-Чего-чего?
-Вот, слушай! — Селестиэль перелистнула несколько страниц вперед: "Валары и майары, хотя и имеют облик, подобный нашему, на самом деле представляют собой совершенно иную, энергетическую форму жизни. В своем истинном облике валар — это огненный энергетический вихрь, описываемый довольно простой системой уравнений. Достаточно нарушить равновесие этого вихря, и он распадется с выделением энергии. Мой аппарат в Форменосе мог бы это сделать...", — Селестиэль победно посмотрела на Лугарева. — Вот эта система уравнений! Смотри, достаточно просто: первое уравнение описывает питание, второе — равновесие, третье ...
-Отстань, Селест, я все равно не силен в высшей математике, — сказал Лугарев. — О, дьявол! — он хлопнул себя по лбу. — Теперь понятно!
-Что понятно?
-Все! Сильмариллы ваши представляли собой угрозу для валаров, и они-то поняли это раньше, чем сам Феанор! Потому-то они и старались прибрать их к рукам, только Моргот их опередил. Пока они чухались, он уничтожил деревья, поверг всех, что называется, во тьму и отчаяние, а сам под шумок спер Сильмариллы!
-Ты думаешь? — недоверчиво спросила Селестиэль.
-Ну конечно! Ведь Валинор освещался тогда только светом этих самых деревьев. Достаточно было их умертвить, и Моргот мог делать что угодно, это же все равно что в разгар великосветского бала опустить в подвале рубильник! — Лугарев и забыл, что для эльфийки понятие "рубильник" весьма туманно. — Знаешь, думаю, валаров до некоторой степени устраивало то, что Сильмариллы попали к Морготу, ведь, как бы там ни было, он все же один из них. Главное, что у Феанора их не было! Думаю, Моргот воспринимал их только как красивые игрушки, аппарата Феанора у него не было, и об их свойствах, вероятно, он не подозревал.
-Это очень необычная трактовка нашей истории, — заметила Селестиэль, — но на свете нет ничего невозможного. Если учитывать опасность излучения Сильмариллов для валаров, то все представляется достаточно логичным...
-Блин, вот так история! — Лугарев и сам теперь не мог остановиться. — Селест, я просто обязан разобраться во всем до конца! Кто такие валары, что значит вся эта белиберда с энергетическими вихрями... Я теперь просто обязан отыскать истину!
Селестиэль посмотрела на него странным взглядом, и вдруг, к несказанному его удивлению, произнесла по-русски, забавно выговаривая непривычные слова:
-"Выжженная земля остается за спиной того, кто в одиночку уходит в погоню за истиной." По-моему, это довольно мудрые слова, — добавила она, переходя снова на Вестрон. — Тебе понадобится помощь, ты не сможешь сделать все сам.
Лугарев оторопел. Эту фразу он прочел пару лет назад в одной из книг Веллера, и она запала ему в память. Он любил такие изречения. Но как могла узнать его Селестиэль? Да еще произнести по-русски? Это было совершенно невозможно, если только...
-Ты что, мысли читаешь? — спросил он.
-Да, — улыбнулась она, но увидев, как изменилось его лицо, обеспокоенно спросила. — А что?
-И ты что, все время это делаешь?
-Нет, это не так просто. Это удается только в таком доверительном разговоре. Знаешь, это похоже на то, как хорошо знакомые люди понимают друг друга с полуслова, только у нас это выражено куда сильнее, .. — Селестиэль обеспокоенно посмотрела в глаза Лугареву. — Похоже, тебе это не понравилось?
-Ну... в общем, да, — промямлил он. — Может, у вас это в порядке вещей — разговаривать мыслями, но я-то так не могу! Для меня это твое чтение мыслей — все равно что вдруг оказаться без штанов на людной улице. Понимаешь, о чем я?
-Кажется, да, — Селестиэль улыбнулась. — Мне очень нравятся твои аналогии. Грубовато, но доходчиво и свежо, — она засмеялась. — Хорошо, я больше не буду. И остальным скажу.
-А что ты имела в виду насчет того, что я не справлюсь один?
