Вообще, самым лучшим способом понять, как именно те джедаи сделали такую форму боя, как Атару, было узнать историю возникновения стиля "иаи-дзюцу" — из того фальшивого лжеголокрона. Там молодой воин, который хотел отомстить убийце своего отца — мастеру клинка, между прочим! — понимая, что никогда не сможет победить врага в открытом бою, развил у себя искусство молниеносного выхватывания из ножен меча и нанесение им одного-единственного, неожиданного смертельного удара. Ситуация, где не важно боевое мастерство соперников в открытом поединке, а важно только то, кто успеет ударить первым, потому что удар будет смертельным. Притом, что под конец той войны Армии Света приходилось бросать в бой даже полуобученных падаванов, и даже чуть ли не юнлингов, против куда более опытных воинов Скера Каана, новая форма давала шанс выйти победителем в схватке. Контроль, контроль и еще раз контроль — со ставкой на ловкость, а не на силу. — И, при любой угрозе, успеть ударить первым и попасть! Что ж, Контролю джедая, как и любого нормального форсъюзера, учили в первую очередь. Тело, укрепленное с помощью Силы, тоже сделать более ловким было возможно. Дело было за тем, чтобы "поставить" и отработать до автоматизма несколько "коронных" ударов — и такого квази-бойца уже можно было выпускать в бой против головорезов Каана, с не нулевыми шансами на успех. Собственно, то, во что со временем превратилась форма Атару, от оригинала ушло очень далеко, но основа все равно осталась.

Так что, я тут вполне себе понял сомнения Графа: Квай-Гон, уже имевший опыт стычки с Молом на Татуине, знакомого противника должен был завалить без большого труда. Стесненные условия скорее мешали его противнику, с его двухклинковым оружием, чем мастеру Джинну. И, тем не менее, Квай-Гон проиграл! Напрашивался вывод, что "проиграть" ему помогли — и был там кто-то еще, кроме забрака и двух джедаев. Ну, в самом деле, не принимать же к рассмотрению идиотскую гипотезу, что "подставил" своего Мастера Оби-Ван Кеноби? Как я понял, прибывшие позднее другие джедаи, обследовали тело Квай-Гона на предмет, не воздействовали ли на мастера Джинна Силой, в момент боя. Ответ, со слов дяди, был отрицательный — другое дело, что джедаи проверяли все на предмет воздействия Темной Стороны, в первую очередь, а потом уже, телекинетических техник, вроде Форс Грипа или чего подобного. — Никто не проверял на ментальные воздействия, да еще и нестандартного плана — а ведьмы как раз славились способностью воздействовать Силой на поведение живых существ. Понятно, что мастер-джедай это не дикий ранкор, но от ведьм и не требовалось взять его разум под контроль — только создать помеху в критический момент боя. Дальше клинок Мола все сделал сам.

Ну а потом, забрак проиграл исключительно из-за собственной самоуверенности: списал Кеноби со счетов раньше времени — а тот использовал предоставленный Силой единственный шанс на все сто процентов. Кстати, после разъяснений дяди, я понял, почему он так хотел заполучить Кеноби наши ряды — казалось, этому человеку ворожила сама Сила: такую способность вырывать победу при самых мизерных шансах на успех и вправду стоило иметь на своей стороне. Но, вернемся к покойному мастеру Джинну: дядя искренне считал, что после начала войны Квай-Гон, рано или поздно, присоединился бы к нему — поэтому, потеря такого потенциального сторонника, в свое время, его сильно напрягла. Да и теперь он вспоминал этот случай очень болезненно, отчасти еще и потому, что через Квай-Гона можно было бы заполучить себе в помощь Кеноби и, чем черт не шутит, Скайуокера. Как ни крути, а останься, тогда, мастер Джинн жив, обучение Энакина доверили бы, скорее всего, именно ему. Конечно, те же Тол Скорр или Сора Балк были хороши, по своему, но общее количество перешедших на сторону КНС джедаев могло быть и большим — особенно, если на нашей стороне сражались бы люди, подобные Квай-Гон Джинну. Насколько я понимаю, у дяди есть тайные сторонники и просто шпионы в рядах Ордена, про которых мне ничего достоверного неизвестно, кроме факта их существования — но, он бы явно предпочел, чтобы как можно больше джедаев поддержали его позицию открыто. В том числе, и в рамках его с Дартом Сидиусом "совместного мероприятия" — лишние сторонники только усилили бы позиции графа, — а много лично преданных сторонников — одаренных, могли и повлиять на дальнейшее распределение ролей в задуманном "Новом Порядке". Так что, желание дяди посчитаться с той, что, возможно, приложила руку к разрушению его планов, было вполне объяснимым и законным.

