Выбрали по рекомендации Бронштейна пьесу Одоевского "Городок в табакерке". Матвей за день набросал сюжет сценария и пару десятков карандашных рисунков, должных служить, как он выразился "опорными кадрами" будущей анимации.

Рисунки анимационной команде понравились, сюжет, с "папой и мальчуганом нашего времени", пытающимися починить сломанную шкатулку, тоже.

Фильму сделали за... месяц. Триста студентов академии художественных искусств и приспособления для быстрого рисования, вроде "морфера" — тонкой прозрачной резиновой мембраны, на которой выполнялся цветной рисунок персонажа, а затем, при помощи стеклянных игл, деформировался как требовалось для раскадровки. И много других простеньких, по словам Бронштейна, но не по мнению самих участников проекта, приёмов, ускоривших создание ленты.

Затем Бронштейн плотно увяз в делах, связанных с его назначением ректором МГУ.

Дзига довел "Музыкальную Шкатулку" до годного к показу состояния уже без его помощи.

Фильм удался. Ещё бы! Цветной, с великолепным звуком. Народ валил валом. Заработали на показе хорошо. Ещё лучше оказалось то, что большую часть собранных при "прокате" средств, оставили съёмочной группе "на развитие", организовавшей, по велению охватившей страну моды, технокоммуну "Союзанимация".

Гром грянул, когда кто-то из товарищей, отвечающих за идеологию, усмотрел в этой картине... иделогическую диверсию! Хотя при первом просмотре крамолу "не заметили".

Мол, "городок в шкатулке" — это старое, царское, дворянско-сословное общество. И мол, игнорирование "винтика-шута" развалило всё государство, изображённое в фильме. Мол, последние кадры, где мальчик и его папа говорят, что "надо ещё разбираться. Давай вместе разберёмся", есть ни что иное, как замаскированный призыв к... РЕСТАВРАЦИИ СТАРЫХ ПОРЯДКОВ!

Фильм сняли с проката. Лишь "громовой" оклик Ленина спас "Союзанимацию" от более серьёзных последствий. Испугавшись, злопыхатели травлю прекратили. Но фильм больше не показывали.

Второй проект, "Ну погоди!", про безшабашного Зайца и безтолкового Волка зарубили ещё при просмотре "превьюшки", как с точки зрения Дзиги, "не в бровь, а в глаз" окрестил предварительный монтаж охотно консультировавший их Бронштейн. Мол, нечего прославлять хулиганство!

Решив не спорить, комсомольцы "Союзанимации" сжав зубы, запустили третий проект.

"Кот в сапогах". Сценарий которого был написан снова Бронштейном. Вот только к сказке Шарля Перро сюжет этого фильма не имел ни малейшего отношения.

Был он, что называется, на "вынос мозга" — новый модный слоган, широко распространившийся в Москве и Киеве.

Красноармеец, умерший от гангрены, воскрес в теле... "инопланетного кота". Коего содержали в клетке и показывали на потеху зевакам не упускающие возможности пограбить торговцев на "большой дороге" "бременские музыканты".

Боец РККА, придя в сознание, решительно не мог согласится со своим новым положением "тигра в клетке". Хотя от шока чуть не умер. Заручившись поддержкой "мальчика на побегушках", что "шестерил" на бродячих циркачей, "Саблезубый", как назвал себя боец из-за характерных зубов своей новой верхней челюсти, взял реванш...

Фантастический фильм, в отличии от "детских" прежних проб, неожиданно оказался серьёзным. И даже зловещим. Особенно, когда коту-красноармейцу стали сниться сны. О прошлом расы "котов", которые оказались... жителями иной планеты, потерпевшими крушение и высадившимися на территорию Ближнего Востока Земли!

Наконец, свет в зале погас, и на экране появились вступительные титры...

С первых же кадров фильм захватил внимание зрителей. Даже Дзига, плотно общавшийся с монтажной группой во время сборки кадров, и по идее, знавший сюжет первой части задуманного многосерийным анимационного сериала, проникся картиной.

