Льяти открыл рот, чтобы ответить, потом почесал в затылке и задумался.
— Чёрт, не помню. Это очень давно было...
— Как давно? — спросил Сергей.
Льяти пожал плечами.
— Лет двести назад, может, и больше. Не помню...
— Это что же выходит — у вас не стареют?
— Не растут и не стареют, — кивнул Льяти. — Кто каким сюда попал — таким и остаётся.
— И все говорят на одном языке?
— Ну да. А что — разве ДРУГИЕ языки бывают?..
Димка вздохнул. От услышанного голова буквально шла кругом. Всего минуту назад даже представить что-то подобное было решительно невозможно. А теперь это "невозможное" прямо на глазах превращалось в зримую, несомненную реальность...
— Постой-ка, — вдруг спросил Сергей. — Ты говоришь, — сюда из разных миров попадают. А домой кто-нибудь вернулся?
Льяти удивленно посмотрел на него.
— Нет. Никто. Я про такое никогда не слышал...
* * *
Какое-то время все молчали — новость никого не обрадовала. Сергей опомнился первым. Он резко мотнул головой, словно вынырнув, и спросил:
— Ты можешь толком рассказать, что это за мир, кто в нем вообще живёт — и как?
Льяти улыбнулся — слишком самодовольно, на Димкин взгляд.
— Ну, этот мир всегда был, а как давно всё началось — никто толком не помнит. Просто иногда сюда попадают мальчишки и девчонки из разных миров — почти всегда отрядами, мало кто поодиночке.
— И что они тут делают?
Льяти пожал плечами.
— Как что? Живут. Дома себе строят, городища... Торгуют понемногу, иногда дружат, иногда ссорятся. Путешествуют — ну вот как я.
— А домой вернуться никто не пробовал?
Льяти удивлённо посмотрел на него.
— А как? Никто же не знает, КАК он сюда попал. Да и зачем? Тут хорошо. Всегда тепло, еды в достатке, жить можно, где захочешь...
— Офигеть... — повторил Борька.
Димка подумал, что они попали в ОЧЕНЬ странный мир. Настолько странный, что его и быть-то не могло! Только вот не верилось ему, что Льяти врёт. Видел Димка, как врут, — это было совершенно непохоже...
— Точно пришельцы постарались, — сказал Сашка. — Эксперимент тут ставят, вот.
— Кто такие пришельцы? — тут же спросил Льяти. Любопытства ему было не занимать.
— Ну, существа такие, с других звезд. Высокоразвитые.
— А что значит "высокоразвитые"? — снова спросил Льяти, и Димка вздохнул.
— Высокоразвитые — это значит, что они очень много умеют, — пояснил он. — Даже то, чего мы пока не умеем, — в другие миры попадать, например.
— А, так вы про Хозяев, — ответил Льяти.
— Кто такие Хозяева? — сразу спросил Сергей.
Льяти вновь пожал плечами.
— Говорят, что они за Морем Птиц живут. Там стоит их Цитадель. Только я там не был, да и никто. Через море же не перепрыгнешь...
— Корабль можно построить, — предложил Сашка.
— А что такое корабль?
Димка невольно хихикнул. Непонятно, из какого мира Льяти сюда попал, но с наукой у них там плохо. Это ж надо — что такое корабли не знать! Они ж даже в Древнем Египте ещё были!..
— Вроде большой лодки, — пояснил Сашка.
— А лодка что?..
На сей раз, захихикал уже не один Димка и Льяти насупился.
— Если смеяться надо мной будете, я вам больше ничего не скажу! — зло сверкая глазами заявил он. — И вообще, уйду от вас, вот!
— Успокойся, — примирительно сказал Сергей. — Мы не смеемся, мы просто больше тебя знаем. Ты мне скажи — как вы по своему Морю Птиц плаваете?
— На плотах, конечно, — удивился Льяти. — Как же ещё?
— Да, плохо дело, — вполголоса, чтобы не услышал Льяти, сказал Сергей. — Похоже, тут у них первобытно-общинный строй...
— Что такое первобытно-общинный строй? — сразу же спросил Льяти. Остроты слуха ему тоже было не занимать.
