-Бегите, мальчики, я его задержу! — прогремел под сводами зала усиленный динамиком голос Марии.
Наемников не надо было уговаривать. Дав еще пару очередей по остолбеневшим кочевникам, они рванули назад по темному коридору. Единственная заминка произошла возле взорванной стены, где Ковшов медленно преодолевал задним ходом каменный завал.
Они выскочили на свет божий, вымазанные жирной копотью напалма, провонявшие пороховым дымом, встрепанные и жутко сердитые.
Из глубины холма доносились жуткие взревывания, земля дрожала от могучих ударов — Мария Пирелли мочила балрога. Холм особенно сильно содрогнулся, послышался душераздирающий вой и методичные удары кулака трансформера.
-Внизу раздавался топор дровосека, мужик убивал топором гомосека, — прокомментировал Беляев.
Его реплика прорвала молчание. Наемники хором отводили душу, на чем свет стоит кроя балрога и прочую нечисть. Селестиэль выдержала секунд десять, а потом зажмурилась и зажала уши. Прошло несколько минут, прежде чем она, осторожно открыв глаза, заметила, что наемники в основном замолчали.
-Позорище! — заявил, наконец, Топхауз, переходя на литературный английский. — Во Вьетнаме я передавил вот этими руками сотни две косоглазых, а тут драпал, как заяц, от какого-то облака без штанов с пастушьим кнутом!
-Спокойно, Джон! — сказал Беляев. — Будь у каждого зайца по гранатомету, все партии зеленых объявили бы о самороспуске. Мы все у тебя в долгу.
Под холмом раздался рев и свист плазменных двигателей. Из пролома на вершине вырвалось облако дыма, из него в конфигурации истребителя вылетел вертикально вверх "Старкэт". Трансформер тут же принял защитную конфигурацию и приземлился на противоположном склоне холма. Мария выбралась из кабины и присоединилась к наемникам.
-Привет, Машенька! — сказал Лугарев. — Как успехи?
-Готов! — ответила Мария, снимая шлем и поправляя прическу. — Живучий, гад. Кто-нибудь скажет мне, черт подери, кого я только что замочила?
-Вон, Селест тебе объяснит, она у нас специалист по волшебству и всякой нечисти. Без нее мы бы сегодня пропали.
-Да, девчонки у нас боевые, — ухмыльнулся Беляев.
-Эх, въехать бы туда на танке! — мечтательно произнес Топхауз. — Коридоры широкие, высокие...
Митчелл посмотрел на него, как на привидение, затем вскочил и кинулся к рации.
-Надо доложить Бартону! — крикнул он, удаляясь.
Хейвуд тем временем окончательно очухался. Когда Бейли рассказал ему, что произошло, Кларенс, все еще пошатываясь, подошел к Селестиэль.
-Благодарю вас, леди, — сказал он, — Я ваш должник.
Вернувшийся Митчелл распорядился осмотреть холм и прилегающее сухое пространство в поисках запасных выходов, через которые Враг смог бы удрать.
Через несколько часов был устроен обед, к сожалению, далеко не торжественный. Вскоре после обеда прилетел еще один "Пэйв Лоу", который привез несколько упаковок колючей проволоки, свернутой в спираль Бруно, передвижной генератор, и Гэндальфа. Когда старый маг выбрался из вертолета, вид у него был слегка бледный, но держался он с достоинством.
-Я подумал, что могу вам пригодиться, — сказал он. — Слышал, вы убили балрога. Это великий подвиг, который мало кому по силам, — Гэндальф с интересом и уважением посмотрел на Марию Пирелли.
-Он там не один, — буркнула Мария. — Я его уходила, но из коридора вылезли еще два. В общем, я решила, что пора покинуть сцену.
-Кончай базар, парни! — скомандовал Митчелл. — Надо натянуть проволоку вокруг холма.
Наемники заготовили кучу кольев и принялись забивать их в землю, прикручивать изоляторы, крепить колючую проволоку и подвешивать к ней пустые пивные и консервные банки с камешками внутри. Эта работа заняла весь остаток дня. Потом еще пришлось перекрывать проволокой единственный вход в подземелье — других так и не удалось обнаружить и устраивать временный лагерь.
