* * *
Как понял Майрон, за столом Слизерина было все строго по правилам иерархии, как и на всём змеином факультете в целом. В Гриффиндоре все было намного плачевнее. Когда Поттер спросил, кто на их факультете лидер, на него посмотрели растерянно и непонимающе, а подумав, отправили к старосте. Персиваль Уизли на лидера не тянул. И был скорее нарциссом-надзирателем. В целом и в частности, все оказалось хуже, чем он сказал Драко, но и лучше, за неимением конкурентов. Ощущение того, что факультет львятником не был и в помине, не покидало Гарри. Скорее он напоминал факультет шакалов, как ни прискорбно это осознавать. Без лидера, горячие и падкие до экстрима подростки направляли свою силу, не только магическую, но и физическую, на распри со Слизерином. Ни дисциплины, ни целей — ничего подобного не было.
Ещё хуже дела обстояли с комнатой. Пятерку первокурсников поселили в одну спальню. Только к концу недели Гарри по-настоящему понял, какой это ужас. Он, привыкший к порядку, к большой просторной, светлой комнате в своем единоличном пользовании, был не готов ютиться в кровати за балдахином. Ему совершенно это не подходило. Даже в доме Дурслей он задыхался от невозможности развернуться, а тут целый замок. Ощущение магии в каждом вдохе, желание пробовать и изучать. А тут постоянное наблюдение за ним четырех пар глаз, в комнате. С этим он мириться совершенно не хотел.
Башня Гриффиндора была огромной и просторной. Гостиная большая и уютная, легко вмещала студентов со всех курсов. Были и большие столы и поменьше, и круглые столики в так называемом "девичьем" уголке, с мягкими пуфами и креслами. На взгляд Поттера мебель можно бы и обновить, но на первое время сойдет.
Комнаты студентов планировкой не отличались и не особенно радовали. Разве что, отличались количеством кроватей. Которые, как рассказали старшекурсники, появляются после распределения в свободной комнате. На резонный вопрос, почему остальные комнаты пустуют, Оливер Вуд, капитан сборной Гриффиндора по квиддичу, отмахнувшись, сказал, что так принято и никто раньше не жаловался.
Возмущению Майрона не было предела. В свободное время он полез наверх. Да, пыли там было много. Комнаты выглядели совершенно не обжитыми, и это в башне, полной детей! Нарушенные плетения бытовых чар Гарри видел везде. Вообще складывалось впечатление, что замком не занимаются. Но как оказалось, он был не прав. После посещения гостиных Когтеврана и Хаффлпаффа, оказалось, что не занимаются только башней Гриффиндора. Хотя и у Воронов с Барсуками не все гладко, но "магические дыры" там, хотя бы, хорошо залатаны. Терри с девочками так же побывали в гостях у Гарри в его гостиной, проведя там один из вечеров.
Сидя в гостиной факультета и в очередной раз оглядывая собравшихся, Поттер привычно перевел взгляд на гобелен, изображавший герб факультета.
— «Нужно начинать изменения с родного факультета, иначе меня не поймут. Добиваться власти и авторитета это одно, а строить свой замок на пепелище — совершенно другое. А тут, судя по всему, пеплом постоянно посыпают извне» — Майрон вернулся к книге по бытовым чарам. Он выбрал себе комнату и понемногу убирал ее, тренируясь магии. Резерв в Хогвартсе у него пополнялся очень быстро, однако Поттер не чувствовал, что готов пропускать магию через себя. Слишком юным было его тело, да и с подселенцем экспериментировать он не рискнет.