Ну а я, пока господа ситхи были заняты решением насущных и животрепещущих проблем: "окончательным решением датомирского вопроса", так сказать — решил, как можно быстрее, разобраться со своими собственными неотложными проблемами. Нет, никаких видений Силы у меня не было — все основывалось исключительно на анализе текущей обстановки: у меня в распоряжении был месяц, максимум. Как я знал со слов дяди, Дарт Сидиус сумел выйти на одну из оппозиционно настроенных по отношению к Талзин Ночных Сестер — ведьму по имени Гетзерион. И сделал этой ведьме предложение, от которого та не смогла отказаться, пообещав ей помочь захватить власть над кланом в обмен на отмену вендетты — "всего лишь" за голову Матери Талзин. Впрочем, это Гетзерион и так придется сделать — иначе Талзин оторвет потом голову уже ей самой. Так вот, по моим прикидкам, на захват власти в клане, при живой старой Матери, у Гетзерион уйдет где-то около нескольких недель. Какое-то время ситхи будут ждать результата, не планируя новых афер, а только следя за развитием авантюр старых. — А потом, они, так или иначе, обратят внимание на деятельность других своих подручных. — В том числе, и на меня тоже.

* * *

Соблазн простых решений: глядя на серо-зеленый, затянутый полосами и спиралями облаков Тунд, я испытывал почти те же ощущения, что когда то у Датомира. — Все оперативное боевое соединение, что сопровождало тогда "Черный Скимитар" было тут, рядом — даже еще с дюжину "Мародеров" и "Корон", да еще два десятка новеньких, как свежеотчеканенные монетки, "Скипреев", в качестве вспомогательных судов, прибавилось в эскорте. Кстати, легкие корабли, выпустившие своих истребителей, и канонерки сейчас рассредоточились вокруг планеты: я был убежден, что мой враг находился сейчас здесь, на Тунде — ощущение в Силе было таким... определенным, что я, сразу по прибытии в систему, приказал установить полную блокаду. Кстати, оба оборудованных генераторами гравитационной тени "Левиафана", что пришли в составе соединения, приготовили их к применению по первому требованию, если понадобятся. В случае чего, даже муха не пролетит — если, конечно, я чего-то не знаю, и у местных обитателей есть в загашниках собственный боевой флот, до времени припрятанный от чужих глаз. Собственно, именно поэтому моя эскадра сейчас проводит полное сканирование как самого Тунда, так и всей этой планетарной системы — неплановых сюрпризов мне совсем не надо. А вот уж когда процедура сканирования будет завершена, тогда...

