Стойка Пикирующего Ворона...
— Начнем...
Ускорение!
Активирую силу моего меча — и устремляюсь на противника на полной скорости.
Он тут же атакует всеми четырьмя отросшими руками, но я легко прохожу все десятки ударов его лап — и сближаюсь.
Удар!
Моя сабля вспарывает его бок, но я не прерываю движений и устремляюсь вперед, оставляя на теле врага глубокую рану вдоль всего тела, и заканчиваю удар на хвосте.
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!
Косоку!
Перемещаюсь, уходя от атаки хвостом, и отталкиваясь от воздуха, обхожу его удары.
Резко закручиваюсь вокруг своей оси и устремляюсь в таком состоянии вперед, проходя через спину, срезая крылья и рассекая тело вдоль позвоночника.
Косоку!
Срезаю его ноги.
Косоку!
Отрезаю хвост.
Косоку!
Три руки отделяются от тела.
Косоку!
Из груди врага вырывается фонтан крови.
Косоку!
Пальцы на вновь появившихся руках отпадают.
Косоку!
Левый глаз взрывается.
Косоку!
Удар в челюсть ломает ее и выбивает передние зубы.
Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку!
Мир тонет в криках, кровь настоящим дождем опадает на песок, окрашивая его в алый цвет. Удары, десятки, сотни атак со всех сторон, из всех направлений, на огромной скорости, которая просто недоступна Тоусену, и он ничего со мной не может поделать. Только боль ощущает он, агонию, в которой постепенно тонет его разум.
— Ты можешь отращивать конечности, залечивать любые раны и быть хоть тысячу раз бессмертным, — говорю ему. — Но я просто буду резать тебя быстрее, чем ты регенерируешь. И буду убивать тебя столько раз, пока даже ты не достигнешь предела своих возможностей.
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — вопил он, уже, похоже, потеряв возможность говорить, и только ненависть ко мне в заполненном болью разуме не дает ему потерять сознание.
Он пытается меня достать, пытается задеть, но ничего поделать с этим он просто не сможет.
Бросается на меня в отчаянной попытке хотя бы раз достать, на что я лишь поднимаю руку.
Бала!
Десяток алых сфер срываются с моей руки и пробивают тело огромного насекомого, наделав в нем дырок, как в решете.
Туша Тоусена падает на окровавленный песок...
Он тяжело дышит, его тело уже восстанавливается значительно медленнее. Он дрожит, он стонет, и хриплое дыхание достигает меня.
Став пустым, он стал сильнее, а про его живучесть и говорить нечего. Даже сейчас в таком состоянии он очень далеко от смерти. Хотя отчасти потому, что я все же соврал, убить я его пока не пытался.
Да, я могу сейчас его убить, но все же не спешу этого делать.
Одно движение — и его голова отделится от тела, всего взмах — и кишки вывалятся из его живота, один укол — и острие моего меча пронзит его сердце, всего удар — и его позвоночник станет пылью.
Но я все же не делал этого, просто убивая его и мучая.
Айзен ничего не сказал, но более чем уверен, что, решись я нанести финальный удар, он остановит меня. С силой его меча ему не нужно даже появляться: я просто промахнусь или еще что-нибудь.
Приземляюсь на окровавленный песок и медленно иду к медленно залечивающейся туше. Песок, мокрый от крови и почти ставший грязью, неприятно хлюпает под ногами, но я все равно не спеша приближаюсь.
Думаю, я достаточно избил его, чтобы он успокоился.
Если продолжить, то он может и умереть, а этого Айзен может не одобрить...
— КАРАС! — завопил Тоусен и поднялся. Кровь уже перестала течь из его тела, а раны затянулись, пусть и не до конца. Все же даже его организм имеет пределы, вот только он сейчас в куда более выигрышном состоянии, чем я. — УМРИ! УМРИ! УМРИ! — кричит он и начинает концентрировать у глаз две зеленых сферы. — ЛА МИРАДА!