— Это когда люди в лесу живут, вот как ты, — смущённо ответил Сашка.
— Я в лесу не живу! — сразу же возмутился Льяти. — Я что вам, дикарь какой-то? У меня свой дом есть. И вообще, я из племени Виксенов, это вам кто угодно скажет.
— А Виксены — это кто? — спросил Сашка.
— Это моё племя, оно возле самых гор живёт. Там все такие, как я. Ну, почти.
— И никто не помнит, откуда здесь взялся? — удивился Сергей.
— Не-а. Я же говорю — это очень давно было. Да у нас вообще это мало кто помнит — так давно здесь живут.
— Как давно?
— Я не знаю. Да и что толку — помнить-то? Только душу травить. Ну, так те говорят, кто здесь недавно.
— Да, дела... — протянул Борька. — Похоже, что влипли мы, ребята...
— И ничего не влипли! — возмутилась Аглая. — Вот ты скажи: тут есть ещё ребята из Советского Союза?
— Откуда? — ответил Льяти с искренним недоумением.
— Такие же, как мы, пионеры — ну, с такими же галстуками, — пояснил Сергей, показывая на Аглаю.
— Не, с такими вот не было. Я вообще новичков в первый раз встречаю, они тут редко очень появляются...
— Ну, вот видите! — заявила Аглая. — Советских ребят тут ещё не было, одни дикари какие-то. Уж мы-то во всём здесь разберемся!..
— А редко — это как? — спросил Сергей.
— Редко, — повторил Льяти. — Как Мать Бурь проходит, так все знают — новое племя в мир пришло. Но она нечасто тут случается. Обычно по многу лет не появляется никто. До вас я лет семь уже ни о ком новом не слышал. А тут Бурю увидел — ну и помчался на север со всех ног. Вот и повезло мне вас встретить...
— А семь лет назад кто был? — немедленно спросил Сергей.
— А Буревестники появились.
— Революции? — немедленно спросил Сашка.
— Чего?.. — Льяти удивлённо взглянул на него. — Так они сами назвались, а отчего — я не в курсе особо. Повезло им побольше, чем вам, — их-то сразу в степь выбросило. Они туда-сюда потыкались, осмотрелись и на берегу осели. Заделались рыбаками и достигли в этом деле огромных успехов. Только вот гнилыми оказались — врунами и обманщиками. При обмене жульничают безбожно, да ещё и соседей обожают стравливать — одним одно нашепчут, другим другое — и те уж убить друг друга готовы. Поэтому водиться с ними теперь никто не хочет — кроме разве что Певцов, но тем деваться некуда. Они-то от моря не могут уйти, да и не добраться до них там никому в их подводной пещере...
— А вообще народу у вас сколько?
Льяти в очередной раз пожал плечами.
— Я не знаю. Племён — десятка два сейчас.
— А в племенах народу много?
— У кого как. Где по десять человек, где по четыреста. Народ-то на одном месте не сидит, бывает, что из племени в племя переходят. А бывает, и племена сливаются. Вместе-то ведь намного удобнее жить.
— Где-то тысячи четыре человек, — подвёл среднее арифметическое Сергей. — На целый мир негусто...
— Да ты что? — возмутился Димка. — Они с двух десятков планет, ты представляешь, как много мы можем узнать?
— Они и себя-то совсем плохо помнят, как видишь, — хмуро ответил Сергей. — Похоже, одичали вконец.
— Кто одичал? — возмутился Льяти и Димка подумал, что когда все говорят на одном языке, не всегда бывает хорошо... — Я на тебя посмотрю, когда тебе тысяча лет исполнится. Да ты даже имени своего не вспомнишь!..
— А что, тут есть и такие, кто тысячу лет прожил? — удивлённо спросил Борька.
— Есть, конечно, — спокойно, как о чём-то, совершенно обычном, сказал Льяти. — Есть даже такие, кто по пять тысяч лет тут прожил, с самого Начала, — только толку? Всё равно, они лишь несколько веков последних помнят, да и то не целиком, понятно, — память, она же не бездонная.
