Хадо можно легко заменить Серо и его модификациями. Барьеры просто не подходят моему боевому стилю: если бы я в них нуждался, начал бы развивать Негасион, как Эспи, еще столетие назад. Всякая бытовуха, вроде передачи голоса на расстоянии или помощи в выслеживании врага, в преддверии битвы просто не рассматривалась.
Оставалась только классика бакудо — связывающие заклятия. И, в конце концов, мой выбор остановился на 'Сиянии девяти светил'. У заклинания отсутствовали какие-либо 'снаряды' или 'веревки', которых можно избежать или которые уничтожить, а само оно было, пожалуй, самым сильным и прочным из Кидо сопоставимого ранга сложности. Правда, у него был один большой недостаток — скорость построения, и я сейчас говорю не о заклинании. Сами 'светила' появлялись по очереди и обретали полную силу лишь с зажжением девятого. На ранних стадиях из Куё Сибари в капитанском исполнении мог вырваться даже лейтенант, поэтому мастера Кидо перед его применением обычно обездвиживали цель чем попроще, а Семьдесят Девятым Бакудо лишь укрепляли узы. Но этот недостаток ничего не значил для меня, ведь Куроцубаса могла ускорять любое явление, связанное с моим реацу. Потому в моем исполнении это кидо выходило настолько быстро, что вырваться из него до полного формирования мог не успеть даже я сам, чего уж говорить о существах более медленных?
Так что все прошло удачно.
Разыграв отчаянную атаку напролом, я заставил врагов напасть, затем сделал вид, что получил ранение и падаю, отчаянная дымовая завеса, чтобы заставить Кенсея ударить по мне ветром и тем самым сдуть барьеры. В обычном состоянии Хачи вернул бы 'мины' практически мгновенно, но я оказался быстрее. Обездвижил бывшего капитана, затем выстрелил серо в заклинателя, а после вырубил Маширо.
Они сейчас думают, что, разгадав силу моего банкая, у них есть шанс победить, но беда в том, что я не желаю им смерти, и, убрав девчонку, я избавился от слабого звена, которое бы погибло, начни я действовать серьезнее. Эти переживут мои атаки, а вот она — нет, так что я позволил утащить ее подальше и теперь могу действовать активнее...
— Ну-с, долго мне еще вас ж... — я резко прервался, заметив кое-что краем глаза.
А вот это нехорошо...
* * *
Боль... вот что он ощущал сейчас...
Но не боль тела. Ранение в шею практически не ощущалось.
Болело его сердце. Его душа. Его сущность. Его вера в справедливость...
Боль постепенно заполняла тело, и он медленно терял связь с реальностью, но держался из последних сил, чтобы не позволить себе так легко уйти в небытие. Он пытался пошевелиться, пытался подняться и хоть что-то сделать, но тело не слушалось, и он медленно угасал.
— 'Почему так темно? Почему я не вижу?..'
Он всегда был слепым. Всегда видел лишь темноту вокруг себя и не знал, как выглядит реальность.
Но, пока она была рядом, ему казалось, что он окружен цветами и чувствует их присутствие. И вот, когда ее не стало, тьма окружила не только его зрение, но и сердце. Он видел лишь тьму вокруг себя, мрак, бесконечную черноту, пустоту... Эта пустота разрывала его сердце.
Справедливость. Он просто хотел справедливости.
— 'Я проиграл... снова...'
Больно осознавать это.
Он ведь думал, что учел свои ошибки, осознал свои минусы и даже привык к зрению. Но все пошло к чертям собачьим.
Канаме сражался против Коммамуры. Побеждал, хотел сначала раздавить его морально, уничтожить его глупую веру и уверенность, а затем, когда он будет разбит и в отчаянии, окончательно убить — но все вышло иначе.
Хисаги, который после битвы с Финдором был без сознания, очнулся и, подкравшись из слепой зоны, ударил в шею.
— 'А я думал, что после боя с Карасом стал осмотрительнее'.
