Двигаться дальше

Проголодавшийся Томоя в итоге и поел раньше нас — я пристально следила за тем, чтобы ничего не пролить на платье, а Котоми просто медленно ела. Оставив тарелку пустой и поблагодарив за еду, он вновь погрузился в раздумья и помрачнел. Что-то с тобой не так, Томоя... или ты просто перед началом очередной учёбы не в духе?

— Ну что, тут и будем заниматься? — наконец я дохлебала суп.

— Давайте. — кивнула Котоми. — Сейчас уберу и тетрадки принесу. — она собрала тарелки и только хотела взять кастрюлю, как Томоя встал и взялся за неё сам.

— А то как будто мне ноги отрезали. — пробурчал он и потащился на кухню в сопровождении удивлённой Котоми. Я осталась в комнате, быстро проверила платье на предмет пятен и вытащила из сумки свои тетрадки. Томоя вскоре вернулся и уселся всё с таким же мрачным видом.

— Томоя, только не обижайся, пожалуйста, если резкой буду. — я опять придвинулась к нему. — Ради тебя же стараюсь...

— Я это знаю, Кё, не надо повторять при каждом удобном случае. — нет, всё-таки что-то произошло. Как бы ещё узнать, что, а то начну приставать с вопросами, так обидится.

Котоми пришла со своей сумкой и пакетом, из которого стала выкладывать стопку книг, и Томоя наконец вытащил свои тетради. Всё, мы теперь в полной боевой готовности.

— Давайте начнём с алгебры. — предложила я. — Котоми, расскажешь Томое про интегралы?

Котоми улыбнулась, кивнула, открыла рот — и начала шпарить. Через несколько секунд я отложила ручку и коснулась пальцем её лба — что поток сознания лучшей ученицы нисколько не остановило.

— Котоми-тян. — сказал Томоя, и лишь тогда девушка замолчала. — Я не понял ни слова. Можешь объяснить для тупого и уставшего человека?

— Э. — она зависла, пытаясь как-то переформулировать свои слова. Я вздохнула и повернулась к Томое.

— Разницу между неопределённым и определённым интегралом знаешь? Хорошо, а формулу, которая их связывает?

К тому времени, как Котоми вынырнула из своего мирка, мы вдвоём уже неплохо так продвинулись. Томоя даже чуть повеселел — то ли я своими улыбками взбодрила, то ли повод для уныния исчез. А тут и время отдыхать подоспело, и Котоми притащила сок и шоколадное печенье, сказав, что это очень полезно для усталых мозгов. Потом мы позанимались ещё немного, причём Котоми вместо зависания слушала, как я говорю, и наверняка запоминала. Вскоре объявила ещё один перерыв и вытащила её в коридор.

— Котоми, слушай, ты можешь позвонить моей маме и сказать, что я у тебя переночую? При этом ни слова не говоря о Томое, даже если она спросит. Точнее, дай мне самой ей позвонить, а сама будь готова подтвердить. — добавила я, увидев, как девушка немного побледнела. Телефонный разговор, конечно, не общение вживую, но всё равно наверняка для неё затруднительно.

— А... хорошо. — она отвела меня к телефону, и я быстро набрала домашний номер.

— Алло, мам? Слушай, можно я сегодня переночую у подруги? Да, эта же Котоми Ичиносэ, с параллели. Вот она рядом стоит, сейчас её дам.

Котоми взяла трубку, поднесла её к уху и немного сбивчивым голосом сказала:

— Здравствуйте. Меня зовут Котоми Ичиносэ, имя пишется тремя хириганами, класс 3-А. Очень приятно с вами познакомиться, Фуджибаяши-сан. Да. Мы с Кё-тян будем алгеброй заниматься, только подошли к тройному интегралу, это... а? А? — она внезапно задрожала и едва не выронила трубку.

— Мам, алло? — перехватила я обеих. — Ой, мам, прости, они не могут подойти, их... нет. Я завтра всё объясню. Да. Да, спасибо, мам. Нет, только мы вдвоём. Всё нормально, она готовит не хуже меня. Рё уже дома? Хорошо. Ботана просто в мою комнату запусти и скажи, что я у подруги, он поймёт. Да, до завтра, мам. — я повесила трубку, вздохнула и виновато посмотрела на Котоми.

