Унесенный ветром. Книга десятая - Без масок

— Ну, судить по одному лишь описанию, да ещё и прошедшему через тысячелетия, явно не стоит, — заметил я. — Надо проверять.

— Маска Вечности, — вздохнула она, — один из самых знаменитых артефактов мира. И один из самых... — запнулась она. — Один из самых известных. О ней говорится в очень многих трактатах, свитках и даже каменных плитах. Её история довольно хорошо известна. Вплоть до её исчезновения около четырёх тысяч лет назад. Во всяком случае, именно четыре тысячи лет назад кончаются достоверные данные о ней, и начинаются лишь слухи. Если Этсу не соврала... В общем, специалисты могут узнать эту маску из сотен ей подобных. Так что ошибиться Этсу не могла. Проблема в другом... — нахмурилась она. — Мы должны отдать эту маску Императору. За клан, естественно, не просто так. Но должны. Оставлять её себе не стоит.

На это нахмурился уже я.

— Рафу говорил примерно то же самое, — произнёс я. — Но это... Нет, пусть уж лучше она будет у нас. Отдавать такое я не намерен.

— Рафу потомственный аристократ из древнего Рода, — хмыкнула Атарашики. — А ты, уж извини за сравнение, такой же как Этсу. В тебе слишком много простолюдинского. Аристократического больше, чем в Этсу, но в такие вот моменты ты явно думаешь не как аристократ. Точнее... Синдзи, ты обязан думать, как Аматэру. Член очень древнего Рода. Думать в масштабе не одной жизни, а сотен и тысяч лет. Эта маска опасна. За ней такой шлейф смертей, что если начинаешь об этом задумываться, то дрожь пробирает. Предательство, убийство родственников, друзей, близких. Ради неё начинали войны, в которых гибли десятки тысяч людей. Аматэру не потянут такую ношу. Мы даже сейчас далеко не сильнейшие в стране, но это и в плюс, хоть молчать об этом будем, а представь, что случится, когда мы вернём свою силу? Пусть не при нас, но о ней станет известно. Очередной глава Рода посчитает, что ему море по колено, и похвастается, после чего мы окажемся в прицеле всего мира. Ладно. Пусть о ней не узнают. Представим, что будущим поколениям хватит благоразумия молчать. Тогда другой вопрос — ты можешь дать гарантию, что все последующие главы Рода будут умны, благоразумны, не чванливы, не гордецы, плюющие на весь мир? Пойми ты, рано или поздно Род возглавит плохой глава. Такое случалось раньше, такое будет и в будущем. Такова жизнь. И что, Роду терпеть его тысячу лет? Да он гораздо раньше нас уничтожит!

В её словах был смысл. Слишком много смысла, отчего даже такой жадный тип, как я, задумался. Мне очень не хотелось терять Маску Вечности, но она права — рано или поздно о ней узнают. И даже если Аматэру будут суперсильны, ничто не вечно. Сто лет, двести, но наши силы подточат, а потом ударят. И всё из-за какого-то артефакта. Могут и без него, но тут уж ничего не поделаешь.

— Мне... Роду крайне важно, чтобы ты жила как можно дольше, — произнёс я, морщась от того, что она права.

— Зачем Роду тысячелетняя старуха? — усмехнулась она весело. — Уже при твоих внуках во мне не будет нужды. Но это если с гарантией срок брать. На деле лет десять, и я смогу уйти на покой.

— Не неси чушь, — поджал я губы. — Чем дольше ты с нами, тем лучше Роду.

— Синдзи, — улыбнулась она устало. — Ты обо мне-то подумай. Думаешь я так жажду жить столетия? Будучи старухой? Маска-то не возвращает молодость. Я устала. Действительно устала. Моя жизнь не была простой, и всё, что меня держит на этом свете, это ответственность за Род. Я проживу достаточно, верь в меня, но, когда придёт срок... Прошу, отпусти.

