Мне удалось поговорить с мужчиной, сидящим в соседней клетушке. Его захватили в плен во время атаки батарианских работорговцев на одну из мелких колоний Скиллианского Предела.
— А как же армия, вооружённые силы? — спросила я тогда.
— Они делают что могут! — отрезал товарищ по несчастью, — Флот громит батаров в хвост и в гриву. Ещё бы набрались смелости и зачистили Торфан. Эх... Вот только мы с тобой до этого не доживём.
— Почему? Что они с нами сделают?
— Я слышал, что некоторых рабов хотят предложить Коллекционерам и отправить за Омегу-4. Тех, кого они согласятся взять. Это конец. Никто оттуда не возвращается.
В тот момент я не поняла, что "коллекционеры" — это название расы, а не организации. Спасибо, просветили.
Да, Рана абсолютно точно описывала Омегу как "один из центров галактической цивилизации". Вот только запамятовала уточнить, что "торговое и культурное сердце региона" — оплот преступности, работорговли и прочего беззакония. Анархическая вольница, всегалактический бандитский притон. И я вляпалась в него на полной скорости, да ещё и Ньют затащила!
Впрочем, система Сарабарика знаменита не только разбойничьим астероидом. Есть и ещё одна достопримечательность. Ретранслятор Омега-4, который ведёт... а никто, в сущности, не знает, куда он ведёт. На протяжении веков через него множество раз пытались пройти и военные, и разведывательные суда. Результат одинаков: полное отсутствие результата. Ни один корабль не вернулся.
Но при этом из-за проклятого ретранслятора регулярно наведывались "гости". Странные антропоморфные существа, они редко углублялись в Пространство Цитадели, предпочитая вести дела на Омеге. Интересовал их один-единственный товар. Рабы.
Их запросы сложно назвать грандиозными: десяток существ раз в несколько лет, если не реже. По слухам, платили они щедро, не деньгами, а технологиями. Требования к "материалу" зачастую были странными и вычурными. Именно за эту особенность четырёхглазых гуманоидов прозвали "Коллекционерами".
Зачем им рабы? Собеседник не знал. Никто не знал. Выдвигались разные версии: религиозные жертвоприношения, экзотические блюда, извращённое сексуальное насилие... Впрочем, неважно. Теперь ответ частично известен, но поделиться им с кем бы то ни было мне не суждено.
Я провела у батарианцев несколько часов. Нам давали пить, один раз даже кормили какой-то бурдой. Никого больше не приводили. Ньют тоже не видела, её держали в каком-то другом месте. Я встретила девочку только здесь, на базе.
Потом пришли батарианцы в сопровождении пары Коллекционеров. В них было что-то странное, что-то, что будило подсознательную неприязнь. Чуждый облик — да, дополнительный сустав на ногах — да, но это всё не то. Не знаю почему, но их плоские треугольные головы вызывали ассоциации с жуками. Отвратительные существа, даже по сравнению с батарами.
Они внимательно осмотрели нас всех, потом что-то сделали, и я отключилась. Быстро и конкретно. Очнулась лишь здесь. Где "здесь"? Подозреваю, на их базе. Эх, взорвать бы тут всё к чёртовой матери! Мечты, наивные и бессильные мечты...
Я с головой погружена в какую-то полупрозрачную жидкость. Не воду: водой дышать невозможно. А я, хоть и чувствую постоянное и мучительное удушье, всё ещё живу. Пока что.
Мне тесно. Тяжело. Хочется пошевелить рукой, побарабанить кулачками по стеклу, разбить его вдребезги, выбраться наружу. Но не могу. Ничего не могу. Тело не слушается. Остаётся только моргать и вращать глазами.
Жидкость "кипит", многочисленные пузырьки щекочут кожу. Это неприятно, да что неприятно — мучительно! Ничего нельзя сделать. Ничего. Только смотреть и вспоминать.
Дура, дура, какая же я дура...
