Со знаками он провозился до вечера, пакет с едой уже был пуст, а сумерки сгущались, когда, наконец, последний знак, напитанный силой, вспыхнул, и все завитки запульсировали, ослепляя ребенка. Гарри отшатнулся, ударяясь спиной и затылком о дерево, глаза пришлось закрыть ладонями, а после он долго не мог проморгаться. Перед глазами плыли круги и странные искры, от истощения тошнило и кружилась голова. Завалившись на бок, Гарри какое-то время пролежал так, пока земля и небо не перестали кружиться. Наконец он нашел в себе силы и посмотрел на десяток камней, что были в круге знаков. Знаки прожгли землю и стали черными. Ребенок улыбнулся — у него получилось, а значит он не бессилен в этом мире.
* * *
Гарри вышел на Тисовую улицу и пошел в направлении дома номер четыре, пустой пакет с бутылкой из-под воды и салфетками, что он брал с собой, мальчик выбросил ещё на выходе из парка. Черноволосый ребенок был настроен решительно. Войдя в дом, он разулся, отставляя ботинки в сторону. Погода была сухой и теплой, так что лишнего ора по поводу того, что он принес с собой грязи, не будет. Майрон скривился. Привычки, вбитые в его оболочку, сформировали ему своеобразный инстинкт самосохранения для жизни с родственниками.
— Вот ты где, паршивец! И где тебя носило весь день, ты не пошел в школу, да что ты о себе возомнил?! — это тетка вылезла из гостиной на звук открывающейся двери. По стенам играли блики от работающего телевизора. Гарри не стал сжиматься и опускать голову. Мальчик посмотрел на родственницу, оценивающе, что-то прикидывая про себя. Впервые после пробуждения он встретился с ней лицом к лицу. Примитивный человечек, со слабым болевым порогом и защитой, к тому же расшатанной. Майрону показалось, что от её головы даже тянутся нити, как у марионетки на веревочках. И сейчас они были натянуты. Гарри нахмурился и, не осознавая, что делает, провел рукой резкий росчерк, словно отрезая нити ножом. Тетка взвыла и бесформенной кучей свалилась к его ногам. Тело её сотрясало от боли, и женщина, подвывая, скрутилась в позу эмбриона у его ног.
— Что тут происходит, черт тебя дери?! Мальчишка! — взревел дядя, протискиваясь из гостиной и, увидев жену у ног мальца, ринулся вперед. Уже осознанно Гарри повторил свой жест и Вернон Дурсль заколотился в болевом припадке. Мальчик пошатнулся и привалился спиной к стене, пытаясь отдышаться. Вот он и исчерпал свой резерв под сухую. Тетка, постанывая, начала приходить в себя. Ребенок, дрожа от переутомления, пошатываясь перешагнул через ноги её мужа.
— Когда он придет в себя, жду вас на кухне, — хмыкнул мальчик, исчезая за дверью — нужно было подкрепиться чем-то сытным и энергоёмким. На его счастье в холодильнике обнаружился нарезанный торт и Гарри, чувствуя, как рот медленно наполняется вязкой слюной, вытащил его на стол. Налив молока и оставив рядом бутылку, мальчик начал поедать сладкое. Вскоре дрожь начала проходить, и дышать становилось легче. Стакан вновь наполнился молоком. Ребенок, растрепанный, бледный, со ртом, набитым шоколадным лакомством, и хмурым, насколько это было возможно, выражением лица следил за Дурслями, что заходили в помещение.
Они долго молчали, тетка подрагивала, все ещё переживая боль во всем теле. Вернон кряхтел и то и дело потирал бока, будто его кто-то только что бил ногами.
Гарри воткнул ложку в остатки торта и вытер рот кухонным полотенцем, откинувшись на спинку стула, он ещё раз оглядел своих родственников.
— Мне нужна информация, тетя, дядя. И информация полная, всё, что вы знаете, все, что слышали о магии. О моих родителях. Отговорка, что они были наркоманами и пьяницами и погибли в автокатастрофе уже не прокатит, понимаете? Только владея информацией, я могу помочь вам.
Вернон Дурсль вопросительно вскинулся, а ребенок продолжил.