Слышать подобное было не то чтобы неприятно, скорее, больно. Я не хотел, чтобы она умирала. Привык я к ней. Столько лет она мне нервы портит, и я не против, чтобы портила и дальше. Возможно, будь я помоложе, и начал бы спорить или и вовсе не воспринял её слова всерьёз, но я старше, чем выгляжу. И в моей жизни уже было такое. Дед так вот и ушёл. Дождался, когда я вернусь из командировки, и пригласил к себе на дачу. Два дня мы с ним отдыхали, рыбачили, болтали обо всём на свете. Когда я уезжал, он крепко меня обнял и попрощался... И умер через несколько дней. Просто не проснулся. Сделал всё, что хотел в этой жизни. Воспитал сына и внука. Убедился, что у них всё хорошо, и ушёл.

Как же всё это бесит!

— Ну и злобные же вы существа, старики, — процедил я.

— И ты таким будешь, — усмехнулась Атарашики.

— Я никогда не сдамся! — вскочил я из кресла и, немного постояв, направился к окну, уже оттуда продолжив свою мысль. — Ведьмаки рождаются в бою, в бою же они и уходят. Я буду биться за каждую минуту своей жизни до последнего. Всегда, — повернулся я к ней. — Всегда есть ради чего жить.

— Но не столетия, — произнесла она спокойно. — К тому же, я женщина и имею право на слабости.

Люди слишком разные. Нет ничего странного в том, что она смотрит на жизнь иначе. Но как же это бесит... Вряд ли я смогу её переубедить. Да и не мне это делать. Можно надавить на ответственность, но не в её случае — она и так живёт ради Рода. Десятилетия толком пожить не могла.

— Да будет так, — произнёс я, смотря в окно. — Я отдам Маску Вечности Императору, но и ты... — обернулся я к ней. — Помни — твоя жизнь — это не только ответственность, но и банальное душевное спокойствие близких.

— Ты даже не представляешь, как я рада, что мы встретились, — произнесла она с улыбкой. — Не волнуйся, пока что у меня слишком много дел, чтобы умирать.

* * *

Делать в Токусиме было особо нечего, так что домой в Токио мы отправились на следующий день. И первое, что я должен был сделать, вернувшись, это забрать Рейку. Где она находилась, я, естественно, знал. В отель "Токио" я направился сразу после ужина. Двадцать третий этаж, четыреста пятьдесят третий номер. Вздохнув, нажимаю на кнопку звонка. Дверь открыли через пятьдесят шесть секунд, и сделала это дородная тётка европейской наружности.

— Фрау Нойман, — кивнул я ей. — Я за сестрой.

— Господин, — слегка поклонилась она. — Могу я узнать, что с её родителями?

— Погибли, — ответил я. — Вряд ли вы мне поверите, но я не желал этого.

Амалия Нойман, с которой меня познакомили родители, прикрыла глаза и поджала губы. Уж не знаю, какие у неё были отношения с Сакураями, но за Рейкой она приглядывает с тех пор, как той исполнилось два года. А это как минимум означает то, что родители ей доверяли.

— Прошу, — посторонилась она, давая мне пройти в номер. — Мне нужно время, чтобы собрать девочку.

— Как скажете, — кивнул я.

В этот момент из второй комнаты показалась сама Рейка. Выглянула, увидела меня, расцвела в улыбке и, после недолгого бега, обняла меня за пояс. Улыбнувшись, провёл ладонью по её макушке.

— А где мама и папа? — спросила она, оторвавшись от меня.

О-хо-хо...

— Они... уехали, — соврал я и тут же поморщился. — Так что до их возвращения ты поживёшь со мной.

— Ура-а-а! — вскинула она руки и унеслась к няньке. — Амалия, я буду жить с братом!

Сам не знаю, почему соврал. До последнего собирался сказать ей правду. О смерти родителей, а не о причине смерти. Не стоит ей знать, что там на самом деле случилось. И ведь нельзя сказать, что меня напрягало говорить ей правду, но в последний момент почему-то солгал.

— Хватит носиться по комнате, юная барышня! — рявкнула Нойман. — Бегом в ванную умываться!

— Да-а-а! — убежала Рейка в ванную.

Общались они, к слову, на немецком.

— Куда вы теперь? — подошёл я к женщине, вынимающей из полки детскую одежду.

— Домой, — ответила она сухо. — Моя работа окончена. Когда-нибудь это должно было произойти.

— Что именно? — решил я уточнить.

Всё-таки она могла говорить, как и о работе, так и о смерти Сакураев.

