— Ты тут? Иди быстрее, тебя Сергей зовёт!
Мальчишка вздохнул и упруго поднялся на ноги. В конце концов, день только начинался...
Глава седьмая: первые шаги
Вольные ветры, вольные ветры,
Всюду вы были, по свету летая.
Есть ли страна, что похожа на нашу,
Есть ли ещё на планете такая?..
Чтобы она была так же свободна,
Недра богаты, земля плодородна,
Счастливы взрослые, веселы дети -
Есть ли такая другая на свете?..
И отвечали вольные ветры:
Много мы видели, много летали,
Только Отчизны, похожей на вашу,
Мы не видали. Нет, не видали!
— Так, — Льяти обвел взглядом короткую шеренгу землян. Только мальчишек — девчонки нашли дела поинтереснее, чем возиться со всякой фигнёй. — Я думаю, как делать древки, вы все более-менее знаете. Главное и самое сложное — это сделать наконечники. Вот, смотрите, как нужно, — он поднял небольшой кожаный мешок и вытряхнул на землю груду камней. Кремней, как понял Димка.
Льяти сел на корточки и ребята собрались кружком вокруг него. Димке вдруг стало смешно — он, советский пионер, с открытым ртом внимает древнейшей науке изготовления каменных орудий в исполнении бывшего буржуазного школьника. Но ничего смешного тут нет — в самом деле, взять тут автомат Калашникова или даже нормальный стальной нож решительно неоткуда...
Льяти взял в руки два округлых желвака.
— Смотрите внимательно. Надо бить быстро, бить сильно, и, главное — точно.
Коротко размахнувшись, он ударил. Брызнули осколки и отчётливые искры, запахло серой. Льяти быстро ударил ещё один раз... потом ещё... и ещё...
Всего минут через пять у его ног лежал клинок каменного ножа — погрубее, чем его собственный, но вполне пригодный к делу. Димка хмыкнул. Пользы от таких орудий явно не особенно много — но делать их легко... Так ему сначала показалось. На деле всё вышло несколько сложнее.
Когда Льяти раздал каждому по два кремня, оказалось, что бить и в самом деле нужно СИЛЬНО. Димка привык бережно относиться к инструменту, и первые несколько минут у него просто ничего не получалось. Кремень оказался чертовски прочным и даже самые сильные его удары всего лишь отбивали небольшие куски — к тому же, совсем не там, где нужно...
Примерно через полчаса Димка с удивлением посмотрел на бесформенный огрызок — всё, что осталось от кремневого желвака. С ловкостью рук у него, вроде бы, всё было в порядке, на уроках труда он регулярно получал пятёрки — но слишком уж грубыми тут оказались "инструменты"...
К некоторому его облегчению, у других получалось не лучше — лишь Антон смог изготовить что-то, хотя бы отчасти пригодное. Льяти посмотрел на кучки каменного крошева и почесал в затылке. Должно быть, кремни обходились тут недёшево.
— Так. С этим всё понятно. Давайте лучше луки делать...
* * *
— Ура! — стрела воткнулась прямо в центр плетёного из веток щита, и Аглая запрыгала от радости.
По мнению Димки, радоваться тут особо было нечему: попасть с двадцати шагов в метровый щит каждый сможет. Ну, почти каждый — у него вот пока не получалось. Отчасти, наверное, в этом был виноват лук. Делать мощные составные луки, как у Льяти, выходило слишком долго, и их пришлось просто вырезать из дерева — благо, у Виксенов оказалось припасено сухое, потому что лук из сырого дерева никуда не годится, это Димка знал даже по своему невеликому опыту...
Вообще-то и цельнодеревянные луки у Виксенов получались неплохими — большинство их было именно такими. Но и такой лук надо ещё обтянуть кожей, для защиты от сырости, проклеить её растительным клеем, а сверху ещё и обмотать плетеной из растительных волокон верёвкой — для удобства и надежности, причём, не как попало, а чтобы получился красивый узор. На тщательные украшательства у землян, к сожалению, не было времени, да и луки им нужны были совсем не для того, чтобы на них любоваться. Так что рукоятки луков обмотали каким-то волокном, скреплённым растительным клеем — гладкое дерево неудобно скользило в руке, так что обойтись без рукояти оказалось решительно нельзя. Лучше всего было сделать лук из рога — он получался маленьким, легким и удобным. Но, к сожалению, владельцы рогов никак не хотели с ними расставаться, и по зрелом размышлении ребята решили, что пусть при них они и остаются...
