— На островах? — выдохнул Антон. — Они что же — по Морю Птиц плавают?
— Плавают, конечно, — удивлённо ответил Иван. — На плотах.
— И что — их Хозяева не трогают? — спросил Димка.
— Нет. Им на тех-то, кто просто живёт, наплевать. Вот если кто что-то запретное сделать попробует — ну, железо там плавить или Море переплыть — то у тех сразу всё разгромят. Или в лес загонят. В лес Хозяева вообще редко заходят — бояться его, что ли...
— А до Волков далеко идти? — спросил Антон.
— Да не очень... Неделя ещё или две — это уж как спешить будете... Только дойти-то непросто — ни Квинсы, ни Нурны вас через свои земли просто так не пропустят. Да и Куницы вряд ли помогут — хоть они тоже вроде как русские, только из времён совсем уже древних, чуть ли не былинных. Когда они сюда пришли, на Руси о вере Христовой и не слышал ещё никто.
— Офигеть... — выдохнул Антон. — Они, выходит, сюда ещё до Владимира Красное Солнышко попали...
— Когда они сюда попали — то мне неведомо, — ответил Иван. — Да и сами они того не помнят — очень уж давно это было... Недоверчивые они. Всех, кто вокруг живёт, даже и за людей-то не считают. Говорят — то духи, мол, в человеческом обличье. Да и колдовством пробавляются. Одно слово — нехристи.
— А колдовством — это как? — сразу же спросил Антон.
— Они со зверями говорить могут, — спокойно пояснил Иван. — Ну, не словами, конечно, но так, что звери их понимают и даже как-то отвечают по-своему.
— Я-то думал, что у них машины какие-то есть... — разочарованно вздохнул Димка.
— Машины тут только у Хозяев есть, — ответил Иван. — Их же только бесы могут двигать, а Хозяева те — сами бесы и есть.
Димка хихикнул про себя. Но вот смеяться вслух ему почему-то не хотелось. Совершенно. Как отец говорил — в каждой избушке свои погремушки. Да и нехорошо это — смеяться над человеком. Иван же не от безделья невежественный — просто время тогда дикое было, а здесь ему объяснить и подавно никто не мог. Успеется ещё...
— Со зверями говорить нельзя, — уверенно заявил Антон. — У них глотка не так устроена, чтобы слова произносить, да и слов они не понимают.
— Так Куницы ж не словами разговаривают, — спокойно повторил Иван. — А что звери их понимают — то я сам видел. То магия и есть, самое чернокнижие настоящее...
— Может, они телепатией владеют? — предположил Антон. — Слушай, а у вас с магией вообще как? А то Льяти говорит, что есть, а вот что именно, — ни бэ, ни мэ...
Иван удивлённо посмотрел на него. Было видно, что он совсем не понял вопроса.
— У нас-то в племени чернокнижием никто не балуется, да и не умеет, — ответил он наконец. — Да и у соседей я про такое не слышал, окромя, ясное дело, Куниц... А вот звери зачарованные попадаются, что правда, то правда.
— А как это — зачарованные? — спросил с интересом Димка.
— Те, кто всё человеческое забывают, в зверей тут превращаются, — спокойно пояснил Иван, и вот от этого СПОКОЙСТВИЯ Димку вдруг продрал мороз. — Да только не до конца. Они и говорить умеют, и хозяйство даже иногда ведут... Когда помочь могут, а когда и напакостить. А иногда просто с тоской такой посмотрят, что просто жуть берёт...
Димка тоже поёжился. Не то, чтобы он совсем в это верил, но всё же, стало страшновато. Мало ли что может произойти в этом странном мире? Мало ли что умеют Хозяева? Возьмут вот — и превратят в собаку. И гавкай им потом...
Мальчишка недовольно помотал головой. Это были явно не те мысли, которые добавляют смелости, да и вообще явно лишние. Мало он, что ли, слышал страшилок? И сколько из них в итоге оказались правдой?.. Вот именно. Так что совсем нечего тут...
— Ладно, — вздохнул Сергей. — Ты нас к Волкам-то проводишь?