Он поступил глупо, не углядев вмешательства в свой бой, и серьезно опозорился из-за Заэля, потеряв хоть какое-то уважение Эспады. Ему хотелось наказать этого подлеца, но Айзен-сама запретил пока трогать подонка.
— 'Карас вроде обещал его убить... надеюсь, он это сделал...'
И вот сейчас он, бывший капитан-синигами Канамэ Тоусен, а ныне просто никчемный и проигравший арранкар... лежит в луже собственной крови и медленно предается самобичеванию, осознавая, как жалко он сейчас выглядит.
Проиграть сначала Карасу, теперь этим двоим...
— 'Простите, Айзен-сама, я подвел вас... Я не смогу взойти с вами к Престолу Богов...'
Он проиграл, и нечего жалеть неудачника.
— Не пытайся шевелиться, — прозвучал рядом с ним голос Коммамуры. — Сила пустого не дает тебе умереть, но лучше не пытайся двигаться.
— Не перенапрягайтесь, капитан Тоусен, — сказал Хисаги.
Зрение еще было ему подвластно, и он видел их лица.
— 'Почему они так беспокоятся обо мне? — спрашивал он. — Я же пытался их убить... Почему они не ненавидят меня?'
Они говорят ему.
Слова, которые он никогда не думал услышать. Теплые слова, что давали ему понять, что кто-то в этом мире пытается достучаться до него, прорваться сквозь всю ту тьму, что окружила его разум. Что он... не один в этом мире...
— Если бы ты погиб, в моей душе тоже образовалась бы пустота, — сказал Саджин.
Канамэ никогда не ждал таких теплых слов и не знал, как ему реагировать на такое.
— 'Спасибо, — чуть улыбнулся он, — но уже слишком поздно...'
Напоследок он решил посмотреть на них повнимательнее. Запомнить лица тех, кто считал его другом, чтобы не забывать, будучи в Аду. Это позволит ему обрести заслуженный покой...
Взмах...
Едва заметный и невидимый для других.
Пока Айзен-сама сражался с Хирако Шинджи, он сделал то, что должно.
Невидимый для всех серп устремляется к нему, чтобы прервать эту бессмысленную жизнь...
Как и было обещано.
В случае, если он потерпит поражение, если проиграет и останется жить, Айзен-сама добьет его. Таково было его желание: умереть, уйти, чтобы хоть в смерти обрести покой. Нет ему места в мире, где его цели и жертвы оказались напрасны, так что лучше отправиться в ад, где ему давно уготовано быть.
А потому...
Удар!
В нескольких метрах от него что-то врезается в смертельную атаку и отбивает ее!
Все тут же замирают от неожиданности и с шоком смотрят на... Караса...
Черная сабля отбивает атаку Айзена — и он встает между ним и Тоусеном.
— Как это понимать, Карас? — приподнял бровь Владыка Лас Ночес. — Мне казалось, что со своими людьми я могу делать то, что посчитаю нужным.
Окружающие застыли, и эти двое будто стали эпицентром всеобщего внимания.
— Я лишь исполняю условия нашего договора, — спокойно ответил Зеро, положив свой клинок себе на плечо. — Вы ведь помните о том, что мы договаривались?
Канамэ помнил, он был там и все слышал, но не понимал, что именно это значит.
— Я... встал на твою сторону, — произнес он. — Я даю слово быть верным тебе и не отступлю от своих слов... Но... лишь с двумя условиями...
— Условиями? — подал голос Канамэ. — Да как ты...
Но Айзен вновь жестом велел ему молчать.
— Чего ты хочешь?
— Я все еще не понимаю твоих целей, но в них однозначно не входит смерть твоих противников... И это была одна из причин, по которым я ушел с тобой... Я хочу, чтобы ты позволил мне защищать жизни дорогих мне людей... на какой бы стороне они ни сражались.