Ужинать сели только когда начало темнеть. Наемники угрюмо уминали консервы из банок, Селестиэль, не употреблявшая мяса, вместе с Марией лопала фрукты, доставленные по приказу Бартона — Расселл, как обычно, учитывал все до последней мелочи. На холме оставались только один "Пэйв Лоу", "Хьюй", и "Последний Крестоносец". Остальные вертолеты вернулись на базу.
-Эй, мужики! — крикнул Беляев, отставляя пустую пивную банку. — Что вы сидите с такими кислыми рожами? Ну, подумаешь, сегодня не получилось, так завтра получится!
-Ты, как всегда прав, Эндрюша, — сказал Митчелл. — Вруби-ка музыку.
Беляев с удовольствием нажал клавишу магнитофона. Так Селестиэль впервые услышала любимые песни наемников. Особенно ей понравилась одна песня, где король обещал руку своей дочери тому, кто убъет чудовище, разорявшее королевство, а стрелок ответил ему:
"... да это что за награда!
Мне бы выкатить портвейна бадью!
А принцессы мне и даром не надо,
Чудо-юдо я и так победю! "
Селестиэль смотрела на этих людей, пришедших из невообразимо далекой дали, чтобы отстоять ее мир. Только утром они столкнулись лицом к лицу с величайшим врагом эльфов древности — и вот уже сидят как ни в чем не бывало, потягивая пиво из жестяных банок и не беспокоясь о том, что завтра им снова идти в бой. "Вот и они тоже победят очередное чудо-юдо, — подумала она, — возьмут свои деньги, выпьют бадью вина, сядут в свои летающие машины и улетят, не задумываясь больше о тех, кто помогал им здесь, кто шел с ними рядом и остался обустраивать свой родной мир".
Она вдруг вспомнила разговор с Митрандиром, состоявшийся незадолго до начала операции "Мышеловка". Майар сказал ей тогда: "Это неподходящая компания для тебя, Селестиэль. Я не говорю уже о том, что это люди, но ведь они к тому же закоренелые убийцы, они зарабатывают этим на жизнь! Беги от них, не связывайся с ними! " Она ответила Митрандиру: "Ты не прав. Они убивают лишь прислужников Врага. Если подходить ко всем с одной меркой, то и Берен, величайший из героев древности, может оказаться заурядным убийцей. К тому же, я сама — далеко уже не невинный ребенок, мне тоже доводилось убивать слуг Тьмы, и не один раз." "Я понимаю тебя", — ответил Митрандир: "Но и этот человек — далеко не Берен. Его жребий не велик, ему не дано совершить даже десятой доли того, что сделал Берен. В его сердце нет места ни любви, ни жалости, ни другим чувствам, отличающим разумное существо от животного. Он — наемник, единственное, что он любит — деньги. Он не отдаст за тебя свою жизнь. Подумай, стоит ли рисковать бессмертием ради него?"
Она взглянула на сидящего рядом Лугарева. Вот сидит он, витязь с огненным мечом, спустившийся с неба, посланный самой судьбой. Сидит себе, потягивая пиво через соломинку, и давит комаров у себя на шее. Да, тут Митрандир прав, нечего сказать, куда как романтично! Она вспомнила события своей молодости: развевающиеся знамена Гил-Гэлада и Элендила, рати в сверкающих латах, сходящиеся в смертельной битве на равнине Дагорлад... А здесь? Пятнадцать пахнущих пивом громил в потной пятнистой одежде, инженер с необычным женским именем, женщина-пилот с темным прошлым, мечтающая только о боях и победах, еще более странная и чуждая, чем наемники; и среди них она, эльф? Странная штука — жизнь...
"Интересно, о чем он думает?"— Селестиэль инстинктивно проникла в мысли Лугарева. Обычно она не делала этого, уважая его просьбу, но сейчас она действовала импульсивно и не смогла удержаться.
"Черт бы побрал этого Саурона! "— голос Лугарева звучал у нее в сознании так явственно, будто он говорил вслух: "Сидим тут, среди вонючей трясины, вместо того, чтобы смотреть дома телевизор. Еще пиво это... Бартон, козел, не мог "Кока-колы" прислать! "
В этот момент песня кончилась. Митчелл хлопнул себя по щеке, раздавив комара, и выругался:
-Вот дерьмо, целые народы истребляем, а комаров уничтожить не можем!
