Мы знали, что находимся в другом мире — но меньше странностей и вопросов от этого не стало.
Каким образом местный призыв вообще смог подключиться к призыву Грааля? Да, это похожие магические системы, с похожими целями, но похожие — не значит одинаковые! Не говоря уж о том, что они в разных мирах. Если тут даже и есть свой Трон Героев, в нём никак не должно быть душ героев земных! Это я ещё молчу о том, что для призыва (точнее, для воплощения) Слуг нужно дохрена маны, которую Грааль копит десятилетиями. А откуда местные могли взять дохрена маны, если они собирались призывать совершенно нормальных Героев, для которых таких сложностей не нужно?
И почему мы сохранили память? Почему эта штука призвала именно Слуг Пятой Войны, вместо того, чтобы создать новых, имеющих только память своих исторических оригиналов? С Сэйбер ещё можно понять, она не нормальный Слуга, она и Четвёртую Войну помнила из-за своей природы. Но остальные?!
То есть я не могу ручаться, что все мои товарищи по несчастью помнят то же, что и я. Есть маленький шанс, что они — нормальные свеженькие Слуги, только что из Трона. Спросить не успел. Но судя по поведению Арчера и Берсеркера — они друг друга явно знают. И не в хорошем смысле.
Но и на этом странности не исчерпываются. Ладно, что я помню предыдущую Войну и свою смерть в ней — я помню ТРИ смерти. Конечно, быть Лансером — значит страдать, да и свою человеческую жизнь я окончил не то, чтобы легко и счастливо. Но это всё-таки даже для меня перебор! Я же не Геракл, чтобы за своего Мастера двенадцать раз подыхать!
Я помню, как сошёлся в бою с Гильгамешем. Пусть это было недолго, пусть у меня изначально не было ни единого шанса... но определённо получилось здорово. Пожалуй, это самая эпическая смерть, достойная героя, тем более, что там я смог дотянуть почти до конца Войны.
Я помню, как пронзил себя Га Болгом под действием Командного Заклинания Кирея. Хоть я и успел убить проклятого церковника благодаря своему Продлению Битвы, это всё равно была самая позорная смерть.
Я помню, как Ассасин похитил моё сердце. В буквальном смысле, а не то, что некоторые пошляки могут подумать. Фантазм у него такой. Я помню, как после этого меня пожрала Тень. Если бы не такая каннибальская концовка, я мог бы назвать этот бой хорошим. Нет, я не помню, что происходило со мной внутри осквернённого Грааля. Видимо, то, что от меня оставалось, не имело личности и памяти. Или такое в принципе нельзя запомнить, оставаясь человеком... хорошо, подобием человека.
Какая из этих историй настоящая? А если все — правда, то кто и каким образом сплавил воспоминания трёх Лансеров в одного Слугу, не вызвав у него безумия? И... помнят ли трое остальных тоже по три варианта Пятой Войны? Или у них меньше? А может... больше?
А, плевать. Потом выясним, сейчас пора за дело приниматься. Нас сюда всё-таки не на прогулку вызвали. Хорошую или плохую, но нам подарили новую жизнь. Надо отрабатывать. Благо занятие — убивать чудовищ — куда более знакомое, чем резать друг друга на улицах современного мегаполиса на потеху выродившимся потомкам магов. Мы все этим при жизни занимались. Даже Арчер. Местные как раз устали на нас пялиться или решили, что мы не настолько опасны, чтобы нас убить на месте. Что ж, это правда. Мы гораздо опаснее.
— О, уважаемые герои! Пожалуйста, спасите наш мир!
Судя по интонации, это ритуальная фраза. Живой человек по своей воле никогда так говорить не будет. Ну, почти никогда. Встречал я в своей прежней жизни парочку таких пафосных подлиз. Но этот священник, кажется, не из них.
Сэйбер выходит вперёд, прежде чем я соображаю, что ответить.