Это Димка понимал уже и сам. Здешний мир в рассказе Льяти выглядел довольно-таки грустно — мир с остановленным временем, совсем как в злой сказке. Быть вечным мальчишкой здорово, конечно, но Димке хотелось вырасти, стать взрослым, заняться взрослыми, серьёзными делами. Завести семью, наконец, — а что в этом такого?.. Короче, не понравилось ему здесь...
— А география в этом мире какая? — спросил неугомонный Юрка. — Ну, горы там, моря, проливы?..
— Горы тут есть, — усмехнулся Льяти. — Дальше к западу, большие, настоящие. С этим, как его, со снегом, вот. Здесь, на севере, тоже, только пониже, без снега. На востоке степь, потом пустыня, потом, говорят, тоже море. А на юге — Море Птиц. За ним холмы всякие...
— И всё? Что там за горами, за морем?
Льяти пожал плечами.
— Не знаю, я там не бывал же. А если кто и бывал — то не рассказывает. Слухи бродят только.
— А почему? Табу у вас, что ли, такое? — спросил Сашка.
Льяти удивлённо взглянул на него.
— Нет, конечно, просто отсюда в другие места не попасть. Вы же видели, какой тут лес. Мало кто даже до северных гор доходил — слишком опасно, а если и дойдёшь, так в них драконы живут. Западный лес перед горами ещё похуже этого, и племена в нём живут самые в нашем мире дурные. А через сами западные горы и вовсе не перейти — в них холодно очень и везде снег. Да и места там жуткие. Такое можно там увидеть, что лучше потом и не жить, — его передёрнуло. — А через Море Птиц не перебраться — его Хозяева очень крепко стерегут. Ну, говорят, что люди и на востоке у Тихого Моря живут, но я не знаю, правда ли это. Пустыню-то не перейти, в ней воды совсем нет. Я пробовал же.
— А племя твоё — оно далеко?
— Не, не очень. Дней пять-семь на юг.
Димка вздохнул. Брести ещё целую неделю по этому кишащему чудищами лесу ему категорически не улыбалось. С другой стороны, оставаться здесь ещё опаснее, а вызвать вертолёт для удобного путешествия тут вряд ли получится...
— Дорога трудная?
Льяти вдруг улыбнулся.
— Ну, это кому как. Я-то сюда дошёл, дойду и обратно, не впервой. И вы, наверное, сможете.
— Наверное?..
— Я тебе шаман что ли, предсказывать? Да не бойтесь, вас много и деретесь вы хорошо, — Льяти задумчиво почесал свежий синяк на скуле, полученный им во время отчаянной, но, увы, безуспешной борьбы за свободу.
— Ты нам поможешь пройти к Морю Птиц? — спросил Сергей.
Льяти широко улыбнулся.
— Конечно!
* * *
После столь раннего пробуждения ребята пришли в состояние некоторого обалдения. С одной стороны, четырёх часов сна было явно маловато, с другой спать пока что никому не хотелось, благо, побудка оказалась очень... громкой. А впереди ещё три четверти длиннючей здешней ночи — целая вечность, как подумал Димка. Самое поганое, что тут совершенно нечего делать — идти ночью через такой лес безумие, а никаких особых дел в маленьком лагере не имелось. Оставалось лишь расспрашивать Льяти, который, впрочем, тоже выглядел несколько... пыльным мешком пришибленным, как говорила Аглая о тех, кто затягивал или даже срывал её пионерские поручения...
— Как же вы к таким длинным суткам приспособились? — наконец спросил Сергей.
— А чего приспосабливаться? — удивился Льяти. — Ночь спим, день бегаем. А у вас что, день короче?
— Ага, в полтора раза, — ответил Димка.
— Ой, это очень мало. Как вы что-то успеваете?
Мальчишка вздохнул.
— Ну, иногда и не успеваем. Мне, например, иногда хотелось, чтобы в сутках и побольше двадцати четырёх часов было.
— А что такое час?..