Проблемы, зарождающиеся сразу на первом курсе, Майрон старался решать как можно быстрее. Но с самой главной проблемой он не мог ничего сделать. Первокурсники были детьми. Обычными одиннадцатилетними детьми, которых оторвали от родителей. Которые вынуждены делить комнату с соседями. Которые ещё не умеют следить за собой, хотя некоторые стараются. Форма каждый день чистая и отглаженная, этим феноменом, как и едой с кухни, Майрон займется позже. Но вот, что делать с первогодками? Хорошо то, что будучи среди них, из сырого материала, легче сковать нужного себе кадра. Главное следить и пресекать влияние старшекурсников, которые то и дело сталкивались со своими погодками из Слизерина. Его однокурсники осваивались в магии, кто-то выделялся сильнее, кто-то не очень. Но каждый из них стоил внимания. Дин и Симус — пожалуй, эти мальчики были самыми неоднозначными, и требовалось более длительное наблюдения за ними. Кроме интереса в спорте — других они не проявляли. Уизли-младший тот ещё фрукт, на воспитание его уйдет больше всего времени. Хорошо было бы найти ему занятие по душе, в котором он будет превосходить своих братьев. Тогда парнишка всем существом вцепится в эту возможность и будет развиваться, не утопая в зависти, жалости к себе, а также агрессии к Слизерину. Невилл Лонгботтом — темная лошадка. Блистающий на травологии, отлично проводящий магию природы через руки. Перспективы этого дара открываются огромные: кого или что сможет вырастить Невилл, если дать ему возможность раскрыть свой потенциал полностью? Но вот с чарами у него были проблемы, в большей степени это касалось палочки однокурсника. Майрон четко видел, как ему соответствует разве что одна из пяти линий силы проводника, от того его заклинания не получаются, и упорствовать он должен больше остальных. Однако Невилл быстро сдавался и терял интерес и мотивацию. С этой чертой характера тоже нужно было что-то делать. Терять потенциально сильного вассала Поттеру не хотелось.
С девочками первого курса Гриффиндора дела обстояли одновременно и легко, и труднее некуда. У них своё восприятие, и своя система ценностей — начинать следовало с более взрослых. Как ни странно, Гермиона вписывалась в его планы. Немного старше остальных, девочка отчаянно нуждалась в дружбе. Но выбранная ей стратегия не приносила успехов и с соседками по комнате она ещё не нашла общего языка. С каждой неделей, проведенной в замке, Грейнджер все больше зарывалась в книги.
На их курсе было много полукровок: тех, у кого один из родителей волшебник. А вот магглорожденных было двое: Гермиона Грейнджер — Гриффиндор, и Джастин Финч-Флетчли—Хаффлпафф. Наблюдая за ними обоими и присматриваясь к магическим потокам, Майрон вдруг понял, что Гермиона в корне отличается от Джастина. И вовсе не своей «женской» структурой потоков, а их качеством и возможностью развить в себе проводника стихии. Но каждому ребенку нужны друзья, а ещё лучше — авторитеты или старшие товарищи, на которых можно ориентироваться.
Ему нужны были настоящие львицы, которые не только настучат девочке по шее, но возьмут под своё покровительство. Однако вначале следует найти подходы к обеим сторонам. Первым шагом стало то, что Грейнджер сидела напротив за обедом и была включена в диалог. Книги за обеденным столом Поттер открывать не разрешал. Девочка дулась, оказывала сопротивление, но вскоре сдалась. Теперь она не закапывалась в книги, забывая про еду и соседей. Понемногу, Поттер старался вовлечь её в беседы на нейтральные темы. Показывая сидящим девочкам рядом, которые косились на Грейнджер, что с ней вполне можно говорить не только о книгах и учебе.
— «Кого же выбрать…»— Майрон отложил книгу, взгляд опять прошелся по гостиной. Передернув плечами, Поттер посмотрел в сторону «девчачьего уголка».
-«Пора действовать, а не сидеть на месте,» — Гарри легко поднялся, выходя из-за стола, которые оккупировали первогодки для занятий.
* * *
Пятница ознаменовалась отсутствием уроков после обеда и сдвоенными зельями до. Первокурсники насторожено ожидали встречи с грозным профессором зелий.
