто махнув на меня лапой, это было хорошим знаком,— Как можно не знать своего места в группе? Может быть, ты считаешь себя первым?
Нет, первым я себя не считал. Если учитывать, что иерархия могла меняться несколько раз в день, то вопрос был непростым. Мое место в иерархии варьировалось от седьмого до десятого, но это определял не я, а другие нерубы. Слабаков ниже первого десятка, я как конкурентов почему-то не рассматривал. Связываться с паучихами из первой пятерки никто из самцов не рвался, и я в том числе. Почему то мне приходилось мыкаться в указанном диапазоне. Немного подумав, я понял, что ориентировался на смутные ощущения, когда выбирал себе место в колоне.
— Я думаю мое место между шестым и десятым,— осторожный ответ с нотками неуверенности будет в самый раз.
— Ты плохо ощущаешь феромоны других нерубов?— с сомнением спросил Хет-Ван.
— Феромоны?— переспросил я.
— Вещества/запахи со смыслом, которые вокруг каждого неруба,— начал объяснять куратор.
Феромоны, ну конечно же, а я дурак все в толк не возьму, как нерубы регулируют наше поведение. Все грешил на добавки в еде или наркоту, хотя может и без них не обошлось. Ануб-Невах говорила, что все нерубы имеют иммунитет к ментальным воздействиям. Нерубы подошли к проблеме с другой стороны. Они воздействуют на тело, минуя разум, вызывая нужные реакции распылением феромонов. Вот откуда необъяснимая тяга к труду и другое нелогичное поведение. Если еще и каждый неруб эти феромоны распространяет вокруг себя, то в воздухе присутствует дикая смесь, которая должна сводить с ума сородичей. Видимо не все так просто. Моя недостаточная чувствительность к феромонам нерубов еще не раз принесет мне неприятности. Значит, пока я волевым усилием заставлял себя пахать, как папа Карло, остальные просто следовали зову тела. Вот же халявщики. На меня феромоны тоже действовали, но не в полной мере. Будем надеяться, эта моя особенность не сделает меня полуслепым и полуглухим к меткам и знакам нерубов. Скрывать этот факт не стоит. Кто знает, к чему это может привести.
— Вы правы куратор, я ощущаю их недостаточно четко,— может есть решение, и Хет-Ван его знает.
— Хм, такое бывает редко, но страшного в этом нет,— успокаивал меня куратор,— Со временем у нас развивается невосприимчивость к феромонам. Просто взросление у тебя будет протекать сложнее. Феромоны задают нужный стимул молодым нерубам, тебе же стимул нужно будет искать самому, так что твои показатели будут ниже, чем у остальных. Феромоны определяют место в иерархии только у таких молодых нерубов, как вы. По мере взросления твое место будут определять способности и заслуги перед Королевством.
— И что никаких преимуществ это не дает?— такая несправедливость и никаких "плюшек". Единственное известное мне заметное отличие от сородичей в плане устойчивости к внешним воздействиям оказалось бесполезным? Нет, я отказываюсь в это верить.
— Нет, это просто достаточно редкий дефект. Твои нити жизни никогда не заинтересуют Королеву и Провидцев, и ты не сможешь сделать вклад в эволюцию своего вида. — "порадовал" меня Хет-Ван.— Какие бы положительные качества у тебя не проявятся, Королева не станет рисковать обучаемостью молодняка.
— Откуда вы все это знаете, и о каких нитях жизни идет речь?— пока Хет-Ван охотно идет на контакт, нужно выяснить побольше.
— Об этом феномене предупреждены все кураторы и учителя, а нити жизни — это аналог паутины, только очень маленькой, чтобы её можно было увидеть. В них заключена вся информация о твоем строении в мельчайших деталях. Я понимаю, что такой удар может выбить у тебя паутину из-под ног, и ты можешь посчитать, что твоя жизнь бессмысленна, но это не совсем так,— в голосе Хет-Вана были незнакомые нотки, которых раньше мне замечать не приходилось. Это что сочувствие? Быть того не может.
Ударом, выбивающим паутину из-под ног, это могло быть только для настоящего неруба. Меня невозможность заинтересовать всяких местных правителей и вивисекторов только порадовала. Хет-Ван, скорее всего, занес меня в список неизлечимых инвалидов, только ни на какую "пенсию" рассчитывать не стоит. До таких высот социальной помощи общество нерубов еще не доросло и сильно сомневаюсь, что когда-нибудь дорастет. Значит нити жизни — это ДНК или его аналог. Если нерубы с ДНК активно работают и не бояться вмешиваться в ее структуру, то ничем новым в этом плане их удивить не удастся. Не сильно то и хотелось, но на заметку нужно взять, информация любопытная.
