* * *
Три недели спустя
* * *
Патрули стали чаще. По шесть часов в день, но семь дней в неделю, а в галактической неделе десять дней. То есть график семь-три. Обусловлено это вероятностью нападения — приходилось держать в воздухе больше сил быстрого реагирования. Теперь мы патрулировали на орбите и за ней, а крестокрылы летали ниже, в атмосфере, редко выходя в космос. Началась активнейшая подготовка пилотов — не жалели мы ни двигателей, ни топлива, ни денег — каждый отобранный для пилотирования летал ежедневно, по два-три часа. Пилотирование преподавали опытные мандалорцы, поэтому пилоты быстро стали элитой в Тиде. Им запрещалось пить, они постоянно проходили медосмотры, поэтому все понимали — это самые здоровые, сообразительные, активные ребята. Возраст их разнился от семнадцати до тридцати лет, пол не имел значения. За женщинами-пилотами в городе открыли сезон охоты — окольцевать такую было престижно. Прежде всего, потому что страшных там не было — все как на подбор, стройные, красивые, гармонично сложенные и прошедшие большой курс тренировок. Но и мужикам перепадало.
Вторыми по престижности были флотские, то есть персонал боевых кораблей, без деления на специальности. Им платили приличное жалование, поэтому несмотря на надвигающуюся войну, Тид не впадал в панику — деньги то оседали в карманах местных, для которых война сравнима разве что с проведением олимпиады. Столько денег вряд ли было до войны и будет после. Хотя, если война будет удачна, то может быть, после будет не хуже — для многих слоёв общества приток денег и последующее обогащение стали достаточным оправданием войны. А как поняли, что с побеждённого можно срубить ещё больше — так и вовсе при дворе образовалось мощное провоенное лобби в лице коммерсантов, промышленников и граждан, откусивших свой кусочек бабла. В первую очередь — это восемьсот тысяч человек армии и флота, причём это не статисты-обыватели а реально самые здоровые, активные, молодые граждане, локомотив общества.
С Падме мы виделись ещё не раз. Она так и не открыла своего инкогнито, да и я не собирался. Однако, с девушкой у нас начали складываться отношения — пусть это и выглядит немного странно. Падме оказалась довольно интересной личностью — немного в своих пацифистских убеждениях, удивительно для лица её возраста и положения стеснительная в некоторых вопросах. Правда, это быстро прошло — я уже наблюдал подобное, девочка малость уверилась в своих силах, стала смелее, решительнее, отмела некоторые косные стереотипы и попутно стала намного отзывчивее в плане личных отношений. То есть стала женщиной, вместо пусть высокопоставленной, самостоятельной, но девочки. Это меня радовало — теперь мы с ней находились на одном социальном и психологическом уровне. Про социальный я погорячился — Набу это не Империя Семи Планет, однако, суть примерно такая. Правда, мы оба играли в то, что находимся на ранг ниже — это ничего не меняет. Как в математике — поделили оба делимых на общий делитель — результат тот же. Однако, сама игра меня забавляла, а её наоборот — пугала. Ведь понятно, что рано или поздно ей придётся вскрыть карты. Пусть у меня флеш-рояль, а у неё только каре, но суть та же.
Зато наши свидания стали больше похожи на нормальные — я сводил её на экскурсию, даже выцыганил истребитель-тандем и покатал её над Тидом, показав пару фигур высшего пилотажа. Падме прониклась, и даже сама пробовала порулить, чему я не препятствовал.
Всё это закончилось одной ночью. Я как раз был с Падме, мы, уже уставшие, просто лежали рядом, болтали о смысле жизни. Вернее это она болтала. Вот никогда не понимал — мужчина после секса выматывается, а женщина — словно бы заряжается энергией. Её тянет болтать, а его — вздремнуть.
Однако, в данном случае я сдался на милость победительницы и поддержал разговор. Внезапно раздался звук коммуникатора. Я подбежал, как был, к своим вещам и вытащив наручный компьютер, нажал на приём вызова.