— Окончание работы, — покосилась она на меня. — Ну и смерть Сакураев. Я мало что о них знаю, но... были случаи... Однажды мне пришлось прятать девочку, чтобы враги её родителей не добрались до ребёнка.

— М-да, ну и работёнка у вас, — покачал я головой.

— Была, — добавила Нойман.

— Была, — подтвердил я.

Предлагать ей и дальше нянчиться с Рейкой я не собирался. Слишком уж мало о ней знаю. Но контактные данные, на всякий случай, выяснил. В конце концов, мне никто не запрещает узнать о ней побольше, а Рейке, наверное, будет проще, если женщина, которая столько лет заботилась о ней, будет рядом. Но это не точно. Тоже узнавать надо, правда, уже у самой девочки.

Когда Рейка была собрана, и мы стояли у выхода из номера, Нойман с улыбкой произнесла:

— Будь хорошей девочкой и не делай глупости. Всего хорошего, малышка.

— Пока, Амалия, — помахала Рейка рукой.

Похоже, она не понимала, что, возможно, больше и не увидит свою няню. В конце концов, родители тоже постоянно забирали её к себе, но потом неизменно возвращали немке.

За последние два года, а Рейке сейчас семь, девочка изменилась довольно сильно. И дело даже не во внешности. Раньше она была несколько зажатой, теперь же Рейка была более открытой и шебутной. Пока ехали домой, она успела задать множество вопросов, начиная от того, куда мы едем, и заканчивая тем, не съест ли её этот страшный дядька за рулём. Сэйджун после этого вопроса даже позволил себе хмыкнуть. Тем не менее бестактных вопросов, которые то и дело задают детишки, не было. Рейка оказалась довольно воспитанной девочкой, схватывающей всё на лету. А ещё, как выяснилось, она знает не только немецкий, но и английский. Нехило для её возраста, как по мне. Разве что немецкий для неё как родной японский, а вот английский она знает гораздо хуже.

Когда мы приехали домой, девочка поутихла и жалась ко мне. Обычное поведение маленького ребёнка в новой обстановке. Правда, увидев Казуки, который нас встречал, вновь расслабилась и побежала обнимать уже его. А вот при виде Атарашики она стала похожа на бойца-новобранца перед генералом. Такая же вытянутая по струнке с чётким ответом на каждый вопрос. Что интересно, на Бранда с Идзивару она вообще почти никак не отреагировала. Я, если честно, думал, что ребёнок побежит их гладить, но нет — глянула один раз и всё. И если Бранду было плевать, его больше мои ноги интересовали, вокруг которых он и крутился, то вот Идзивару, сидящий на стене у главных ворот, кажется, подобное отношение даже возмутило.

Пока Рейка обживалась в своей комнате, ко мне подошла Атарашики.

— И что ты будешь с ней делать? — спросила она. — Точнее, с её камонтоку.

— Ничего, — пожал я плечами. — Для активации камонтоку нужно обучение. В её случае — хотя бы управлению бахиром. Пусть обживётся, и я поговорю с ней на эту тему. Да и Сакураи наверняка что-то ей объясняли. В общем, я сильно сомневаюсь, что она случайно активирует свою способность.

— Она Минамото, — произнесла Атарашики осторожно.

— И что? — приподнял я бровь.

— Это я тебя должна спросить — что ты с этим будешь делать, — произнесла она раздражённо. — Я, например, не могу воспринимать её иначе как Минамото. Даже если мы заблокируем ей камонтоку, она всё равно останется частью древнего Рода.

— А как же Этсу? — спросил я усмехнувшись. — Её ты воспринимала...

— Я считала, что у неё... — начала она, но не договорила. — Скажу иначе: если именно мы заблокируем её камонтоку, то для меня она останется Минамото. Просто потому, что мы же и можем снять блокировку. И я хочу знать, будешь ли ты использовать происхождение девочки?

— Нет, — ответил я, качнув головой. — Она моя сестра, Атарашики. И я решил для себя именно так её и воспринимать. А, как ты выразилась, использовать родную сестру не в моих, знаешь ли, правилах. В жизни, конечно, всякое случается, но я собираюсь дать ей нормальное детство и, по возможности, счастливую жизнь.

— Достойное решение, — кивнула Атарашики. — Но в жизни, как ты выразился, всякое бывает.