— Я-то не провожу — не могу, — вздохнул Иван. Димка отметил, что говорит он веско и медленно, как настоящий хозяин. Настоящий, конечно, почему нет?.. — А вот Льяти тот же — запросто. Ему же мигни, намекни только — сразу с места сорвётся. Да и дороги здешние он, почитай, лучше всех знает.
— А доверять ему можно? — спросил вдруг Антон. Димка заёрзал — вопрос получился не слишком-то вежливым, но Иван ответил спокойно, с ухмылкой даже:
— Ежели пакостей ему делать не будете — то запросто. А ежели будете... царствие вам небесное. Он вам такого не простит — а уж мы и подавно. У нас в племени с этим просто — ежели чужак нашего обидел, то, почитай, обидел всех. Тут нельзя без этого, никак.
Сергей яростно почесал в затылке.
— Ну, и у нас так же. Сами-то мы обижать никого не будем — пока нас не тронут.
— Вот и правильно, — ответил Иван. — Я вот что думаю: вам всем оружие нужно, без него тут нельзя. Тут и лихие людишки шалят, и зверьё вежество не всегда помнит.
— Так мы же не против, — Сергей развел руками. — Только где ж его взять-то?
— А вы сделайте, — спокойно предложил Иван. — Оружие, оно вещь такая, что только хозяйской руке и служит. А ежели из чужой руки брать — не принесёт оно удачи.
Это можно было понять и так, что лишнего оружия в племени нет, а если и есть, то делиться хозяева им не намерены. Но по зрелом размышлении Димка понял, что Иван прав: особой долговечностью здешнее вооружение не отличалось, так что уметь делать его таки нужно. Да и дело явно не особенно сложное. Только...
— Мы ж не знаем, как его делать, — просто сказал Антон.
— А вы Льяти попросите, — спокойно ответил Иван. — Он вам всё покажет, и где материал нужный найти, и всё прочее.
— Это, выходит, нам тут задержаться придётся? — ответил Сергей.
— Так спешить ж вам некуда — да и у нас никто не против будет. Оружие-то сделать недолго — а вот научиться владеть им, оно потрудней будет. Только без этого нельзя, оружие без умения — оно что ноги без головы, сам себя и покалечишь. С этим-то мы вам поможем, а скоро ли то выйдет — мне неведомо. Лучше шагать медленно, чем быстро упасть.
Спорить с этим никто не захотел, и аудиенция на этом завершилась. Димка выбрался из шатра, щурясь от яркого света. Лекция Аглаи тоже кончилась и с площади расползались молчаливые Виксены. Смотрелись они как-то пришибленно, да и глаза у них как-то странно блуждали...
Мальчишка усмехнулся про себя — Аглая, она как главный калибр на линкоре, на непривычных людей действует оглушительно. Виксены, бедняги, и на политинформации простой никогда не были — а тут им целая речь, да ещё без регламента. От такого можно и в самом деле ошалеть...
Но, как оказалось, ошалели далеко не все. Почти сразу навстречу мальчишке вывернулся Льяти — и уж он-то совсем не смотрелся пришибленным, привык уже за неделю похода. Сейчас рядом с ним стояла девчонка — та самая, которая вручила Димке хлеб, — и мальчишка подумал, что она его... э-э-э... ну, как бы...
К счастью, Льяти тут же положил конец его мучениям.
— Это Иннка, — представил он её. — Моя подруга.
Иннка спокойно кивнула, глядя на землянина с неким ироническим интересом. Она была рослой, великолепно сложенной девчонкой, и весь её вид говорил, что шутки с нею плохи. Кожа её, как и у всех Виксенов, отливала молочной белизной, резко выделяясь на фоне черных волос и зелёных глаз. Широкое лицо с высокими скулами и большим чувственным ртом было бледно. Одета она была вполне обычно, по местным опять-таки меркам — хлопковый, очевидно, передник, ворох каких-то разноцветных травяных метелок на груди (это, наверное, щекотно, невольно подумал мальчишка, и его плечи, непонятно почему, передёрнулись). Ну и, разумеется, бусы — яркие, красные, синие и жёлтые гальки, как-то просверленные и нанизанные... на жилы, что ли? Нитки таких бус были у Иннки на талии, на запястьях, на щиколотках, даже на плечах над локтями...
