Глава 1. Руины.
Сейретей сейчас представлял собой весьма жалкое зрелище. После того, как тут прошли все эти битвы, целых зданий вокруг холма Сокьёку почти не осталось, как и всего, что было рядом с северными вратами. Применения банкая всегда сопровождаются сопутствующими разрушениями, но тут будто пытались планомерно уничтожить все вокруг себя.
Особенно отличились Зараки Кенпачи и Саджин Комамура, их битва почти не оставила после себя ничего целого, был разрушен даже фундамент. Что неудивительно, их общая разрушительная сила сложилась и выдала просто чудовищные результаты. Восстановить все будет крайне сложно.
Сейретей бурлил, как никогда раньше.
Повсюду бегали люди, разбирая завалы, ища раненых и вытаскивая пострадавших из завалов. Медики работали без передышки, вытаскивая раненых с того света, хотят несчастные этого или нет.
Враждующие некогда риока и синигами сейчас работали сообща, просто делая то, что могут.
Целый день после битвы был потрачен на суету и проблемы, после которой все спали очень крепко и без снов. Быть может, напади кто-то в этот момент на Общество душ, тот не встретил бы особого сопротивления.
Так или иначе, на следующий день народ уже пришел в себя.
Риока поселили в здании 4-го взвода омницукидо. Командир Сакамото Йоко уступила его, так как ее люди пока еще были в отпуске, да и ее участок мог считаться относительно спокойным.
В гостиной сейчас как раз собрались все те, кто принимал участие в недавних событиях. Сакамото Йоко сидела во главе стола и угрюмо молчала. Она до сих пор не могла поверить, что ее Учитель поступил так. Нет, она могла предположить причины такого поступка, но все же принять этого она не могла. Они так долго были разлучены и она надеялась наверстать упущенное, но судьба распорядилась иначе.
Рядом с ней сидел ее ученик Кван Фон. Он тоже волновался о случившемся, но он, скорее, беспокоился о своей сестре. Он видел, в каком она была состоянии после случившегося, но не решился подойти. Кван чувствовал вину перед ней за то, что скрыл все. Пусть и понимал, что так нужно было, но от этого не легче.
Шуан Пэй же, в отличие от них, была спокойна и не особо волновалась, а потому занималась своими ногтями, приводя их в надлежащий вид. Она не сомневалась в Карасе и просто посчитала, что у того был какой-то план, раз он решился на это. Уйти с предателями — дело весьма серьезное, и такое Готей не простит, но, зная своего бывшего командира, она не сомневалась, что у него были причины так поступать.
Риока же были не столь однозначны в своих мыслях.
Садо Ясутора плохо знал Венганзу, потому сказать что-то наверняка не мог. Он ценил, что пустой сделал для них и уважал его за заботу, но не мог принять такого поступка. Этот Айзен заварил всю кашу и устроил эти проблемы, а потому Чад не понимал, как можно так легко поверить ему и уйти. Это неправильно.
Иноуэ Орихиме же просто грустно вздыхала. Ей тоже было грустно, что все так обернулось. Вен-кун оказался весьма приятным парнем, который по-доброму к ней относился, несмотря на ее чудачества. Да, Иноуэ отдавала себе отчет, что ее порой в воображениях заносит, но этот пустой не смотрел на нее как на идиотку. Ну и еще ей было обидно, что не дали проведать Рукию. Ее забрали домой, и они пока еще не виделись, что расстраивало девушку.
Шиба Гандзю же молчал с угрюмым видом, явно недовольный происходящим. Он смотрел в одну точку и ворчал про себя. Его не устраивало положение дел. Что тот, кто по-настоящему виноват в смерти его брата, ушел, а их друг вместо того, чтобы набить ему рожу, пошел с ним. Это не по-мужски, так поступать неправильно.