Два луча выстрелили из сфер и соединились посередине, а вся эта объединенная мощь направилась чисто на меня.
Косоку!
И тут пространство и духовная сила просто ускользают из моего контроля.
С трудом, но мне удается отпрыгнуть и спастись от этого удара, но меня все же задело немного, и сильный ожог руки отдается дикой болью во всем теле.
Мрак! Что происходит?...
* * *
В это самое время в нескольких километрах от эпицентра битвы...
Его губы растянулись в улыбке, а в глазах появилась почти детская радость.
— Тебе не стоило меня злить, Венганза... — произнес он, поправив свои очки. — Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Глава 55. Номер.
Черт!
Заэль!
Пространство и окружающая реацу вдруг стали мне просто неподвластны...
— 'Куроцубаса, что происходит?'
= 'Я не знаю, — взволнованный голос моего меча ответил мне. — Что-то мешает нам. Оно слишком слабо, чтобы влиять на тебя самого, скорее, это какое-то поле, что изменяет окружение'.
В ее голосе сквозила паника, и я понимал причины такого.
Это не просто неспособность к техникам передвижения. Если я не могу опереться на духовные потоки, значит, я не могу создать под ногой стабильную опору. А без этого сражаться на песке — самоубийство.
Дьявол!
— ГО-О-О-О-О-О-О!!! — взревел он, будто потеряв остатки разума.
Словно одичавшее животное, он накинулся на меня, с куда более яростными и дикими атаками, которого загнали в угол, и оно теперь готово хоть зубами рвать меня, наплевав на гордость или адекватность. Удары четырех лап сейчас были хаотичными и неупорядоченными, но при этом трудно предсказуемыми, а потому я лишь чудом в моем состоянии уворачивался от них, понимая, что одна ошибка будет стоить мне жизни.
— 'Как давно я не был в столь тяжелом состоянии, — поморщился я. — Я уже и забыл, как близко к смерти я могу быть...'
Удар! Удар! Удар! Удар!
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! Умри! Умри! Умри! Умри! Умри! Умри! Умри! Умри! Умри! Умри! Умри! Умри! — кричит он, ускоряясь на свой максимум. От такого напряжения его раны открылись — и кровь брызнула во все стороны.
В какой-то момент я не успеваю увернуться и вынужден блокировать его лапу.
УДАР!
Дикая мощь его атаки просто сносит меня и отшвыривает на сотни метров.
Тоусен взлетает в воздух, тем самым еще сильнее открывая свои раны, и дождь крови орошает пески вокруг.
Он завис надо мной и всеми руками начал рисовать в воздухе круги, которые тут же начали наполняться силой и искрились зелёным светом.
— 'Нехорошо! Я не смогу увернуться!'
Не знаю, что за прием он собирается использовать, но я не думаю, что смогу уклониться от него.
— 'Выхода нет'.
Поднимаю клинок и закрываю глаза.
Я не могу убежать, я не могу уклониться или достать врага, сейчас даже бала или серо ничего не смогут поделать, а потому есть только один прием, который может меня спасти.
Вокруг клинка начинают искриться черные молнии...
Только бы успеть.
Чернота, извлекаемая из глубин моего отчаяния, от черноты моей ненависти, из самых опасных участков моего разума, из моего... безумия... Ядовитая, полная неутолимого голода и злобы, обиды, мощь. Пульсация, идущая во мне, переходит в мое оружие и окутывает его губительной силой из самых потаенных мест моей тьмы...
— УМРИ, КАРАС! — подал он голос. — Лос Нойвэ Аспектос!
Звуковая волна устремилась в мою сторону, а мне остается только ответить.
Взмах клинком — и тьма срывается навстречу.
Сэро Оскурас!
* * *
Взрыв!
Такая мощь от столкновения двух сил, что даже Тоусена с его силой отбросило в сторону, и он был вынужден приземлиться на торчащие обломки скалы.
