Жильцы, боязливо поглядывая на странную компанию, все же открывали двери. Закипела работа. А затем... Над головами людей проплыла сфера и зависла над горящим зданием. Целый водопад пролился на огонь. Горящее дерево шипело, пламя тут же опало и скоро совсем исчезло. Через несколько минут не дымилась ни одна головешка, только пар колыхался на легком ветерке. Все, включая раненных бандитов, раскрыв рты следили за странной штуковиной. Сфера повисела немного, словно любуясь своей работой. Затем неторопливо поплыла вбок и вдруг резко взмыла чуть не к самым зеркалам. А потом исчезла.

— Я видела один раз, когда лес загорелся, — Сима, приложив козырьком ко лбу ладонь, пыталась разглядеть сферу. — Тогда тоже так было.

— Поздновато появилась, — буркнул Колдырь, протирая плащом от песка металлические шары. — У меня больше гранат не осталось. А эти зарядить даже нечем.

Ньют кивнул на поселок:

— Пошли остальных искать?

— А чего их искать-то? Они на выпасе, небось. Быки-то там. А им улепетывать надо. Скоро тут полиция будет: дым и сферу далеко видно было.

Резон в этом был. К тому же, с полицией друзьям тоже встречаться было нежелательно. Синяки не спасут от расспросов. Да и шериф тамошний стукнул наверняка. И уж славную троицу наверняка опознают. Улепетывать надо было как можно быстрее.

Быки оказались там, где их оставили. Запрыгнув в седла, друзья отправились в поля. Но навстречу им уже шла толпа, вооруженная разнообразными сельскохозяйственными орудиями.

— Эй, ребята, вы куда? — Колдырь спрыгнул с быка и подошел к предводителю.

Тот разглядел наконец кто вернулся, и с размаху всадил вилы в землю. Человек был явно рад видеть всю честную компанию:

— Получилось! Люди, у них получилось!

Радостная весть облетела толпу.

— Ура! Молодцы!

— Спасибо, ребята! Чем мы можем помочь?

— Нам бы провизии немного, воды. Быков возьмем этих. Не возражаете?

— Берите, конечно!

— А что с теми бандитами?

— Вон на повозке лежат, связанные.

— Там, в селе есть еще.

Крестьяне радостно загомонили. Всем хотелось побыстрее очутиться дома. Еду собрали быстро. Получился приличный мешок снеди. Еще нашлось вино в большой бутыли. Каждому досталось по фляге с водой.

— Счастливого пути!

Крестьяне долго махали вслед удаляющимся всадникам.

Ехать был всяко лучше, чем идти. Быки шли легкой рысью прямо к ближайшему леску. Сима подняла руку. Колдырь и Ньют придержали поводья.

— Если верить проводнику, там за леском есть местечко, где можно отдохнуть и набраться сил.

— Поселок?

Амазонка пожала плечами:

— Нет, наверное. Скорее всего, подземный дом. Как у нас, у амазонок. Только нежилой.

— Это откуда ты знаешь?

Девушка поднесла прибор к носу Ньюта.

— Видишь треугольник красный?

— Ага.

— Это значит, что там никого нет.

— Едем тогда.

Колдырь поправил шляпу:

— А точно он там есть?

— Точно, — уверенно кивнула Сима. — Еще никогда проводник не подводил.

Въехав в лес, друзья почувствовали себя уверенней. Пришлось, правда, спешиться: проехать верхом через чащу было невозможно. Быков оставили пастись на обнаруженной неподалеку поляне.

— И где эта чертова дверь? — Ньют уселся на поваленное дерево. — Мы уже больше часа блуждаем.

Колдырь уселся рядом:

— Сима, путает что-то твой проводник.

Девушка с досады закусила губу. На проводнике ясно висел треугольник. И ниточка какая-то. Сима присела на корточки и принялась ощупывать листву.

— Тебе плохо?

— Нет. Ищите место, где больше влаги. Это канал. Вот!

Схватив палку, она стала разгребать листву. Под перегноем обнаружились покатые стенки бетонного желоба. Из перфорированного дна тут же выступила вода. Дверь нашлась чуть дальше, под бревном. Работая втроем, они с трудом спихнули ствол. Когда Сима раскрутила замок, из появившейся щели коротко прошипел воздух, раздувая листья вокруг.

— Тут еще никто не бывал, — заметила девушка. — Все должно сохраниться.

Пришлось поджечь лампу, чтобы спуститься по металлической лестнице. Внизу обнаружилось просторное помещение. Сима уверенно шагнула к стене и чем-то щелкнула. Зажегся свет.

