-Что это за деревья? — спросил Лугарев.
-Это мэллорны, — ответила Селестиэль.
-Никогда таких не видел.
-Они растут только здесь. Они — свидетели славы Древности.
Они вышли на поляну, в середине которой был оборудован большой фонтан, облицованный белым мрамором. Из-под арочки в стене фонтана, весело журча, струился кристально-чистый ручеек. За фонтаном поднимался к небу серебристо-серый ствол могучего старого мэллорна, обвитый легкой лесенкой. Она уходила высоко вверх и скрывалась в листве.
Эльфы остановились возле фонтана. Остановился и Лугарев. Он заметил, что лица эльфов стали вдруг торжественны и печальны. Они обратились к старом дереву, и Селестиэль сказала, глядя вверх:
-Там, вверху, высоко в ветвях этого дерева, выстроен целый дворец из множества комнат. В нем жили Владыка Лотлориена Келеберн и Владычица Галадриэль... Они любили этот мир и не хотели возвращаться на Запад. Но после Войны Кольца наше могущество стало угасать, а человеческое — набирать силу. Между людьми и нами не было прямого соперничества — за редким исключением — но мир изменился, и нашему народу не было в нем места. Тогда начался исход эльфов на запад. Лотлориен опустел одним из первых. Лишь мы трое остались здесь, как хранители этого города...
Ее голос дрогнул, она опустила голову и отвернулась, не глядя на Лугарева. Помолчав немного, она сказала:
-Я обещала сделать гравировку на твоем мече. Идем, — она повернулась и быстро пошла по мраморной дорожке, не оборачиваясь. Глаза ее были полны слез, и она не хотела, чтобы Лугарев это заметил.
Он поспешил вслед за ней. Дорожка привела к небольшому каменному строению. Селестиэль отворила невысокую деревянную дверь и вошла.
Это была небольшая мастерская. Несколько мерцающих светильников освещали ее, выхватывая из мрака полки и шкафчики, уставленные множеством стеклянных и глиняных бутылочек. У окна стоял небольшой верстак, рядом — деревянная табуретка.
-Извини, здесь негде присесть. Ты придумал имя для своего меча? — спросила Селестиэль.
-Да, — ответил Лугарев. — Давай назовем его "Эленнар".
-Звездный огонь... Подходящее имя для такого оружия, — улыбнулась Селестиэль. — Ну, давай его сюда.
Она зажгла нечто вроде спиртовки и поставила на огонь небольшую баночку. Лугарев подал ей плазменный меч.
В воздухе запахло не то парафином, не то стеарином. Небольшой кисточкой Селестиэль нанесла тонкий слой парафина на рукоятку оружия. Когда парафин застыл, она взяла тонкую иглу и аккуратно процарапала витиеватые надписи. Это заняло довольно много времени, но Лугарев молча ждал, не желая мешать. Наконец Селестиэль смела мягкой щеточкой парафиновую крошку. Открыла маленькую бутылочку из темного стекла и смочила в ее содержимом вату, держа ее пинцетом. Вата задымилась. Селестиэль взяла в руки меч и тихо произнесла длинную, не очень разборчивую фразу на квэниа. Затем быстрым движением нанесла кислоту на парафиновый слой. Резкий неприятный запах поплыл в воздухе.
Выждав немного, Селестиэль снова помазала парафин кислотой, еще немного подождала, а затем смыла кислоту под струйкой воды. Соскоблив парафин, она обтерла ручку и протянула Лугареву меч. На его рукояти проступила затейливая вязь эльфийских рун, вытравленных кислотой.
-"Звездный огонь". "Да хранит тебя Элберет от сил зла", — прочитал Лугарев, поднеся меч к свету. — Спасибо, Селест.
-Я обещала, — улыбнулась Селестиэль. — Ты хороший друг, хотя и не эльф. Я должна поговорить с тобой о важном деле, но прежде я хочу кое-что тебе показать. Идем.
Они вышли из мастерской и пошли по вымощенной мраморными плитами дорожке к южному склону холма.