Нет, никаких резких движений! — Там, внизу, находится только один-единственный говнюк, чья голова мне необходима. — Незачем приплетать к нашей с ним разборке других. В Силе, тем временем, что-то изменилось, сместилось, сдвинулось — как передать ощущение, от изменения ее потоков? Ого, похоже, ко мне сейчас пожалуют гости. Тем временем, с командного мостика, от Далла, ко мне поступил вызов — впрочем, как раз оказалось, что он хотел мне сообщить, что от поверхности планеты оторвался какой то небольшой кораблик, и держит курс прямо на флагман. Что ж, вот и подтверждение тому, о чем предупредила Сила. Тут же даю Даллу приказ организовать прием гостей, и сопровождение их в мои апартаменты. Похоже, мне скоро предстоит очень интересный разговор. Так, а вот теперь мне надо подумать, как этих дорогих гостей принять: на мне сейчас был обычный мундир офицера КНС, разве что без знаков различия — может, стоит одеть что-то более официальное? В том, что разговор будет очень серьезный, я ничуть не сомневался, другой вопрос — в каком ключе мне его лучше провести. Ссориться со всеми Чародеями мне совершенно неохота, но, с другой стороны, тот, кто под меня копал, был одним из них. И с этим как то следовало разобраться раз и навсегда.

Когда посланцы Чародеев добрались до обзорной галереи, где я решил их принять, я смотрел на планету, висящую прямо по курсу "Черного Скимитара". Широченные и высокие, от пола до потолка, транспаристиловые окна давали для этого прекрасную возможность. Соображения протокола все же победили: на мне был "официальный выходной костюм" — то есть, обычный полувоенный китель, по фасону подобный тому, в котором я когда то очнулся на полу Красного зала в фамильном замке графов Дуку, на Серенно, — после знакомства с одним очень непростым артефактом. В цвет ему были одетые на мне свободные черные шаровары. Красноватого оттенка широкий пояс "под кожу", с вычурной чеканкой на бляхе и металлических накладках — на поясе, ближе к левому боку, моя "основная" светошашка. На правом бедре висит табельный армейский SE-14, а сзади, в специальном контейнере, к поясу прикреплена вторая светошашка — та, что со стигиумным кристаллом. Впрочем, весь этот арсенал, так же, как и остальной мой прикид, практически не виден — поверх на мне накинут широкий плащ, сделанный из тканой брони — легкого и мягкого, но, тем не менее, неплохо держащего бластерные выстрелы и даже удары светошашек синтетического материала. Откинутый за спину капюшон, чуть расходящиеся к полу складки — только грудь от ключицы до ключицы пересекает ажурная серебристого цвета металлическая цепочка-застежка, прикрепленная к паре узорчатых пластинок из такого же металла, где сплетались монограммы и значки-тамги Домов Дуку и Тион. Сейчас вверх из этого обернутого вокруг тела плаща торчит только моя голова с шеей, прикрытой застегнутым стоячим воротником кителя, да снизу — красноватые, в тон поясу, сапоги. Когда гостей ввели на галерею, я плавно повернулся к ним лицом — края плаща на миг разошлись, показав кобуру бластера и висящую на поясе светошашку. — Теперь они видели меня на фоне космоса, в котором, в бесконечной бездне, полной звезд, плавал сейчас их родной мир.

Полдюжины выряженных в парадные доспехи он"гат"акэ вошли на галерею из коридора, ведущего от ангарных турболифтов, и встали на входе по обеим его сторонам, возле стен. Следом за ними вошли мужчина и женщина — глаз выхватил не совсем привычные пропорции лиц — так же закутанные в просторные балахоны черно-бурого цвета, позади которых топала вторая часть эскорта, уже механическая, в лице полудюжины Магнастражей. Пока живые направились ко мне, дроиды разошлись по сторонам, встав тройками возле стен, рядом с гатариэккцами. Посетители... гости, держались с достоинством — судя по слегка расслабленным и легким движениям их фигур, протокольный стиль встречи их не смутил, и тем более, не испугал. Похоже, они знали себе цену, так же, как знали и цену своим собственным способностям, раз совершенно не воспринимал эскорт как угрозу. Что ж, возможно, что и зря — хотя, в мои намерения отнюдь не входило намерение разубеждать их в этом. Как, впрочем, не было намерений и чем-то угрожать прибывшим — я хотел, сначала, просто нормально поговорить. Как тут же выяснилось, мои гости хотели того же самого. Но при более пристальном взгляде на прибывших, меня поразило другое — гости совершенно не прятали лиц!