На всё племя был только один роговой лук — у Ивана. Он добыл его ещё очень давно, в драке с племенем Морских Воришек, живущих на берегу Моря Птиц и жадных до чужих вещей. Этот лук они сперли у кого-то ещё, так что определить его автора было уже решительно невозможно. Сам по себе лук был странноватый — Х-образный, из четырех наискось соединенных рогов куиври — крупной лесной антилопы. Тетив тоже две, соединённых в середине, но сам лук гораздо короче и удобнее обычных деревянных. Для Димки, правда, он оказался туговат — да Иван никому его и не отдал бы. Те же луки, что получились у землян, смотрелись, честно говоря, убого. Вот вроде бы и бесполезное излишество — украшения, а без них вещь смотрится почему-то не очень или вообще никак не смотрится — так, поделка, без души...
Вот Аглае лук достался замечательный — легкий, изящный, из чуть ли не полированного дерева, с плетёной красно-белой рукоятью и украшенный — офигеть! — двумя громадными перьями какого-то местного павлина. Но уж его-то она сделала не сама, ей его подарил один из Виксенов — робкий, застенчивый парнишка, который, однако, отлично делал луки. Что он нашёл в Аглае — непонятно, по мнению Димки у него было что-то не в порядке с головой. Она же приняла подарок, как нечто совершенно должное, в упор не замечая отчаянных намёков на готовность к... э-э-э... более дружеским отношениям. Подарил — вот и хорошо, люди должны друг другу помогать. А требовать что-то за подарок — так это пережиток загнивающего капитализма и вообще некультурно. В итоге, мрачная физиономия Элари — так звали незадачливого дарителя, сопровождала её повсюду, как тень отца Гамлета. Наверное, не к добру — рука у Андрюшки Гаюнова была тяжёлая, и физия незадачливого ухажёра могла вскоре приобрести вид, совершенно непригодный к показу в приличном обществе...
Димка вздохнул. Смех смехом, а Элари он завидовал. Попробуй-ка каменным ножом обтесать немаленький сук, чтобы хотя бы с обеих сторон было одинаково! Справишься за полдня — твоё счастье. За луки они принялись в то же самое первое утро — по мнению Димки, могли бы и подождать немного, чтобы отдохнуть и осмотреться, но вот тянуть Сергей не стал. Уж если он брался за какое-то дело — то брался всерьёз и основательно. Но даже Сергей, в конце концов, плюнул на "чистоту эксперимента" и ребята взялись за свои стальные ножи. С ними дела пошли быстрее — правда, не у всех. Сам Димка справился неплохо — а вот у Эдика ничего не выходило, хоть убей. Льяти, правда, его успокоил, объяснив, что в каждом племени обычно есть всего два-три оружейника — то есть, парня или девчонки, у которых это дело получалось гораздо лучше, чем у остальных...
Конечно, если надо что-то особенное, вроде его собственного лука, то тут оставалось только кумекать самому — ТАКИХ вещей никому не доверяют. Но вот когда речь идет об обычных, вполне рядовых орудиях — то лучше уж обратиться к тому, у кого они лучше получаются. Потому что время — оно тоже дорого, да и сила коллектива-то заключена не в том, что все в нем умеют всё одинаково, а в том, что каждый в нем — в чём-то лучший. Так что, немного поразмыслив, Сергей назначил на роль оружейника отряда Борьку Стеклова — у мастеровитого мальчишки эта работа, как говориться, горела под руками. Ну и Юрку тоже — как же Борьке без него?..