— Кто-то прогибается, а кто-то ломает жизнь под себя, — произнёс я с улыбкой. — Или ломается сам. Догадайся с трёх раз, какой путь я выбрал в своё время.

* * *

В тот же день, но уже после обеда я вновь был у Цуцуи, постигая искусство фехтования.

— Стоп, — остановил меня Ген.

Опустив боккэн, сделал шаг назад. Мы с ним в этот момент отрабатывали быстрые удары и блоки.

— Что-то не так? — спросил я, глядя, как старик хмурится.

— Ты слишком быстро думаешь, — произнёс он.

— Не понял, — нахмурился уже я.

Что значит "быстро думаешь" и почему это плохо?

— М-м-м... Как бы сказать? — задумался он. — Да собственно, я уже всё сказал: ты слишком быстро думаешь. Настолько быстро, что успеваешь обдумать и то, как ударить, и свои дальнейшие шаги. Каждый твой удар — это результат обдумывания.

— Ну... Как-то так, — пожал я плечами. — Если я вас правильно понял, то да, так и есть. Но я не считаю это чем-то плохим.

— Это и не плохо, — вздохнул он. — В целом. Но... Демоны... — почесал он макушку. — Обдумывание удара — это трата ресурсов. Ты не должен думать, как бить, всё должно быть на рефлексах. Я уж не говорю о том, что мы не всегда сражаемся с чистым разумом. Случается, знаешь ли, всякое. Надрался ты вдребедень, а тут бац, враг нападает. И что ты со своей думалкой делать будешь?

— Я не могу напиться, — усмехнулся я. — Если не захочу. Но я понял о чём вы. Сотрясение мозга тоже не помогает думать. Но как по мне, рефлексы — это как компьютерная программа, взломав которую, ты можешь делать с человеком что угодно. Я просто буду знать, что, как и когда он сделает. В моём случае это невозможно.

— Знаешь, — поджал он губы, — я, пожалуй, ошибся — ты можешь стать мастером. И я им тебя сделаю, но изначально ты пришёл ко мне с несколько иной просьбой. Напомни, что ты там хотел?

А, ну да. Прав он. Я сюда не за силой пришёл.

— Я хотел сделать меч продолжением руки, — вздохнул я. — Почувствовать его.

— Именно, — кивнул Ген. — Но так ты его не почувствуешь. Меч для тебя всегда будет лишь придатком. Инструментом.

— И что делать? — спросил я. — Я не могу не думать.

— Этого и не надо, — хмыкнул он. — Ты не должен думать во время боя. Хм. Даже не так. Ты не должен думать, сражаясь мечом, — после чего задумчиво потёр подбородок. — И я даже знаю, что нам делать, но нужна подготовка. А пока — вперёд. Десять тысяч рубящих ударов сверху.

— Как скажете, учитель, — вздохнул я, поднимая меч.

Боже, надеюсь, он реально знает, что делать.

Дом, а точнее, огромный зал, был обставлен в европейском стиле. Книжные шкафы вдоль стен, столы и кресла, бар, бильярдный стол, рядом с которым стоял единственный в помещении человек. Дорого, стильно, пустынно. Впрочем, человеку было плевать на обстановку. Привык. Сейчас он думал совсем о других вещах. Серьёзных и тревожных вещах. А если конкретно, то его беспокоил ведьмак.

Из лаборатории давно мёртвого уродца Аматэру Синдзи вышел один. Точнее, он и его команда вернулись домой одни, а Сакураи... Нельзя точно сказать, что они мертвы, но и то, что они пропали, говорит о многом. Скорее всего, там они и остались. Понятное дело, убил их Аматэру, но вот причина убийства... Хотя это неважно. Человек не верил, что ведьмак убил их ради сокровищ — ведьмаки стараются следовать заключённым договорам, даже если те прописаны таким образом, что оставляют место для манёвра. А уж если они дают обещания... Эх, жаль, что их сложно на этом подловить — обещания они дают крайне редко. В общем, в своей смерти Сакураи виноваты сами, гораздо важнее понять, что теперь делать. Ресурсы базы на исходе, и ему нужен ключ доступа, который находится, ну или находился в лаборатории. И как только этот урод сумел его получить? Древний, хех... Ничтожество, как и все ему подобные!