— Это и была твоя цель? Свобода действий, чтобы хранить своих друзей на обеих сторонах конфликта? — Айзен мягко улыбнулся. — Не вижу причины отказывать. Вот только позволь внести пару исключений. Куросаки Ичиго и Ямамото Генрюсай. Опасные ситуации нужны для стимуляции развития первого, а второй просто слишком опасен.
— Принимается, — выдержав небольшую паузу, кивнул Куроки.
— Второе условие?
— Никакой лжи... Я устал от всего этого... Я хочу знать всю правду... какой бы она ни была... Пока ты честен со мной, я буду верен тебе... — Карасумару поднял голову и посмотрел в глаза Айзену, — ни больше... ни меньше...
— Ты... говоришь как пустой, — из улыбки Айзена пропала мягкость, и она стала откровенно хищной. Полусинигами-полупустой лишь зеркально отразил его ухмылку. Да, пустые уважают силу и Слово Маски, им не нужны обещания, им нужна уверенность. — Даю слово. Я не солгу тебе и отвечу на любой твой вопрос честно...
— Да будет пустота нам свидетелем...
Да, такими были условия.
— Помню, — кивает Айзен-сама. — Но причем тут Канамэ?
Карас же вместо ответа взмахнул мечом. Он поднял поток режущего ветра и обрушил его на Тоусена.
Вихрь моментально добрался до бывшего синигами и... рассек на его груди одежду, показывая всем, что скрыто под ней...
А именно — клеймо в виде цифры '78'!
— Приняв этот номер, он встал с нами на один уровень и автоматически стал моим подчиненным, а я, как Глава Эспады, не позволю убивать моих людей, — произнес он, подняв оружие.
Канамэ заскрежетал зубами от гнева.
Он помнил те слова Баррагана, помнил то унижение, которое он испытал, когда вся Эспада встала против него и посчитала за пустое место, а потому, будучи на эмоциях, поставил себе этот номер. 'Если они так одержимы номерами, я заставлю их преклоняться перед самым низким', — думал он тогда.
Вот почему людям нужна дисциплина. Когда бездумно даешь волю эмоциям, ничего хорошего не получается... Он потом пожалел о своей выходке, но исправлять было уже поздно, но Карас как-то узнал об этом, и...
— 'Гин, ненавижу тебя...' — понял Тоусен.
Нумерос 78 попытался подняться, но ослабевшее тело и ранение не дали ему этого сделать.
— Карас... ты... сволочь... — с трудом произнес Канаме.
— Лежи и не рыпайся, придурок, — фыркнул тот. — Не мешай мне мечтать о том, как я буду любоваться на твою морду за решеткой. И спасибо, что дал мне повод тебя спасти.
Сказав это, он неспешно направился обратно к своим противникам.
— Живи, недоумок, — сказал Карас, уходя. — Умереть всегда можно успеть.
Он исчез, а Тоусен уже не мог оставаться в сознании:
— По... до... нок...
Глава 95. Одинокий волк.
Серо! Серо! Серо!
Лучи вылетали из стволов чуть ли не постоянно, устремляясь к своим целям, но достигнуть их никак не удавалось. Быстрое перемещение, постоянная смена дислокации, почти непрерывный огонь с попытками держать противников на расстоянии и уклонение от дистанционных атак — вот что он делал фактически одновременно.
Такого сложного и неудобного боя у него еще не было — что именно делать в такой ситуации он не знал, и просто импровизировал на ходу. Знай он, что окажется в такой ситуации, то согласился бы на более сложные тренировки с Веном, но тогда Примера отнесся к практике слишком легкомысленно и посчитал, что его огромная сила компенсирует все недостатки. Да и победа над одним очень сильным капитаном слегка его расслабила, за что он корил себя и морщился от боли в спине.
Два дополнительных противника уровня капитана, которые еще и могут на короткий срок становиться дико сильными, ужасно давили. Этот темнокожий по имени Лав, носящий очки, и второй, с длинными волосами — Роз — могли использовать силы пустых, как Вен, усиливаться в несколько раз и очень больно бить — спина Старка тому доказательство.