Абарай Ренджи, который решил не возвращаться пока к своему отряду, остался с остальными. Он тоже с трудом верил в реальность происходящего. Он верил капитану Айзену, он восхищался им и уважал этого человека, а сейчас выясняется, что тот всегда лгал. Больше всего он волновался за Хинамори, которую этот человек серьезно ранил. А также беспокоился за Киру, который был обманут своим капитаном и практически помог навредить подруге. Но не меньше он злился на Караса...
Они так давно не виделись, но тот не посчитал его достойным посвящения в тайну своей личности. Он скрыл от него все, от своего друга, с кем они в Академии учились вместе и всегда оставались друзьями. И, будто этого было мало, он еще и ушел с предателями. Да, осознавать, что твой старый друг стал пустым, было неприятно, но он был готов смириться с этим и принять, но Карас посчитал иначе и предал всех.
— 'Как он мог?'
На другом конце сидел Куросаки Ичиго и с грустным видом молчал, смотря в стол. Он никак не мог поверить, что его наставник так поступил. Он просто взял и ушел с тем, кто сотворил все это. А уж после того как он узнал о себе все, то должен был совсем разозлиться, но...
— 'Не могу поверить...'
Теперь, когда они встретятся в следующий раз, они будут врагами...
Врагами...
Это больно... Больно осознавать, что друзья должны будут враждовать... Он в некотором роде понимал других капитанов, которые сейчас чувствовали примерно то же самое, что и он сейчас. Те двое предателей явно были кому-то близкими людьми, и вот так...
— О, мрак, вы еще долго будете ныть? — прозвучал голос Такеру-сенсея.
Седоголовый маг спокойно уплетал что-то из холодильника и смотрел на всех с откровенным пофигизмом.
— Как ты можешь быть таким спокойным?! — разозлился Ренджи. — Карас... он... предал нас...
— Придурки... — вздохнул маг, — Не слишком ли вы недооцениваете Караса? Не равняйте его по себе. Думаете, его сломила жизнь среди Пустых? Конечно, Хуэко Мундо вылепило из него того еще лицемерного засранца, но его приоритеты в жизни не изменились. Думаю, людям, которые знают его в два раза дольше, чем я вообще живу, больше ничего говорить не надо?
— Хочешь сказать, — осторожно начала Йоко, — он сделал это, чтобы защитить... нас?
— Чтобы иметь возможность защитить дорогих ему людей, — уточнил Такеру, — Напомни мне, глупая женщина, что протоколы Омницукидо рекомендуют делать с бывшими высокопоставленными сотрудниками, пропадавшими невесть где двадцать с лишним лет и в итоге оказавшимися искусственным, хрен знает чем напичканным, биологическим конструктом?
Йоко красноречиво промолчала. Даже те присутствующие, что не имели не малейшего понятия о законах Общества душ, могли понять, что вышеупомянутого биологического конструкта не ожидает ничего хорошего. Неважно, насколько Готэй доверял бы личности по имени Куроки Карасумару, никто не мог сейчас доверять его телу, полному неизвестных сюрпризов.
— Ну и делайте уже выводы, — развел руками Така. — Сами знаете, Карас не тот человек, что будет сидеть в безопасной камере и молиться, чтобы никто из нас не свернул себе шею. Так что хватит воображать, что он ушел с Айзеном потому, что его соблазнили печеньками на темной стороне.
— Б-р-р-р, — забурлило в животе у Иноуэ. Та покраснела и прикрыла животик руками. — Печенек захотелось.
Така поделился пакетом со сладостями с девушкой, которые та начала радостно уплетать.
— Айзен не показал заинтересованности в смерти небезразличных Карасу личностей, — продолжил сенсей. — В жизни, впрочем, тоже, но это уже проблема, с которой Карас будет справляться сам. Вот только не забывайте, что 'оторвать нам конечности и унести на склад' тоже будет вполне приемлемым вариантом обеспечения безопасности для него, так что даже не вздумайте расслабляться, если он станет вашим противником в битве. Впрочем, если кто-то хочет пролежать чурбачком до конца этой войнушки — кто я такой, чтобы возражать?
