— Нет, не вру! — Льяти бодро вышел на полянку и остановился метрах в трёх от цветка. В следующий миг тот вдруг... ожил. Могучий стебель шевельнулся, цветок, только что уныло свисавший вниз, приподнялся, нацелившись на мальчишку. Послышался странный звук, вроде вздоха, — и стебель вдруг раздулся.
В этот миг Льяти резво отпрыгнул назад — а ещё через миг точно на то место, где он стоял, ударила мощная струя мутной, жёлто-зелёной жидкости. Льяти взвыл и покатился по траве — его достало разлетевшимися брызгами. Ирка, завизжав ещё громче, бросилась к нему, но мальчишка не обращал на неё внимания, яростно оттирая ноги пучками тут же надранной травы.
— Ты с ума сошел! — завопила Ирка. — А если бы ты погиб?!
— Да не, я ловкий, — Льяти бросил пучок травы и посмотрел на свои ноги. Они все были в красных пятнах, словно их ошпарили кипятком. Лицо его скривилось от боли, но голос звучал вполне спокойно. — Это сейчас я споткнулся. Квинсы вон, вообще к самому стволу подбегают — и ничего им, гадам таким...
— А им-то зачем? — удивилась Ирка.
— А стрелы мазать. У него сок очень зловредный — насмерть не отравит, а ни рукой, ни ногой пошевелить не сможешь. Лежишь, как бревно, а эти уроды над тобой смеются...
— А зачем это им? — спросил подошедший Сергей.
— Как зачем? — удивился Льяти. — А как они тогда прохожих грабить будут? Квинсы же все трусы. Они в драку никогда не лезут. Стрелами из кустов — это да, а в честный бой — никогда, понимают же, что им там ничего не светит.
— А что ж вы им тогда ума-то не вложите? — удивился Максим. — Грабить ведь нехорошо.
— Да мы пробовали, да только фиг найдешь их, — вздохнул Льяти. — Квинсы — они вообще дикие. У них даже домов нет — они по дуплам прячутся. И красятся так, что фиг их заметишь.
— Как это — красятся? — спросил Борька. — Как девчонки?
— Ну, они краски всякие делают — из камней, из растений всяких. А потом кожу себе мажут — в зелёный в основном цвет, с разными пятнами. Вот потому и не заметно их.
— А, это как у нас маскхалаты, — догадался Сергей. — Только у нас солдаты одежду красят... то есть, не они, а сразу на фабрике красят. А Квинсы — себя, прямо кожу.
— И не чешется у них? — с интересом спросила Ирка.
— Чешется, надеюсь, — ответил Льяти. — Я-то не пробовал. Я же не дикарь какой.
Димка хихикнул. От парня в одном куске звериной шкуры такое заявление звучало несколько забавно...
Он перевел взгляд туда, куда ударила струя, — и невольно поёжился. В аккуратной зелёной травке зияла похожая на кляксу черная дымящаяся проплешина...
— Ни фига себе цветочек, — Борька почесал в затылке. — Сразу и могилка тебе, и надгробие.
Димка недовольно помотал головой. Сцена вышла бредовая, словно из сна, — но это самая что ни на есть реальность, и в неё нужно поверить. Мир здесь полон опасностей — и им наплевать, что кто-то сомневается в них... Танька, между тем, уже ковырялась в своей аптечке, надеясь найти там мазь от ожогов — но, увы, напрасно.
— Не знаю, чем тебе помочь, — наконец с неохотой призналась она. — А вы что в таких случаях делаете?
— Надо пайвулл найти, — проворчал Льяти, поднимаясь на ноги. — Да вон он, внизу...
— Что? — спросила Ирка.
— Пайвулл, — пояснил Льяти, уже бодро спускаясь вниз. Если ему и было больно, на его ловкости это никак не отразилось. — Это растение такое. Лечебное.
Пайвулл оказался похожим на земное алоэ — толстый конический стебель высотой метра два с половиной, сплошь покрытый мясистыми, темно-зелёными отростками и увенчанный пучком длинных колючих листьев. Тоже далеко не безобидных — когда Льяти протянул копьё и сбил со ствола несколько отростков, листья вдруг, словно плети, хлестнули по древку, оставив на нём хорошо заметные царапины...