— Да-да, именно помочь Вам и себе в частности. Вы помните эти прекрасные ощущения, что испытывали в прихожей. Я более чем уверен, что Дадли тоже подвержен этому мм…воздействию. Говоря проще, вас зомбировали. Контролировали для чего-то. Скорее всего, — Майрон усмехнулся, — для моего воспитания.
— Ты хочешь сказать, нас…нас..— Петунья оглядела свою кухню бегающим взглядом и понизила голос до свистящего шепота. — заколдовали?
Гарри кивнул — приходилось подбирать для людей примитивные слова, чтобы точно дошло, во что они вляпались и что делать дальше. Его тело слишком мало, да и союзники необходимы, а уж как их спрятать или защитить, он еще подумает. Если они будут ему полезны не только до совершеннолетия.
— А теперь рассказывайте, что знаете. Только так я могу продумать план наших действий, — скомандовал ребенок, когда взрослые начали переходить на крик и возмущение от вторжения в их личное пространство и голову всякими магами.
* * *
К концу рассказа родственников Саурон настолько растрепал свои волосы, что казалось, они будут пребывать в таком состоянии до скончания века. Он то и дело хватался за голову и сжимал их, грозясь вырвать клок. Информации было мало, очень мало. Но и из нее удалось выстроить порядковую цепочку, вычленить имена, некоторые действующие лица.
Далее в школьной тетради Гарри постарался систематизировать все, что узнал.
Лили Эванс оказалась наделена магией. Её знакомство с мальчишкой по соседству, Северусом Снейпом, переросло в довольно крепкую дружбу. В возрасте 11 лет она получила письмо и приглашение для (принудительно-добровольного) обучения магии. Далее Лили Эванс учится в закрытом образовательном учреждении на протяжении семи лет, постепенно все больше и больше отдаляясь от семьи и родных. В процессе обучения Лили знакомится с Джеймсом Поттером, впоследствии его отцом. В то же время происходит ссора с Северусом Снейпом, а затем окончательный разрыв отношений с сестрой. Дальше тетя Петунья не имела ни малейшего представления о жизни своей родной сестры, до самой ее смерти. Вот только дойдя до появления племянника на пороге, вспомнила с долей смущения и раздражения о письме. Не о том, которое они нашли с ребенком, а том, которое она написала директору этой самой школы, желая учиться вместе с сестрой. Гарри внимательно посмотрел на свою тетю, взгляд его скользнул от её подбородка ниже и, прищурившись, выдал:
— Тётя, я, конечно, ещё не во всем разобрался, но вы не колдунья, однако довольно восприимчивы к волшебству. Возможно, видите или ощущаете больше дяди. Скорее всего Дадли тоже в большей степени похож на вас в этом плане.
Гарри зевнул и поднялся, не обращая больше внимания на ошарашенных родственничков.
— Я иду спать. И не надейтесь, что я вернусь в чулан. Отныне моя комната — это бывшая гостевая спальня. И мне все равно, где вы будете укладывать тетушку Мардж, когда она будет гостить у нас. Хотите, ремонтируйте тот склад игрушек Дадли, — сказал он, холодно смерив взглядом взрослых, но прежде чем выйти из кухни, ребенок засунул руку в карман разношенных джинс и достал горстку мелких бриллиантов в два карата каждый. Они были странно огранены, не идеальны, но профессионалы быстро доведут их до ума. Гарри выложил их перед взрослыми.
— Плата за моё проживание у вас и на моё содержание. Когда обменяете их, скажите, примерно сколько вышел один в среднем. Мне нужно знать расценки и оценку моих нынешних сил.
Поправив сползающие очки, Майрон заглянул в чулан за пижамой и уверенно пошел наверх, проходя мимо комнаты кузена и заходя в чистую свободную спальню, в которой намеревался жить с сегодняшнего дня. Полуторная кровать, комод и прикроватная тумбочка. Задернув шторы на окне, что выходило на теневую сторону дома, мальчик переоделся и рухнул в мягкие объятья одеяла и нового матраца. Последней мыслью его было то, что он вполне сможет жить в этом мире.
