До пещеры было недалеко, но двигаться к ней нужно было по открытой местности. Нет, это не вариант. Хоть каменные своды и манили надежной защитой и дополнительным источником энергии в виде обелиска, но быстрые расчеты показали, что достаточно трех прямых попаданий огненного болида для попадания в паучий загробный мир. А ведь в арсенале эльфийских чародеев может быть что-нибудь более смертоносное. С большим трудом мне удалось убедить себя бросить кормовых жуков и грибницу, но жизнь важнее ценных активов. Словно в насмешку над моим решением остроухие маги обрушили целый град огненных шаров на скалы в пятидесяти шагах за моим брюшком. Удобный и проверенный путь отступления оказался надежно перекрыт, а часть булыжников катилась в мою сторону набирающей ход лавиной. Каменный частокол в моем исполнении не столько остановил, сколько замедлил приближающуюся опасность.
Я как-то не предвидел, что местность подвергнется столь тотальному изменению. А маги разошлись не на шутку. Следующей стихией, которую решили опробовать на прытком пауке, стала молния, ударившая в землю буквально в считанных шагах от меня. Ощущения непередаваемые даже несмотря на магический экран, принявший на себя самую опасную составляющую чужого заклинания. Мне хватило оглушающего грома и яркой слепящей вспышки. Да и землю тряхнуло изрядно. Вынужденное бездействие, пока органы чувств приходили в норму, стоило мне утраты тех крох инициативы, что удалось захватить во время отступления под защиту валунов.
Как-то очень быстро игра пошла в одни ворота — я теперь видел только лучниц, которые действовали более осторожно. Зацепить ни одного юркого стрелка не удавалось — это не нежить прущая напролом. Маги и владелец меча-артефакта оставались за пределами моего восприятия. Этот факт не помешал мне использовать магию Земли, взяв на вооружение тактику противника. Бить по площадям я мог ограниченно из-за невозможности постоянно пополнять запасы маны из окружающей среды, но тяжелые времена требовали отчаянных мер. Если "артиллерия" не поменяла дислокацию, то может сработать. На череду каменных пик я потратил треть оставшегося резерва в надежде переломить ситуацию, хоть кого-то из чародеев моё творение должно было, как минимум отвлечь. Магическое зрение продолжало сбоить благодаря артефакту проклятого фехтовальщика. Сейчас с трудом добытые глифы Провидцев играли против меня самого, ведь уменьшить чувствительность ниже определенной планки было невозможно. В результате аура мощного артефакта слепила восприятие магического спектра не хуже ярких лучей местного светила. Куда не посмотри везде одна и та же картина солнечно-желтого сияния.
Проверять результат эффективности каменных пик было некогда, так как очухавшийся мечник под прикрытием двух лучниц сумел подобраться ко мне незамеченным. Если бы не внезапно хрустнувший щебень под ногами остроухого, то дело могло закончиться плачевно. А так я попытался заблокировать выпад бойца правой рукой, чуть сместившись в сторону. Тесак буквально схлопнул Щит Маны от одного лишь касания, а прочнейшие когти на пальцах без особого сопротивления стали короче в два раза, даже не замедлив ход клинка. Что же у тебя за меч-то такой? Хорошо, что у меня так много конечностей. Ответный выпад опорной лапой должен был отправить эльфа в неконтролируемый полет, но тот сдвинулся всего на полшага в сторону и избежал уготованной ему печальной участи. Парировать удары более крупного и сильного противника фехтовальщик благоразумно не стал, положившись на свою врожденную ловкость. На лице мечника помимо маски из вязкого паучьего яда выделялись лишь горящие синим глаза, не предвещающие мне ничего хорошего. Проклятый тесак одним касанием к Щиту Маны лишил меня практически всех запасов энергии. Эльф в легких доспехах не стоял на месте. Его смещение плавно перетекло в очередной взмах клинка в этот раз в горизонтальной плоскости. Скорость и точность движений у него была не хуже, чем у иных нерубов из касты Воинов, потому одна из моих опорных лап с правой стороны оказалась перерублена все с той же поразительной легкостью никак не вяжущуюся с толщиной клинка и его выделяющейся массивностью. Оставшиеся пять пусть и обеспечивали неплохую мобильность, но теперь мне еще долго не удастся бегать с максимальной скоростью.
В ответ на столь радикальную ампутацию абсолютно здоровых частей тела владелец артефакта получил порцию теперь уже кислоты, раз к яду он оказался устойчив. Плести чары во время напряженной рукопашной схватки было бы слишком самоуверенно с моей стороны, к тому же артефакт в руках эльфа буквально разрушал магические конструкты одним касанием. Субстанция моего производства с шипением въелась в нагрудную пластину и мечник, наконец, нарушил свое зловещее молчание. Он с яростным криком отскочил в сторону и принялся сбрасывать с себя броню. Естественно кислота проела металл быстрее, чем тот успел ослабить сдерживающие кирасу ремешки. Захрипевший владелец клинка принялся кататься по земле в бессмысленных попытках избавиться от едкой субстанции. Эту картину я отметил для себя лишь периферическим зрением. Пока одна из лучниц бросилась на помощь пострадавшему от кислоты соратнику, вторая с занятой высоты выпускала одну стрелу за другой, пользуясь отсутствием у меня какой-либо магической защиты. Может скорость стрельбы повлияла на точность, но из десятка оставшихся у нее стрел всего три пробили хитин.