— Открылась Бездна звезд полна,

— Звездам числа нет, Бездне — дна, — тихо продекламировал поэму Ломоносова Вертов.

На фоне усеянной звёздами космической бездны, благодаря консультациям Бронштейна удалось добиться практически "эффекта звёздного неба планетария", что производило на неподготовленного человека неизгладимое впечатление, появилась пара: Земля и Луна, обе видимые как планеты. Дзига вспомнил, сколько споров вызвал нарисованный по просьбе группы Бронштейном, неожиданно продемонстрировавшем недюжинный талант художника-космиста, облик "Земли из космоса". Пригласили даже "варяга" в лице профессора астрономии для консультации. Тот попытался было заикнуться о том, что так Земля из междупланетного пространства выглядеть не может. Мол, у неё будет белёсый цвет, и очертания континентов должны плохо просматриваться. Но Бронштейн в характерной для него манере заявил:

— Или Земля такая, или я прекращаю консультации. Вопрос был решён.

Фон на экране сменился спутником Земли, видимым... со своей обратной стороны! Почему-то Матвей не нарисовал на ней моря. Так что обратная сторона Луны получилась непохожей на видимую. Что тоже вызвало со стороны столичных астрономов нарекания.

Внезапно, пространство на фоне Луны "прогнулось". Как будто перед экраном резко разместили здоровенную линзу, а затем также внезапно убрали. Несколько мгновений зрители как бы глядели в жерло исполинского колодца, непонятным образом возникшем в пустом пространстве!

Переход от и так держащей в напряжении картины космоса и Луны, выполненных очень реалистично, "качества планетария", к непонятному феномену был настолько резок, что в зале послышались вскрики испуга.

"Линза" и "колодец" исчезли. Но за мгновение до этого из "колодца", как камень из пращи вылетело НЕЧТО! Исполинский звездолёт расы "котов"!

Который тут же разделился на две части. Задняя, из которой постепенно начали бить "чёрные молнии", отстала от передней.

Появился "капитанский мостик" звездолёта. На котором, сидя в креслах, оживлённо "перерыкивались" главные герои фильма — антропоморфные коты.

"Голос за кадром" перевёл инопланетную речь:

— Повреждён гиперпространственный трансформатор. Двигательный отсек катапультирован. Сила взрыва активной массы слишком велика, чтобы обитаемый отсек успел удалиться на безопасное расстояние. До распада трансформатора осталось десять минут.

Коты, сидевшие "за пультом управления", выскочили из своих кресел как ошпаренные и помчались к "спасательным шлюпкам". Пульт управления, кстати, выглядел невообразимо даже с точки зрения знавшего сюжет Дзиги — не как набор тумблеров и кнопок, а как пара "объёмных экранов".

Кстати, голограммы Вертов видел РЕАЛЬНЫЕ, в лаборатории Тартаковского, что кстати, сильно нарушило его душевное спокойствие.

"Шлюпки", оказавшиеся выглядевшими как тарелки ракетами, резво "прыснули" от обречённого обитаемого отсека.

Взрыв "гипертрансформатора", снова вызвавший восклицания в зале, был изображён просто эпических масштабов!

"Чёрные молнии", бьющие из двигательного отсека, усилились, и вокруг последнего вновь возник "колодец". В который оный и провалился. А также и обитаемый отсек, не успевший удалиться на безопасное расстояние.

Прыткие "блюдца", семь маленьких и одно большое, с трудом, но успели убежать от "воронки", затягивающей в себя предметы оказавшиеся поблизости. Затем "воронка" с ХЛОПКОМ! причём голос за кадром сказал, что хлопок... слышен в ваккуме междупланетного пространства, ибо он есть сотрясение мирового эфира, гравитационная волна... слышимая ухом! исчезла.

"Блюдца" же направились к Земле.

Уже эти первые кадры фильма так загрузили зрителей, что Вертову вдруг показалось, что он слышит скрип "мозговых шестерёнок" окружающих, пытающихся осмыслить увиденное.

Тем временем кадры на экране сменились на пейзаж ливанской пустыни, посреди которой стоял какой-то средневекового вида городок.