Но изготовление луков всё равно оказалось делом сложным. Самые большие проблемы возникли, как ни странно, с тетивой. Это царевичу Гвидону было легко — "со креста шнурок шелковый натянул на сук дубовый". У пионеров, конечно, никаких нательных крестиков не было — что со шнурками, что без. У лука Льяти тетива была сплетена из волос — и даже не его собственных, а подруги. Девчонки, едва услышав о такой идее, дружно встали на дыбы, так что в итоге тетивы пришлось делать из кишок стага, местных горбатых бычков, похожих на миниатюрных бизонов — и потом ещё выслушивать многочисленные "фу!" от девчонок, даже не хотевших трогать "эту гадость". Димке это было смешно — колбасу-то тоже из кишок делают, а к ней никто из девчонок никакого отвращения не испытывал, напротив — всю колбасу, какая была в отряде, срубали за два первых дня, хотя понять, кто тут больше приложился, теперь, конечно же, трудно...
Даже в таком простом, казалось бы, деле хитростей нашлось много. Многие казалось бы никчёмные фенечки оказались неожиданно полезными — пара нанизанных на тетиву больших тяжелых бусин не давала ей гудеть после выстрела, а прицепленный к верхнему концу лука пучок длинных нитей помогал определить силу и направление ветра — без чего, как оказалось, на открытом месте трудновато попасть в цель. Правда, использование этого своеобразного "анемометра" требовало нехилой практики. Виксены-то брали упреждение на ветер не думая, а вот земляне быстро поняли, что такие вещи приходят лишь после долгой тренировки. Пока что лучше всех стреляла, как ни странно, Танька, зловредная Аглаина подруга — и Максим. Ну, с ним-то всё понятно — с такими плечами натянуть лук не проблема. Но Танька-то могучим сложением отнюдь не отличалась — а вот поди ж ты...
Но на одних луках дело вовсе не кончалось. К каждому луку полагался ещё колчан и налучь — раньше Димка как-то не задумывался, что всё время таскать в руках трёхкилограммовую дуру длиной в полтора метра, мягко говоря, неудобно. Тут проблем не возникло — шкурками Виксены поделились, а уж шить и кроить девчонки умели — а вот со стрелами оказалось сложнее. Кремни тут и впрямь обходились недёшево, так что наконечники пришлось делать из половинок семян пальмы-бритвы — страшноватых, словно отлитых из какой-то черной фигурной пластмассы "лодочек" величиной с пол-ладони, с острым, как бритва, мелко зазубренным краем.
Как показал несложный опыт на туше стага, странноватый наконечник служил вполне неплохо — вместе со стрелой он втыкался глубоко, и, в общем, вполне соответствовал предназначению. Он не мог только дробить костей, как кремнёвый, просто соскальзывал с них, — но это, в целом, несущественно, для охоты он вполне годился, да и на то, чтобы ранить врага в ногу или в руку — тоже...
Вырезать в скорлупе выемки под древко и сухожилия, которыми он к нему привязывался, оказалось, правда, трудновато — она была твёрдой, как железо, — но Льяти показал, что тут надо не резать, а выжигать углубления специально раскалённым камнем. Это тоже оказалось долго — но тут уж приходилось терпеть. Вот с оперением стрел пришлось помучиться — перья для начала надо добыть, к тому же, Виксены крепили их не к самой стреле, а к кольцам из упругих веток — это, по их мнению, увеличивало точность, но труда стоило немеряно, ведь к одному луку полагалось двадцать пять стрел. А изготовленным оружием ещё надо научиться владеть — и Димка быстро понял, что их хлопоты только начинается...
* * *
Бух!
Димка проводил взглядом свой шест, не в силах понять, как оружие улетело прямо из рук. Отвлекаться, впрочем, не стоило, потому что Иван ударил ещё раз, и мальчишка едва успел увернуться — шест вождя свистнул возле уха, и Димка даже ощутил ветерок. Если бы попал — мало бы не показалось, это точно. Голова уже кружилась и гудела от ударов, и всё вокруг казалось ему каким-то нереальным — кроме его собственного тела. Оно-то как раз ощущалось очень чётко: многочисленные синяки, честно заработанные им во множестве учебных поединков, злобно и упорно ныли. Но, к своему удивлению, Димка вполне крепко стоял на ногах, что пришлось очень кстати, когда Иван вновь атаковал его. Мальчишка одним гибким движением ускользнул, думая, что делать дальше. Он остался безоружным — но сдаваться вовсе не собирался. В настоящем бою ведь сдаваться нельзя!..