— Нет, ну ни фига себе, — повторил Борька. — И много тут таких... цветочков?
— Не, не очень, — ответил Льяти, аккуратно подтаскивая к себе сбитые отростки остриём копья. — Ксорна, например, плодами стреляет, которые взрываются, но они не ядовитые, только семена там страсть как липкие. Их девчонки потом вымачивают и мордочки себе настоем мажут.
— Зачем? — удивился Борька.
— Они думают, что это цвет лица улучшает, — пояснил Льяти. — На самом деле это кожные болезни всякие здорово лечит, да и сами семена вкусные. Ну, вот...
Он подтянул обломанные отростки к ногам и взял один. Как оказалось, внутри эти штуки были полые и наполненные сладковатой водой, очень вкусной, — а внутренность их покрывала зеленоватая желеобразная масса. Ей-то Льяти и натёр свои ожоги. Похоже, что боль отпустила его почти сразу, и он облегчённо вздохнул.
— Он и раны лечит, да? — спросила Ирка.
— Да. Его и есть можно, если чем-то отравился. Так-то не стоит — пронесёт со страшной силой, и вообще...
— Надо ещё листьев набрать, — предложил хозяйственный Борька. — Удобней, чем фляги, да и вода в них вкусная.
— Нельзя, — ответил Льяти. — С этого пайвулла нельзя.
— Это почему же?
— Если много сразу отломать, пайвулл засохнет — а зачем это надо? Он вообще редко встречается, а в лесу порядок должен быть, тут ничего просто так портить и ломать нельзя.
Аглая довольно закивала: во время походов она сама не раз и не два говорила то же самое.
— А иначе удачи не будет, — закончил Льяти, и Аглая нахмурилась. С её точки зрения это было диким суеверием, — но говорить это вслух она всё-таки не стала. А Димка про себя подумал, что Льяти тут прав: лес, он тоже живой, и тех, кто берёт без нужды, наказывает. Отец Борьки много чего рассказывал на этот счёт — и вот как раз ему Димка верил...
Шумно обсуждая происшествие, ребята пошли дальше. Льяти несколько притих — к определенному удовольствию Димки — но грустить долго аборигену не дали. Сергей догнал его и пристроился рядом. Льяти подозрительно покосился на него.
— Чего тебе?
— Веселый, я вижу, тут у вас мир, — ответил Сергей. — Так что давай, выкладывай, от чего тут ещё можно отдать концы.
— Ну, растений опасных тут не так много — если, конечно, не есть их, — начал отвечать Льяти. — Бутылочное дерево тоже гадостью всякой плюется — но не нарочно, а когда сок в стволе забродит. А вот сомтилор — это плохо.
— Что? — переспросил Сергей. Пусть Льяти и говорил по-русски — но многих слов для обозначения здешних реалий в русском не было, и в ход шли ещё чьи-то...
— Сомтилор, — пояснил Льяти. — Это растение такое, в мой рост примерно. От него болеют.
— Как это?
— Ну, волосы облазят, иногда кожа даже. И потом лечатся долго, — он вдруг резко нахмурился, явно вспомнив что-то...
— А зачем его тогда едят? — встрял неугомонный Борька.
— Ты что, дурак? — ответил Льяти. — Сомтилор никто не ест, никто его не трогает даже. Просто если к нему подойти — то обязательно заболеешь. А много кто подходит, кто не знает, — он же светится ярко. А если из лука в него стрельнуть, то взрывается. Тогда всем, кто рядом, вообще хана.
— Офигеть, — сказал незаметно подошедший Сашка. — Радиоактивное растение...
— Какое? — переспросил Льяти.
— Это в природе сила такая есть — радиация, — пояснил Сашка. — Очень вредная. Но я читал, что есть бактерии, которые в урановых рудах живут и ей питаются. А тут вон и растения приспособились. Наверное, эта штука на урановых рудах и растёт.
— Сомтилор растёт там, где много черного камня, да, — задумчиво подтвердил Льяти. — Вот если из этого камня наконечник для стрелы сделать и в сомтилор выстрелить — он и взрывается. Я сам так делал пару раз, от скуки.
— Живая атомная бомба, — выдохнул Борька. — Офигеть.