Сквозь толстое стекло вижу другие цилиндры... хотя это скорее не цилиндры, а исполинские яйца, окутанные сетью труб. Часть передних стенок более-менее прозрачна, и сквозь них я вижу остальных четверых подопытных. Наверняка капсул гораздо больше, вот только разглядеть их не суждено. А так, перед смертью я смотрю на турианца. Азари. Молоденькую человеческую девушку, полностью лысую, с несколькими татуировками (кстати, её в том бараке не было). И на Ньют.
Моя дочь тоже здесь. В отличие от остальных она так ни разу и не раскрыла глаза. Спи, Ребекка. Не знаю, какие сны тебе снятся, но просыпаться не надо. Я не смогла защитить тебя. У меня был шанс, пусть жалкий, призрачный, но был. Я его профукала. Спи.
Мы висели долго, очень долго. Сколько? Нет часов, нет никаких отрезков времени. Сутки? Несколько суток? Или от мучительного безделья время растянулось резиновой лентой? Не знаю, и никогда не узнаю. Не происходило ничего. Потом турианец растворился.
Он забился в последних судорогах, изо всех сил кинулся на переднюю стенку. Он пытался выбраться, колотил в стекло, но не смог сделать ничего. Ничегошеньки. А потом обвис и начал таять. От ног к голове, с пугающей скоростью. Несколько секунд — и в исполинской капсуле больше нет ничего живого.
Так вот какая судьба нас ждёт...
С тех пор мало что изменилось. Лишь пару раз приходили Коллекционеры и что-то делали с капсулой Ньют. И если в первый раз один-единственный монстр совершил пару непонятных манипуляций, по при втором визите всё было гораздо серьёзней. Трое существ довольно долго работали с капсулой и, вроде бы, даже совещались.
Видимо, им ни разу не попадалось тело с личинкой ксеноморфа внутри.
Вишу в тесной пустоте. Задыхаюсь и не могу задохнуться. Жду неизбежного конца. Ну а что мне остаётся делать?
* * *
Ньют умирает.
Всё. Это конец Ребекки. Девочка судорожно дёргается, её грудь набухает и раскрывается кровавым бутоном. Даже отсюда видно, как из неё вылезает чёрная личинка. Единственное утешение — глаза девочки остаются закрытыми до самого конца. Надеюсь, она так и не пришла в сознание.
Жидкость в капсуле Ньют стремительно мутнеет. Вот видны лишь контуры тела, вот всё пространство заполняет непрозрачная взвесь... Покойся с миром, дочка. Скоро я приду к тебе.
Не знаю, завыла ли в зале тревожная сирена: снаружи не доносится звуков. Но очень скоро в помещение набежала целая толпа Коллекционеров. Некоторые сжимали в лапах какое-то оружие футуристического вида.
Ну? Что будете делать после провала эксперимента? На вашем месте я бы вскрыла капсулу и уничтожила эту гадость на месте, быстро и с гарантией. Но вы же так не сделаете, верно? Чудовища, разлагающие разумных существ ради каких-то "научных" целей, не могут пройти мимо такого любопытного "экземпляра". Вы ведь не тронете уникальную особь, правильно? Попытаетесь её выкормить, вырастить, размножить, если получится. Но знаете, что? У вас ничего не выйдет. Ничегошеньки! Ксеноморфов можно изучать. Можно. Только недолго. Они всё равно выйдут из-под контроля и начнут убивать и размножаться, размножаться и убивать.
И это хорошо. Пусть зло воюет со злом! И неважно, кто проиграет и кто победит, меня это всё равно не спасёт. Но мои убийцы доиграются. Они станут исследовать то, что можно только уничтожать. Глупые, глупые Коллекционеры. Глупые — несмотря на всю свою технологическую мощь.
Попались. Они попались в ловушку и продолжили эксперимент. Капсула по-прежнему заполнена тёмным раствором, но временами там что-то... шевелится. Ксеноморф не растворился. Он и не собирается этого делать. Ажиотаж среди Коллекционеров поутих, они разошлись. Частично. Ну ждите, ждите.
Время идёт. "Водичка" щиплет всё сильней и сильней. Синяя азари забилась в корчах и превратилась в слизь. Держимся лишь мы с лысой девушкой.
Вишу. Смотрю.