Примечание к части
*Эру (Единый), также называемый Илуватар (Всевышний или Отец Всего, как сказано в списке частей имён в Сильмариллионе), был верховным Божеством Средиземья. Он — единственный Творец. Начало положено! Если есть вопросы, отвечу с радостью, но прошу набраться терпения, в дальнейшем обещаю все рассказать с обоснуем.
>
Глава 2
Странное дело: о том, что хорошо, о днях, которые провел приятно, рассказывается скоро, и слушать про них не так уж интересно. А вот про то, что неприятно, что вызывает страх или отвращение, рассказы получаются долгими и захватывающими.
(с) Хоббит
— Женщина, вы хотите меня опозорить? — это первое, что услышала Петунья от пришедшего из школы племянника. Гарри яростно смотрел на нее своими большими зелеными глазами. Миссис Дурсль сглотнула, но постаралась не подать виду и участливо спросила:
— В чем дело, Гарри? Что-то не так в школе? — она села на стул — за выходные стало понятно, что мальчик не любит, когда с ним разговаривают смотря сверху-вниз. По крайней мере, Петунье так казалось. Племянник изменился, словно проснулся и, сбросив с себя пелену сна, окунулся наконец, в мир взрослых людей.
— В чем дело?! В ЧЁМ ДЕЛО?! Это вы меня спрашиваете? — ребенок повысил голос, и стаканы на подставках задребезжали. Миссис Дурсль опасливо оглянулась, но Гарри уже пришел в себя и потер переносицу.
— Милая моя тётушка, я вам алмазы на что давал? Разве на новую машину дядюшки? — спросил он несмотря на женщину и разговаривая с ней, будто с маленькой. — Я более не намерен появляться на людях в этих обносках, — он оттянул майку с каким-то мультяшным персонажем, давно изношенную и застиранную. — Я по наивному своему мнению считал, что это веяние моды, но нет, — глаза, наконец, посмотрели на женщину и в них была неприкрытая злость и раздражение.
Миссис Дурсль дурой не была, она и сама понимала, что вскоре этот вопрос будет поднят, но никак не могла придумать, как и с какой стороны подойти к Гарри, а тут он сам пришел. Нехорошо, конечно, портить с ним отношения, тем более претензии к ребенку она предъявить не могла. Всё, что они потратили на него, оформляя документы по усыновлению, о легализации мальчика свалившегося на них в обычном мире, да даже те несчастья и поломки, что были из-за его стихийной магии на протяжении этих лет, он окупил всего лишь несколькими камнями.
Вернон долго рассматривал их и взял на следующий день три штуки на пробу. Каково же было его удивление, когда ему предложили такую высокую цену за один из камней превосходной чистоты, пусть и не ограненный. Даже пришлось врать, что это наследство от почившей родственницы. Чтоб не вызывать подозрений, Дурслю пришлось помотаться по городу, в разных местах продавая камни, но в итоге их банковский счет значительно увеличился. И теперь Гарри предъявляет им законные права на то, что по-хорошему они и так должны были ему предоставить.
— Хорошо, я поняла, можешь не возмущаться! — быстро сдалась Петунья и подняла руки в защитном жесте. — Придет Вернон с работы, мы поедем в центр. Пока они с Дадли будут гулять, я пройдусь с тобой по магазинам.
— И мне нужны новые очки, избавиться от них я пока не могу, но это убожество я надевать не стану, — удовлетворившись ответом тети, Поттер пошел наверх забрасывать свои вещи в спальню.
— «Как же тяжело с этими людьми…» — раздумывал мальчик, переодеваясь и спускаясь вниз на обед. Он быстро привык к режиму питания этого тела. Явное недоедание, ослабленность организма сулили ему долгую реабилитацию. Для нормальной циркуляции силы нужно здоровое и тренированное тело, а то, что досталось ему настолько слабое и немощное. Он просто не сможет пропускать через себя привычные объемы магической энергии. Создание драгоценных камней вытянуло из него все соки. Ещё и родственники добавили хлопот. Не удивительно, что проспал он в выходные до обеда. Дадли, удивленный тем, что это кузен не работает в три погибели и отсыпается, да ещё и в гостевой комнате, то и дело пытался завести с родителями разговор об этом, и каждый раз его мягко пресекали. После пробуждения Гарри Дадли вмиг получил разрыв нитей и корчился от боли примерно час, пока Майрон отмокал в горячей ванной и ужинал.