— Слушаю?
— Хэния? Это Сабина. Объявлена боевая готовность номер один, срочно по машинам.
— Бегу, — я отбросил коммуникатор и посмотрел на встревожившуюся не на шутку Падме, которая тоже встала с кровати и искала свои труселя.
— Боевая тревога. Прости, но я убежал, — я спешно натяул одежду и хотел было выйти. Но Падме меня удержала, на прощанье обняв и крепко поцеловав. Пришлось немного успокоить её и выбегать.
Военная база представляла из себя разворошенный улей. Забежав в свой авианосец по аппарели я тут же направился в ангар. Эрдва ждал меня уже в истребителе, перед нашей группой выступала Сабина.
— Хэнья, ты долго. Бегом марш слушать инструктаж.
Я встал к остальным.
— Итак, — начала командир, — ССО* обнаружили выдвижение сводной эскадры противника к нам. Возглавляет эскадру Дредноут, основные силы — Гозанти и мародёры. Это наши цели номер один, мелочью займутся крестокрылы. Идут они через гипер, выйдут через сорок минут в секторе Чоммел. Количественно — сотня Гозанти, два десятка мародёров, пять-десять кораблей аналогичного класса, один дредноут в качестве основной ударной силы. Против них выйдут аналогичные силы Набу — два дредноута, пятьдесят корветов, один авианосец, наш. Но мы вылетаем первыми, навстречу противнику — наша задача — задержать их возле точки выхода, не подставляясь под удары Дредноута. Учитывая, что этот крейсер крайне дубовый, а вы — маневренны, то достаточно будет держаться ближе к противникам, не подставляться под удары, вовремя уклоняться. Стрелять по плотному скоплению своих кораблей они не решатся. А если и решатся, им же хуже. Предположительно, их цель — Чоммел, очень удобный плацдарм для атаки на Набу. Учитывая, что половина флота идёт на нас, предположу, что встретится нам около трёх сотен мелких целей — на них внимания не обращать, никакого. У них нет оружия, способного пробить вашу защиту, и упаси вас боги тратить ракеты на эту шваль. Вопросы есть?
— Есть. Какие цели атаковать в первую очередь — мародёры или Гозанти?
— Какая подвернётся. Выносите всех, наша задача — задержать их до подхода основной группировки, всё-таки скорость наших истребителей намного выше, чем у эскадры. Они уже в космосе, однако пока доползут, пока развернутся в боевой порядок… Ещё? — Сабина осмотрела наши двенадцать физиономий. Вернее восемь физиономий и три миловидных девичьих личика, и отправила в путь-дорогу.
А дальше… дальше пошла работа.
69. На распутье
Вылетели мы всей дюжиной, в направлении соседней планеты. Чоммел это редкое захолустье, даже по меркам Набу, аграрная планета. Встреча с противником произошла неожиданно — через двадцать минут лёта из гипера выскользнули первые корабли противника. Это были корветы.
— Хорошо, — удовлетворённо проговорила Сабина, — никогда бы не поверила, что дюжина истребителей может атаковать флот корветов. Рассредоточиться!
Мы все отпрянули друг от друга и рванули на противника. Подставляться под огонь всей эскадры — опасная затея, поэтому истребители влетели в строй противника быстро и решительно, сжав бронеплиты. А дальше был бой…
Гозанти, а в основном это были они, попытались разойтись подальше друг от друга, что бы обеспечить пространство для манёвра, но не удавалось. Первый враг пал — кто-то из наших влепил им целую очередь, которая продавила щиты и вспорола брюхо корабля. Я тоже не отставал, — выбранная мной жертва получила очередь из всех пушек, однако, убрать его вообще не получилось — пришлось спешно сваливать из-за того, что в меня полетели заряды соседнего корвета.