Димка вдруг вспомнил школьный урок истории — как первобытные люди сверлили камень при помощи воды, песка и деревянной палочки. Когда он представил, сколько труда ушло на эти пустяковые с виду украшения, ему даже стало страшновато. С другой стороны, если бы Машка попросила его сделать такие вот бусы, он бы, наверное, и не так ещё трудился...
— Ты не хочешь зайти к нам в гости? — обманчиво-невинно спросила его Иннка.
Димка невольно хихикнул. Только что вышел от вождя — и вот, его снова приглашают в гости. Правда, не очень-то хотелось — как живут местные, он уже видел, сейчас мальчишка хотел просто побродить по селению, подумать, отыскать Машку, наконец...
— Я ещё не завтракал, — начал он и сбился. — Кроме того...
Он замолк. Щеки его покрылись багровым румянцем. Он сердито взглянул на девчонку.
— Что кроме того?.. — в её вопросе ему почудилась насмешка. — Завтрак для гостя у нас всегда найдётся.
Крыть было больше нечем, а давать прямой отказ — невежливо. Димка глубоко вздохнул и пошел вслед за насмешливой парочкой.
* * *
К его удивлению, шатер Льяти отличался от шатра Ивана очень сильно — сразу видно, что тут задаёт тон девчонка. Пол застелен тщательно выделанными шкурами (шкуры добыл Льяти, сразу догадался мальчишка), и не по земле — под шкурами ещё что-то мягкое, трава, наверное. На полу две постели — тоже устроенные вполне основательно: сделанные из шкур и травы тюфяки и подушки, были даже одеяла! Ещё несколько подушек на полу — на одну из них Димка и уселся. Льяти с подругой устроились на своих постелях, с явным любопытством посматривая на него — вероятно, ждали от него какого-то положенного местными обычаями приветствия, но мальчишка его разумеется не знал и потому волновался всё больше. Не слишком хорошо быть невежливым — даже по незнанию...
Не представляя, что делать, Димка бездумно осматривался. Вдоль стен тут стояли аккуратные корзинки, сплетённые из каких-то эластичных веток и наполненные до краев всяческим съестным припасом. Но самым интересным тут была висевшая под потолком шатра... штуковина. Димка понятия не имел, как она тут называется, — толстый, черно-оранжевый плетёный шнур, ровной дугой изгибавшийся между опорными жердями. Сверху на нем растянуто что-то вроде узкого и длинного коврика, украшенного очень сложным, но совершенно непонятным мальчишке красно-зелёным узором. Снизу в шнур вплетены страшноватые когти. На них, словно на простых крючках, висела всевозможная фигня — разноцветные передники, пояски, даже что-то вроде кокошника!
Димка догадался, что эта самая штуковина заменяет Иннке сразу туалетный столик и гардеробную. Наверное, девчонки во всей Вселенной одинаковы — прожить без такого они просто не могут. Правда, поверх всего этого висел лук со снятой тетивой и несколько черных, с жёлтым оперением стрел — всё вместе в такой изящной плетёной темно-бордовой муфточке. По обе стороны от лука с шнура попарно свисали тоже плетёные черепа, подозрительно похожие на человеческие, и Димке даже не хотелось знать, что это, — просто бзик эксцентричного вкуса хозяйки или же гигиенически приемлемая замена вполне реальных боевых трофеев...
— Ну, и что я должен сказать? — неожиданно для себя иронично спросил мальчишка.
— Не сказать, а... — Иннка приложила ладонь ко лбу, потом изящно отвела её вниз и в сторону, и слегка поклонилась. — Так будет вежливо.
— Хорошо. То есть, я... — мальчишка повторил её жест. Получилось смешно и торопливо — но как уж есть. О правилах здешнего этикета ему же никто не рассказывал!..