— Прости. Я им особо про тебя не рассказывала, и мама не знала, что у тебя... так вот.

— Ничего, Кё-тян. — Котоми как быстро впадала в слёзы, так и быстро избавлялась от них. — Такое не впервой, я даже немного привыкаю... — грустно добавила она. Я похлопала её по плечу, и мы вернулись в гостиную.

— Томоя. я сегодня ночую здесь. — и сразу же после объявления уставилась на него. Парень поднял брови и слегка улыбнулся.

— В моей комнате спать будешь? — без стеснения спросил он.

— Как же! — фыркнула я. — Котоми мне отдельно постелит! Постелишь же, да?

— Да, Кё-тян. Только... вы не будете против занять комнату рядом с Томоей-куном? Остальные я ещё не успела прибрать...

— Ха. Ладно, Томоя, такое послабление тебе сделаю, раз уж учился сегодня.

Язвлю, а у самой сердце прыгает от радости.

С уроками мы решили больше не продолжать, вечер поздний на дворе. Котоми быстро приготовила нам ванну и раздала халаты, а я застолбила за собой право идти первой. К моему удивлению, хозяйка дома ещё и пены налила, не до пузырей, но вполне достаточно для того, чтобы окунуться в потрясающую белизну и расслабиться.

Рё уже дома, это хорошо, а то она могла просидеть у Каппея до поздней ночи. По-видимому, сестрёнка всё-таки влюбилась во второй раз, и такое испытание ей сейчас весь мир в чёрное красит. Но что я могу сделать? Ей не помочь подбадриванием или объятьем, или даже добрым словом, тем более что она теперь крысится на всё это.

Спасать Каппея. Что бы там ни было у меня с Томоей, но надо сконцентрироваться на том, чтобы спасти Каппея и заодно Рё. Зря, пожалуй, решила сегодня тут переночевать... хотя что мне дома делать, вновь выслушивать ярость сестрёнки?

Надо будет сейчас, пока Томоя ванну принимает, быстро обрисовать Котоми ситуацию. Медлить нельзя, это даже не учёба, где можно неделю побить баклуши и всё равно преуспеть, я и так уже слишком много времени потеряла.

Быстро вымылась, вытерлась, нацепила халат, вышла наружу — и тут же натолкнулась на Томою, который в халате же подходил к ванне. Мы оба застыли, не зная, как реагировать.

Халаты, так-то, прикрывают всё что положено, но Томоя уставился так, словно у меня ровно наоборот. Я даже смущённо запахнулась ещё больше.

— Иди давай, вода там остынет скоро. — буркнула наконец, опуская голову так, что бы не было заметно румянца. Он неожиданно молча послушался и зашёл в ванную, тут же закрыв дверь, а я направилась искать Котоми. Та, к счастью, халат не нацепила и всё ещё щеголяла в платье, что-то возясь с холодильником.

— Котоми, можно на минутку? — позвала я. Она оглянулась на меня и закрыла холодильник.

— Да, Кё-тян?

— Котоми, ты знаешь кого-нибудь, кто может лечить остеосаркому?

— Остеосаркому? — нахмурилась Котоми. — Остеосаркома, группа злокачественных опухолей, производные активно делящейся костной ткани...

— Мне не надо определение, спасибо. — моё воображение и так уже успело прифигеть. — Мне нужен тот, кто это лечить умеет. Или просто как лечить.

— Остеосаркома лечится предварительной химиотерапией для подавления микрометастазов в лёгких, уменьшения размеров первичного очага опухолеобразования и оценки гистологического ответа опухоли на химиотерапию. — Котоми вновь села на своего конька, но теперь я не перебивала, внимательно слушая и вычленяя общий смысл. — Для лечения используются высокодозный метотрексат, адрибластин, ифосфамид, карбоплатин, цисплатин, этопозид. Затем обязательно проводят операцию, в процессе которой удаляют части кости с заменой её на имплантат из пластика, металла или трупной кости. Имеющиеся метастазы также удаляют с помощью хирургического вмешательства. После операции проводят послеоперационную химиотерапию с учётом результатов предоперационной химиотерапии.