-Тебе понадобится помощь, и я готова помочь, если и ты поможешь мне в одном важном деле.
-Чего же ты хочешь?
-В пророчестве сказано, что ты отыщешь Сильмариллы. А в зеркале мы видели, что с их помощью можно восстановить священные деревья — Тэлперион и Лауреллин, — сказала Селестиэль. — Я хочу, чтобы все это сбылось. Я хочу возродить деревья и вместе с ними — величие моего народа. Я хочу вернуть Сильмариллы и снять с народа нолдоров проклятие Мандоса! Но для этого мне понадобится твоя помощь. У меня уже есть план.
Лугарев с уважением посмотрел на нее. Теперь разговор перешел из области догадок и гипотез в совершенно конкретную и понятную для него область: что каждый из них хочет сделать, и что должен сделать взамен. Союз с эльфами был как нельзя более кстати.
-Я согласен. Излагай свой план, — ответил он.
-Вот, слушай. Гортаур, Черный Властелин, по своей природе майар, поэтому излучение Сильмариллов опасно для него и может уничтожить навсегда. Поэтому мы можем победить его, если у нас будет Сильмарилл.
-Но один из них у Врага, а у нас нет ни одного? — недоумевающе сказал Лугарев.
-Верно, — согласилась Селестиэль, — но с твоей помощью мы можем его достать.
Она выдержала небольшую паузу для пущего эффекта. "Ох уж эти женщины! " — подумал Лугарев.
-Ты говорил, что летал к звездам, — сказала, наконец, Селестиэль. — Тогда сними с неба Гил-Эстель!
-Что?!! — изумился Лугарев.
-Гил-Эстель, — повторила Селестиэль, указывая в небо на западе. — Корабль Эарендила, поднятый вместе с Сильмариллом в небеса! Имея один Сильмарилл, мы сделаем по расчетам и чертежам Феанора такой же аппарат, как у него; с его помощью мы справимся с Гортауром, отберем у него второй Сильмарилл, а с двумя нам сам Моргот не будет страшен! И священные деревья тоже можно будет восстановить.
Некоторое время Лугарев сидел молча, пытаясь переварить услышанное.
-Знаешь, — сказал он, — по-моему, может получиться. Хотя это самая безумная затея из всех, в которых мне доводилось участвовать. Не знаю, как мы вырвем второй Сильмарилл из лап Саурона, как мы вообще до него доберемся, но тут нам и наемники помогут, и экипаж Бартона что-нибудь придумает. Зато с лазером я знаю, кто нам поможет, тут твое зеркало попало в точку.
-Отлично! — Селестиэль было просто не узнать. Ее охватило радостное возбуждение, неукротимая потребность действовать, и немедленно. — Когда мы летим снимать Гил-Эстель?
-Погоди, погоди, не так быстро, — рассмеялся Лугарев. — Для этого нам сначала придется предупредить Митчелла и твоих приятелей, потом полететь в Вечность, на базу под Ленинградом, оттуда на самолете в Хьюстон, да еще найти Левина, связаться со службой космической безопасности, с Координатором разведки и контрразведки, черт! Сколько всего надо сделать! Книгу возьми с собой, она пригодится.
-Пойду скажу Ломиону и соберу вещи, — сказала Селестиэль, поднимаясь.
-Минутку, — остановил ее Лугарев. — Ты меня вчера замучила вопросами, но и у меня есть несколько вопросов к тебе.
-Какие вопросы?
-Ты знаешь, кто такие валары на самом деле? Вряд ли они боги, но тогда кто? Откуда у вас такие знания, если люди здесь живут в средневековье? Как получилось, что вы увидели Солнце не сразу, а через сколько-то там лет после вашего появления, и где они были до этого? И что такое митрил?
-Я не смогу ответить на все твои вопросы, — покачала головой Селестиэль. — Я просто не знаю. Последний — проще всех. Митрил — это такой металл, очень прочный и легкий, блестящий как серебро и очень дорогой. Его добывали гномы в Мории, пока не разбудили жившего там балрога. Сейчас у нас нет связей с ними, и я не знаю, добывают ли его до сих пор.