— Вот, теперь я могу тебя угостить, — Иннка достала уже знакомую ему корзинку-тарелку и начала накладывать еду. Ничего особенного — несколько кусков мяса, завёрнутых в какие-то большие листья, похожие на капустные, и пара кусков хлеба — но ко всему этому прилагалась большая, грубая кружка из обожжённой глины, полная молока. В общем, всё оказалось очень вкусно, так что завтрак много времени не занял — ни у гостя, ни у хозяев. Димка с интересом отметил, что здешние "тарелки" незачем мыть: достаточно выбросить старые листья и настелить новые. По сравнению с тарелками его родного мира это было большое преимущество — он терпеть ненавидел мыть посуду, хотя совесть и не позволяла ему уклоняться от этого...
— Иван попросил тебя помочь нам с оружием, — не зная, о чем ещё тут говорить, мальчишка сразу решил перейти к делу.
— А, — Льяти явно ждал этого. — Помогу, конечно. Вы как — дальше пойдёте или у нас тут останетесь?
— Дальше пойдём, к Волкам. У них вроде наши есть, из советских времен прямо. Ну, он говорит так.
— А, тогда понятно... — Льяти вздохнул.
— И ты с нами не пойдёшь? — понял Димка.
Льяти отвернулся.
— Не-а. Я же и так месяц по горам мотался. Устал, дома хочу пожить, в уюте и покое. У Волков-то я много раз уже бывал, там ничего интересного нету...
— Это для тебя нету, а для нас так очень даже, — обиженно сказал Димка. Умом-то он понимал, что Льяти прав — месяц в диких джунглях, это такое испытание, что иным и жизни не хватит опомниться, но всё равно обидно...
— Ты новое совсем не ценишь, — сказал Льяти. Он как-то ощутил обиду Димки и нахмурился. — А тут нового мало, его сразу узнавать нельзя, иначе на стенку от скуки полезешь. Новое — оно никуда не убежит, а как узнаешь — так и нет его...
Это была новая для Димки точка зрения — и она очень ему не понравилась. Какой-то тоской тянуло от неё, честное слово...
— У вас тут что — совсем новостей не бывает? — невольно вырвалось у него.
Льяти пожал плечами.
— Ну почему, бывают. Только они одинаковые все — кто куда сходил, кто кому наподдавал, кто что стащил у кого... По большому-то счёту тут ничего не меняется.
— Совсем ничего? — Димка был озадачен.
Льяти задумался.
— Знаешь, трудно сказать. Мы ведь то, что раньше было, плохо помним... — лицо его вдруг стало очень хмурым. — А ведь я вспомнил, что было до того, как я сюда попал... как все мы сюда попали. И ещё много что вспомнил. Думал, что забыл уже намертво — а как с вами встретился, начал понемногу вспоминать... и не знаю уж, как и забыть.
— И что? — Димка подался вперёд.
— Плохо у нас там было. Очень. Война у нас была.
— Между племенами?
Льяти помотал головой.
— Нет. Большая война. Как там Аглая говорила?.. Да. Атомная. Атомная война.
— Атомная?.. — Димка невольно вздрогнул. В его представлении ничего страшнее просто не могло быть. — У вас там что — свой СССР был?
— Не, у нас этот был... как там она говорила... капитализм, да? Потому вот, наверное, всё и кончилось так плохо.
— А... как это было? — Димка буквально сгорал от странного, мучительного любопытства.
— Да не помню я толком, и вспоминать не хочу... — Льяти нахмурился. — Мы в школе сидели, когда всё началось. В убежище спустились, тряхнуло... Вот и всё.
— А потом?..
— Там и сидели, пока еда не кончилась. Потом пошли... в никуда пошли, вообще-то, просто еду какую-то искать... А там, наверху, холодно. Очень. Мгла, солнце, как уголёк... Гарь, везде запах гари... и снег. Черный. Слушай, я не хочу об этом помнить. Страшно. Я даже не знаю, живой я сейчас или нет...
Наступила тишина. Нехорошая тишина. Вязкая. Димка очень хотел что-то сказать, но никак не мог понять — что...
Вдруг полог шатра откинулся и внутрь просунулась встрёпанная голова Борьки.
