Бандит обладал отменной реакцией. Он сообразил, что теперь простая угроза не спасет. И уйти не получится. Ньют понял, что Бородавка теперь тянет его на поединок. Это означало, что друзья не будут вмешиваться. Так повелось издавна. Этот крендель играл не совсем по правилам, но очень грамотно.

— Черт с тобой, — Ньют едва сдерживал гнев. — Сима, не стреляй! У нас свой спор.

— Но если что-нибудь будет нечестно, я тебя сама пристрелю.

— Эй, там! Все будет нормально. Получишь труп своего машиниста по-честному, — Бородавка проверил обойму и спросил Ньюта: — На счет десять?

— Идет.

— Эй, там, считай! Умеешь?

— Получше тебя, ублюдок! Раз...

Ньют зашел за угол дома. Бородавка пошел в другую сторону.

— Два...

В учебке он неплохо стрелял, но с кольца...

— Три...

Значит, надо двигаться...

— Четыре...

Падать? Как он будет? Стоять?

— Пять...

— Эй, Ньют! — бродяга свесился из окошка, держа в руках шляпу:

— А?

— Шесть...

— Лови шляпу и кидай ее на счет десять.

— Семь...

— Давай!

— Восемь...

Шляпа спланировала под ноги Ньюта.

— Девять...

Машинист приготовился...

— Десять!

... швырнул шляпу и бросился вбок. Ньют отрешенно, механически, отметил, что его противник стреляет сразу с двух рук. Оба арбалета еще дырявили шляпу, когда начал стрелять машинист. В падении было не до прицеливания, но уже вторая стрелка пробила правое плечо Бородавки. Арбалет выпал из его руки. Третья попала в ногу, отчего бандит потерял равновесие и упал. Четвертая и пятая воткнулись рядом с головой. Бородавка отшвырнул арбалет и, приподнявшись, сел, сжимая раненную ногу выше стрелки.

— Твоя взяла, машинист. Все правильно. Со шляпой как ты меня... Честно ты бы у меня не выиграл.

Ньют, держа арбалет наготове, подошел к бандиту. Сплюнув, отпихнул оружие подальше и мотнул головой:

— Два арбалета тоже как-то не очень честно, а? Тебе не кажется?

— Дык... А ладно, черт с тобой! Все было правильно. Баш на баш. А чего не пристрелил сейчас? Твое ведь право. К тому же, я тебя подставил и подстрелил тогда.

Колдырь поднял шляпу и рассматривал ее на просвет, качая головой.

— Все в цель. Хорошо стреляешь! Теперь в ней будет не жарко, — и ответил за Ньюта: — А он у нас добрый. Я б пристрелил, если честно.

Неслышно подошла Сима.

— Повезло тебе, ублюдок, что я не увидела второй арбалет.

— Отвали, чумазая. Тебя тут только не хватало!

Девушка сплюнула и убрала оружие.

— Может, тебя шерифу сдать?

Неожиданно Бородавка расхохотался было, но тут же скривился от боли.

— Сдай, сдай! Вот его, — бандит мотнул головой в сторону Ньюта, — шериф отлично знает. И будет рад видеть нас обоих. Меня помощником, его — трупом.

— Эй, ты чего? Василич? Матвей Василич? Не ври!

Ньюту показалось, что мир вдруг крутанулся вокруг своей оси. Человек, которого он знал с детства — предатель? Это не укладывалось в голове.

— Верить или нет — дело твое. Только цилиндры он сдал. Где, когда и сколько охраны, тоже рассказал. Про поезд твой.

— Цилиндры? Что за цилиндры?

— Откуда я знаю? Вот у него и спрашивай. Но ценное. Немало монет отвалили.

Бандит застонал.

— Пристрелили бы, что ли, все-таки? Болит, черт! Или выдерните свои стрелы, если не хотите стрелять.

Сима легонько ткнула ногой Бородавку.

— Подох бы раньше — возни б меньше было. Ляг на спину и держись!

Едва раненый выполнил требование, она без предупреждения резко выдернула из плеча стрелку. Бандит застонал сквозь стиснутые зубы. Толчком выплеснулась кровь.