— Ты прав, — кивает Шуан, не отрываясь от работы пилочкой. — Командир всегда принимал тяжелые решения, но все они были направлены на защиту его людей. А нас он все равно считает своими людьми.
Это заставило народ задуматься. С этой стороны все кажется иначе.
Пусть знали они его не так хорошо, но все равно так его действия кажутся вполне логичными. Он уже успел неплохо зарекомендовать себя как тот, кто в первую очередь думает о жизнях своих людей.
— Плюс, Ичиго, — обратился к парню сенсей. — Вспомни, слова Айзена: 'На той стороне есть те, кто в тебе нуждается'. А кто там на той стороне остался?
— Эспи и остальные! — понял Ичиго. — Та странная кучка пустых!
Он помнил этих ребят.
Весьма странная Эсперанса, которая встретилась ему еще в той яме и которая дала ему весьма необычные мысли о природе пустых. И которая оказалась крайне могущественным пустым и главой их маленькой группы. Она оказалась весьма доброй и заботливой, а уж тем малышам вообще была мамой. Затем те два гиперактивных котенка, которые носились повсюду и шумели. Затем большая зеленая росомаха Лия, что постоянно ворчит и читает какую-то развратную мангу с яоем. И тот старый пустой с кучей рук и лиц, что, как настоящий дедушка, поглядывал на них и, казалось, по-доброму улыбался.
— Его друзья среди пустых остались в Хуэко Мундо, и непонятно, что с ними сделает Айзен, если Караса не будет рядом.
Йоко на этих словах отвела взгляд.
Учитель успел рассказать ей об этой Эсперансе и чем она является. Поверить в то, что часть души ее брата переселилась в тело пустого, слилась с душой иной девушки и множества других синигами и сейчас живет там? Что ее помнят там и...
— 'Как вообще на такое реагировать?'
— Эспи? Это кто? — спросил Ренджи.
— Если я правильно понял объяснение Караса, то... Это вроде как реинкарнация в виде пустых неких Кано, Анзу и хрен знает скольких еще фоновых статистов, вошедших в состав Меноса, — пояснил колдун, — Первые два вроде бы стали стержнем новой личности, причем с сохранением части воспоминаний.
Глаза Абарая начали расширяться от шока.
— Так или иначе, у Караса было много причин так поступить. Так что не стоит считать, что он просто так всех вас бросил.
— Согласен, — поправил свои очки Исида. — Если задуматься, то причин у него действительно было немало, и немаловажная в том, что отчасти этот Айзен был прав. Даже если бы Вен-сан не был созданным Айзеном гомункулом, Готей никогда не примет пустого в свои ряды.
— Не говори так, — нахмурился Кван. — Карас наш друг и...
— Его друзья, может, и примут его, а вот остальной Готей? — посмотрел очкарик ему в глаза. Молодой наследник дома Фон погрустнел, поняв, что имелось в виду. — Вряд ли начальство восстановит его в звании или доверит хоть что-то. Другие синигами будут бояться его, ведь он 'монстр', и в любой момент может кинуться на них. Про вашу знать даже говорить не буду, быстро потребуют или усыпить тварь, или сдать в лабораторию. При всем желании и скидках, но у пустого тут нет будущего...
Исида прав. Как ни печально, но он прав. Это признавали все.
Ичиго вспомнил свою появившуюся маску...
— 'Я что, такой же? Я тоже каким-то образом попадал в руки этого Айзена? Нужно по возвращению поговорить с отцом обо всем. Он мне задолжал ответы, как и Урахара'.
Так или иначе, но что делать дальше, неясно.
Караса можно теперь понять, но от этого не легче.
— Короче, народ, — поднялся со стола Така. — Отдыхайте и приводите свои мозги в порядок. А еще советую вам подумать над тем, как стать сильнее. Айзен еще даст о себе знать, и вы от необходимости столкнуться с ним никуда не денетесь.