Остатки маны требовалось применить с пользой, потому воин и обе лучницы стали целью для трех Копий Тьмы, по одному на каждого. Неприятным сюрпризом для меня стала полная неэффективность этой атаки. Замерцавшие амулеты приняли на себя удар, не оставив ни эрга темной энергии без внимания. Проклятье!
На этом сюрпризы не закончились. Пока одна эльфийка боролась за жизнь и здоровье мечника вторая отбросила в сторону лук и прыгнула на меня с высоты нескольких метров. В воздухе ее тело превратилось в уже знакомую пантеру. Так вот значит, как они меня нашли! Я теперь каждую мышь буду сканировать магическим зрением, если выживу, конечно. В любом случае крупная кошка нерубу не противник, даже такому покалеченному, как мне. О, как я ошибался!
Замерцавшие зеленым цветом клыки и когти вспороли хитин не хуже костей нежити, напитанных некроэнергией под завязку, а от ответного взмаха когтистой руки пантера опять же уклонилась, распластавшись по крупной гальке, будто у нее нет костей. Я сразу стал целенаправленно смещаться к раненому мечнику, чтобы добить его, но кошка продолжала кружить вокруг меня, имитируя атаки. Она просто пыталась задержать противника, пока не подоспеют ее соратники, которых оставалось еще много. Пусть обстрел со стороны чародеев и прекратился, я не тешил себя надеждой, что они полностью выведены из строя. Нужно было быстро заканчивать танцы с кошкой и валить отсюда подальше пока цел.
Игнорировать нападки пантеры тоже не получалось, так как она наносила своими лапами существенный вред и так пострадавшему организму. Пусть после нескольких обменов ударами оборотень припадала на переднюю левую лапу и обзавелась уродливым ожогом от показавшей высокую эффективность кислоты, но все еще была опасна. Как ни странно, но шкура пантеры оказалась на порядок устойчивей к органическому "растворителю", чем зачарованный металл доспехов единственного бойца ближнего боя.
Время как всегда было на стороне противника. Едва интенсивность схватки поутихла в ход пошли последние крохи маны, которые я пустил на Каменные Шипы. В Нордсколе гранитные пики легко вспарывали животы варгов, но эльфы демонстрировали просто запредельную реакцию на опасность. Вместо того, чтобы покончить с мечником творения магии земли лишь сломали ноги второй эльфийке обвешанной амулетами, как новогодняя елка. Та как-то почувствовала неладное, и успела убрать хрипящее тело фехтовальщика из области поражения. Теперь там лежало двое раненых, не способных мне навредить в ближайшее время. Кошка оценила мое мастерство довольно высоко, потому с удвоенной энергией стала набрасываться на коварного паука.
Точку в противостоянии поставил маг, которого я с ужасом заметил первым.
— Стойте,— успел я проскрипеть на ломаном талассийском, прежде чем тот нацелил на меня свой жезл.
Прозвучавшая реплика никак на действия чародея не повлияла. Активированный на инстинктах стихийный щит от огня потребовал последних крох энергии, но ничем не помог, так как со стихией я не угадал. Недолго думая, хромающий носитель жезла сначала зарядил в мою сторону ветвистой молнией, отбросив к одиноко стоящему валуну, а затем добавил огненным шаром, едва не запекшим меня до хрустящей корочки. После того, как светящийся камень жезла и мое тело соединила электрическая дуга толщиной в руку взрослого человека, удерживать какие-либо щиты я естественно уже не мог. Хорошо хоть аналог сердца продолжал гнать гемолимфу по сосудам, а не остановился от мощного разряда. Я с нарастающим страхом осознал, что повреждения критические, если не смертельные. Единственными органами чувств, которые у меня еще оставались — были слух и ощущение боли во всем теле. Глаза такого издевательства естественно не выдержали. Жаркое пламя превратило сложнейшую оптическую систему в подгорелую биомассу, не способную выполнять былую функцию. Пусть я за годы жизни в Нордсколе я и привык к боли, но ничего обнадеживающего в текущем состоянии не было. Это не та боль, которую стоит перетерпеть и жить дальше. Тело отчаянно подавало сигналы об обширных ожогах и иных травмах. С жизнью пока прощаться было рано, хотя и понимание, что меня добьют либо эльфы, либо приближающаяся агония не добавляло энтузиазма. Обожжённые дыхательные пути едва справлялись со своей задачей, и мозговой ганглий стал ощущать недостаток кислорода. Похоже, все, отбегался вольный неруб Анак-Хар.
Стоило отрешиться от собственных ощущений, как стали слышны эльфийские голоса и тихие шаги победителей. Последнее утверждение являлось свершившимся неоспоримым фактом. Слова плохо знакомого языка не всегда были мне понятны, потому я больше ориентировался на интонацию, которая не слишком отличалась от людской особенно после напряженного сражения. В речах эльфов звучало облегчение, усталость и горечь от потерь.