-Вас комары заели? — спросила Селестиэль. — Сейчас я вас от них избавлю.
Она вытащила головешку из костра, пробормотала что-то, и полено вдруг вспыхнуло зеленым пламенем, разбрасывая шипящие искры, как бенгальский огонь. Гэндальф с интересом наблюдал за ее магическими упражнениями. Селестиэль взмахнула головешкой, обрисовав в воздухе широкий горизонтальный круг, и громко произнесла:
-Серкэлинтар рамаррим, лахар им тинти ну ми квэтта!
Обалдевшие наемники увидели, как вокруг них, насколько хватал глаз, в воздухе вспыхнули маленькими искорками комары и мошки. Затем возле костра шлепнулась, распространяя мерзкий запах паленой шерсти, большая горящая летучая мышь.
-Браво, Селест! — сказал Лугарев. — А мышь почему упала?
-Наверное, это вампир, — ответила Селестиэль. — Мое заклятие действовало на всех летающих кровососущих.
-А я думал, это Бэтмен, — сказал Беляев и швырнул мышь в болото. — Ну и воняет же от нее!
Беседа возникла сама собой, как только кончилась последняя песня. Селестиэль порылась в своем мешке и вытащила кинжал в металлических ножнах; его лезвие было около десяти дюймов в длину, по рукоятке было видно, что кинжал сделан очень — очень давно.
-Этот кинжал сделан в Валиноре, — сказала Селестиэль. — Я зову его Ангрист, в память о кинжале Берена, потому что он тоже режет железо.
Лугарев с интересом вынул кинжал из ножен. На ножнах был выдавлен углубленный желобок, точно такой же был на лезвии кинжала. Желобки не давали кинжалу соприкасаться режущими кромками с ножнами.
-Осторожно, не касайся черных лезвий! — предупредила Селестиэль. — Он может отрезать палец легким нажатием.
Лезвие кинжала было сделано из обычной для эльфов нержавеющей стали и отполировано так, что Лугарев видел в нем свое отражение. Но кромки, режущие кромки лезвия были черны и совершенно не отражали свет. По краю лезвия шла каемка непроглядной черноты шириной в три миллиметра. Но удивительнее всего был вес кинжала. Он совершенно не соответствовал его размерам — кинжал весил не менее двух килограммов, причем львиная доля веса приходилась на лезвие.
-Из чего он сделан, черт возьми? — спросил Лугарев. — Вот этот черный материал?
-Не знаю, — ответила Селестиэль. — Могу только сказать, что с момента изготовления его ни разу никто не точил. Можешь потом отдать его на анализ.
-Слушай, а где тот жезл, что ты нашла? — спросил Лугарев. — Его стоило бы нашему колдуну показать.
Гэндальф долго и с интересом рассматривал жезл. Вероятно, он сделал для себя определенные выводы, но не пожелал делиться ими с наемниками.
-Хорошо, что вы не стали пробовать его использовать, — сказал майар. — Такие штуки бывают опасны, если у вас нет опыта обращения с ними.
-Скажите-ка, почтенный Гэндальф, — обратился к магу Митчелл. — Мне уже давно не дает покоя один вопрос. Нам тут как-то сказали, что эльфы появились до первого появления Солнца и Луны. Но это идет вразрез со всеми нашими астрономическими представлениями...
-Я понимаю ваши затруднения, почтенный Джим, — мягко прервал его Гэндальф. — Видите ли, Валары сообщили эльфам лишь то, что считали нужным сообщить, и в такой форме, в какой сами хотели это сделать. Так что не верьте слепо всем эльфийским преданиям о днях сотворения мира.
-Но, Митрандир! — воскликнула Селестиэль. — Ломион, мой друг, видел собственными глазами первый восход Луны!
-Вопрос в том, — ответил Гэндальф, — видел ли он его, или ему показалось, что он это видит, и был ли это действительно первый восход? Боюсь, что ваш вопрос относится к тем, о которых у вас говорят, что они "выходят за пределы моей компетенции".