Хет-Ван решив, что диалог окончен, поспешил вглубь нерубского лабиринта.
Совершенно не радовали меня текущие тенденции — облом следовал за обломом. Я, значит, надрываюсь, когда остальные делают это не по своей воле и даже не понимают этого, а никаких поощрений всё нет и нет. Если окажется, что как маг я ничего собой не представляю, то можно вешаться на собственной паутине. Забавное будет зрелище — паук повесился на паутине. Только ничего это не даст, голова в дыхании не участвует совсем. Вот, еще один облом.
Всё, хватит хандрить. Пойду пообщаюсь с Тханом, теперь то я лучше представляю, как это нужно делать. Я ни капли не сомневался, что после сегодняшнего разговора с куратором мое место в иерархии прочно опуститься до десятого. Такую информацию Хет-Ван скрывать от сородичей не станет. Общество нерубов достаточно открытое и тайны из моего дефекта делать никто не будет.
Тхан и Ланту спокойно дрыхли в своих паутинах. Сколько времени я бился над проблемой, как определить спит паук или просто замер в центре паутины даже вспоминать не хочется. Будить сородичей без всяких последствий мог только Хет-Ван. Как мне недавно удалось выяснить, потеря мной конечности и была связана именно с этим. Подумаешь, ткнул лапой задремавшую паучиху, зачем нужно было камнем лапу отрывать. Я понимаю, когда прерывают сон неруба ощущения отвратные, но лапу!!! Инструкция побудки была достаточно простая, аккуратно трогаешь лапой нить паутины, в центре которой спит неруб и если он или она остается недвижим, то это сон. В ином случае всегда будет реакция.
Нет собеседника, тогда нужно тренировать память, внешнего стимула то у меня нет. Чувствую, жизнь в нерубском сообществе сделает из меня весьма злобного паука.
Глава 8.
Принять свою суть непросто.
Я не понял, как все остальные узнали о моем дефекте, но сделали они это очень оперативно. Еще вчера об этом никто не догадывался и я в том числе, а сегодня все в курсе. Сородичи что по ночам собираются и обмениваются сплетнями? Это совсем не похоже на нерубов. Сомневаюсь, что Хет-Ван специально всех оповестил. Мои предположения полностью подтвердились — в иерархии я оказался на твердом десятом месте. Куратор убедил меня в том, что вся эта канитель с иерархией временна, поэтому былой острой реакции не возникало. Личные заслуги и способности будут определять будущее, так что нужно строить свое поведение, ориентируясь на самосовершенствование, а не на социальную значимость. Собственно большая часть молодых нерубов так и поступала.
Спустя несколько дней началась новая волна дополнительных занятий, которые должны были проходить не во время привычной работы. Хет-Ван отправлял нас группами по четыре-пять нерубов, не забывая вешать пропуска-паутинки. Стало понятно, что если обучение происходит в другом месте, то это неспроста. Важность таких занятий была несомненна и требовала повышенного внимания от молодых нерубов. Оставалось только ждать своей очереди и лично в этом удостовериться. Просто так от работы на целый день не освобождали. Было конечно интересно, что на этот раз будет предметом изучения, но Тхан и Ланту, получившие новые знания, не торопились с намеками. Они активно занимались плетением небольших паутинок из разного типа паутины, в чем раньше замечены не были. Может быть, следующее занятие будет посвящено правильному плетению паутины? Инстинктивно плести паутину мог каждый неруб, кроме меня, конечно. Но насколько правильно они это делали? Работая во всех этих бесконечных коридорах и пещерах, приходилось не раз сталкиваться со сложными конструкциями, которые делали взрослые нерубы. Мне даже не удавалось запомнить трехмерную схему таких конструкций, а уж сплести нечто подобное, это для фанатов геометрии и вязания. Сама паутина кардинально отличалась от того, что могли получить мои сородичи. Были толстые нити белого цвета, прозрачные, почти невесомые и разнообразных цветов, но ни когда не встречались нити паутины яркой, кричащей окраски. Для человеческого глаза уловить эти оттенки было бы не просто, если вообще возможно. У меня и моих сородичей получалось создавать только нити двух типов — тонкие липкие нити, которые хорошо подходили для заматывания жучков в кокон и более толстые и прочные, для строительства каркаса паутины. Так что учиться было чему. Я устал сравнивать и запоминать встречающиеся в коридорах разновидности нитей. В одной конструкции могли соседствовать больше сотни разных типов паутины и это только на мой непрофессиональный взгляд. Предназначение таких сложных структур из паутины вызывало дополнительные вопросы. Может быть, в человеческом обществе и понятий таких нет, объясняющих предназначение сложных переплетений разнообразных нитей, еще и с магической начинкой.