— Во! Почти как у нас. Только меньше. Пойдемте, посмотрим.

Ведомые амазонкой, они пришли в комнату, где стояли койки. Вид ложа был столь манящим, что Ньют не выдержал:

— Все! Дальше не иду! — он рухнул на ближайшую кровать, стащил сапоги и швырнул их на пол.

— Ну и оставайся. Идем, Колдырь.

После ночей, проведенных черт-те как, койка в теплом тихом помещении воспринималась роскошью. Сделанный из непонятного материала матрас буквально обволакивал тело. Так это было уютно, что Ньют отключился, несмотря на яркий свет.

Ему снился его паровоз, дорога, Вика. Снился сидящий и почему-то улыбающийся оборотень. Снилась Сима в бальном платье, танцующая с Колдырем. Бродяга был в серебристом костюме, но почему-то в шляпе. Амазонка обнимала партнера, держа в правой руке нож. Потом она заметила Ньюта и рявкнула:

— Вставай, машинист! Подъем!

Ньют открыл глаза и увидел Колдыря. Тот пил чего-то из кружки, сидя на соседней кровати. Бродяга был выбрит, с мокрыми после мытья волосами и закутан в одеяло.

— Ну ты и спишь! Я думал тебя уже расталкивать.

— Устал я.

— Да понятно.

— А Сима где?

— Сидит перед экраном. Со своими о чем-то щебечет. Пойдем, посмотрим, зрелище интересное.

Ньют тут же вскочил. Он слышал о том, что возможен разговор и высшие частенько такими штуками пользуются, но видеть...

Точно. Сима сидела на стуле перед экраном и болтала с Никой. Собеседница негритянки заметила Ньюта и помахала рукой.

— Привет!

Машинист на автомате помахал в ответ. Про себя он отметил, что, похоже, амазонки заканчивали разговор.

— ... вот так. Давай, удачи!

— И тебе.

Экран выключился. Негритянка потянулась и встала:

— Вот почти все, что тут осталось. Это пустой бункер. Маленький. Экран, койки, еда, лекарь.

— Лекарь?

— Ага! — кивнул головой бродяга. — Вон там. Я прилег, он поколол чем-то. Теперь чувствую себя отменно! Попробуй.

За портьерой обнаружился какой-то цилиндрический белый предмет. Ньют опасливо приблизился и потрогал его. Амазонка фыркнула. Колдырь нажал кнопку. Верхняя часть цилиндра откинулась.

— Вот сюда ложись. Только одежку скинь.

Ньют, стараясь выглядеть спокойным, разделся и улегся на теплую поверхность. Крышка плавно закрылась. Перед глазами зажглись огни. Снова эти странные символы древних. И буквы некоторые были похожи на нормальный алфавит, но прочитать... Опять эта перевернутая прописная "г", обычная буква "с", потом "а". Две и почему-то написанные задом наперед, как в зеркале. Вертикальная палочка. Снова перевернутая "и", буква "С" с горизонтальной палочкой, словно приросшей к нижнему концу символа. За надписью тянулась полоса. Она росла в длину, меняя цвета. Сперва красная, она потихоньку пожелтела. Когда начала зеленеть, сверху вниз поползли какие-то надписи. Справа от них менялись цифры. Иногда встречались знаки процентов за цифрами. Когда полоса стала зеленой, экран словно бы завис. Ньют почувствовал, как что-то мягко, можно сказать — нежно, защелкнулось на запястьях, щиколотках. Даже на живот легла упругая лента. Неприятно. Машинист попытался вырваться, но путы только туже притянули тело к поверхности. В довершение всего, странный обруч прижал еще и голову. Цифры и надписи снова замелькали, и тут началось! Ньюта нещадно кололи, у него отнялась правая нога, словно замерзла. Глаза ослепило вспышкой. Пытка, казалось, длилась вечность. Проклятый лекарь явно задался целью вывернуть тело наизнанку. Машинист закричал от ужаса, но вскоре сообразил, что истерика не поможет. А боль, если уж начистоту, была чаще мимолетной. Страх усиливал даже легкое покалывание. Ньют постарался успокоиться и проанализировать ситуацию. От этого страх начал понемногу отпускать, но вынужденная неподвижность все еще пугала. Возможно, это необходимо для каких-то полезных дел. Вряд ли кто-то создавал столь сложную машину с целью расчленять случайно забредших на огонек людей. Ньют чувствовал себя все лучше, а вскоре снова зажглась на экране перед носом непонятная надпись и поползли строчки текста. Исчезли путы, откинулась крышка. Ньют свесил ноги и сполз на пол. На правой ляжке он увидел странный шрам, но зато ее перестало противно дергать время от времени. Эта дрожь была привычной с детства. И глаза теперь видели как-то неожиданно четко. Только голова кружилась, отчего стоять было совершенно невозможно.