Муэдзин на минарете мечети приготовился читать утреннюю молитву. Его высокий голос разнёсся над улочками города. Вдруг, в небе появились восемь падающих звёзд. Прочертив огненными стрелами небо, они скрылись за невысокими горами на горизонте. Спустя несколько минут голос муэдзина, несмотря на знамение продолжавшего молиться, был заглушён громовыми раскатами.

Снова сменились кадры. Военный госпиталь. На кровати лежит боец, забинтованный с ног до головы, и читает что-то. К нему заходит военврач, осматривает его ноги, и пытается ободрить раненого. Боец выговаривает врачу. Мол, я знаю, что у меня неоперабельная гангрена. Знаю что возможно, скоро умру. Поэтому, доктор, вы выполнили своё обещание? Принести книги из бывшей барской усадьбы? Хочу отвлечься, книги помогают забыть боль...

Врач кивает, уходит, а затем возвращается с книгами.

Крупным планом показан разворот книги. Изображена схема... блочного арбалета. Боец РККА с интересом его рассматривает.

Снова сменяется сюжет на экране. Боец умирает, бъётся в горячке. Агония. Смерть.

Смерть с точки зрения... бойца. Темнота, в которую он было погрузился, внезапно начинает "прорастать" чёрными и белыми точками. Через некоторое время на экране "снег" из этих точек. Вдруг одна из них начинает "разрастаться", превращаясь в... копию колодца, из которого сначала "вынырнул", а затем "провалился" звездолёт пришельцев!

Сознание умершего бойца с невообразимой скоростью несётся в этом "колодце". Мир вокруг "выворачивается наизнанку". Вспышка света и снова темнота.

Боец, несмотря на летальный исход, приходит в себя. Открывает глаза. Он в тесной клетушке, перед ним прутья из плохого железа.

Боец пытается встать "на карачки", бросает взгляд вниз, на свои руки. Что-то его удивляет, так, что он быстро подносит кисть руки к лицу. Всматривается. Похожая на человеческую, кисть тем не менее имеет очень характерное отличие — на пальцах в отличие от человеческих, не ногти, а... когти!

Повернув голову, бывший боец РККА видит миску с водой. Придвигает её, смотрит.

Крупным планом: из воды на зрителей глядит морда антропоморфного саблезубого тигра!

Этот кадр вызвал наибольшее оживление в зале. Даже сам Вертов вздрогнул, из-за резкости перехода.

Просмотр фильма продолжился...

Спустя десять минут после начала анимационной кинопремьеры к Вертову подсели запыхавшиеся, судя по их частому дыханию, из-за быстрого бега, Матвей, Николай, Сергей, Валентин, и старичок, задорно блеснувший очками.

Присмотревшись к нему, Дзига вдруг узнал в этом дедке... Константина Эдуардовича Циолковского. К которому он ездил за репортажем "о русско-советском видении грядущего освоения космоса человечеством". Эту поездку настоятельно рекомендовал ещё в Киеве Бронштейн, сейчас сидевший справа от Вертова.

— Эх, не успели к началу! — негромко посетовал Циолковский. Я поездом из Калуги, буквально час назад вышел на перрон. Спасибо товарищам из депо, сумели вызвать Матвея. Много пропустили?

— Минут десять. Самое начало.

— Эх, самое интересное пропустил! Матвей мне сказал, в начале показывают работу нереактивного двигателя для сверхсветового перемещения в межзвёздном пространстве...

— Что, правда?! — вмешался Валентин Глушко. А ведь фильм заявлен как НАУЧНО-фантастический! Как это, нереактивное, да ещё и сверхсветовое перемещение?

На громко говорившего Валентина зашикали. И не без причины — действие фильма подошло к эпизоду, который Бронштейн окрестил "экшеном", и это слово прижилось в съёмочной группе.

"Кот-пока-без-сапог", которого пьяные в дупло "бременские музыканты" выпустили из клетки, перед этим вдоволь наизмывавшись, над, как они думали, "зачуханным щуплым тигром", начал действовать.

