По левую руку от лидера, с вечно мрачным выражением лица находился Сегунда Эспада, бывший король всего Хуэко Мундо — Луизенбарн Барраган. Весьма коренастый пожилой мужчина с белыми волосами и усами, со смуглой кожей и двумя шрамами на лице. Остатки его маски представляют что-то наподобие короны, как жалкое напоминание о том, кем он был раньше. Бывший король сидел молча, хмурясь и сутулясь, смотря волком на окружающих и, в особенности, на Айзена.
Когда лидер Эспады входил в зал, Барраган единственный из всех присутствующих, кто не поднялся и никак уважительно не отреагировал на прибытие синигами.
Тресс Эспада сидела рядом с Примерой и всем своим видом показывала, как ей безразлично происходящее. Тия Харрибел смотрела на стол своими красивыми зелеными глазами и, сложив руки под грудью, молча ждала начала собрания. Высокая и привлекательная женщина не особо обращала внимание на окружающих. Если не знать об остатках ее маски, можно подумать, что она будто пытается спрятаться от окружающих в своей короткой куртке, закрывающей половину ее лица.
Напротив нее сидел Куатро Эспада, Улькиорра Шифер, и если остальные просто не выражали эмоций, то у этого арранкара их будто никогда и не было. Бледная кожа, ничего не выражающее лицо и темные круги под глазами делали его похожим не на живого человека, а на бледную куклу, которая непонятно, как живет и двигается. Он этими полосами, черной верхней губой и темнотой у глаз чем-то напоминал Пьеро, вот только в отличие от грустного клоуна Улькиорра не вызывал ни малейшего желания сопереживать, да и не нуждался ни в чьем сочувствии. Ледяное спокойствие и полная безразличность к окружению были самыми яркими чертами его характера.
В противоположность Четвертому номеру Куинта Эспада — Нойтора Джилга представлял собой настоящий пожар эмоций и чувств. Грубый, резкий и дикий Нойтора будто пылал эмоциями, которые весьма раздражали окружающих, и в особенности тех, кто вынужден сидеть рядом с ним. Очень высокий, худощавый человек с длинными черными волосами, повязкой на левый глаз и вечной самодовольной ухмылкой будто всем своим видом пытался вызвать окружающих на недолгий поединок. Особенно он желал избавиться от Тии, так как считал, что женщины не имеют права превосходить мужчин, а точнее, его самого. Вот только, в отличие от бывшей Тресс, нынешняя вообще игнорировала сам факт существования Куинты, чем неимоверно его раздражала.
Секста Эспада же не особо горел желанием находиться тут. Гримджоу Джагерджак предпочел бы находиться в компании своих фракционов, а не в обществе не слишком приятных ему членов Эспады. Голубоволосый мускулистый мужчина с кислым выражением лица ожидал начала всего этого действия. Соседство с окружающими не доставляло ему ни капли удовольствия, а потому и смотрел на своих 'соратников' он не особо дружелюбно.
В это время вечно спокойный и серьезный Септима Эспада сидел, скрестив руки и закрыв глаза. Пока не началось само собрание, он медитировал и погружался в транс, так как по совету его давнего друга старался учиться контролировать силу внутри своего тела. Волантес дель Гойто погружался в глубины своего разума и души, будто пытался там что-то отыскать. Став арранкаром, Волантес, и так приближавшийся к стадии Вастер Лорда, обрел действительно огромную силу. Внешне он стал человеком, хотя остатки маски на лице по большей части закрывали его, став похожим чем-то на шлем. Темно-синие волосы с белыми прядями были зачесаны назад, а общий вид его одеяний делал его похожим на самурая, готового в любой момент броситься на защиту своего господина. В отличие от других членов Эспады, Волантес не испытывал никакого желания быть ее частью. Он все еще был верен своему истинному королю, а потому хотел остаться среди фракционов. Лишь нежелание, чтобы сопоставимую с его господином позицию заняло какое-нибудь недостойное ничтожество, удерживало его от того, чтобы освободить свое место.