— Ну, бомба, не бомба, а реактор — точно, — сказал Сашка. — Только нам от него в самом деле надо держаться подальше — у нас-то свинцовых скафандров нет. Это пусть уже учёные наши разбираются.
Димка вздохнул. Он не знал, дойдёт ли тут дело до учёных, даже если они и вернутся. Да и что вернутся — это ещё вилами по воде писано...
— А еще у румута плоды взрываются, — продолжал рассказ Льяти. — Это дерево такое. На нем такие шары растут, здоровенные. Они когда созревают, то отрываются и летят. А потом взрываются и семена разбрасывают. Если в румут стрелой горящей выстрелить — знаешь, какой фейерверк будет!.. Ну и в летящий шар попасть тоже красиво.
— А драконы на людей не нападают? — спросил Антон.
— Не, никогда, — ответил Льяти. — Мы-то для них никто — так, мелочь... Вот тайлоанги — это да. Их драконы по целому быку в когтях уносят.
— Куда уносят? — машинально спросил Димка. То, что он слышал, очень походило на сказку, — но, задрав голову, он увидел высоко-высоко в небе пару крохотных снизу серебристых фигурок...
— В северные горы, ясное дело, — ответил Льяти. — Там у них гнёзда. Вот туда вообще незачем ходить — логова свои драконы защищают магией, человеку там и не пройти. Из опасных зверей тут ещё шипонос есть — он добычу рогом своим колет и яд внутрь впрыскивает. А в Море Птиц рыбы-горгульи живут, вот такие, — он далеко развел руки. — Они быка могут на глубину утащить и сожрать.
— Ни фига себе, — сказал Антон. — У нас пираньи в Амазонке живут — но они-то хоть маленькие...
— Поганое это место — тропики, — сказал Сергей. — Мне отец про Вьетнам рассказывал — у нас лес, как лес, а джунгли — как базар восточный: ярко, шумно, и любой может нож под рёбра воткнуть.
— Не знаю, как у вас, а у нас возле Моря Птиц хорошо, — обиделся Льяти. — Вот здесь в лесу плохо, это да, но сюда и незачем ходить — ну, разве что из любопытства, как вот я.
— А что ж вы сами в лесу этом живёте? — спросил Борька.
Льяти хмыкнул.
— Мы в другом лесу живём, в нормальном. И вообще, у нас хлеб любят есть, а он в степи не растёт почему-то...
— Постой, вы что — хлеб выращиваете? — удивился Сергей.
— А то! — с гордостью сказал Льяти. — Это только мы тут и умеем. А хлеб — он всему голова. На него всё, что хочешь, можно выменять. Хоть еду, хоть вещи. К нам много кто торговать приходит. Вот Квинсы и бесятся — они-то сами ничего не умеют. Ну да Квинсы-то трусы — они только воровать и смеют. А вот Нурны, суки, прийти и отнять могут. Ну, если у них получится, — добавил он. — Мы как раз через их земли пойдём.
— Ничего себе новость, — буркнул Димка. — Выходит, что они и на нас напасть могут?
— Это если заметят, — ответил Льяти. — Лес-то большой, да и здесь они не ходят — тут же никто не живёт, грабить некого, охотиться опасно. Вот южнее — это да. А ещё южнее Куницы живут, но мы с ними дружим.
— А Квинсы где живут?
— А где придётся. По лесам шастают, то там крадут, то сям. Их никто и не любит. У них вождь есть, Шиан Та, — до чего хитрый, сволочь!.. И особенно глумиться любит. Сначала смолой обольет, а потом перьями обсыплет. А потом отпускает. Только фиг потом отчистишься, — Льяти невольно передёрнул плечами. Видать, ему тоже пришлось отведать этого угощения. — Вот если вы его поймаете — вас в любом племени как родных примут.
— А зачем нам его ловить? — удивился Сергей. — Нам он ничего не сделал. А в чужие разборки встревать нам как-то не с руки. Сначала осмотреться надо и понять, с кем спорить, а с кем дружить.
— Как это — не должны? — тут же возмутилась Аглая. — Если эти Квинсы все воры — то их надо наказать и перевоспитать, вот!