— Думаю, я выскажу общее мнение. Пусть остальные меня поправят, если я не права, но думаю, именно за этим мы здесь и находимся. Так что мы согласны.
Мы с Берсеркером киваем почти одновременно. Он вообще не мастер красиво говорить, я это умею, но совсем не в такой обстановке. Арчер молчит дольше других, затем тоже кивает, но судя по его саркастичной роже — согласие чисто формальное и он готов в любой момент забрать его назад. Пусть Сэйбер поработает дипломатом и возьмёт на себя все обязательства, а он, если что, всегда может сказать, что не подписывался. Не любит Арчер идею спасения мира. И имеет на то причины.
Священник немного сбивается, затем продолжает уже более нормальным, человеческим тоном. Текст, который ему велели вызубрить для приветствия Героев, тут явно не подходит.
— Разумеется, за ваши подвиги вас ожидает достойная награда...
— С этим разберёмся потом, — отмахивается Сэйбер. — Сейчас вашему миру угрожает опасность и чем меньше мы потеряем времени на пустую болтовню, тем лучше сможем подготовиться к Волнам.
— К Волнам? Но... откуда вы знаете?!
Прежде, чем Сэйбер успевает придумать правдоподобную отмазку или решиться изложить все факты, как они есть, влезает Арчер:
— Побочный эффект усовершенствованного ритуала призыва, того же, что повысил наши уровни. Вы раньше всё очень криво делали, чудо, что хоть так работало. Сейчас случайно сработал правильный вариант призыва. Вернее, чуть более правильный, чем использовался раньше, там всё равно много ошибок...
Вот ведь хитрая сволочь, врёт, как дышит! Вернее, даже не врёт... Обманывает, не сказав ни слова прямой лжи. Их прежний ритуал действительно был неправильным... с нашей точки зрения. А если удастся повторить эффект нынешнего призыва, возможно, мы и другим Слугам сможем обеспечить немножко лучшее будущее.
— Я бы и переговоры с королём предложила пропустить, — вздыхает Сэйбер, — но есть один очень важный вопрос, который надо побыстрее уладить, прежде чем мы отправимся в рейды по разным частям страны. Поэтому отведите нас к нему побыстрее.
По разным? Ах, ну да. Священные Оружия не могут набирать опыт, если находятся рядом друг с другом. Нам всем это загрузили в голову в процессе материализации, но вот степень принятия этих знаний на инстинктивном уровне — разная. Сэйбер такая практика привычнее — сидишь себе в Камелоте, да посылаешь рыцарей на подвиги в разные уголки страны. А вот у меня, конечно, опыт одиночного геройства тоже есть, и немаленький, не буду скромничать — но это было, так сказать, моё индивидуальное дело, личная инициатива. Когда речь шла о защите страны, герои Улада всегда объединялись... ну, кроме моментов, когда больше одного героя в боеготовом состоянии просто не было. Да уж, хоть я и не жалею ни о чём, совершённом в жизни, буду надеяться, что оборону брода на реке Ди здесь повторять не придётся.
— Простите, уважаемая Герой Меча, но вам нужно немного подождать. Король сейчас не готов вас принять, уверяю вас, потеря времени будет компенсирована в полной мере. Мы все понимаем, насколько срочным является ваше дело... и если бы не крайне неприятное совпадение...
Сэйбер смотрит на него, как на саксов, но всё-таки неохотно кивает.
— Думаю, здешний царь просто нас боится, — подаёт голос Берсеркер... то есть Геракл.
Мы все смотрим на него с некоторым изумлением. Одно дело — знать, что он после призыва в здравом рассудке, другое — воспринимать как личность и собеседника. Нужно перестроить образ мыслей.
— Не нас, а тебя, — ехидно поправляет Арчер. — Ты из нас один выглядишь именно настолько страшным, насколько являешься.