-Ты можешь достать нам звезду с неба? — спросила вдруг Селестиэль.
Лугарев опешил. Вопрос Селестиэль прозвучал так неожиданно и был столь странным, что он в первый момент даже не нашелся, что ответить.
-Ты о чем? — спросил он. — Ну, я, в общем, неплохой летчик, но звезд с неба не хватаю...
-Нет, я имела в виду настоящую звезду, — сказала Селестиэль. — Сейчас ты все поймешь. Не спеши.
Они прошли сквозь запущенную, давно не подстригаемую живую изгородь и оказались в небольшом садике на южном склоне холма. Садик прорезала пополам зеленая ложбинка, по которой протекал ручей, вытекавший, вероятно, из фонтана на поляне. Лугарев спустился в эту ложбинку следом за Селестиэль.
Он увидел каменный постамент, на котором была установлена серебряная чаша величиной с церковную купель. Рядом, на уголке постамента примостился солидных размеров серебряный кувшин. Лугарев прикинул на глаз его емкость — литров десять — двенадцать. Чаша была накрыта поверх краев, как кастрюля, большой серебряной крышкой — видимо, от дождя. На серебряной табличке, укрепленной на постаменте, виднелось несколько рунических строчек. Лугарев наклонился к табличке. Надпись была сделана компактным древним способом, когда гласные записывались над согласными. По отсутствию буквы "а" он догадался, что текст написан на эльфийском Древнем наречии — квэниа. В нем этот звук был столь частым, что при записи вообще опускался. Это ускоряло запись, но существенно затрудняло чтение.
Через пару минут Лугарев разобрался в надписи и прочел ее на эльфийском. Переводящая машинка выдала перевод.
"Зеркало Галадриэли. Наполни чашу водой. Увидишь прошлое, настоящее или будущее."
Селестиэль взяла кувшин и начала наполнять чашу, черпая воду из ручья. Лугарев оценил объем чаши, отобрал у нее кувшин и сказал:
-Дай-ка я помогу.
Чаша быстро наполнилась.
-Ну, так что ты хотела мне показать?
-Подожди немного, вода должна успокоиться, — ответила Селестиэль. — Я не знаю, что покажет зеркало, но могу рассказать, что видели мы.
В следующие десять минут Лугарев услышал самые странные вещи, когда-либо слышанные им. Селестиэль рассказала ему о видениях, явленных эльфам незадолго до прилета наемников в Гондор, и пересказала пророчество Мандоса. Лугарев только почесывал затылок.
Тем временем вода в чаше успокоилась. Селестиэль жестом подозвала Лугарева.
-Только не коснись воды.
Лугарев слегка наклонился над зеркалом. Вода, только что бывшая прозрачной, теперь была темна и казалась твердой, как стекло. Вдруг зеркало как бы осветилось изнутри. В глубине его словно раздвинулась полупрозрачная завеса.
Первое, что увидел Лугарев, был ... Хьюстонский космопорт на 258-й линии времени, откуда ему так часто приходилось улетать. Он увидел самого себя и Селестиэль рядом со звездолетом класса "Кобра". В открытом люке звездолета появился вдруг давний приятель Лугарева инженер Левин и махнул им рукой.
Картина внезапно исчезла и сменилась другой, еще более странной. Лугарев увидел внутренности какого-то устройства, здорово смахивающего на мощный рубиновый лазер, только вместо рубинов в нем были установлены три коротких толстых кристалла, ограненных столбиками и светящихся яростным синевато-белым огнем.
Прежде, чем Лугарев успел их рассмотреть, картина снова поменялась. Промелькнуло море, и странный корабль, напоминающий очертаниями лебедя, а потом...