Если Волантес хотел как можно скорее покинуть Эспаду, то вот Октава Эспада, наоборот, желал как можно скорее подняться на самое высокое место, которое он считал, должно принадлежать исключительно ему. Заэльаппоро Гранц, он же главный после Айзена-сама ученый Лас Ночес, выглядел не особо счастливым, а на остальных и, в особенности, превосходящих его арранкаров, он смотрел с искренним презрением и отвращением. Он считал себя более достойной персоной для помощи Айзена-сама, особенно учитывая, что он был одним из первых, кто присоединился к нему и некогда занимал более высокий пост в Эспаде, но после определенных событий был понижен до Приварона. Лишь относительно недавно он вернул себе место среди сильнейших, но, увы, оказался только восьмым. Розововолосый худой мужчина с остатками маски в виде очков, выглядел несколько женоподобно, и на фоне остальных членов Эспады он слегка терялся и выглядел довольно блекло. Сам же Октава решительно не понимал, почему Айзен-сама не позволяет ему улучшить Эспаду. Благодаря его гениальным наработкам он смог бы раскрыть истинный потенциал каждого бойца, выбросив все ненужное и бесполезное, что было в них, по мнению самого Заэля, но каждый раз, когда он поднимал эту тему, Айзен-сама отвергал его идеи, но не особо объяснял почему.
О чем думает Новено Эспада — Аарониеро Алулурели, не мог сказать никто, ибо огромная маска-цилиндр на голове вообще полностью скрывала его лицо. Мало кто знал, как он выглядел под ней, да и никому особо не было интереса в этом.
Диезо, а точнее, Зеро Эспада — Ямми Ларго почти засыпал, ожидая, когда уже закончится вся эта тягомотина. Он решительно не понимал, зачем вообще нужна эта Эспада или все эти глупые собрания, если они просто могут все вместе навалиться и раздавить любого врага. А еще лучше, если это сделает он сам, так как он считал себя самым сильным пустым тут. Хмурясь и тихо ворча, очень крупный пустой ворочался в своем кресле от нетерпения, так как предпочел бы лучше подраться с кем, чем сидеть тут и общаться.
Эспада довольно редко собиралась вместе, и причин для сбора было всего три.
Первое — это представление нового члена Эспады. Айзен-сама находил или кто-то из Эспады приводил кого-то нового, и тот оказывался достаточно силен, чтобы занять место одного из них.
Второе — изменение нумерации. Иногда кто-то из Эспады развивался быстрее, чем другие, и становился сильнее, а значит, его номер менялся. По задумке это должно мотивировать членов Эспады — становиться сильнее и развиваться, вот только 7,4,3,2 и 1 вообще не интересовались подобным.
Ну и последнее — это обсуждение каких-то планов, в которые Айзен-сама посчитал нужным Эспаду посвятить. Но такое чаще обсуждалось в тронном зале, чем за столом, где каждому и выдавались приказы, потому вариантов сбора было всего два.
— Моя дорогая Эспада, — начал повелитель Лас Ночес. — Сегодня я собрал вас для того, чтобы вы поприветствовали своих новых соратников.
Эти слова напрягли всех, ведь обычно прибывал кто-то один, а не несколько. Значит, перестановки будут серьезнее, чем могут показаться.
— Сегодня, двое займут место среди нас, — продолжил Айзен. — Эти двое отобраны мной лично, а потому в их силе не нужно сомневаться.
Да, сомневаться в выборе самого Айзена-сама никто не будет, почти.
— Для начал я хочу представить вам первого нашего гостя.
С этими словами огромные арочные двери начали открываться.
Волна силы прокатилась по всему залу, показывая, безусловно, немалые способности своего источника. Лишь пара мгновений этого давления, которое моментально прекратилось и вообще исчезло, словно его никогда и не было. Такая резкая смена тоже удивила Эспаду, ибо среди них никто не мог настолько хорошо скрывать свою реацу.