И, может быть, с этими двумя он и справился бы, но рядом был еще и Киораку, которого приходилось постоянно держать в поле зрения и не позволять подбираться слишком близко. Этот тип обожает подлые приемы и удары в спину, так что приходится сильно вертеться.
— 'Одно хорошо, — подумал Койот. — Пока вокруг столько народа, он силы своего меча использовать не будет'.
Да, только это и спасает. Используй он еще и свои 'игры', все закончится довольно быстро. Потому если и побеждать эту троицу, то начинать нужно именно с Киораку, так как, лишившись союзников, он вполне себе спокойно может применить силу занпакто.
Серо! Серо! Серо!
Выстрелы шли одни за другим, поливая врагов шквалом снарядов.
Сонидо!
Резко в сторону — он уклонился от 'кнута' Роза, а затем от двух вражеских лучей серо. После ему пришлось перемещаться еще несколько раз, уклоняясь от следующих атак.
Вот Киораку сближается с ним и навязывает ближний бой.
Серо Байонет!
Появившиеся на пистолетах штыки позволили блокировать атаки. Небольшая стычка — и синигами резко отпрыгивает.
Но тут над ними появляется Лав, и, надев маску, он поднимает над головой огромную дубину, и та, загоревшись, обрушивается на Старка.
Выстрел!
С двух стволов он стреляет в несущееся на него оружие, попутно перестав концентрировать реацу в ногах для поддержания себя в воздухе, тем самым сам снося себя с траектории полета.
Ему удалось увернуться от огненной дубины и следом пришлось вновь маневрировать от хлыста, серо и заклинаний.
Сонидо! Сонидо! Сонидо!
— Черт, это все слишком затягивается, — поморщился он. — Нужно что-то придумать.
= Эй, Старк, не смей расслабляться! — говорит Лилинет из его пистолетов. — Если проиграешь, то погибнешь! Прекрати уже жалеть их и сражайся в полную силу!
— Не могу, — заскрежетал он зубами. — Я не хочу убивать.
= Но они же убьют тебя! Прекрати тупить!
— Я сам знаю, что делаю! — повысил он голос и прекратил спор.
Он не хотел убивать. Он не хочет отнимать жизни. Слишком много судеб он прервал из-за своей слабости и глупости, сам отгородившись от мира тем ураганом. А потому не желает вновь убивать, особенно тех, кто был другом Вена. Он справится с ними, не убивая. Он сможет!
Сонидо!
Серо! Серо! Серо! Серо!
Он двигался на огромной скорости и поливал противников целым дождем из лучей, просто давя их и не позволяя к себе приближаться. Ему пришлось держаться на расстоянии и непрерывно стрелять, стараясь держать всех троих противников в поле зрения. А это сложно, когда твой второй глаз скрыт остатками маски. Именно поэтому он не любил применять свой ресурексион, пусть чувствительность реацу все компенсирует, но отсутствие левого глаза вызывало дискомфорт.
А эти трое еще и рассредоточивались, что затрудняло битву еще сильнее.
— Берегись! — кричит Лилинет, но было уже поздно.
Неожиданно что-то хватает его за ногу и не дает сдвинуться!
Посмотрев вниз, он увидел Роза, что использовав свой кнут, сумел поймать его и крепко держит, надев свою маску.
Старк пытается выстрелить в него, но ему в спину прилетает удар огненной дубины, которая сносит его в сторону и отправляет в полет прямо к... Киораку.
Попытавшись извернуться и затормозить, он кое-как двигается, но этого оказалось недостаточно, и занпакто синигами распарывает ему грудь под левой рукой.
Кровь брызнула из раны, и арранкар лишь на голых инстинктах сумел использовать Серо Эрупсио, отогнав от себя врага, а затем отступил.
Он держал кровоточащую рану и пытался справиться с болью, которая мешала ему сконцентрироваться и прийти в себя. Перед глазами все плыло, и он понимал, что теперь секунды отделяют его от поражения, ведь с каждым ударом сердца он теряет кровь и жизнь, из-за чего скоро просто умрет.