— Уф! — Ньют потряс головой. — Сильная штука.

Колдырь подхватил машиниста под мышки, помог ему встать и поддерживал, пока тот одевался. Сима покивала:

— Хороший агрегат. Наш диагност почти ни черта не может, кроме как раны зашивать. Вот и лечим снадобьем остальное.

Ньют кивнул. Ему было наплевать на тонкости: очень захотелось есть.

— Сима, это, там еды нигде нет, случайно?

Колдырь и амазонка рассмеялись:

— Пойдем, пожуем.

Ньют даже в тайне не надеялся, что друзья поджарили ему хороший кусок мяса. Здесь его негде было бы взять. Поэтому грязно-бурая кашица в миске не то чтоб разочаровала, а была ожидаемой. Ничего примечательного на вкус.

— Ешь, ешь! — подбодрила Сима. — Штука питательная, хоть и гадость.

— Не, пойдет. Не так уж противно.

Когда Ньют насытился, друзья собрались. Убедившись, что на улице рассвело, они покинули убежище. Через неухоженный лес идти было трудно. Когда наконец отряд вышел на более-менее чистую просеку, Ньют пристал с расспросами:

— Сим, откуда они, подземелья эти?

— Откуда я знаю? — девушка пожала плечами. — Есть, и все. Вон как пожарная система или вызов.

Колдырь хлопнул парня по плечу:

— Давай-ка потом побеседуем на эту тему. Не ко времени вопрос. Там вон железная дорога и станция. А нам как-то на юг надо бы добраться. Давай думай, машинист, чего делать? Тут ты главный. Встанем на опушке, помозгуем. Я так понимаю, что угонять состав не стоит? Сразу хватятся и перехват организуют.

— Наверняка так и будет, — кивнул Ньют. — Варианта два: либо затеряться среди пассажиров...

Сима отрицательно помотала головой, хмыкнула, но смолчала. Ньют покосися на нее и продолжил.

— ... либо прокатиться на крыше. Мы катались так, когда учились. Главное — незаметно забраться.

— И как это сделать?

— Со станции. Надо встать между почтовым вагоном и тендером паровоза: там на стенке есть ступеньки. Но только после того, как кочегар и машинист вернутся в кабину. Перед самым отправлением, в общем. К этому времени почтовый опечатают, а начальник станции пойдет осматривать пассажирские вагоны. Кочегар встанет у топки, машинист будет отслеживать отправление. После того, как паровоз выйдет за пределы станции, надо быстро забраться на тендер и перебраться на обтекатель вагона. Там есть скобы для инспекции. Придется под крышу заползти и затихнуть. Там настил в виде поперечных жердочек. Так и ложитесь, чтоб не видно не слышно и держаться. И все необходимо проделать до того, как состав наберет ход.

— А успеем?

— Успеем, — Ньют вздохнул и зачем-то добавил: — Комфорта не будет, конечно, но зато незаметно.

Оставив животных пастись на опушке, друзья отправились окольными путями к станции. Хуже всего оказалось то, что поле по другую сторону дороги оказалось убранным. Там даже мыши не спрятаться. Пришлось сделать крюк и подползти как можно ближе по покосу. Колдырь скомандовал:

— Ждем здесь.

Это было разумно, конечно. С большого расстояния никто не обратит внимания на залегшие фигуры. Мало ли чего в поле оставили крестьяне? Вот только бежать надо будет быстро. Большим минусом было и то, что лежать пузом на покосе совсем не сахар. Стебли кололи через одежду. Все чесалось так, как будто по коже ползали блохи. Ньют шипел сквозь зубы и время от времени ворочался. Сима тоже страдала. Ей пришлось даже хуже: ткань одежды была тонкой.

Когда на горизонте показалось едва заметное облачко пара, Ньют с облегчением вздохнул: пытка подходила к концу. Состав серебристой змеей вползал на станцию. Колдырь кашлянул:

— Ты расскажи, чего к чему.

Ньют кивнул и принялся объяснять, не отрывая взгляда от происходящего вдали:

— Когда паровоз поравняется во-о-он с той колонной, начальник приготовится наблюдать за высадкой-посадкой, а проводники пройдут по вагонам к дверям. Затем машинист остановит паровоз и пойдет к стенду. Кочегар сразу начнет проверять катки с этой стороны. Когда она уйдет, можно будет бежать. Как раз проводники будут торчать на платформе.