Потом Лугарев увидел невысокий холм под звездным небом, на вершине которого стояли иссохшие черные силуэты двух небольших деревьев. Под этими деревьями он снова увидел Селестиэль — как ни странно, в кевларовом защитном костюме, и себя в боевом скафандре, в шлеме с поднятым лицевым щитком, с плазменным мечом в руке. Здесь же стояла небольшая гусеничная танкетка, наподобие робота для дистанционного разминирования, на которой был смонтирован зловещего вида тупорылый лазер. Из него выходил яркий луч, упиравшийся в одно из деревьев, а за пультом управления лазера сидел все тот же инженер Левин. Дерево, облучаемое лазером, не горело, а наоборот, вдруг выбросило молодые побеги и светящиеся темно-зеленые, отливающие снизу серебром листья.
Изображение задрожало, как при землетрясении, затем пропало, но тут же появилось пенистое бурлящее море, из которого, окутанные облаками брызг, вздымались, поднимались все выше и выше, как бы всплывая, горные хребты.
Море исчезло так же моментально, как и появилось, а его место заняло ужасное видение. Исполинская серая фигура, увенчанная трехзубчатой короной, сжимающая в руке тяжелый молот. Подробностей было не разобрать, но очертания ее, в целом подобные человеческим, больше напоминали игрушечного человекоподобного робота, чем человека, только увеличенного до гигантских размеров.
Изображение вдруг дернулось и исчезло.
Лугарев распрямился и шагнул назад, потрясенный увиденным, но еще более удивленный тем, что все это он увидел в серебряном горшке с водой, обыкновенной водой из ручья.
-Теперь ты тоже видел это, — сказала Селестиэль. — Не могу сказать, что мне все было понятно, особенно первая картина...
-Ну, это как раз понятно, — ответил Лугарев. — Это наш космопорт в Вечности. Оттуда улетают звездные корабли. Возможно, это указание, что нам придется полететь к звездам. А вот то, что было дальше? Эти кристаллы в виде столбиков?
-Это великие Сильмариллы Феанора, — ответила Селестиэль. — Интересно то, что мы видели их все вместе внутри какой-то странной машины... и я, кажется, знаю, что это за машина... Эту картину я видела и раньше!
-Эта машина здорово напоминает мощную лазерную пушку, — сказал Лугарев. — А тебе она откуда знакома?
-Я видела ее рисунок в дневнике Феанора, — ответила Селестиэль.
-У тебя есть дневник Феанора?!! — Лугарев обалдел. Древние легенды оживали на глазах. Дневник Феанора, легендарного Феанора, восставшего против валаров, величайшего ученого из народа нолдоров лежит здесь, у этой эльфочки, которая говорит об этом вот так, запросто! Он едва не подпрыгнул.
-Да, я покажу его тебе. Он в моей мастерской, — кивнула Селестиэль, как будто не заметив состояния Лугарева. — Я думаю, зеркало подтверждает мой план...
-Погоди, давай проясним все до конца, — сказал Лугарев. — Эти два дерева на холме...
-Это священные Древа Валинора — Тэлперион и Лауреллин...
-Да, помню, помню, ... — они говорили, лихорадочно перебивая друг друга. — По-моему, этот лазер...
-Он светил на дерево, и оно ожило!
-И мы стояли там, рядом. Потом были всплывающие горы... Это, наверное...
-Это Белерианд! Есть древнее пророчество...
-Знаю, знаю! "... пока мир не будет разрушен и пересоздан вновь", — процитировал Лугарев. — Правда, пока неясно, как это сделать... А что это за серое чучело в короне и с молотком?
-Боюсь, что это предвещает возвращение Моргота, — слегка побледнев, сказала Селестиэль. — В том пророчестве, что мы услышали недавно, было сказано, что витязь с огненным мечом уничтожит Моргота сиянием Сильмариллов. Придется тебе это сделать, — улыбнулась она, глядя на Лугарева. — Это ведь ты витязь с огненным мечом. Ты спустился с неба из чрева металлического дракона ...
-Лучше покажи мне дневник Феанора, — сказал Лугарев. Роль витязя, победителя Князя Тьмы, пусть даже с огненным мечом, ему совсем не понравилась.
-Идем, — сказала Селестиэль. — Только закроем зеркало.
Они вдвоем опустили на чашу зеркала тяжелую крышку, затем Селестиэль открыла пробку на ножке чаши, и из сливного отверстия потекла струйка чистой воды.