В зал спокойной походкой вошла молодая девушка, с длинными ярко-красными волосами, что свисали двумя низкими хвостиками вниз. Облаченная в облегающее белоснежное платье с вырезами на бедрах, она прошла вперед, а шаги от ее каблуков разносились по всему залу. На поясе у нее висела короткая катана в белых ножнах.
Шла она не одна, а в компании своих фракционов, которые представляли собой троих детей. Девочка-подросток с зелеными волосами, которая с легким пофигизмом в глазах смотрела на окружающих. А также два маленьких ребенка-близнеца с кошачьими ушками и хвостами, которые старались сохранять на мордочках серьезность, но получалось не очень.
Девушка встала перед столом Эспады и окинула взглядом своих сияющих желтых глаз всех ее членов. Девушка излучала некую уверенность в себе, а также необычное чувство привлекательности. Пусть пустые были инертны к половым влечениям и, даже получив реальное половое разделение, не придавали этому особого внимания. Да и, будучи монстрами, у них никогда в головах не появлялись мысли о какой-то привлекательности. Но даже так многие странным образом отмечали для себя то, что незнакомка действительно приковывала к себе взгляды. Та же Тия, несмотря на некоторые превосходящие параметры, никогда ни у кого не вызывала подобных чувств, а эта одним своим появлением заставила пустых задуматься.
Также многие арранкары отметили, что у этой странной девушки не было видно остатков маски, как и самой дыры не видать, что встречается не часто.
Девушка слегка поклонилась, но исключительно из вежливости, так как взгляд ее оставался все таким же холодным и безразличным.
— Позвольте вам представить — Эсперанса Уроборос, — прервал тишину Айзен-сама. — Многие из вас, возможно, слышали о ней, как о лидере группы под названием "Пустынные демоны".
На эти слова некоторые члены Эспады прищурились.
Да, о Пустынных демонах слышали многие, а некоторые даже имели честь встречаться с очень странной группой пустых, путешествующей по всему миру. Об их лидере ходило немало слухов и странных домыслов, да и на Сходке Пустых эта компания часто появлялась.
Тия Харрибел видела несколько раз черно-красную девушку Вастер Лорда на этом мероприятии, но лично никогда не общалась, хотя ее интересовала такая маленькая и слаженная группа.
— Эсперанса ныне будет занимать место... Семь...
На этих словах со своего кресла поднялся Волантес.
— Айзен-сама, — обратился к нему арранкар. — Если вы считаете ее достойной, то я не вижу никаких причин возражать. Но вы сами дали мне приказ оставаться на этом месте и уступить его лишь достойному.
Да, таков был уговор.
Суть в том, что Семь — самое неопределенное место, и тот, кто на нем сидит, фактически находится на самом краю. Беда в том, что номера Восемь, Девять и Десять уже наглухо зарезервированы теми, кто на них есть, и ниже их просто не поставить. Заэль в Эспаде действительно считается самым слабым и занимает свое место исключительно из-за высокого интеллекта и той пользы, что он приносит Лас Ночес своими экспериментами. Аарониеро пусть и является единственным гиллианом, но потенциальная сила его Глотерии так высока, что ниже опускать его нельзя. Как и Ямми, пускай в обычном состоянии ничего особо сильного из себя не представляет, но при высвобождении становится самым сильным пустым в Эспаде.
— Хорошо, Волантес, — кивнул Айзен. — Я позволяю. Но без ресурексиона, тотальные разрушения мне не нужны.
Пустой поклонился, а затем вышел из-за стола.
— Я вызываю вас на поединок, леди, — заявил он. — Я должен лично убедиться, что вы достойны забрать мое место.
— Если так необходимо, то я согласна, — кивает она.
Ее фракционы отошли подальше, а девушка спокойно достала свой клинок, встав перед своим противником.
Сонидо!