— А пассажиры?

— Им все равно. Может быть, кто-то опаздывает. Да мало ли... Вот, смотри теперь внимательно.

— Ага, вижу. Вроде уходит...

— Сейчас... За паровоз завернет и... Все, побежали!

Они побежали. Сердце рвалось из груди, в висках стучала кровь. Ньют отгонял от себя разные дурные мысли о случайностях и превратностях судьбы, из-за которых рутинная процедура остановки состава на станции может пойти не так. Казалось, вот сейчас объявятся полицейские, вызванные каким-нибудь бдительным пассажиром, и начнут стрелять в бегущих. Ведь вот он, поезд, рукой подать! Они как на ладони и практически беззащитны, задыхающиеся после безумного рывка. Последние метры! Все! Добежали! Ньют коснулся ладонью теплого металла тендера. В тот же момент, словно ожидая касания, зашипел пар, катки скрипнули, паровоз дернулся. Немного опоздали. Придется поспешить.

— Смотрите и делайте как я.

Как когда-то в шебутной юности, Ньют, быстро перебирая ступени, взобрался на тендер и, подтянувшись, пополз по обтекателю. За ним двигалась Сима. Паровоз набирал ход. Ньют свесился с обтекателя. Оттуда было видно, что Колдырь едва успел схватиться за ступеньку и теперь брыкался, стараясь освободиться от запутавшегося плаща. Но ткань плотно обвила ноги и только хлопала на ветру. Схватив Симу за руку, Ньют буквально втащил девушку на крышу и закричал, стараясь перекрыть шум ветра:

— Ползи дальше, там полегче будет!

У Колдыря же дела были совсем плохи. Он застрял. Нечего было и думать пытаться втащить бедолагу на обтекатель: слишком тяжело и неудобно, а сам бродяга освободиться не мог. Колдырь держался из последних сил. Если разожмет пальцы, то тело под вагонами тут же превратится в фарш. А если помедлить со спасением, то кочегар скоро заметит висящие на тендере фигуры, когда пойдет за горючим. И наверняка поднимет тревогу. В запасе оставалась буквально пара минут.

Ньют спустился на ступеньку выше той, на которой виднелись побелевшие пальцы Колдыря. Изогнувшись, машинист ухватился руками за изгиб арматуры. Практически на руках он спустился на уровень сцепки. Тщательно рассчитав, Ньют прыгнул, ухватившись руками за кабель. Чудом удержав равновесие на дергающейся сцепке, машинист словно бы упал вперед, к лестнице. Держась за ступеньку правой рукой, левой достал нож и принялся нещадно кромсать ткань. Острый клинок оставлял от плаща лохмотья. Несколько взмахов, и Колдырь смог подтянуть ногу. Спустя несколько секунд бродяга бодро поднялся по лесенке. Ньют убрал нож, схватился за ступеньку двумя руками и перевел дух. Теперь надо сообразить, как действовать дальше. Выбраться отсюда самому оказалось совсем непросто. Нельзя просто так подтянуться: слишком близко стремительно летящая под вагоны поверхность. Проклятье! Придется ждать остановки. Неожиданно перед носом вдруг пролетела веревочная петля. Потом снова. Лассо Колдыря! Быстро мужик соображает что к чему! Ньют с третьей попытки поймал петлю и тут же снова ухватился за ступеньку. Правая рука уже онемела от напряжения. Веревка пошла вверх, натянулась. Положившись на друзей, Ньют отпустил ступень и позволил петле затянуться на руке. Потом, повиснув, он отпустил ступеньку совсем. Ноги соскользнули со сцепки, но не достали до земли: кто-то вовремя поддернул лассо. Запястья теперь жгло так, что на глазах навернулись слезы. Но зато опасность попасть под поезд уже не грозила. Ньют взглянул вверх: Колдырь повис на обтекателе и держал веревку. Раскачавшись между тендером и вагоном, машинист сумел все же мыском сапога зацепить планку ступени и прильнул к лестнице. Подниматься было больно. Из рваных ран на руках сочилась кровь. Выбравшись на крышу вагона, Ньют лег на спину и, глубоко дыша, старался подавить приступы тошноты. Сима положила ему под голову что-то мягкое и привязала обрывками плаща к планкам. Ньюту вяло подумалось, что с руками плохо получилось, неудачно. Хотя... Главное было сделано: они на крыше вагона поезда, который бодро шел на юг.