Ну да, все остальные более-менее тянут на обычных студентов двадцатого или двадцать первого века. Разве что одежды необычные, да Оружия мы держим слишком профессионально — но это можно списать на то, что вытащили каких-нибудь косплееров. По меркам того столетия, где случилась Пятая Война, мы все необычно молоды. По нашим меркам — наоборот, в двадцатом веке принято взрослеть чрезвычайно поздно — мы успевали убить тысячи врагов, завести детей и умереть в такие годы, когда здесь (то есть тьфу — там) только-только совершеннолетие отмечали. Но в целом нас можно принять за совершенно безобидную молодёжь.
— Меня, — соглашается Геракл, польщённо ухмыляясь. — Эврисфей от меня тоже на стенах прятался, когда я за заданиями приходил...
— Раз у нас есть свободное время, давайте заранее согласуем пару деталей, — вмешиваюсь я. — Для начала мне надо знать. Сколько вариантов Пятой Войны за Грааль каждый из вас помнит?
— Четыре, — Арчер.
— Три, — Сэйбер.
— Ни одной, — Берсеркер. И видя наши изумлённые взгляды, поясняет: — Полностью. Фрагменты какие-то, эпизоды... но не могу восстановить, что за чем шло. Драки под Безумным Усилением вообще не помню. Но в полном рассудке я там ни разу не был.
— Ты ещё и умирал гораздо больше трёх раз, это наверно тоже картинку путает, мы хоть по смертям посчитать можем, — сочувственно кивает Арчер. Возможно, за его сочувствием кроется насмешка, но если так, то прямолинейный грек вряд ли её расшифрует. — И да, чтобы вас с толку не сбивать, уважаемые временные союзники — мой четвёртый вариант истории — это в роли Мастера, а не слуги. Ещё до того, как я заключил контракт с Миром. Думаю, здесь и сейчас будет глупо скрывать, что в отличие от вас всех я был призван из будущего, и что моё реальное имя — ЭМИЯ Широ.
— Временные?! — вскидывается Сэйбер.
— Остынь, — вздыхаю. — Ты ещё не поняла в ходе трёх Войн, что Арчеру тебя нравится бесить? Чем больше ты будешь злиться, тем больше он будет допускать подобных оговорок. Ты — это всё, чем он хотел быть, но не смог стать. Вот и пытается в твоём лице разделаться с прошлым, раз уж тут юной версии Эмии нету. Только на словах, правда — он не так циничен, как пытается казаться, и убить тебя не сможет.
Теперь меня взглядом прожигает уже Арчер:
— Предлагаешь проверить здесь и сейчас, смогу ли я?
— Предлагаю, но не оружием. Я бы с тобой подраться не против, но это будет выглядеть слишком некрасиво перед нашими хозяевами. Так что в качестве доказательства — просто откажись от всех претензий на Артурию. Пообещай, что не будешь иметь каких-либо претензий, если я её соблазню.
— Эй, вы, двое мужланов! — Сэйбер стремительно краснеет так, что о её щёки можно металл плавить. — Я вообще-то ещё здесь!
— Ну так я же сказал "если", а не "когда". И вообще, сказала бы спасибо, что я помогаю вам прояснить ваши сложные и запутанные отношения.
Не знаю, от чего бы мне пришлось уклоняться в первую очередь, от Меча или от Лука, но очень вовремя влезает приветствовавший нас священник:
— Уважаемые Герои, король Олткрей Мелромарк ХХХII закончил разбираться с небольшими неприятностями, которые прискорбно случились именно в день призыва, и теперь готов вас принять.
— WITH MY SWORD AND HEAD HELD HIGH
Отдав многоцветье тем
Осеннему блеску глаз.
Я думал о том зачем,
Зачем бог придумал вас?..
Тех, кто сводит с ума,
Без улыбок и слов.
Стоя рядом и глядя в окна небес.
Кто вливает дурман,
Без вина и цветов.
Отравляя без яда хрупких принцесс...
...
И в переплетеньи жил
Ответ не могу найти.
Зачем же господь судил
Стоять на моем пути.
Тем, кто сводит с ума,
Без объятий и снов.
Кто играючи сносит голову с плеч.