* * *
Пусть Гарри и возмущался старыми круглыми очками, однако в итоге выбор его пал на похожую модель. Прекрасно понимая, что он только растет и его тело будет меняться, дорогую оправу для очков он решил не брать. К одиннадцати годам Майрон планировал заняться своим зрением и если что, купить другие. Вещей взяли немного, на первое время, более приличные и качественные, несколько пар джинсов, футболки, новая обувь. Поменяли спортивную форму и кроссовки. В младшую школу ребенок будет ходить как все, и со своими вещами в новом рюкзаке. Поттер не напирал, только высказал свое желание не отличаться от сверстников.
Таким образом была решена эта проблема, но вопреки всему Гарри решил не выбрасывать огромные старые очки. Что было для него весьма не свойственно. Эта вещь была старой, надломанной на переносице, точно не являлась драгоценностью или украшением. Просто очки-велосипеды, которые раздражали неимоверно, были засунуты в дальний ящик рабочего стола, в комнате ребенка.
Дадли после обрезки «нитей» присмирел и как-то притих, поглядывая на кузена, не торопясь подходить к нему. Словно приглядывался, по-новому смотря на Гарри. Майрон же шагов к сближению не делал, будто вовсе не замечая других людей в своем окружении, пытался почувствовать магию. Ну не верил он, что выхода в мир магии не было. Пару раз, когда все семейство выезжало в город, он улавливал, будто легкое прикосновение силы, чувствовал, как та касается его, мягко трогает и быстро исчезает. Гарри хмурился, пытался понять, и наконец выловил «ауру силы» у одного из людей. Но тот, стоило мальчику моргнуть, растворился в воздухе. Ему оставалось осматриваться ещё внимательнее, в ожидании появления следующего человека, наделённого силой. Себя со стороны он осмотреть не мог, только чувствовал «барьеры» своих потоков, списывая все на малолетство тела. Тем интереснее было бы посмотреть на нормально развитого мага. Но пока, видимо, не судьба.
Гарри Поттер определил школу — как вполне достоверный источник информации о мире, в котором оказался. Майрон находил это весьма занимательным. Конечно, учиться писать и читать ему было не интересно, но вот страсть к языкам, которую он всегда питал (иначе бы не создал своё Темное наречие) в нем пробудилась с новой жаждой. Раньше он знал эльфийские, гномьи языки, ну и конечно людскую речь, сейчас он мог вспомнить только темное наречие. Как оказалось, в этом мире было множество языков у самих людей. Как же удивился Гарри, когда к ним в класс пришли две учительницы, французского и немецкого языков, чтобы дети могли записаться, кто какой язык хочет изучать. Майрон разочаровался, услышав, что сразу на два урока он ходить не сможет. Но, подумав, решил, что так будет даже лучше, не вызывая подозрений, учить все постепенно. По крайней мере, пока не повзрослеет или не переедет от Дурслей. Попросив учителей сказать что-то на языке, предлагаемом к обучению, мальчик выбрал французский, как более звучный и легкий для детской речи.
Заинтересовавшись таким разбросом языков, он и наткнулся на Библию, священное писание, а также просто сказки. Как оказалось, таких произведений было много. Одно тянет за собой другое, и Гарри стал буквально зачитываться мифами и легендами Греции, Русскими сказками, Скандинавской мифологией. Глаза его сверкали так ярко, что даже пугали тетушку. Но Гарри просто не верил в то, что источники информации так доступны и так понятно описаны. Удивлением же было то, что все это считалось ненастоящим, вымыслом и не имеющим право на существование в реальном времени. Майрон, подумав над этим, только пожал плечами и продолжил вчитываться в красочные книги. В каждой сказке есть хотя бы доля правды, а чем она непонятнее и запутаннее, чем сложнее язык, которым она написана, тем больше в ней содержится информации.