Селестиэль снова привела Лугарева в свою мастерскую. На одной из полок стоял ящик из нержавеющей стали, длиной около полуметра и сантиметров тридцать высотой. Своим утилитарным видом он разительно отличался от всех ранее виденных Лугаревым эльфийских изделий. Лишенный каких-либо украшений, он напоминал своей строгой простотой комнатный сейф.
Селестиэль положила правую руку на крышку и что-то пробормотала. Раздался щелчок, крышка, приподнятая пружиной, приоткрылась. Селестиэль откинула ее и достала из ящика толстый фолиант, переплетенный в черную кожу. Углы переплета были оправлены серебром, крышки стянуты серебряными застежками. На лицевой крышке была укреплена восьмилучевая серебряная звезда — уже знакомый Лугареву герб Дома Феанора.
-Идем к свету, — сказала она, выходя с книгой на улицу, и Лугарев последовал за ней.
Они уселись рядом прямо на пороге мастерской: "Словно дети, рассматривающие книжку с картинками", — подумалось Лугареву. Селестиэль положила фолиант на колени и раскрыла его, бережно перелистывая пожелтевшие страницы, густо исписанные бисерным почерком своего великого предшественника. Дневник был испещрен схемами, диаграммами, то и дело встречались расчеты, наброски чертежей ... "Таким, вероятно, был дневник Леонардо да Винчи", — подумал Лугарев. Действительно, если поискать аналогию в мире людей, лишь гений Леонардо можно было бы сравнить с гением Феанора, но, к счастью для себя, Леонардо не обладал той всесжигающей гордостью, что привела к гибели величайшего из эльдаров.
Селестиэль тем временем нашла нужную страницу и показала Лугареву набросок. Это был эскиз лазерного резонатора с последовательным усилением потока на трех кристаллах. В качестве генератора возбуждения, похоже, использовалась электрическая дуга. Было предусмотрено водяное охлаждение ... В общем, это был примитивный, но все же настоящий работоспособный лазер.
-Самое интересное написано вот здесь, — сказала Селестиэль, проводя розовым ноготком по строчкам сверху вниз. — "Отличие Сильмарилла от рубина, сапфира или иного кристалла состоит в том", — прочитала она, — что он излучает не в оптической части спектра, свечение же луча происходит, видимо, оттого, что излучение наталкивается на частицы воздуха..." И еще вот здесь: "Излучение их подобно яду змеи: как змеиный яд в малых дозах оказывает целебное действие, так и лучи Сильмариллов при малой мощности возбуждения благотворно действует на все живое, но стоит увеличить ток дуги, и животворное становится смертоносным..." А дальше, смотри: "Йаванна не понимает, что ее попытка возродить деревья с помощью Сильмариллов обречена на провал с самого начала. Она думает использовать их энергию для пробуждения жизни в древах, но их собственная энергия слишком мала для этого. Ее надо усилить, а сделать это может только мой аппарат. Но валары и слушать не хотят о том, чтобы привезти его из Форменоса, им подавай Сильмариллы, причем немедленно... Они, похоже, закоснели в своей божественности; им и невдомек, что вместо того, чтобы разрушить мои камни в бесплодной попытке возрождения древ, их надо сохранить, чтобы провести последнюю серию опытов с излучателем, и тогда мой аппарат вернет жизнь священным древам. Нет, я не отдам Сильмариллы на разрушение, пусть хоть все валары придут, чтобы отнять их у меня. Излучение их может дестабилизировать энергетическую структуру валаров, и, клянусь памятью матери, если они захотят забрать их, они тоже узнают, что такое смерть! "
-Он не успел закончить свои опыты, — сказал Лугарев, припоминая легенды. — Моргот убил его отца и похитил Сильмариллы, а без них аппарат Феанора был бесполезен...
-Нет, ты понял, что он написал здесь?! — возбужденно переспросила Селестиэль. — "Излучение их может дестабилизировать энергетическую структуру валаров", — процитировала она.