— Валеенд,— напряженный женский голос первым нарушил относительную тишину,— Что с Илионисом?
— Мертв,— глухо прозвучал голос чародея, поставившего жирную точку в короткой схватке. Больше говорить пока было некому.
— Как это могло случиться?
— Атаки из-под земли мы не ждали, поэтому использовали стандартные полусферические щиты.
— У вас же были амулеты на все случаи жизни. Я ведь предоставила все заказанные вами обереги.
— Не на все случаи жизни,— язвительно заметил мужской голос,— Нас снабдили защитой только от яда и магических атак. Как это поможет от каменного кола, который разрывает тебя пополам? Илионис умер в считанные мгновения, тут никакие лекари не помогут. Если только жрицы Элуны из Калимдора, но и тут я не уверен.
— Это невосполнимая потеря. Мы ведь уже больше пятидесяти лет работали одной командой,— проникновенным голос сказала эльфийка,— Ты же знаешь, Валеенд, он был мне дорог не меньше, чем тебе. Оплакивать друга будем потом, а сейчас соберись, нам нужно обыскать местность и закончить дело.
— Хорошо, Невайре.
Несмотря на критическое состояние и недостаток кислорода мозговой ганглий продолжал запоминать и анализировать сказанное эльфами. По крайней мере, имена остроухих перестали быть тайной, хотя в данной ситуации это знание мне ничего не давало. Оставалось лишь мысленно злорадно потирать хелицеры — все-таки достал одного. А ведь если бы я был чуть более удачлив, то мог бы уничтожить всех магов одним ударом. Нет, ну надо же додуматься использовать полусферические щиты. В моем бедном арсенале таких заклинаний вообще нет.
Следующие полтора скарабея я слушал, как Невайре исцеляет раны выживших и ощущал медленно вытекающую гемолимфу из многочисленных ран. Запеченный хитин не стал преградой для жидкости, служившей нерубам кровью, которая сочилась в основном из нескольких крупных ранений. Торчащие обугленные древки эльфийских стрел и дымящийся хитин создавали картину окончательной гибели паукообразного монстра. Я конечно не мог увидеть себя со стороны, но воображение упорно рисовало именно такую картину.
Едва мечник с напарницей перестали стонать от боли, как на остроухую предводительницу карательного отряда обрушился вал упреков. Насколько я понял, именно эта Невайре была главной. Больше всего буйствовал некий Джаронар, который, судя по всему, находился в составе тройки магов. Мне сразу стало понятно, почему о его здоровье никто не удосужился спросить.
— Вам, леди Невайре, как лейтенанту ордена Странников, следовало лучше подготовиться к уничтожению арахнида, тогда потерь с нашей стороны можно было легко избежать. Разве сложно было унять гордыню и спросить совета у меня.
— Высокородный Джаронар, если мне не изменяет память, то именно вы ратовали за скорейшее выступление, хотя ваше мнение никого не интересовало,— холодно ответила Невайре,— Мне лучше знать какие решения принимать, а свои доводы можете в полной мере изложить вашему уважаемому деду.
Речка продолжало весело журчать, несмотря на произошедшее недавно сражение и повисшую напряженную тишину. А страсти-то в остроухом коллективе бушуют нешуточные.
— Давайте оставим наши разногласия в прошлом,— пошел на попятную высокомерный эльф,— Не могли бы вы применить ваши целительские навыки к моим ранам.
— Я думала, что такого волевого бойца, как вы, не беспокоят мелкие царапины?
— Так оно и сесть,— буквально прошипел оскорбленный остроухий.
На этом диалог ненадолго прервался. К моему неподвижному телу хромающей походкой приблизился очередной эльф. Несмотря на едва заметную разницу, мужчины дивного народа двигались не так плавно. Я это заметил еще при общении с захваченной в плен Кейнайре, которая в сравнении с Генри Уордом, вообще не издавала звуков при ходьбе.
Притворяться мертвым в моем положении не составляло труда, как и потерпеть пару пинков в многострадальное брюшко. Я не гордый.
— Что ты это там делаешь?— прозвучал вопрос Валеенда, закончившего осмотр близлежащей территории. Шуршание гальки говорило о том, что к нему присоединилось еще несколько
эльфов. Вероятно, из моих ловушек освободили лучников или же лучниц.
— Хочу взять что-нибудь на память.
С этими словами глупец ухватился ладонью за один из хелицеров и принялся пилить хитин каким-то клинком. Он вознамерился отрезать на память часть моего тела? Нет, чтобы взять недалеко валяющуюся отсеченную лапу. Если уж умирать, то почему бы и не забрать с собой за грань еще одного эльфа. Дернуть уцелевшими хелицерами и вогнать в руку идиота смертельную дозу самого убойного яда получилось при общей неподвижности остального тела.
Джаронар только и успел отдернуть руку, а затем беззвучно упал на меня, как подкошенный.
— Высокородный, вы так устали, что решили вздремнуть?— язвительно прозвучал голос какой-то эльфийки. Единственное, что я мог сказать — это не ранее говорившая Невайре.