Огневое противодействие было слабым, но, видя, что их избивают, противники открыли заградительный огонь всеми орудиями. Результат был плачевный для обоих сторон — пара истребителей погрузилась в вихрь турболазерных зарядов, но и своих они подбили — своими глазами видел, как влепили друг другу. Строй противника был разрушен окончательно — пытаясь выйти из под огня корабли потеряли порядок. На моих глазах парочка врезалась друг в друга, продавив щиты. Этим нельзя было не воспользоваться, и я влепил им по короткой очереди в район мостика. У остальной эскадрильи дела обстояли хуже — четверых зажал противник, обстреливая во время атаки — для снятия щитов приходилось притормаживать и бить длинной очередью, а это опасный манёвр.
Пока остальные били Гозанти, я направил свою машину в сторону мародёров, сквозь ту область, которая ещё сохранила подобие строя. «Мародёры» противника в бою участвовали слабо, что-то мне подсказывало — берегут. Первый корвет получил длинную очередь, после чего мне пришлось сомкнуть щиты. Сзади прилетел целый вихрь зарядов от основного строя, но, так как я ушёл, всё досталось мародёру — ему снесло рубку.
Последним на поле боя вышел… дредноут. Эта громадина появилась чуть в стороне от основных сил противника и, пока не решалась ударить по нашему строю. Однако, судя по всему, командир с дредноута дал приказ очистить место — корветы расползлись в стороны, будучи избиваемы нами.
— Хатт, да он хочет разменять нас на корветы, — процедила Сабина, — всем готовиться к уклонению!
Первый залп с такого корабля слизнул сразу два своих корвета, однако, истребитель, на который был направлен удар, ушёл. С трудом, но ушёл. Это только разозлило команду дредноута, и второй удар был направлен в меня. Глупо, я уклонился от вихря зарядов, но не так удачно, как удалось первому пилоту — предназначенные мне заряды ушли в чистый космос, не нанеся врагу никакого урона. Видя это, Сабина атаковала мародёр, сразу ракетой — вместе с очередью из турболазеров. Щиты ослабли, а взрыв оставил на корвете жирную точку. Всё-таки мы влепили на истребитель особо мощные ракеты, способные потрепать целый крейсер. Вот только надо было решаться — ударить по Дредноуту, подставив хвост огню корветов и ослабить его щиты, либо отступить, ведь формально мы нашу задачу выполнили — учитывая потери, противник вряд ли решится продолжать атаку до того, как соберёт подранков и отремонтируется.
Процесс боя быстро сменился — дредноут вычислил командира и ударил по машине Сабины всеми доступными пушками. Машина Сабины не успела сомкнуть бронеплиты, которые, к тому же, уже были потрёпаны — удар прошёл вскользь, но и этого хватило машине и Сабине за глаза — истребитель отлетел, кувыркаясь и оставляя за собой капли расплавленного фрика.
— Всем отходить за пределы атаки крейсера! — закричал я, — быстро! По корветам ракетами!
Я рванулся вслед за командиром, чувствуя, что Сабину задело. Её машину пришлось взять на таран, что бы остановить. Выглядел истребитель не то что потрёпанным — измочаленным в ноль.
— Эрдва, можешь посадить Сабину на Чоммел?
— Попробую, — неуверенно ответил дроид, — лучше, если ты гравилучом отбуксируешь её машину.
Сабина была ранена. Серьёзно, ей требовалась срочная помощь. Мне пришлось лететь к командиру. За последнее время мы не то что бы стали друзьями, скорее коллегами — она несколько раз мило беседовала со мной, после чего мы стали видеться всё реже и реже.
Я оттащил её силой, на буксире, на поверхность планеты. Мы садились в лес — пришлось выпустить единственную оставшуюся ракету, что бы на месте густого леса образовалась поляна.
— Эрдва, запроси помощь, срочно, сообщи наши координаты.