— Так, Котоми, минутку. — прервала я её шпаренье по учебнику. — То есть ампутация не нужна?

— Ампутация производится в случае серьёзных повреждений ткани, или если злокачественное образование обнаружили слишком поздно и не провели соответствующее лечение. В этом случае опухоль прорастает сосудисто-нервный пучок или мягкие ткани, либо происходит патологический перелом...

— Всё, всё, всё! — замахала я руками. — Поняла. Это действительно смертельно опасно.

— Да, потому как опухоль стремительно распространяется по соседним тканям, быстро заполняет костномозговой канал, прорастает в мышцы, дает обширные гематогенные метастазы...

— Сказала же, что поняла! Так, ладно, хорошо — то есть ничего хорошего. Если оно именно что в таком плохом состоянии, то без ампутации вообще никак?

На этот раз Котоми призадумалась, а затем уже не тоном учёбника ответила:

— Я не знаю, Кё-тян... я не очень хорошо в этом разбираюсь... возможно, способ и есть...

— Всё понятно с вами. — страшно спрашивать про то, в чём ты хорошо разбираешься. — Котоми, попробуй этот способ поискать, вдруг натолкнёшься. И постарайся побыстрее, хорошо?

— Хорошо, Кё-тян. — умная девочка, не задаёт вопросов.

— А, да, Томое не говори. Это моё личное дело и не хочу, чтобы он знал.

Котоми вновь кивнула, и я погладила её по голове, вызвав смесь изумления, испуга и удовольствия в глазах. До чего же милая девочка, надо её поменьше к Томое пускать, на всякий пожарный.

Комната, которую мне выделили, оказалась проста, как и остальной дом — кровать, небольшой шкаф, стол со стулом. Причём кровать неожиданно двуспальная — будь это не Котоми, то заподозрила бы в грязных намёках. Любопытно, у Томои такая же обстановка...

Ох, точно! Я должна ему спокойной ночи пожелать перед сном — как же давно это не делала! Но едва скатилась с кровати, как в дверь постучали.

— Кё, ты тут? — раздался голос Томои, и по-прежнему одетая в халат я заскочила обратно на кровать и уселась в позу пособлазнительнее.

— Заходи, Томоя, я пока ещё одета!

— Спокойной ночи, Кё. — и он хлопнул дверью в соседнюю комнату прежде, чем я успела прийти в себя и ответить. Э? Томоя, тут девочка в одном халате сидит, приняв тихий и невинный вид, какого хрена ты это пропускаешь? Чем ты так сегодня расстроен, что настолько плохо себя чувствуешь?

Хотя он и ушёл, я всё равно продолжала сидеть. Может, ещё передумает, стукнет себя по лбу, обзовёт болваном — и явится. Но нет, быстрая возня за стенкой сменилась скрипом кровати — и всё. Он лёг и наверняка уже засыпает.

Самой прийти? Да так-то здоровый сон и вообще... блин... чего мне к нему приходить, сразу с порога халатик распахивать? Ха. Ахаха.

Нет, ни за что. Я рухнула на кровать и обхватила подушку, слегка придушив её. И ведь впервые так близко и так... некому мешать. Котоми на втором этаже спит, а даже если и спустится, то что, вопить начнёт о том, какие мы пошляки? Хаха. Скорее уж присоединится в желании подарить больше счастья своему Томое-куну, что я ей фиг позволю.

Не идёт сюда Томоя? Не идёт. Тогда, Кё, скидывай халатик, надевай пижамку... и давай-ка тоже спать. Завтра надо будет разбираться с этими патрулирующими отрядами, кучу людей слушать, ещё что-нибудь вылезет, когда не просят... так что крепкий и здоровый сон.

Сама прекрасно знаешь, что с Томоей в будущем накувыркаешься только так.

Томоя Оказаки

Сегодня Кё меня не провожала, сославшись на дела студсовета. Не впервые, такое уже случалось, но впервые я был скорее рад этому, потому как собирался сразу же уйти.

Когда Юсуке подобрал меня, то я сразу после того, как сел рядом с ним, спросил:

— Ёсино-сан, можно взять выходные до конца недели?