Они насторожённо кружили по поляне, выгадывая удобный момент. Димка часто и глубоко дышал, сердце его бешено колотилось. Пригнувшись, он пытался обойти вождя сбоку. Вот только это не слишком-то получалось...
Со стороны Иван казался малоподвижным, медлительным и несколько даже неуклюжим — но Димка быстро понял, что это впечатление ошибочно. Когда надо, Иван мог быть быстр, как молния, — и почти столь же безжалостен. Шест в его руках превратился в жутковато гудящий мерцающий круг — и этот круг неотвратимо надвигался на спокойно замершего Димку. Внешне спокойного — сейчас ему отчаянно хотелось удрать. Что тут можно сделать, он не знал — но вполне понимал, что в НАСТОЯЩЕМ бою бежать тоже будет нельзя...
Думать тут было совершенно некогда, так что Димка сделал первое, что пришло ему в голову, — с отчаянной решимостью прыгнул вперёд, пытаясь перехватить шест — и не пытаться вырвать, нет! — направить вниз, в землю...
Бух! Вот такого Димка никак не ожидал — шест, словно взбесившись, с невероятной силой вывернулся из его рук, едва не свалив его на землю. Тут же Иван ударил в ответ — быстро и сильно. ОЧЕНЬ сильно — но к этому Димка уже был готов, неделя изнурительных тренировок не прошла даром...
Он отпрыгнул назад, одновременно вновь пытаясь перехватить шест — но уже не у середины, а у края. Шест со звонким хлопком ударил по пальцам, едва не оторвав Димке руки — их до самых плеч пронзила боль — но мальчишка не отпустил оружия и, стремительно отступая, потянул его за собой...
Лишь сейчас Димка начал понимать, как много ему дали занятия в школьной секции самбо. Бою на копьях — в данном случае, конечно, на шестах, — их там не учили, но он быстро усвоил, что грамотно подтолкнуть нападающего куда проще, чем лихо швырять через бедро. А физика — наука универсальная, приёмы на все случаи не заучишь, но хотя бы усвоишь, что с инерцией движения лучше не спорить. Только...
Только это оказалось очень тяжело. Хотя они с Иваном и ровесники, тот оказался сильнее мальчишки раза в два. Димке просто не хватало силы, ему казалось, что он тащит и тащит тяжеленное бревно — но Иван вдруг покатился по земле, а его шест остался в руках Димки. Мальчишке отчаянно хотелось от всей души огреть пытавшегося подняться вождя по загривку, но он мужественно подавил этот явно недостойный пионера порыв и утёр пот, чувствуя, как непривычно дрожат руки. Сил ему всё же хватило — но лишь едва-едва-едва...
Иван медленно сел, и, потирая плечо, посмотрел на мальчишку с уважением — впервые за всю эту неделю. Димка и не знал, что дождётся такого, — и с громадным облегчением вздохнул. Этот день уже казался ему самым длинным в жизни. Учиться стрелять из лука куда проще — мишень словно отталкивала его стрелы, но хотя бы не пыталась ударить в ответ. Вот в рукопашной пришлось уже хуже. Димка считал, что умеет драться — он и в самом деле умел, и даже смог одолеть двух первых Виксенов, скорее за счет приёмов самбо, чем кулаков. Но они дрались совершенно всерьёз и после третьего поединка — со старым знакомым Льяти — Димка оказался на земле, с основательно разбитым лицом и головой, гудящей от затрещин. В первом же поединке на шестах он заработал массу синяков и теперь уже сомневался, что уйдет отсюда живым. Слова "понарошку" Иван, очевидно, не знал, лупил всерьёз и со всей дури. Наверное, так и надо — в настоящем-то бою его никто жалеть не будет! — но всё равно, к такому вот натурализму мальчишка не привык.