Тем, кому ерунда -
Потрясенье основ.
Кто не ждет и не просит спичек и свеч...
Канцлер Ги, "Тем, кто сводит с ума"
Он венчал свою жизнь и бессмертие,
Но не в храме, а в битвах, где борются зло и добро,
Дал узнать людям вкус милосердия,
Обратил в благородную ненависть злость на врагов.
Он осенён римским крестом,
Над головой — красный дракон,
На клинке меча — руническая вязь.
Правит король твёрдой рукой,
Слово и мощь, свет и покой,
Словно камни-исполины держат власть.
Нет начала, нет конца историй,
Есть кольцо блуждающих огней,
Ложь и правда в нём извечно спорят
И на их алтарь льётся кровь королей!
Ария, "Кровь королей"
Сэйбер, Герой Меча:
Пока мы шли в тронный зал, я успела пару раз выглянуть в окно. Показная роскошь контрастировала в Мелромарке с бедностью, которая начиналась прямо за оградой дворца. Нет, не нищетой — нищета выглядит по-другому, уж я-то знаю. Именно с бедностью. Всё относительно чисто, относительно сыто, относительно обустроено. Простолюдины тут не умирали с голоду, редко оставались без крыши над головой, но жизнь их была сложной и тяжёлой — так я оценила ситуацию. До полного разорения и отчаяния они не доходили благодаря активному участию магии в их жизни. Она была не столь общедоступна и массова, как технологии во времена Широ, но значительно более распространена, чем собственно магия в моё родное время. Благодаря этому многие товары и услуги можно было купить по вполне приемлемым ценам.
Но люди, которые этими простолюдинами правили, не вкладывали своих усилий, чтобы облегчить им жизнь. Они видели в податном сословии только ресурс, который, конечно, следовало защищать, чтобы не отняли, и не следовало чересчур активно грабить — но и только. Делать что-то активно для своих подданных кроме вооружённой защиты им даже в голову не приходило. Крестьяне и ремесленники потому так и называются, что сами о себе способны позаботиться.
Отвратительный подход.
Тем не менее, об Олткрее я старалась заранее плохо не думать. Это может исказить картину и помешать переговорам. В конце концов, подавляющее большинство королей, о которых я знала — с кем была знакома лично, или читала, или слышала о них — вело себя с народом не лучше, а многие — гораздо хуже. "Не я такой, все такие/жизнь такая" — любимая отговорка бездарных правителей. Я сама её не один раз использовала, так что какое у меня право требовать от других, чтобы они были лучше?
Однако моя непредвзятость подверглась суровому испытанию, когда я увидела Олткрея лично. Скажу прямо — выглядел он как старый пьяница. Утер Пендрагон в его худшие годы.
Конечно, старым пьяницей он не был. Если бы я такого в смертной жизни встретила, то без отряда рыцарей в полном облачении и на стадий не подошла. Под маской ворчливого старика скрывался полный сил и весьма опасный мужчина. Пусть его лучшие годы уже явно позади — он использовал старость как оружие, как средство ввести противников и "союзников" в заблуждение. Да, он ослабел и умом и телом — но далеко не так, как пытался показать.
Но именно это, как ни странно, вызвало у меня даже больше отвращения, чем если бы он был простым бесхитростным ничтожеством на троне. Советник, серый кардинал, герцог может себе позволить подобный маскарад. Король — никогда. Король — это знамя, за которым идут люди. Его сила и красота должны быть видны и ощутимы для подданных, он просто не имеет права прятать их, словно драгоценные камни в сокровищницу. Никакая тактическая выгода не стоит этой цены — потери доверия народа. А Олткрею явно было наплевать, что думают о нём подданные.
Спокойствие, Артурия, только спокойствие. Король-притворщик — это пустяки, дело житейское. Чтобы правильно провести переговоры и согласовать противодействие Волнам, следует только об этих Волнах и думать. Представь, что ты снова в Британии и у тебя на носу очередное нашествие саксов.