— Это не ко мне. — сразу же ответил он. — После работы завезу в офис, договоришься.

— А можно с сегодняшнего дня? Прямо сейчас пойти?

— Что-то важное?

— Да.

— Хм. — Юсуке побарабанил пальцами по рулю. — Так-то сегодня ничего серьёзного не планировалось, но... — он взял с панели радиотелефон и нажал несколько кнопок, а затем поднёс к уху.

— Рюки-сан, это Ёсино. Оказаки хочет с сегодняшнего дня взять выходные до конца недели, с двадцать восьмого по первое включительно, получается. Не знаю, если только полетит что. Да, прямо сейчас хочет, у него дело срочное. Хорошо. Дать ему трубку? А, понимаю. До свиданья. — и он отключил телефон. — Босс разрешает, можешь идти. И да, Оказаки. — он немного придержал дверь, когда я поблагодарил и выскочил из кабины. — Если это связано с твоей девушкой, то на этот раз не облажайся.

— Постараюсь. — не стал вдаваться в подробности и даже не стал смотреть, как фургон укатывает вдаль, сразу направившись к ближайшей остановке.

Хотя насчёт девушки мысль интересная — почему Кё мне ничего не рассказала? Она не может не знать, Каппей с Рё у неё под боком живут, и всё равно не посчитала нужным сообщить. Конечно, давно не спрашивал о Каппее, боялся даже встречаться с ним, чтобы не слушать обвинения по поводу Рё — а они будут, я уверен — но всё же... могла бы и сказать, не простуда, чтобы так просто игнорировать.

Ладно, с Кё разберусь потом, а сейчас задача — доехать до больницы и впервые за несколько недель лично встретиться с Каппеем, вне зависимости от того, что он мне скажет.

К счастью, в палату меня пропустили — Рё успела спеться с местными медсёстрами и предупредить о моём приезде. А вот Каппея, похоже, никто не предупредил — он при виде меня аж уронил на пол томик манги.

— Привет, Каппей. — не сказать, что он больной. Ни повязок, ни чахлого лица, ни каких-то капельниц. Правда, ноги скрыты одеялом, да и вообще вид не цветущий. — Привёз тебе немного поесть, попить и почитать, уже обшмонали и сказали, что можно. — Я начал выкладывать закупленное по дороге на столик.

— Спасибо, Оказаки. — Каппей тут же схватил бутылку с водой и немного отпил, пока я усаживался на стул.

— Как оно у тебя всё, Каппей?

— Скучно, Оказаки. Рё меня только по вечерам навещает, я ей строго запретил прогуливать школу, так что остаётся лишь читать и думать.

— Ясно. — я подобрал упавший томик и положил его рядом с ним. — То есть у вас... всё хорошо?

— Нет. — ответил Каппей. — Рё страдает не только из-за меня, но и из-за вас, Оказаки. Вы хоть понимаете, в каком состоянии её оставили, когда переметнулись к злой сестре?

— Прекрасно понимаю. — вот и пошли обвинения. — Каппей, не думай, что мне было так легко. Я... просто не думал, что она настолько плохо это воспримет.

— А должны были.

Каппей не кричал на меня, наоборот, говорил с каким-то равнодушием, словно давно уже пришёл к выводу относительно своего друга. Хотя так оно и есть, чего уж тут.

— Тогда ты должен поправиться, Каппей, иначе она в таком состоянии останется надолго.

— Оказаки. — тот лишь устало вздохнул. — Вы представляете, что такое жизнь с инвалидом, особенно для семнадцатилетней девушки? Рё прекрасна, и это её надо носить на руках и окружать заботой, а не меня. И ладно бы я умел писать книги, или рисовать мангу, или мастерить поделки, или ещё что руками, но не умею. И даже если научусь — это не та работа, которой Рё можно обеспечить достойную жизнь. Сейчас она говорит о том, что хочет видеть меня живым и ради этого всё стерпит, но пройдёт год, два, три — и осознает, что на всю жизнь обречена содержать безногого инвалида, причём сама на это подписавшись. — Каппей сжал одеяло. — Она тогда не только не будет меня любить, но и возненавидит, а я не могу и не хочу жить с Рё, которая меня ненавидит.