— Рану зажми!

Бородавка послушно прижал ладонь.

— Крепче держи, чтоб кровь не текла! Теперь ногу.

Девушка потянула стрелку, но тут же отпустила.

— Плохо. Стрелка застряла в кости, перебила сухожилия. Ньют, если этот тип грохнется в обморок, готовься зажать рану.

— Не волнуйся, при тебе не грохнусь, — пробормотал бандит. — Много чести.

Но так и не сдержал обещание. Едва Сима принялась дергать стрелку из ноги, побелел как полотно и обмяк. Ньют торопливо прижал ладонь к ране на плече.

— Вот так вот! — победоносно объявила амазонка, держа в руках окровавленную стрелку. — Теперь — мазь. Убирай ладонь!

На рану легла повязка из порезанной на ленты штанины бандита. Снадобье действовало быстро. Ньюту снова казалось, что это то самое волшебство, о котором рассказывалось в детских сказках. Наяву так не бывает.

— Воды давай, не спи!

Ньют отдал флягу. Амазонка стала потихоньку вливать влагу в рот Бородавке. Затем опустела и емкость Колдыря. Когда бандит выхлебал все запас воды, появились признаки, что он приходит в себя. Сима критически осмотрела раны, пожала плечами и встала:

— Ладно, пошли! Зажило, считай. Жить захочет — найдет все что нужно.

До канала дошли быстро. Воды там действительно оказалось мало, но зато было очень топкое дно. Вдобавок, корни, стебли и ветки растений переплетались между собой. Приходилось буквально прорубаться сквозь заросли. Ветерок не продирался сквозь эти джунгли, от чего ко всем неприятностям примешивалась духота и вонь гниения. Каждый шаг давался с трудом. Того, кто шел первым, хватало от силы на десяток минут махания ножом. Сменяя друг друга, они упорно двигались к лесу. Небольшой отрезок отнял половину дня, обрушив все планы. Когда наконец отряд вошел под сень деревьев, сил на дальнейшее продвижение уже не осталось. Вымотанные до предела, друзья разлеглись на первой же подвернувшейся полянке.

— Ничего, осталось чуть-чуть, — Колдырь надвинул на нос шляпу и положил руки под голову. — Всего-то прогуляться часок-другой по лесу. Да, Сим?

— Не издевайся! — застонала негритянка. — Передохнем сперва.

— Тоже верно. И лучше всего — до сумерек.

— Это почему?

— Мы к тому торчащему в лесу агрегату пройдем и в нем переночуем. Оттуда и окрестности посмотрим поутру.

Ньют посмотрел на Колдыря, но тот вроде как не шутил.

— А если там кто есть?

— Нет там никого. Стоит эта штука пустой давным-давно.

— Откуда знаешь?

— Вы чего, слепые? На ней же деревья растут. Наверняка нет никого. Будем там ночевать.

— А чего до сумерек?

— Чтоб на патрулей не нарваться. Вряд ли они тут по темноте шарахаться будут. Да и сетку не увидим.

— Тоже верно.

— А раз верно, то попробуйте поспать.

Совет был дельный. Да и претворить его в жизнь было несложно. Одежка подсохла, к вони они уже принюхались, а усталость накатывалась волнами.

Ньюту показалось, что он только закрыл глаза, и тут же его начали трясти:

— Парень, подъем! Двигаться пора.

Ньют вставал неохотно. После броска по каналу болели руки и спина. Вдобавок, от голода подводило живот. Но взглянув на лица друзей, машинист понял, что им не легче.

— Надеюсь, до этой штуки недалеко. Зеркала разворачиваются быстро.

— Ничего, дойдем.

— По темноте?

Колдырь достал странный нож, что принадлежал владельцу плаща, чем-то щелкнул и стал ритмично сжимать и разжимать рукоятку. С другой стороны загорелся свет, достаточно яркий даже в ранних сумерках.

— Понятно?

— Он не масляный ведь?

— Не, электрический. Генератор там.

Ньют рассмеялся:

— Генератор там не уместится! Ты б и не поднял бы ножик с ним.

Колдырь пожал плечами.