Тут надо сделать маленькое отступление: не то чтобы на Тунде было принято обязательно ходить в масках, или заматывать голову и лицо метрами ткани — скорее, наоборот. Но, с другой стороны, путь Иллюзии требовал от адепта обязательного изменения собственной внешности — считалось, что более сильный форсъюзер сквозь обманку всегда разберет истинную сущность человека, а слабаку даже показанный настоящий облик, на самом деле, ни о чем не скажет. Собственно, если человек прикрывает лицо маской, то по здешним понятиям это скорее показатель, что он или вообще не форсер, или совершенно недостаточно обучен. И сама способность создавать иллюзии была тут чем-то вроде грима или маскировки: высокие создавали образы и стремились казаться карликами, тощие — толстяками, и тому подобное. — Самым шиком считалось, чтобы никто из окружающих вообще не понял, кто перед ними: не угадав ни расы, ни пола и не возраста Чародея. Впрочем, так могли делать только настоящие мастера Иллюзии — но именно они то и создали славу обитателям Тунда. Выйти на улицу без такой иллюзорной маски для Чародея считалось более предосудительным, чем для обитателей цивилизованных мест явиться на публике вообще без одежды. Исключение делалось только для своих домашних, или просто для близких. — И еще, на каких-то важных переговорах, как показатель доверия к противоположной стороне.

— Разве мы нанесли вам нестерпимую обиду, в ваш прошлый визит к нам, что вы снова прилетели с целым флотом боевых кораблей, словно желаете отплатить кому-то за нанесенное оскорбление?

Мелодичный женский голос, произносящий слова на базике с чуть заметным акцентом, привел меня в чувство. Я внимательнее посмотрел на остановившихся в паре шагов напротив меня посланцев Тунда. Одетые на обоих одинакового покроя не то рясы, не то балахоны, делали их с виду похожими, как бывают похожи — для человеческого глаза — два алиена одного вида, или две банты одной масти в стаде. — Это если бы я не видел сейчас их лиц. Мужчина был повыше ростом, с бритой налысо головой — слегка угловатые черты лица выдавали смешанное происхождение, хотя близкого сходства со старыми изображениями истинных ситхов не было. Красного цвета кожа бывала и у представителей базовой линии человечества. Да и красно-желтые глаза иногда встречались и в "естественном" так сказать, виде. Одеть этого парня в "цивильное", что помоднее, и не отличишь от какого-нибудь крупного бизнесмена, или серьезного политика провинциального масштаба. — Для корусантских, или наших, конфедератских "акул" от политики, его взгляд выглядел слишком прямым, а вот в провинциях такие типажи "честных политиков" еще встречались. Будь он чистокровный хуман, я бы ему больше тридцати не дал — но тут судить было трудно. Женщина рядом с ним казалась почти одного роста, может, отчасти, из-за собранных в незамысловатую прическу длинных черных волос. Округлое лицо с тонкими чертами, пухлые губы темного цвета — и не похоже, что из-за какой-то косметики, — когда она улыбнулась мне, контрастом мелькнули белые зубы. Высокие скулы и тонкие, со странным изломом брови, в сочетании с такого же красного, как и у мужчины, цвета кожи делали облик женщины еще более экзотичным — а довершали его глаза, цвета расплавленного золота. Возраст? — у настоящих женщин возраста нет! — хотя, не думаю, что эта леди сильно старше своего спутника. Скорее даже чуть моложе, как уверяла меня Сила.

— Нет, у меня нет никаких дурных намерений по отношению ко всем Чародеям, так же, как и к остальному населению вашей планеты. — Мой голос показался мне самому грубым и скрипучим, после слов гостьи, я невольно сглотнул, делая паузу. — Но сейчас здесь, на Тунде, находится человек — и я считаю, что он является одним из Чародеев! — который замыслил против меня зло, и который покушался на меня. А еще, он виновен в смерти другого человека — женщины, которая была моим единомышленником и соратником.