Как вести себя с предполагаемым другом матери, Майрон не придумал и решил действовать по ситуации. Профессор был человеком интересным и развитым разносторонне. Наблюдая за ним в Большом зале, Поттер не мог не отметить выверенности его движений. Но вот что дало такую четкость? Зельеварение или опыт боевого мага? Впервые он встречался с таким человеком, действительно боевой единицей. Было чертовски интересно сблизиться с ним и узнать от Слизеринского декана больше о магии этого мира. То, что Снейп владеет информацией, знаниями и опытом сомнений не было. Но вот его агрессивный настрой по отношению к Поттеру, уж очень напоминал поведение Дурслей до того, как тот обрезал нити. Решив год выждать и присмотреться к поведению профессора и их взаимодействию, Майрон затаился.
От мыслей его отвлекли одногруппники, поднимающиеся и перелезающие через скамейки, ботинками задевая не успевших увернуться соседей. Гриффиндорцы, собравшись вместе, отправились в подземелья. В своем исследовании замка, до подземелий Гарри еще не дошел.
Местные обитатели — Слизеринцы, явно знали секретный ход от Большого зала к кабинету. По пути они им не встретились, зато обнаружились уже перед дверьми класса.
— Поттер, — Драко окинул его озорным взглядом, — уже дрожишь от ужаса перед контрольной? — насмешливо протянул блондин. Змейки притихли, смотря на Гриффиндорцев. Майрон, мысленно усмехнувшись, повернулся к Драко. Но ответить ничего не успел: вперед выступил Рон, насупленный и всклокоченный.
— Ты что-то вякнул?
Только одной этой фразой, юный Гриффиндорец зажег фитиль, идущий к бочке с динамитом. Следующей он эту бочку подорвал.
— То, что ты Пожирательский сынок, с такими же прихлебалами, не дает тебе права запугивать Гарри! — младший Уизли брызгал слюной и говорил тоном злым, непримиримым. Змеи с каждым словом все более и более напрягались, Гриффиндорцы настороженно оглядывались в полной растерянности. Майрон застонал, Огмия сама скользнула в руку.
— Силенцио, — спокойно направив палочку на Уизли, он выпрямился. Когда не ожидавший этого Рон, продолжил раскрывать рот, а слова не желали вылетать, мальчик просто хватал ртом воздух в панике и возмущении. — Прости, Рональд, но по-другому, видимо, заставить тебя молчать и слушать, не получится.
Майрон вертел свою палочку в руке и не спешил убирать.
— Я вполне способен ответить обратившемуся ко мне человеку САМ, — зеленые глаза за стеклами очков недобро прищурились. — САМ способен выбирать, с кем мне дружить, а кого обходить стороной. Что ты на меня смотришь, будто я не знаю, кто такие Пожиратели смерти и их предводитель, — змейки напряглись, Гриффиндорцы потупились.
— Это знает каждый, а не только ты. Вот только не все понимают, что дети не в ответе за своих родителей.
Саурон с трудом сдерживался, чтобы не испробовать на этом рыжем идиоте, который чуть не растоптал его труды по наведению мостов со Слизерином, темное наречие и посмотреть, как его контроль влияет на людей.
Со всем кланом Уизли было что-то не то. Магические каналы всего семейства были засорены, словно покрыты грязью. Некоторые отсутствовали совершенно, что уменьшало их магический потенциал, включая невозможность использования сильных заклинаний. В чем причина, Поттер ещё не разобрался, хотя подозревал, что Малфой что-то знает. Уж очень сильно он кривился при виде рыжих и нос так брезгливо морщил, словно на слизняка наступил босиком.
— Если у кого-то есть что возразить, я думаю мы можем обойтись без оскорблений. Всем неприятно, когда кто-то говорит плохо об их родителях. Верно Рональд, тебе было бы приятно? То-то же. Так чем ты отличаешься от них? — Уизли набычился и сжал кулаки, вот-вот рванет на Поттера доказывать, чем именно он отличается от Слизеринцев. — Вот именно Рональд — ничем. Все мы дети, и все на первом курсе. А заклятье я с тебя сниму, когда будем заходить в класс, думаю тебе стоит остыть и спокойно подумать. После, можешь высказать мне все, но в гостиной факультета, — холодно отрезал Майрон и повернулся к Драко. — А насчет контрольной. Я хоть и не гений в зельях, но готовился. Кстати, спасибо за журнал, что ты мне дал. Интересно, у нас каждый учитель Мастер своего предмета и все публикуются? — Поттер потер нос пальцем, задумчиво глядя в дальний конец коридора. Напряжение ещё витало в воздухе, а Уизли сопел как паровоз и отсвечивал красным от гнева лицом.