-Это все я и сам знаю, — ответил Лугарев. — А вот что это за металл?
-Ну, я же не знаю, как он по-вашему называется, — сказала Селестиэль. — У меня есть кусочек проволоки на серьги, я дам его тебе, а ты там, у себя, отдашь на анализ.
Она принесла из мастерской небольшой кусочек проволоки диаметром меньше миллиметра. Лугарев повертел проволочку в руках. Полированный металл сверкал глубоким блеском, похожим на серебряный, но это было не серебро.
-Не знаю, — покачал головой Лугарев. — Левину покажу, он разберется. Да, вот еще что. Мне тут рассказали совершенно невероятную легенду о королеве Гондора Гилраэни. Ты знала ее?
-Нет, — покачала головой Селестиэль. — В ее время мы уже уединились в Лотлориене. Я знала ее мать, Элеррину. Давно, еще до Войны за Кольцо. Не то чтобы близко, но мы встречались на праздниках, торжествах... Нас ведь всегда было не так уж много, живем мы долго, поневоле успеешь со всеми перезнакомиться...
-Но откуда Гилраэнь смогла узнать столько всего? Она строила пароходы, дирижабли, подводные лодки? — допытывался Лугарев. — Откуда такие знания, и почему у вас, эльфов, этого не было, судя по легендам, а у Гилраэни было?
-Элеррина была учителем, учила детей, — сказала Селестиэль. — Поэтому она знала довольно много во всех областях нашей науки. Не понимаю, чему ты удивляешься? Если Феанор создавал искусственные кристаллы, то уж такие элементарные вещи, как использование пара, аэростаты, кое-какие химические реакции каждому из нолдоров знакомы с детских лет. Да, у нас не было техники, потому что ее строят на ... как это по-вашему... на заводах, которые отравляют воздух, воду, растения... Мы могли обойтись без всего этого. А у Гилраэни была цель — восстановить государство, которое она считала своей родиной. Она была совершенно права, строя мощь своей империи на основе нашей науки. Эльфиниты вообще более целеустремленны, часто более талантливы, они берут лучшее от обеих рас — от эльдаров и от людей. Но судьба их неразрывно связана с целью их жизни. Достигнув цели, они вынуждены делать выбор...
-Да, я знаю, — кивнул Лугарев. — Я примерно так и думал, но мне нужно было подтверждение.
-Подтверждение..., — Селестиэль покачала головой. — Это мое предположение. Подтвердить могла бы Элеррина, но она в Валиноре. А Гилраэнь, к сожалению, мертва.
-Ой ли? — Лугарев в двух словах рассказал о своем визите на могилу Гилраэни, и о том, что он услышал там.
-Интересно! — сказала Селестиэль. — Очень даже интересно. Возможно, все будет именно так. Волшебство нолдоров действительно вернется в Гондор... вместе со мной.
Пока Селестиэль собирала вещи, переодевалась и и говорила с эльфами, Лугарев вышел на связь с Митчеллом и предупредил его, что должен побывать в Вечности, и что этот вояж может иметь решающее значение для исхода военных действий.
-О'кэй, — ответил Митчелл. — У нас все спокойно. Если что — позвоню.
К вертолету подошла Селестиэль и ее приятели. Лугарев вновь залюбовался ею. Он уже видел ее в сверкающих латах, в зеленой походной куртке. На этот раз на ней было длинное бледно-серое платье, отделанное кружевами, поверх которого она набросила серо-зеленый маскировочный плащ, длинный, почти до земли, с большим капюшоном. На груди, на серебряной цепочке, висел бледно-зеленый изумруд, оправленный в серебро.
Эльфы остановились перед вертолетом. Ломион выступил вперед:
-Селестиэль рассказала мне, что вы задумали. Не ведет ли тебя алчность или иное неблагородное желание? Сильмариллы обладают огромной властью над душами — примером тому проклятие нолдоров. Они уже сгубили немало великих — как из числа эльдаров, так и гномов, и людей.