Это всё, что осталось.
13. Бегство
Янис
Не могу больше!!!
Подъём в шесть ноль-ноль, и попробуй только проспи. Завтрак в шесть тридцать. С семи до десяти — утренняя медитация. Именно медитация, чтоб её, спать с открытыми глазами крайне не рекомендуется. С десяти до двенадцати — трудовая деятельность. Тупая и монотонная работа, с которой любой станок справится гораздо лучше. Затем сорок пять минут на обед и до пяти часов — занятия в классах. И если бы нам рассказывали что-то интересное и увлекательное! Увы и ах, при звуках монотонного и занудного голоса матриарха Галлы мозги просто отключаются. Но зевать — не надо. Надо слушать. Очень внимательно. Ведь следующий час — это выполнение домашнего задания. А его проверяют, и очень строго.
С шести до семи — ужин. Потом — час на вечернюю медитацию. И наконец-то, с восьми до десяти вечера — свободное время. Два часа! Свободного времени!! В день!!! Потому что в двадцать два — железно — отбой.
Но свободное время свободно весьма условно. Зайти к подруге, обсудить впечатления, поболтать по душам? Шиш. Нельзя. Встреча с другими ученицами — только во время еды и занятий. Полазить в экстранете? Тоже облом. Для этого нужно разрешение кого-то из старших преподавателей, а они выписывают их крайне неохотно. Да даже если и выпишут — весь трафик с Лесусса под строгим контролем. Куда попало не залезешь.
Иногда матриарх и директор двигают расписание на пятнадцать минут туда-сюда. И всё. Одно и то же. Изо дня в день, из года в год, из десятилетия в десятилетие.
Ах да, за первое нарушение — лишение свободного времени на месяц, за последующие — карцер.
Не могу больше!!!
Некоторые смирились. Привыкли. Да что некоторые — большинство. Они приняли свою участь, они плывут по течению, замкнувшись в тиши и покое. Я их не осуждаю, нет. Я им завидую. Потому что больше так не могу.
Понимаю. Всё понимаю. Монастырь — наше убежище. Единственное место в галактике, где нас защищают от внешнего мира — и где мир защищают от нас. Увы, эта защита необходима. Ведь все мы, все послушницы лесусского монастыря — мутантки. Генетически неполноценные особи. Ардат-якши. Демоны ночных ветров.
Раса азари уникальна. Мы можем объединять разумы с любой разумной особью, хоть с кроганом, хоть с ханаром, хоть с рахни. Мы считываем память партнёра, переписываем его генетическую информацию. Размножаемся мы этим же способом. Секс — лишь дополнение, приятное и необязательное.
Но изредка на свет появляется азари, в чьей нервной системе есть небольшой, но неустранимый дефект. Нет, сама она чувствует себя прекрасно. У неё ничего не болит, её не мучают кошмары. Вот только она не может провести слияние разумов с кем бы то ни было.
Нет, с самой ардат-якши ничего не случится. А вот с партнёром... В лучшем случае — обширный инсульт. В худшем и наиболее вероятном — смерть. Независимо от его пола, расы и физических характеристик.
Демоны ночных ветров. Согласно легендам, в докосмическую эру ардат-якши были настоящим бедствием, ведь каждая жертва делает убийцу пусть чуточку, но сильнее. Древние чудовища в одиночку уничтожали целые поселения не самых слабых биотиков. Сейчас эта проблема в основном взята под контроль. Нас изолируют от общества, отправляют в монастырь, учат и воспитывают. А если мы нарушаем закон — убивают.
Впрочем, сильные ардат-якши живут на свободе и по сей день. Например, Мирала. Как там она себя называет... ах да, Моринт. Сестра Рилы и Фалере. Её уже более четырёх веков поймать не могут, из всех ловушек уходит.
Я видела в сети её заявления и манифесты. Послушницам не дают доступ к таким материалам, но я хорошо разбираюсь в компьютерах. Могу с уверенностью заявить: все размышления Миралы — чушь пыжжачья.