От удара небо над ними потрескалось, показывая, что даже купол поврежден и иллюзия начинает сбоить.
— Ха-а-а-а-а... Ха-а-а-а-а... Ха-а-а-а-а-а... — тяжело дышал Канамэ.
Раны вновь затянулись и повреждения постепенно устраняются, но даже так он сам был близок к смерти, как никогда. Если бы Карас продолжил его так резать, то даже его организм не выдержал бы.
— 'Мое зрение ослабляет мое восприятие, — поморщился он. Уж себе он мог признать, что обретенное прозрение все же негативно сказалось на нем, и он стал хуже управлять остальными чувствами, отчего Карас так легко мог его ранить. Да, скорость у того просто бешеная, но все же, если бы не его собственная самоуверенность и хотя бы попытка отработать новую силу перед этой битвой, все могло бы быть легче. — Моя ошибка, я слишком самоуверенно действовал'.
Теперь, когда боль несколько утихла и эмоции перестали так сильно давить, бывший капитан стал ждать и внимательно смотрел. Облако поднявшейся пыли скрыло противника, и он не ощущается, но пока нельзя расслабляться, учитывая, что Карас мастер скрытности, нельзя быть наверняка уверенным в его смерти.
— 'Почему он не уклонился? — спросил он сам себя. — В тот момент я поддался эмоциям и плохо соображал, и потому использовал эти приемы. Но вместо того, чтобы легко увернуться, он встретил мою атаку своей. Что-то здесь не так...'
Действительно странно, а потому сейчас, размышляя над этим, он и правда замечал странности. Теперь, когда эйфория от силы и могущества прошла, разум подкидывал ему всю картину того, как Канамэ действовал, и осознанное не радовало его тем, что происходило.
— 'Ошибки... много ошибок... Я думал после поражения от Сэйто Такеру я учел свои минусы...'
Но он все же расслабился. Эта сила опьяняет, эта сила дает невероятное блаженство, могущество, и даже он поддался этому мимолетному чувству.
Вскоре пыль начала оседать...
Присмотревшись, Тоусен разглядел стоящий силуэт...
— Пхе, ну и жуть, — прозвучал голос Караса.
Он стоял там посреди огромной воронки, образовавшейся от встречи двух атак. Одежда по пояс порвалась, на теле было несколько ожогов и ран, но он был относительно цел, и спокойно стоял, положив свой меч себе на плечо.
Один вид его, спокойно стоящего, и с тем же расслабленным выражением лица начал вновь бесить Тоусена. Он и не представлял, как вид этого паразита злит его — даже сильнее, чем этот лживый подонок Сэйто Такеру, которого Канамэ поклялся лично убить.
— Думаю, на этом можно закончить, — стряхнул он с себя песок. — Удачи...
— ЧТО?! — закричал бывший синигами. — Ты куда собрался?!
— А? — на него посмотрели как на идиота. — Этот бой уже перестал быть нашим личным делом. Теперь, когда ты пришел в себя, должен, наконец, мозги включить. Может, если задумаешься, то все поймешь.
Канамэ заскрежетал зубами.
Злость вновь начала затоплять его рассудок, и он затрясся от гнева.
— 'Он издевается надо мной! Все это лишь, чтобы поиздеваться надо мной! Все, чтобы унизить меня!'
Перед глазами встала картина его позорного поражения от Такеру в куполе его банкая.
— В том и смысл, — слышит он издевательский смешок этого мальчишки. Последнее, что он слышит, перед тем как окончательно потерять сознание. — Побеждает не сильнейший, а хитрейший...
Затем картина того, как его поймали в ловушку эти ничтожные слабаки.
Металлические руки сомкнулись на его запястье!
— Попался! — усмехается маг.
И вот сейчас.
Враг просто унижает его, постоянно, каждый раз, показывая, как он слаб, глуп и бесполезен.
Осознание этого довело Канамэ до такого исступления, что он просто потерял над собой контроль.