-Я знаю о проклятии, лежащем на Сильмариллах, ответил Лугарев. — Думаю, тебе нечего опасаться. Меня еще мама учила, что брать чужое — нехорошо, — усмехнулся он.
-Ну, что ж, — сказал Ломион. — Задуманное вами воистину великое дело, ради которого стоит жить. Посему не будем повторять ошибок прошлого, не будем давать невыполнимых клятв, которые свяжут нас. Клятва мобилизует волю, но иссушает душу. Давайте просто будем работать вместе во имя победы.
ГЛАВА 6.
Вечность
"Найт Хок" вывалился из пространственно-временного окна над главной базой Вечности на 258-й линии времени. Это был один из основных опорных пунктов Вечности, располагавшийся под Ленинградом.
Селестиэль с интересом смотрела по сторонам. Лугарев повел вертолет на посадку и приземлил на одной из многочисленных вертолетных площадок.
-Приехали, Селест, — улыбнулся он. — Добро пожаловать в Вечность. Посиди здесь, я поищу кого-нибудь, кто подбросит нас до автостоянки.
Он ушел, Селестиэль приготовила вещи и продолжала осматриваться. Неподалеку была одна из взлетно-посадочных полос, с нее взлетал невероятно красивый серебристый самолет. Под его треугольными крыльями висели по два сигарообразных мотора, под корпусом Селестиэль заметила длинный, почти на всю длину самолета, оперенный контейнер. С душераздирающим свистом, высоко задрав заостренный нос, самолет оторвался от полосы. Длинные голенастые ноги спрятались, сложившись пополам, самолет рванулся вверх. Селестиэль проводила его долгим взглядом.
-Что, нравится? — она даже не заметила, как подъехал Лугарев. Он нашел неподалеку парня с "виллисом" и напряг его подвезти их до стоянки.
-Да, очень, — ответила Селестиэль. — Очень красивый, только громкий.
-Это "Хастлер", — сказал Лугарев. — Один из красивейших самолетов в истории.
Селестиэль выбралась из вертолета и осторожно примостилась на кожаном сиденье. От странной повозки без лошади неприятно пахло железом и еще чем-то непривычным, но ржавчины не было видно, и она решила, что короткая поездка ей не повредит. Лугарев забросил в кузов ее вещи, сам уселся сзади. "Виллис" прыгнул вперед и помчался по бескрайнему бетонному полю аэродрома. Свежий ветер, несущий множество незнакомых запахов, бил в лицо Селестиэль, трепал ее волосы. Водитель, молодой парнишка в непривычной одежде, с удивлением смотрел на нее. Ему явно еще не доводилось видеть таких красивых женщин.
Через несколько минут "виллис" лихо подкатил к стоянке, промчался по ней и затормозил там, где указал Лугарев. Селестиэль во все глаза смотрела по сторонам. Перед ней по обе стороны центрального проезда стояло множество самоходных повозок разных размеров, цветов и форм. Пока она вертела головой, разглядывая их, Лугарев выгрузил ее пожитки и сказал:
-Вылезай, Селест, пересадка.
-Что это? — спросила она, выбираясь из "виллиса" и показывая по сторонам.
-Это? Автомобили. Наше главное и любимое средство передвижения, — ответил Лугарев.
-А который из них твой?
-Вот, смотри, — он вынул из кармана маленький приборчик, вытянул руку, и что-то на нем нажал.
Селестиэль с удивлением увидела, как большая белая машина с черным верхом вдруг мигнула четырьмя огненными глазами и прогудела короткую мелодию, как музыкальная шкатулка. Лугарев подошел к машине и открыл дверь. Селестиэль обошла вокруг, рассматривая ее. Машина была очень красива, два высоких изогнутых гребня поднимались у нее сзади по бокам, как лебединые крылья. Лугарев открыл ей дверь, и она с удовольствием забралась в просторный салон, отделанный черной кожей, напоенный ее восхитительным запахом. В отличие от "виллиса", на котором они только что ехали, машина Лугарева была удобна и комфортна, Селестиэль устроилась на мягком сиденье, где могли сидеть три человека в ряд, и рассматривала пейзаж.