Если «флот» и после этого не подойдёт, то я даже не знаю, что делать. Два наряда Сину, чистить сортиры. Два истребителя плюхнулись на выжженную поляну — маневровые двигатели моего были подпорчены вражескими пулями. Вытаскивать Сабину из кабины пришлось силой — я не доставал, да и заклинило все открывающиеся части. Выглядела девушка… скажем так, краше в гроб кладут — левая рука её была окончательно выведена из строя. Я даже не уверен, что медицина или сила способна тут помочь — по большей части до локтя руки почти не было. Видимо, успела уйти от прорвавшейся плазмы, но руку не успела убрать, вот и…
Мне пришлось вспомнить, чему учился на Мортисе — оказывать первую помощь командиру. Восстановить всю руку не в моих силах, поэтому я сделал что мог — примерно чуть ниже кисти была граница, по которую пришлось обрезать световым мечом. Дальше-больше, сколько мелких повреждений — не счесть. Начиная от трещин в костях и ушибов, заканчивая ожогом дыхательных путей. Круто ей досталось — хоть не обгорела сама, и то хорошо. Возился я с ней долго — примерно через десять минут работы она пришла в себя.
— Хэнья?
— Тсс… ты ранена, — я удержал её на земле, так как Сабина пыталась встать, — молчи.
Почему-то Сабина чувствовала себя жутко неловко. Не иначе, как боялась, что её командирский авторитет будет попран мною в очередной раз.
— Зачем? Где мы?
— Чоммел. Я приказал группе отходить и ударить оставшимися ракетами. Если флот до сих пор не подошёл, то я тут бессилен.
— Надо было держаться, — Сабина начала заводиться, но я её успокоил с помощью силы и слов:
— Тс… не геройствуй. Наша задача выполнена, противник остановлен. Наступление сорвалось — они не пойдут дальше. Сначала соберут раненые корабли и только потом, может быть, атакуют.
Сабина отвернулась, но, как назло, ей попалась на глаза её же рука.
— А…
— Пришлось ампутировать. Медицина тут бессильна, прости.
Мы некоторое время молчали. Я — вливая силу в командира, что бы держалась, Сабина была смущена, но как обычно, этого не показывала.
— Хэния, вот мне интересно, почему ты меня не оставил? — вдруг заговорила она, — ты же не должен покидать строй. Приказа не было.
— В жопу такие приказы, — я улыбнулся.
Мы некоторое время помолчали. Сабине было тяжело говорить, да и я устал как собака — бой длился около тридцати минут, а это очень много. По меркам маневренного космического боя — вечность.
Сабина вдруг спросила:
— Слушай, Хэнья, а у тебя кто-то есть?
— Ты имеешь в виду… — удивился я.
— Ну, девушка.
— Ну… — я задумался, — я знаю одну девушку на Набу. Правда, мы неделю как познакомились.
— Красивая?
— Очень.
Снова повисла пауза. Драматическая — я думал, с какого это чёрта Сабине вдруг стало интересна моя личная жизнь. Уж не… не, этого быть не может. Вернее может, но точно не со мной.
Подождав ещё пять минут, Сабина сказала:
— Знаешь, когда ты тогда в первый день летал… ну, я была на тебя очень зла. Никто до сих пор меня не мог прибить, тем более так легко.
— Я заметил, — усмехнулся я.
— А потом… ты не такой, как остальные, кого я встречала. Серьёзно.
— Наверное, тебе показалось, — я постарался свети разговор на другую тему, нежели моя личность.
И тут Сабина выдала.
Наверное, судьба у меня такая грустная, злой или добрый рок. Или это эффект оттянутой пружины. В общем, стоило мне отвлечься от дел, как я обнаружил, что в мире полно девушек, красивых и разных.
— Хэнья, я думаю, что влюбилась в тебя. Серьёзно, — она сказала это, тут же засмущавшись внутри, что вызвало рост внешнего недовольства, — и вообще, я не думаю, я уверена.
— Ну… — я не знал, что сказать на такое заявление. Обычно я признавался девушкам в любви, а не мне!