Они действовали почти одновременно и столкнулись клинками, вызывав мощную ударную волну, которая опрокинула всех фракционов, кто находился у стен. Их духовная сила ни капли не уступала друг другу, а потому ни один из противоборствующих не шелохнулся от давления реацу, как, впрочем, и все в Эспаде.
Два клинка начали смертельный танец друг с другом, двигаясь на огромной скорости, сталкиваясь и расходясь друг с другом. Как ни странно, но в фехтовании девушка постепенно одерживала верх над своим противником, который должен был по всем параметрам превосходить ее. Но факт оставался фактом, и Эспаранса оказалась более хорошим мечником, чем ее соперник, что осознал уже и сам Волантес. Все же меч был не его основным оружием, да и учить фехтовать в Лас Ночес его было некому. Пусть нынешний Септима и имел огромный боевой опыт, но все же в технике он безрезультатно проигрывал этой женщине.
Удар! Удар! Удар!
Эсперанса перехватила инициативу и уже сама начала давить оппонента, а духовная сила, окружающая ее, все росла и росла, продавливая врага.
Вот очередной удар, финт — клинок вылетел из рук Волантеса и отлетает в сторону, а затем девушка испускает мощнейшую волну силы, что сбивает замешкавшегося пустого с ног и высвобождает полный спектр ее способностей.
Эспада ощутила всю потенциальную силу этой женщины, которая действительно на голову превосходила Волантеса, по крайней мере, в нынешнем состоянии.
Она встала над ним, наведя клинок на его лицо, и, казалось, она сейчас убьет его совершенно без жалости и сожалений. Однако ее противник нисколько не боялся этого, ведь он был воином, а для него смерть — совершенно обычное дело, и он сам не раз бывал на ее краю.
Давление прекратилось, и девушка убрала меч.
— Вы неплохо сражаетесь, Волантес, — слегка улыбнулась она. — Но над техникой я бы рекомендовала вам поработать.
— Благодарю за оценку моих способностей, — кивнул арранкар, поднимаясь. — Я признаю свое поражение и уступаю вам свое место.
На это она лишь кивнула и двинулась к освободившемуся креслу.
Эспада же, увидев все это, не особо отреагировала, так как посчитала такой исход вполне себе ожидаемым. Айзен-сама не стал бы представлять кого-то, в ком не был бы уверен. Все, но не Нойтора, который смотрел на нее с искренним отвращением, ведь в ее мягком отношении к противнику он будто узнал одну свою знакомую, которую он презирал.
— 'Обязательно избавляюсь от этого ничтожества тоже', — пообещал себе Куинто.
Вскоре члены Эспады вышли из раздумий и стали ждать слов от Айзена, который, выждав пару минут, продолжил свою речь:
— Поздравляю и добро пожаловать в Эспаду, Септима Эсперанса Уроборос, — кивает Король Лас Ночес.
— Благодарю, Айзен-сама, — кивнула девушка со всем почтением.
— А теперь я представлю вам еще одного среди нас, — сказал он.
А вот это заставило некоторых в Эспаде занервничать.
Ведь то, что Волантес рано или поздно свое место потеряет, понимали все, — и его смещение весьма ожидаемо, — то вот кто уйдет теперь, не ясно. Ведь Эсперанса явно уже законно назначена на это место, и с него ее уже не сдвинуть, то это означает, что кому-то придется уйти.
В дверях неожиданно для всех послышались звуки шагов.
Неожиданно — просто потому, что никто из Эспады не почувствовал приближения нового гостя. Да и то, эти самые звуки вдруг исчезли при его приближении, а значит, он специально дал себя услышать.
Единственное, что ощущала Эспада — это реацу от его фракциона, оставшегося стоять в дверях, а вот сам незнакомец был словно пустым местом или воздухом, который по какой-то причине обрел вид человека. Причем дело оказалось не только в реацу, сколько в самой ауре, которая будто пропала и не давала толком сконцентрироваться на нем.