Лугарев насторожился. Маг говорил слишком уж современно. Откуда ему было знать такие выражения? Подслушать их у наемников он вряд ли мог; мало кто из них вообще мог выговорить такое слово как "компетенция". Значит, он потихоньку шарил в чужих мыслях? В таком случае он с каждой минутой становится все опаснее для команды.
Наемники продолжали наседать на мага с вопросами.
-А будет ли достаточно уничтожить Саурона, чтобы освободить этот мир от сил зла? — спросил Бейли. — Мне что-то в это с трудом верится. Мы ведь не можем торчать здесь до конца жизни.
-Достаточно ли? Гм?! — Гэндальф, казалось, задумался. — Нет, конечно. Трудно провести грань между добром и злом, у того и другого тысяча лиц. Добро для одних обычно оборачивается злом для других... А Саурон... с ним все просто. Он действительно олицетворение абсолютного зла. Он хочет стать Властелином Мира, сделать все народы своими рабами. Разве в вашем мире не находилось подобных типов? Если вы уничтожите его — именно уничтожите, а не развоплотите в очередной раз — вы, конечно, не избавите этот мир от всего рассеянного в нем зла, но с большой его частью будет навсегда покончено.
-Скажи, Митрандир, — спросила Селестиэль, — Ты говорил, что валары не хотят вмешиваться в наши дела, опасаясь нарушить закон Весов. Но почему бы им тогда не обратиться за помощью к Илуватару? Неужели всемогущий Эру Илуватар не мог бы избавить наш мир от угрозы возвращения Моргота?
-Лишь один раз валары прибегли к помощи Илуватара, — голос мага звучал теперь жестко и в то же время печально. — Тогда был затоплен Нуменор. До сих пор Стихии Арды сожалеют об этом решении, оплакивая гибель могущественного народа Аданов и их прекрасной земли. Хватит уже Валарам нянчиться с вами, вы и сами можете о себе позаботиться! К тому же, — он поглядел на наемников, — у вас теперь есть надежные союзники, пожалуй, не менее могущественные, чем Валары.
-Но у них нет знаний о нашем мире! — сказала Селестиэль. — Они действуют почти вслепую, и некому их направить!
-Вот и займитесь этим вы, эльфы, — ответил Гэндальф. — Да и кроме вас найдутся еще древние силы, служащие добру, которые еще не покинули Северный мир.
-А много ли осталось нас в этом мире? — сказала Селестиэль. — Что я могу сделать одна?
-Ты не одна, Селестиэль, — покачал головой майар. — Вспомни, сколько смогла сделать Гилраэнь, а ведь ей пришлось начинать вообще с нуля. У твоих новых друзей за плечами могучая техника, которая и не снилась Гилраэни; их много, они сильны и готовы помочь. Скажи им, что нужно сделать, и они своротят горы на своем пути.
Лугарев настороженно слушал мага, распевающего дифирамбы наемникам, пытаясь угадать, что у старого хрыча на уме.
-Вот я и боюсь, что они больше своротят, чем помогут, — улыбнулась Селестиэль. — За ними все время присматривать надо. А местные люди, хоть и не все, но многие, враждебны к эльдарам, я до сих пор не понимаю, почему? Неужели они действительно завидуют нашему бессмертию?
-А по-твоему этой причины недостаточно? — маг усмехнулся в бороду. — Посмотри на людей. Их век слишком короток, чтобы они не завидовали вам. Они живут полной жизнью от силы лет сорок — сорок пять, потом их одолевают болезни, старость. И каково им, по-твоему, видеть рядом вечно прекрасных, не стареющих, не болеющих эльфов, которые гораздо умнее, красивее их, да еще и живут вечно! Ты удивишься, но я вполне понимаю нуменорского короля Ар-Паразона. Он не первый и не последний из тех, кто пожелал бессмертия, пожелал сравняться со Старшими Детьми Илуватара. Просто он первым сделал реальный шаг в этом направлении, устроив высадку в Валиноре, и был сурово наказан за это. Я не должен был бы говорить вам это, но, мне кажется, рано или поздно найдется тот, кто пойдет по следам Ар-Паразона; тот, кто силой или хитростью попытается преодолеть Черту и пройти Прямым путем в Валинор!