Ударом когтистой лапы распорол брюхо одному из своих обидчиков, другого достал ударом когтистых пальцев по шее, вырвав дубину, третьего огрел этой дубиной по голове.

Кадры были весьма реалистические и жёсткие. И кто-то в зале не выдержал и блеванул, при виде вывалившихся кишок.

— Вот видишь, Матвей, не зря мы были против этого эпизода...

— Ничего, не вырежут его. Я с товарищем Дзержинским говорил на эту тему. Вас ОГПУ поддержит. Нечего воспитывать будущих строителей коммунизма патокой с розовыми соплями. У них, как сказал Феликс Эдмундович, в будущем будут тысячи схваток с представителями отживших своё классов! Пусть видят, как это на деле — драться насмерть.

Надо сказать, немного забегая вперёд, что по настоятельной просьбе Максима Горького, который не поленился просмотреть фильм, этот эпизод всё же пришлось немного смягчить, заменив разваливающееся брюхо кровавой полосой поперек живота и корчами пострадавшего.

Действие на экране тем временем шло своим чередом. Прикопав в лесу "бременских разбойников с большой дороги", "кот-уже-с-сапогами" и мальчишка, который помог одолеть последнего, четвёртого "музыканта", наконец-то смогли наесться досыта, "трофейной" едой.

Премьера фильма имела просто оглушительный успех.

После просмотра, по настоятельной просьбе Бронштейна, которой отказать киномеханики не могли, товарищу Циолковскому показали начало фильма.

Сказать, что старик был впечатлён, значит сильно преуменьшить его душевное состояние. Циолковский был потрясён.

Однако куда более был ошарашен Бронштейн, которому Константин Эдуардович, не скрывая слёз на глазах, сказал:

— А я ведь догадывался о таком способе перемещения в космосе! Только вот не мог языком математики это рассказать. Видел подобное во снах...

Глава 9. Девушкам из высшего общества...

Успех первой серии научно-фантастического фильма, имевшего неплохой шанс вырасти в полноценный сериал, решили отметить в небезызвестном в кругах граждан, "причастных" искусствам, особенно таким, как стихосложение и литература, "Доме Герцена". Известный на всю Москву "элитный" кабак. Который помимо завсегдатаев, связавших свою профессиональную деятельность с искусством, был излюбленным местом сборища "совбуров".

Правда, сегодня, этих граждан, которые нам, если разобраться, как говаривал Островский, далеко не товарищи, быть в "Доме Герцена" не могло. Ибо все места были забронированы как раз "богемой", просто жаждавшей пообщаться поближе с создателями сногсшибательной, и в чём-то даже скандальной фантастической эпопеи.

Список приглашённых и изъявивших желание присутствовать был внимательно изучен Броншnbsp;Однако куда более был ошарашен Бронштейн, которому Константин Эдуардович, не скрывая слёз на глазах, сказал:

тейном, как только появилась такая возможность. Надо ли упоминать, что и Матвея, как главного сценариста кинопроб "Союзанимации" желnbsp;али видеть все сколь-нибудь причастные к "инженерии человеческих душ" лица.

Максим Горький, который приехал с итальянского курорта, где был на лечении, специально для того, чтобы "разведать слухи" о "экстраординарных" событиях в литературной жизни.

Яков Исидорович Перельман, которого пригласил лично сам Бронштейн. Впрочем, и сам "доктор занимательных наук" хотел познакомится с новым "светилом" на небосводе научно-популярной литературы. Изданные ещё летом книги для "развития научной грамотности" подрастающего поколения, "Атомы, электроны и ядра", "Солнечное вещество", "Строение вещества" которые были восстановлены Бронштейном совместно с Макаровым, и по рукописям которых Матвей ещё в Киеве читал популярные лекции для желающих, заинтересовали Перельмана. Кроме этих книг, взятых практически в "готовом" виде из альтернативной истории, уже совершенно не походившей на реалии окружающие Бронштейна, была недавно написана и издана научно-популярная книга по астрофизике "Адские звёзды", посвящённая коллапсарам и "ядерным" звёздам.