— Пораскинь мозгами, Ньютон. Ты неглупый парень. Сперва думай, потом смейся.

С Ньюта слетела вся веселость. Подумалось, что — да! Будь проволока тоньше, а все остальное поменьше, то и генератор может быть маленьким. Но все равно, в голове не укладывалось, что можно сделать его таким. Для этого нужны махонькие и крепкие детальки, которые и не сыщешь нигде. Не говоря уж о мастере, способном сотворить такое чудо.

Они шли молча. Уже почти совсем стемнело, и фонарь здорово выручал. К тому же там, похоже, был аккумулятор: Колдырь все реже нажимал на рукоятку, а свет стал ровнее и ярче. Бродяга сосредоточился на валежнике, пнях и кочках. Двигаясь в сторону от территорий, можно было не особо опасаться сетей с засадами. Но Сима и Ньют все равно вслушивались и вглядывались, стараясь не пропустить первые признаки опасности.

К сооружению они вышли уже в полной темноте. Штуковина оказалась машиной. Совершенно непонятный агрегат огромных размеров. Не меньше двухэтажного дома, где они ночевали. Или как два паровоза поставить друг на друга. На колеса машины зачем-то натянуты странные ленты, состоящие из толстых пластин. Сам корпус сделан из чего-то непонятного. Вроде бы и не металл, но нож не оставлял на поверхности даже царапин. Вокруг машины все заросло деревьями. Тут действительно давно никого не было.

Колдырь вздохнул:

— Знакомьтесь — "Мастодонт".

— Кто?

— Машину так зовут. Я читал про нее. Стоит с давних времен. C древности.

— А для чего он?

— Черт его знает. Пишут, что для строительства территорий ее строили. Но мне кажется, она старше. Почему ее бросили тут — неизвестно. А может, даже и не бросили. Оставили на потом. Я много читал об этой махине когда-то. Только не верил, что увижу. Пойдемте поищем, как влезть наверх.

Лестница нашлась быстро. Она свисала между лентами.

— Гусеницы называется, — важно пояснил Колдырь, тыкая пальцем в странные штуковины.

Подниматься пришлось в темноте. Свет фонаря можно было засечь с вышек: рисковать не стоило.

Наверху оказалась большая площадка, поросшая деревьями. Из-за этого было еще тяжелее ориентироваться. Рассеянный свет помогал слабо. Спотыкаясь и чертыхаясь, люди пробрались наконец в центр площадки, где торчала большая закрытая кабина. Вокруг было широкое возвышение, сухое и чистое. Колдырь затянул проход на площадку своей сторожевой ниткой, и они устроились на ночевку.

Было слышно, как похрапывает бродяга. Ровное дыхание Симы указывало на то, что она тоже уже отключилась, только Ньюту не спалось. Крутились разные мысли. От завтрашнего рейда по тылам, до того, что без подпитки водой никакая растительность не смогла бы прижиться на этом странном материале корпуса. Машинист опустил руку и пощупал почву: она была влажной. Вроде бы даже мох был, а уж он-то селился только близко к воде. Из "Мастодонта" она просачивается, что ли? Загадка. Все же сон одолел Ньюта. Ему снилось, что он все время карабкается по лестнице, заросшей травой. А под конец вообще сорвался и рухнул в канал, отчего проснулся. С каналом было уж очень как-то правдиво и не удивительно: весь уступ оказался мокрым. Одежда тоже основательно вымокла и в ней было холодно. Ньют пощупал кабину: вода! Откуда? Подняв голову он увидел, что сверху висит пожарная сфера и старательно льет воду на "Мастодонта". Зрелище было настолько невероятным, что Ньюту показалось, будто он все еще спит.

— Какого черта? Кой шутник...

— Холодно же! Поймаю — пристрелю!

Товарищи проснулись чуть позже. Видать, уклон машины был больше в сторону, где спал Ньют. Ругань вернее всего заставила поверить в реальность происходящего.

— Это сверху, — бросил Ньют.

Сима и Колдырь раскрыв рты смотрели на сферу. Спустя пару минут устройство прекратило полив и унеслось куда-то к зеркалам.