— Вот ты и перевоспитывай, а я домой попасть хочу, — зло ответил Сергей. — Я в няньки здешним наниматься не собираюсь, они и за пять тысяч лет не поумнели. Что ж вы сами-то воров не отвадите? — повернулся он к Льяти.
— Да мы-то их бьем, — ответил Льяти. — Но это только если они к нам в поселок пробираются. А в лесу-то у них все козыри — стрельнут из лука, и привет. Лежишь, глазами хлопаешь и смотришь, как они твои вещи утаскивают. А могут и самого утащить. И так разрисуют, что фиг потом отмоешься. А могут волосы в косички заплести и смолой склеить. Тогда только всё обрезать и обрастать заново или соком ксорны отмачивать, а от него голова потом чешется, и долго это... Нурны — те могут побить, но хоть так не издеваются.
— Не понимаю я вас, — ответил Сергей. — У вас в племени сколько человек?
— У нас? Двадцать девять, — удивлённо ответил Льяти. — А что?
— А у этих, как их — Нурнов?
— У них человек двадцать. Сейчас.
— А парней?
— Половина примерно.
— Понятно... А Квинсов сколько?
— Их вообще одиннадцать. Раньше больше было, но многие ушли. По лесам от соседей не все ж любят бегать.
— А у этих ваших друзей-соседей, Куниц?
— Сорок. У них племя большое.
— Итого семьдесят. А врагов ваших вдвое меньше. И наверняка, они друг друга терпеть не могут, так ведь?
— Это да, — довольно ответил Льяти. — Нурны Квинсов гоняют, как сидоровых коз!
— Тогда почему вы с Куницами не объединитесь и сами их не прогоните? Сначала одних, потом и других?
Льяти вздохнул.
— Да эти Куницы — нам как бы и не друзья. Они вообще верят, что настоящие люди — это только они, а все остальные притворяются. Своё защищают, это да, это у них обязательно. А другим-то помогать зачем? А Нурны дерутся здорово, их голыми руками не возьмёшь. И городище у них — настоящая крепость, фиг заберешься туда...
— И что, у вас больше друзей нет?
— Волки есть. Они здесь самое сильное племя — у них людей четыре сотни. Только они уже в море живут, на острове.
— Так что ж они вам не помогают, раз друзья?
Льяти открыл рот, чтобы ответить, — но так ничего и не сказал. Очевидно, это вопрос до сих пор просто не приходил ему в голову.
— Ну, так далеко же, — наконец нашёлся он. — Ещё Вороны есть, только они кочевники вообще и к нам в лес редко заходят.
— А вы о помощи их хотя бы просили?
— Нет... — Льяти растерянно помотал головой.
— Тогда почему же плачетесь? Живёте каждый сам по себе — да ещё и удивляетесь, почему вас обижают!
— Нас не обижают! — возмутился Льяти. — Ну, разве что иногда, когда врасплох застанут. Но зато мы потом!..
— А Вороны? Им что, тоже всё равно, что у них друзей бьют и грабят?
— Им-то как раз не всё равно, только они у нас редко появляются, и то проходом. Они всё способ ищут, как с Хозяевами справится, да только никак найти не могут...
— Вот это дело, — одобрил Сергей. — А ты знаешь, как с ними связаться?
— Не, — Льяти беспомощно пожал плечами. — Они ж где хотят, там и ходят, нам не докладывают. Они у нас с полгода назад были, а когда снова появятся — никто не знает. Может, ещё через полгода, а может, и через год. Они обычно в таких местах бродят, где никто кроме них и не бывает. Местные-то им все давно надоели, да и презирают они их...
— Понятно... — протянул Сергей. — Ну что, ребята — пошли, нечего тут задерживаться...
Они вернулись на тропу и снова двинулись на юг, к невидимому пока морю. Сергей пристроился рядом с Димкой и какое-то время молчал.
— Ты чего так насупился? — наконец спросил Димка. — Несвежего молока попил, что ли?
— Да нет, откуда тут молоко... — пробурчал Сергей. — Мне как живут в этом мире, не нравится.
— А что? — удивился Димка. — Не так уж и плохо они тут живут. Войн, вон, почитай, что и нет, голов никому не отрезают, соседей не едят, одно хулиганство какое-то... Драконы — и те на людей не нападают, дань принцессами не требуют...