— УБЬЮ! — его крик, что смешался с взрывом реацу, исходящей из его тела, заставил даже небо над ним потрескаться, а иллюзия, наложенная самим Айзеном-сама, начала сбоить. Ярость пустого, ярость существа силы Вастер Лорда, ярость обезумевшего от бешенства арранкара. — УБЬЮ!
Сонидо!
На полной скорости он рванул к цели, что не просто посмела издеваться над ним, а даже повернулась к нему спиной. Он повернулся к нему спиной, словно не видел в нем опасности или угрозы, исходящей от него!
Четыре руки, напитанные силой, разорвут его; уже формирующиеся зеленые сферы сожгут и уничтожат останки этой жалкой плоти; вся его ярость будет обрушена на это тщедушное тело, а затем...
Ощущение холодной стали на шее...
На бешеных инстинктах Канамэ резко остановился, ощутив дыхание смерти прямо в собственном сердце...
Он резко замер, застыл, его будто парализовало в каком-то метре от остановившегося Караса...
Караса, который все также стоял к нему спиной и даже не повернулся...
Холод клинка, который ощущался даже через густую черную шерсть...
Глаз Тоусена медленно скосился влево и посмотрел на меч, который прикоснулся к нему... Меч, готовый в любой момент снести ему голову... Меч, от которого исходила чудовищная смертельная опасность...
— Старк? — прошептал бывший синигами.
Рядом с ним стоял... Койот Старк...
Он стоял к нему боком и держал свой клинок у головы Канамэ, готовый в любой миг взмахнуть оружием и убить его... Убить без промедления или сомнений, просто убить...
Затем он ощутил еще одно прикосновение стали... Оно не появилось только что, а было в тот же миг, что и первое, просто только сейчас Тоусен пришел в себя и ощутил это...
— Гриммджоу...
Синеволосый арранкар стоял с другой стороны, чуть позади, и был готов в любой миг вспороть ему брюхо и выпустить кишки.
Клинок у лица... алые волосы, что слегка колыхались на ветру...
— Эсперанса...
Затем он, наконец, заметил и остальных...
Всех...
Почти всех вокруг...
Клинки, извлеченные из ножен и направленные на него... Почти все клинки Лас Ночес....
Старк и его 'сестра' стояли рядом и были готовы атаковать. Эсперанса была близко, а ее дети готовились к удару, как только будет необходимо. Гриммджоу готов нанести удар в любую секунду, а его подчинённые вместе с ним.
Тут были и остальные...
Вот Тия Харрибел вместе с ее подопечными обнажили клинки и лишь ждут команды для удара. Приварон Эспада тоже здесь, а вместе с ними и остальные нумеросы... Даже Ямми был тут — сложив руки на груди, он с мрачным выражением лица смотрел на него...
— Ч... что... — шокировано произнес он, смотря на них всех.
Они были тут... Все они были тут...
Вся эта дикая стая волков-одиночек, которая никогда бы не объединилась друг с другом, и все они встали на...
— 'На его защиту...' — осознал Канамэ...
Он смотрел на них, и с каждым мигом осознания, что почти весь Лас Ночес встал на его пути, он злился...
— Прочь с дороги! — закричал он. — Убирайтесь! Не смейте мне мешать! Это приказ! ПРОЧЬ!!! Грязные дерзкие ублюдки! Я приказываю вам убраться!
Но никто не пошевелился.
Никто не двинулся с места и не изменился в лице... Они все еще смотрели на него, как на врага...
— Приказываешь? — прозвучал голос высоко над ним. — А какое право ты на это имеешь?
Подняв голову, он увидел Баррагана...
Сам бывший король прибыл сюда. Он сидел на своем костяном троне и был окружен своими подчиненными. Старейший пустой смотрел на него с неприкрытым презрением, смотрел сверху вниз, и глаза его четко показывали, какое отвращение к нему испытывают, и как смеются над ним.