— Надо же! — бродяга покачал головой. — А ведь не врут легенды. Штуковина совсем древняя, раз сфера с ней контачит почему-то. Ну да ладно, все к лучшему. У меня теперь сна — ни в одном глазу. Пойдем, что ли? Хоть согреемся после ванны этой.

Когда они слезли на землю, Ньют тайком погладил борт машины. Ему почему-то было жаль "Мастодонта": замершего, беспомощного гиганта.

Искусственное препятствие, которое первым попалось на пути через лес, было не сеткой. Это оказалась растрепавшаяся веревка, на которой болталась изрядно поржавевшая жестянка. С другой стороны на табличке можно было различить нарисованные череп и надпись: "Опа...о".

— Опасно... — Колдырь хмыкнул. — Однако не любят эту штуковину местные. Что тут может быть опасного?

— Почему местные? Табличка, может, висит уже со времен...

— Не торопись с выводами. Табличка ржавеет, веревка истлела почти, а краска на "Мастодонте" еще свежая, и ни ржавчинки. Этот знак сделали давно. Может, лет пятнадцать назад. Черт его знает, почему.

Сима поторопила:

— Мы уже совсем близко! Давайте быстрее там.

Но быстро снова не вышло. Ньют на всем ходу споткнулся и рухнул лицом в траву.

— Твою мать!

То, во что он уперся носом, было проволокой-путанкой. Вдобавок, ее самый отвратительный вариант: с мелкими колючками и крючками. Штука дорогая, но очень эффективная, если надо задержать кого-то. Частенько ее укладывали у особняков высших, чтоб охрана успела поймать посягнувшего на частные владения.

— Стой где стоишь! — Сима едва успела перехватить Колдыря, тоже чуть не угодившего в ловушку. — Ньют, только не дергайся, будет хуже. Медленно отожмись на руках, если можешь.

— Проклятье, как больно!

— Тихо, держись так.

Амазонка пошла к машинисту. Девушка ступала странно, высоко поднимая колени и опуская ступни на путанку всей плоскостью. Затем, присев на корточки, стала аккуратно отцеплять крючки и колючки от одежды Ньюта. Процедура не заняла много времени, но самому машинисту вряд ли бы удалось сделать это быстро.

— Теперь держись за меня и вставай. Так, отлично! Сперва освободи правую ногу, потом — левую. И шагай обратно как я. Копируй походку четко, а то опять упадешь.

Ньют двинулся к Колдырю, послушно задирая колени. Лицо и ладони саднило.

— Хорошо хоть глаза целы, — девушка покачала головой и смазала ранки чем-то вонючим. — Немного пощиплет, потом пройдет. А пока потренирую тебя, Колдырь.

Бродяга оказался хорошим учеником. Он быстро сообразил, как шагать и выпутываться, если какой-нибудь крючок зацепится за обувь. Сима еще раз проинструктировала:

— Идем рядом друг с другом. Не спешим. Если кто-то упадет, другой стоит и следит за обстановкой. Я поднимаю. Пошли.

Задирая колени, путанку быстро не пройдешь. К тому же, сотня метров таким шагом заставила болеть ноги. Ньют только пару раз споткнулся, но удержался. Колдырь зацепился и грохнулся, успев повернуться плечом. Сима помогла выпутаться. Наконец они вышли на траву. Теперь надо было следить в оба. Сетка наверняка была где-то рядом.

— Стойте тут. Сетка где-то метрах в десяти, чтоб беглец успел разогнаться перед путанкой.

Колдырь вытащил из под плаща небольшой блестящий стержень с черным шариком на конце и вдруг одним движением раздвинул его. Теперь это был прут метра в полтора. Ньют и Сима разинули рты. Колдырь ухмыльнулся, довольный эффектом, и двинулся вперед, ощупывая прутом перед собой воздух.

— Есть! Идите сюда.

Сетку было не разглядеть. Строго говоря, это была даже не сетка, а натянутая параллельно земле по деревьям проволока. К каждому дереву были прибиты стеклянные кругляши с прорезями, через которые нити и были натянуты. Вертикальные пруты, сделанные из той же проволоки, стояли воткнутыми в землю на некотором расстоянии от сетки.