После этих слов народ начал расходиться.
Нужно обдумать все...
Все это...
* * *
— Вот значит как, — тихо произнесла Сой Фон, выслушав рассказ.
Они во временном кабинете капитана были втроем. Хебико, Сой Фон и Йоруичи. Последняя сидела довольно тихо и молча слушала рассказ первой. Та рассказала все, что знала об их встрече с Карасом и их планах. Перед этим все ей рассказала Йоруичи-сама, которая поведала о том, что случилось с ней, и причину всего.
Правда была болезненной и неприятной, но ее необходимо было принять.
Сначала убийства ее людей, затем осознание того, что это были предатели... Шаолинь до сих пор не могла поверить, что Юске был 'кротом'. Он ведь и ее провел, убедил в том, что он верный и преданный, сумел сыграть на ее чувстве вины и горе. Так долго обманывал и смеялся над ее страданиями.
Это был позор, позор, что она не смогла разглядеть такое...
— 'Возможно, мне стоит сложить с себя обязанности капитана, — подумала она. После такого позора сложно быть уверенной в том, что все, сделанное тобой, было правильным. — Нет, мне сейчас никто не даст уволиться. Не в такое время'.
В груди все болело.
Она видела его...
Видела перед собой...
Живого...
Пусть он изменился, пусть он стал другим немного, но это был он...
И он ушел...
— 'Несправедливо'...
Она тяжело вздохнула.
— Оставьте меня.
— Шаолинь... — сказала Хебико, но подруга уже отвернулась.
Опустив голову, Змейка вышла из кабинета.
Йоруичи тоже вышла, понимая, что своей ученице она сейчас ничем помочь не может... И это омерзительное чувство бессилия было ужаснее всего...
* * *
Закрыв дверь, Хебико медленно побрела по коридору. Шаолинь сейчас в ужасном состоянии, еще более плохом, чем когда ей сообщили о смерти Караса. И сейчас она сама отталкивает всех вокруг себя.
— Она накрутит себя, — покачала головой Йоруичи.
— Этого я и боюсь, — согласилась с кошкой. — В прошлый раз она с трудом справилась. Я сумела вытянуть ее из траура, но сейчас...
— Значит, из-за нее он злился на меня? — спросила Шихоин.
— Да. Шаолинь тяжело переносила разлуку с тобой, а он видел все это и понимал, что ничего поделать не сможет.
Йоруичи молчала, обдумывая сказанное, а Хебико лишь покачала головой.
— Сходи домой, Кошатина, — хлопнула она ее по плечу. — Чинацу-сама и твой брат очень скучают по тебе. Хотя бы навести их.
Не став слушать ее ответа, Хебико покинула временное здание отряда и направилась к себе. У нее еще немало работы, и нужно многое успеть сделать. А после того, как она закончит, можно подумать над тем, как быть дальше...
— Больше я не отпущу его, — серьезно заявила она. — Больше я никогда его не отпущу...
Глава 2. На той стороне.
Когда мы вышли из черного пространства Гарганты, то оказались в весьма большом пустом зале. В нем преобладали белые и серые тона камня, было весьма прохладно и мрачно, но иного от Хуэко Мундо ожидать не стоит. Хотя постройка явно не творение архитектурного гения пустых, если только он не знакомый мне Старик. Но наличие потолка несколько не в стиле этого творца.
— С возвращением, Айзен-сама! — прозвучало два голоса.
Перед нами предстало двое существ, которые вроде как должны быть обычными адьюкасами, но в них имелись некие, не сразу бросающиеся в глаза изменения. Один представлял собой нечто с четырьмя руками, с одним коротким хвостом вместо ног и маской с клювом, на плечах у него реяла белая накидка. И его можно было бы принять за обычного адьюкаса, если бы не сломанная в одном месте маска, показывающая человеческое лицо, точнее, его часть.