Дрянь, сбрендившая от ощущения вседозволенности и собственной крутости, заявляет, что ардат-якши — генетическое будущее расы азари. Ну да, ну да. Даже если закрыть глаза на все её преступления, в рассуждениях Миралы есть маленький изъян. Размером с Нессийское море. Вряд ли "генетическое будущее расы" может быть бесплодным.
Да-да. Тот самый изъян, что убивает наших партнёров, не даёт нам забеременеть. И исправить это нельзя никоим образом.
Когда-то, в раннем детстве, я мечтала... тогда я ещё могла и любила мечтать. О путешествиях и приключениях, о танцах в ночных клубах и поцелуях под луной. О сильном и надёжном партнёре, который защитит и поможет в любых обстоятельствах. От которого у меня будут дети... красивые, умные и здоровые девочки. Не меньше трёх. Можно больше, но три — минимум!
У меня не будет ни одной. Никогда. У меня вообще ничего не будет. Только сырые и холодные стены монастыря. Год за годом, столетие за столетием.
Ну почему, почему?! Я всё понимаю, всё. Но почему из-за грехов отдельных особей наказывают всех ардат-якши, скопом? Я поклянусь чем угодно: если меня выпустят в большой мир, я не буду убивать! Никогда! Ни в коем случае!!! Вот только психологи считают иначе. По их словам, мне ещё рано покидать обитель. Возможно, я вообще никогда не покину обитель.
Прожив в монастыре два столетия, поняла: больше не могу. Надо что-то сделать, иначе просто сорвусь!
И я стала обдумывать план побега. Нет, не в большой мир: я всё-таки не настолько отмороженная. Улететь с планеты — верная смерть. Юстицары выследят где угодно. А вот побродить в окрестностях монастыря... Иногда послушницы устраивают такие "экскурсии" — несколько раз за столетие. Надо бы взять с них пример. Да, минимум месяц карцера, да, свободного времени не будет ещё очень долго. Но чтобы вырваться из тягомотины монотонного существования, я готова пойти и не на такие жертвы.
Осознаю, что могу и не вернуться. Если фатально не повезёт, могут и казнить: говорят, три века назад юстицар Фора убила одну из беглянок. Но гораздо большую угрозу представляет окружающий мир. За стенами монастыря не курорт, отнюдь не курорт.
Сложно в это поверить, но на Лесуссе гораздо жарче, чем на Тессии. Такой вот парадоксальный факт, прямо противоречащий наблюдениям. В монастыре практически всегда холодно. Иногда бывают и исключения, и тогда тут стоит настоящий дубняк.
Эх, ну почему нас поселили в высоких широтах? Да ещё и на такой высоте? Горы прекрасны, и их созерцание способствует медитации, но даже они могут надоесть. Помнится, в первый месяц я практически всё время задыхалась. Тут, ко всему прочему, ещё и сила тяжести повышена. Но потом ничего, привыкла. А сейчас, окажись каким-либо чудом на Тессии — мне от высокого давления дурно будет!
Но всё равно, окрестности монастыря опасны. Съедобных растений вокруг немного, а агрессивных животных — немало. Да и не равнина вокруг. Погода меняется по три разу на дню, лавины, ревущие камнепады, отвесные обрывы, отсутствие нахоженных троп... Поневоле подумаешь — а стоит ли?
Стоит. Это мой выбор. Я не сверну с намеченного пути.
Готовилась недолго, всего полтора года. Стоило бы тщательнее, но просто терпения не хватило. То, что выходить надо летом, не подлежит сомнению — зимой я быстро превращусь в хорошо сохранившийся и качественно промороженный труп. С остальными нюансами сложнее. Еда (минимум на неделю!), подходящая одежда, медикаменты, расширение функционала уника, некое подобие альпинистского снаряжения, прочие бытовые мелочи. И всё это приходилось собирать тайно и тщательно, избегая взоров вездесущих преподавателей, скрупулёзно планируя расположение каждого тайника. А свободного времени два часа в день, а бесцельные прогулки по коридорам не одобряются... Поневоле задумаешься — а не поторопилась ли я? Не отложить ли бегство ещё на год? Не такой уж большой срок, в самом деле.