Димка показал Льяти часы, но тот даже после длительных объяснений не понял назначения прибора. Цифр он не знал и вообще оказался совершенно неграмотным — то есть, считать-то он умел, но лишь на пальцах. В буквальном смысле — на пальцах рук и ног. Сама идея каких-то условных значков — что букв, что цифр, — казалась ему даже не непонятной, а совершенно ненужной. Зачем, если считать можно в уме, а всё, что надо, — передать на словах? И всё это при том, что назвать Льяти идиотом не получалось — он был сообразительный мальчишка с живым характером. Даже, пожалуй, слишком живым — Димка ещё никогда не видел столь стремительной смены эмоций...
Аглая от такой безграмотности гостя едва не упала в обморок — в её представлении здоровый парень, восьмиклассник, не умеющий даже читать, был чем-то совершенно немыслимым. По старой памяти она тут же дала Димке пионерское поручение "подтянуть" Льяти хотя бы до уровня первого класса. Мальчишка отказываться не стал, но про себя растерялся — он знал, что Аглая с него не слезет, а как учить грамоте, если ни букваря, ни даже классной доски под рукой нет? Да и объяснить, зачем всё это надо, Льяти будет трудновато — с чтивом в отряде было плохо, в поход шли понятно не затем, чтобы читать книжки. У Ирки в рюкзаке нашёлся ботанический атлас, у Антона — затрепанная "Молодая Гвардия", вот и всё. Да и тетрадки им нужны совсем для других дел. Да уж, задачка...
Между тем, Льяти продолжал сыпать вопросами, как из пулемёта — пусть он и дикий, любопытства ему было не занимать. При всём этом, его поражали даже совершенно обычные, с точки зрения пионеров, вещи, начиная от простой стальной ложки. Льяти не принимал её назначения, но сам материал ему понравился, и он стал расспрашивать, где можно найти такой. Однако, обстоятельный рассказ Сашки о железорудных шахтах, конвертерах и доменных печах прошёл как-то мимо его ушей — Льяти совершенно искренне не понимал, как можно сделать какой-то МАТЕРИАЛ. Мастерить из уже готового — это он знал и хорошо в этом разбирался. А вот сделать что-то, в природе не существующее, — это в его представлении было самой настоящей черной магией...
Сашка неосторожно дал ему посмотреть свою финку — и в итоге её едва удалось отобрать: Льяти быстро оценил преимущества стального оружия над каменным. Хорошо хоть, что с одеждой таких проблем не возникло — ткать здесь умели, хотя лишь в немногих племенах, да и там ткали, в основном, паруса и ковры, а не одежду, которая здесь сводилась к обусловленному приличиями минимуму. Идея же обуви оказалась для Льяти совершенно непонятной. Из чистого любопытства он выпросил у ребят пару кедов, но ни одна не налезала ему на ноги, подошли только кеды Максима...
Льяти сделал в них несколько неуклюжих шагов, едва не свалился, сел и торопливо сорвал их со ступней, заявив, что носить такие штуки — только издеваться над собой, и без них гораздо лучше. А наивная попытка девчонок подстричь ему волосы едва не привела к драке — Льяти возмутился так, словно ему попытались отрезать уши. Сашка сказал, что у туземцев, наверное, табу на стрижку волос.
Про табу Льяти не понял, просто заявил, что длинные волосы выглядят красиво. По мнению Димки, выглядели они дурацки, по-девчоночьи, как и нацепленные на Льяти украшения, но понимания в этом вопросе он не нашёл. Льяти говорил одно: "это красиво", а все попытки объяснить, что это не так, игнорировал. В самом деле, если девчонки могут украшать себя, то почему нельзя мальчишкам?..
Аглая едва не плевалась от такой дикости, но поделать ничего не могла: насильно стричь и наряжать гостя было всё же несколько невежливо. Димка хихикал про себя, глядя на её попытки остаться в рамках "дипломатического протокола". Всё же странный народ девчонки: придумывают себе всякую фигню, а потом сами с ней маются, словно Льяти — и в самом деле посол какой-то зарубежной страны, хотя ежу ясно: он никого, кроме себя, не представляет. Это, конечно, не отменяет обязательств вести себя с гостем вежливо — но нельзя же давать ему слишком задирать нос!..