Гермиона с горящим взором смотрела на Поттера: не иначе устроит ему допрос про заклинание, что он использовал на Роне. Стоит ли говорить, что его изучают на пятом курсе? Но ему было некуда деваться: рыжий в свои одиннадцать храпит, как дядя Вернон.
— Фините, — голос профессора зелий заставил первогодок мгновенно замолчать. — Все в класс, — из темной ниши выскользнул весь в черном, с цепким взглядом, декан Слизерина. — Поттер, уберите палочку, колдовать в коридорах запрещено! Минус десять баллов с Гриффиндора.
Снейп распахнул двери и вошел в класс зелий, ученики молча последовали за ним.
* * *
— Гарри, ты не расстраивайся по поводу Снейпа, подумаешь снял двадцать баллов. Ты умный, ты их быстро наберешь на других занятиях, — Невилл, как мог, утешал приятеля, сидя на своем месте рядом с ним в Большом зале. Поттер сидел мрачный и смотрел в тарелку с нетронутой едой.
Майрон кивнул и взял в руки вилку с ножом. На самом деле, баллы его мало интересовали. Он много думал на эту тему, но не мог понять, для чего конкретно они нужны и что дает кубок факультету? На следующий год о победителе забывают, кубок переходящий, не именной. Учета баллов нет, кто сколько потерял, а кто больше всех набрал. Есть только общие песочные часы в холле, перед входом в Большой зал. Интересным местом был Зал наград, располагающийся рядом. Вот там кубки и именные таблички присутствовали. Становилось ясно, за что бороться квиддичным командам. К своему удивлению, Поттер именно там обнаружил имя Джеймса Поттера, который был охотником в сборной Гриффиндора, получившей несколько кубков подряд.
У самого Майрона с полетами обстояли дела гладко, но восторга сами метлы у него не вызвали. Это был новый опыт, не более. Для удовольствия он бы выбрал живое существо. Малфой, когда первокурсники остались на лётном поле одни, рассказал о гиппогрифах. Как оказалось, у большинства чистокровных есть свои загоны с разными ездовыми животными, в том числе и гиппогрифами. Даже Уизли, все ещё дувшийся на Поттера за то, что он водится со слизнями, прислушивался к разговорам, с огромным интересом. В опалу рыжик не попал, наоборот, Гарри старался демонстрировать ему свое дружелюбие, пока выбрав позицию нейтралитета в отношении со сверстниками. Не деля детей по факультетам и подавая пример остальным.
Гарри поправил очки и принялся, наконец, за еду. Ел он по прежнему много, витаминов организму не хватало, а все из-за подселенца в шраме. Тот неожиданно отозвался на присутствие профессора ЗОТИ.
Шрам то и дело покалывало, голова болела регулярно, и Гарри подозревал, что не будь у него его защиты, боль была бы сильнее. На первом уроке защиты, за запахом чеснока, Саурон интуитивно почувствовал присутствие магии некро. Той самой, которую он ощутил при пробуждении в своем теле. Пульсирующей болью шрам только подтвердил эти выводы. Попытка просмотреть структуру магии профессора ничего не дала. Но дело было в другом — он не сверкал как Дамблдор. Его потоки были расположены в хаотичном порядке и словно наложены один на другой, причем резонирующие между собой. Саурон, как мог, внимательно приглядывался к Квиреллу, но защита серьги дала о себе знать. Затылок зачесался нещадно, и, на мгновение, Майрону показалось, что глаза профессора при взгляде на него, сверкнули красным. Всего мгновение, но ему хватило чтобы сделать верные выводы.
